Отпусти браткам грехи

– Челноков буду в Польшу возить.

– Да ты фантазер, Серегин.

– Ну почему фантазер? Я с людьми разговаривал. Надо кооператив свой зарегистрировать. Трудно, но возможно. Если стену гладить головой, это без толку, а если со всей силы двинуть, тогда в путь…

– Я даже не знаю… – задумался Терехов. – Я думаю, может, самим рейс на Польшу открыть?

– Так я списанный автобус прошу.

– А зачем нам конкуренция?

– Десять.

– Что десять?

– Десять процентов от прибыли вам лично. С каждой поездки по десять процентов.

В глазах Ген Планыча вспыхнули алчные огоньки.

– Пятнадцать.

– Ну, как знаете! – сдержанно возмутился Гарик. – Считайте, что разговора не было. В Брянск поеду, на стороне автобус легче взять, я узнавал…

Он поднялся, повернулся к замдиректора спиной, но до двери дойти не успел.

– Постой!

Гарик вернулся на место.

Ген Планыч в раздумье крутил в руках карандаш, пока не сломал его.

– Ты парень пробивной… – растягивая паузы между слов, проговорил он. – И не дурак… Нацеленный… А кооператив – идея неплохая…

– Так в чем проблема?… Возьмем у вас один автобус, второй… Гараж арендуем. Вам процент отстегивать будем…

– Гараж?!.. Да, гараж в этом деле нужен… Можно автоклубовский ангар арендовать. Он все равно без дела стоит… Правда, там растащили много. Ну, ты парень мастеровой, придумаешь что-нибудь… И я помогать буду. За пятнадцать процентов…

– Ладно, пусть будет пятнадцать, – кивнул Гарик. – От прибыли.

У него не было экономического образования, но все же он понимал, чем выручка отличается от чистой прибыли. Выручка всегда крупней чистогана, и процент с нее больше…

– От прибыли, – кивнул Терехов.

– И пятьсот рваных за автобус.

– А денег хватит?

– Смотря за сколько машину отдадите?

– Много не возьму…

Пятьсот рублей Ген Планыч взял себе и за ту же сумму продал туристический «ЛАЗ», и не из «могильника», а из гаража. Пока Гарик бегал по инстанциям с бумагами, он подыскал неплохую машину с пробегом больше пятисот пятидесяти тысяч, оформил списание и документы на продажу.

В феврале девяностого года Гарик стал обладателем автобуса, а в апреле собрался отправиться в первый рейс. И его ничуть не смущало, что к этому моменту он остался почти без денег. Дело сдвинулось с мертвой точки, а значит, все будет путем…

Пашка Жук благодушно улыбался, но Гарик видел, что на душе у него неладно. Смута внутри, страх. И Тема с ним, тоже лыбится, но как-то пришибленно; как будто нашкодил, но боится в том признаться.

– Гарик, выручай! Пацаны твои нужны, человек двадцать.

– Это все, что есть.

Гарик обвел рукой ангар, где ждал своего часа автобус. Документы собраны, места забронированы, завтра утром машина заберет челноков и отправится в путь. В ангаре Миха, Степа, Ромчик и Колька. Это его команда – в настоящем и будущем. Они вместе восстанавливали заброшенный ангар – латали проплешины с железными листами, восстанавливали покрытие. Автобус ремонтировали, ставили его на ход. Завтра в рейс отправляются Гарик и Миха, остальные остаются дома. Но не за горами вторая машина, третья… На бизнес Гарик был настроен серьезно и уже ввел запрет на горячительные напитки: алкаши ему в команде не нужны…

– Да нет, этого мало… Ты же можешь поднять народ, а? – заискивающе смотрел на Гарика Тема.

– А ты что, не смог? – глянув на него, хмыкнул он.

– Да Жорик не против, и Юрка, – скуксился тот. – Но сказали, что без тебя не пойдут… Да и другие тоже…

– А дело нужное. «Центральные» круто наехали, – уже не пытаясь скрыть волнение, пробасил Жук.

Он изменился с тех пор, как Гарик видел его в последний раз. Бритая голова, кожаная куртка, спортивный костюм – словом, нарочито угрожающий вид. А ведь каким парнем был…

– Из-за чего?

– Да друг у меня есть, сестра у него ларек на вокзале открыла, а «центральные» на деньги ее имеют. Непорядок…

– На деньги?

– Да, двадцать копеек с заработанного рубля снимают. Баба горбатится, а эти ее обдирают…

– И что ты хочешь?

– Ну, приструнить «центральных», чтобы не борзели…

– Так вокзал – это их территория.

– Ну да. Но если их не остановить, они дальше пойдут…

– Куда дальше?

– Да сюда к тебе и придут… Я смотрю, ты кооператив открыл.

– Ну, что-то вроде того, – кивнул Гарик.

– Ты деньги зарабатывать будешь, а они к тебе придут, делиться заставят…

– Обломаются.

– Само собой. Но ведь придут… А так, если мы все вместе, к нам ни одна падла в районе не сунется. И тебя никто не тронет…

– Логично.

– Так что поднимай народ, брат! – ликующе улыбнулся Жук.

– Подумать дай.

Гарик уже понял, что с ним не все чисто. Он знал, что новоявленная братва всерьез обкладывает коммерсантов данью, и хотя не примерял рубашку терпилы на себя, все равно задумывался над жестокими реалиями сегодняшнего дня. Если есть вымогатели, значит, должны найтись люди, которые дадут им отпор. Эту внешне благородную миссию Пашка собирался взять на себя и часть ноши взвалить на Гарика. Но ведь у этой луны есть обратная, темная сторона. Под предлогом спасения утопающих Пашка сам захватит вокзал и весь ларечный бизнес, там процветающий… Неспроста на нем кожаная куртка и спортивный костюм.

Но в то же время железнодорожный вокзал совмещен с автобусным, который, если все сладится, в скором будущем войдет в сферу интересов самого Гарика. Да и поддержка со стороны Жука ему в любом случае нужна…

– Ну что, подумал? – нетерпеливо спросил Пашка.

– Подумал…

Гарик не хотел впутываться в ненужные ему разборки. Но бойцовскую «стенку» поднять смог. С тем, чтобы передать ее Жуку. Он пацан боевой, если мозги на месте, то перебьет «старых» на себя. Но лучше пусть они пойдут за Темой: он все-таки больше свой.

– Без проблем.

Гарик взял Тему, с ним нашел Жору, Юрика, еще несколько таких же крутых пацанов, переговорил с ними. У него был авторитет, его слушались, поэтому к вечеру «орда» была в сборе.

Не хотел он вести ее на вокзал, но понимал, что без него боевой дух ослабнет. Да и не мог бросить своих пацанов. Пришлось идти на стрелку. Но инициативу он отдал Теме. Ему надо, пусть он и разбирается…

«Новые» также привели два десятка бойцов. «Центральные» выставили против них три дюжины, но «старые» свели это преимущество на нет.

Вечер, складской двор, свет прожекторов, сырой промозглый воздух лезет под куртку, слышно, как звенят ударные цепи… Гарик оставался в толпе. На разговор с «центральными» вышли Пашка, Ленька и Тема. О чем они «терли», Гарик не слышал, но видел, с кем придется иметь дело. В числе «основных» он узнал того самого каратиста, которому однажды в драке смял нос. Тогда он был кучерявым, а сейчас брит почти что наголо. Подрос, раздался в плечах, повзрослел, заматерел. И его дружки ему под стать…

Первыми начали «новые». Пашка неожиданно выбросил в каратиста кулак, тот поставил блок… И началось…

– Добро пожаловать на борт нашего экипажа! – бравурил Миха.

Плотная широкобедрая женщина в годах настороженно глянула на него. Не понравился ей плохо запудренный синяк у него под глазом и распухшая губа. Но это он еще легко отделался. Одному пацану из «новых» ударили в нос так сильно, что сломанный хрящ вонзился в мозг, другому из «старых» проломили череп. Досталось и «центральным» – пятерых порезали ножами, двоих насмерть… Гарик хвалил себя за мудрое решение не выходить на центр. Он тоже бился с «центральными», но как бы в стороне. И если его вдруг привлекут, то как рядового соучастника. А привлечь могут…

Он тоже пострадал. Синяков под глазом нет, но стесана в кровь левая щека. И на него клиенты косятся. Но ничего, скоро он докажет им, что их ставка на его автобус была верной…

Баулы с вещами загружены в багажные отсеки, ими забит зад автобуса. Все на местах. Документы на руках, можно ехать. Но есть нюансы.

– Есть два варианта, – обращаясь к челнокам, с видимой безмятежностью сказал Гарик. – Первый – оставить дома запрещенные к провозу вещи. Второй – скинуться на таможню… И на постах ГАИ весовой контроль…

Народ попался грамотный, поэтому был принят второй вариант. Миха прошелся по салону, снял с носа по сто долларов для таможни и по четвертному для гаишников.

– А теперь вперед и с песней…

До Гомеля доехали быстро и без проблем. Весовой контроль показал норму, но гаишникам все же пришлось отстегнуть, иначе они грозили вывернуть наизнанку весь автобус. Гарик расставался с чужими деньгами, поэтому отчаянно торговался. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что это его сотый рейс. Точно так и думали пассажиры.

Дальше был Мозырь. Здесь гаишники придрались и к весу, и к путевому листу. Дескать, у частных перевозчиков совсем другая форма заполнения документов. Форма эта легко подгонялась с помощью штампа в виде изображения Ленина на полусотенной купюре. Видно, гаишник был коммунистом, ибо он с благоговением взял эту святыню.

И в Бресте, куда автобус прибыл вечером, тот же дедушка Ленин открыл дорогу в светлое заграничное будущее. Но на таможне, как оказалось, он цены не имел. Здесь ценились исключительно американские президенты, предпочтение отдавалось сэру Франклину. Гарик заплатил, сколько и кому надо. Но все же ночь автобус провел на таможне. А утром вперед, пятнадцать минут от Западного Буга, и пожалуйте в славный польский город Тересполь.

Челнокам хватило светового дня, чтобы забить автобус под завязку и товаром, и своими телами. Но все же Гарик жалел, что убил время впустую. Были бы свободные деньги, он бы тоже включился в торговый процесс, но пока что у него есть только наличность, которую он получил в оплату за поездку. Но тратить эти деньги он не смел, пока не выгрузит людей на родной земле.

Вечером автобус отправился в обратный путь. Таможенный пост с польской стороны, затем с советской, ночная дорога на Гомель… Гарик чувствовал себя нормально. Миха уже завел себе подругу, шушукался с ней на переднем справа сиденье, а он вел автобус. Настроение отличное: родная страна, родная беда в виде тряской дороги. Утром будут в Гомеле, а оттуда до Заполоцка рукой подать…

– Командир, останови! – кто-то мягко положил руку на плечо.

Голос мужской. Гарик обернулся, увидел страдальческие глаза. Облегчиться мужик захотел, ничего в том странного.

– Остановка три минуты! – объявил он, когда автобус застыл на обочине дороги.

Желающих было немного, в основном мужчины. Гарик тоже вышел. Покурить он мог и за рулем, но на воздухе приятней. Да и за мужиками глаз да глаз нужен. Вдруг кто вознамерится справиться прямо под колесо. Автобус ему как родной человек, и его очень огорчит, если кто-то грязно намочит его…

Пассажиры уже занимали свои места, когда ему вдруг приспичило. Кусты неподалеку от обочины, главное, смотреть под ноги, чтобы не наскочить на дерьмовую мину…

Гарик уже справился, когда услышал подозрительный шум вазовского мотора. Глянул на автобус и увидел, как вплотную к открытой пассажирской двери подъехала «пятерка»; болезненно скрипнув тормозами, остановилась.

Из машины вышли двое – водитель и передний пассажир. И оба, один за другим, заскочили в автобус. Гарик успел заметить, что в руках одного нечто похожее на обрез ружья.

В «пятерке» никого не было, значит, грабителей двое. У них оружие, но на стороне Гарика эффект внезапности, а также Миха, который наверняка сейчас ждет его, что отбить нападение в паре с ним.

Гарик не медлил. Достал из кармана кастет; разогнавшись, запрыгнул в автобус и с ходу врезал заднему налетчику по затылку. Грохот выстрела больно ударил по барабанным перепонкам, но пуля ушла в крышу. Это Миха, перехватив руку второго грабителя, направил ее вверх. Затем он выбил на пол обрез, взял парня на удушающий прием и отпустил его лишь после того, как тот потерял сознание.

Челноки с восхищением смотрели на своих водителей. Но Гарику сейчас было не до них.

– Что они хотели? – спросил он у Михи.

– Деньги, золото.

– Идиоты.

– Что делать будем?

– А что с идиотами делать? В ментовку, и все дела.

Были бы это серьезные люди, он бы еще подумал, что с ними делать. Возможно, и отпустил бы их. Но серьезные люди не работают наобум и не требуют золото и деньги у челноков, которые уже спустили все это на импортный товар.

– Лучше не надо. Полдня на протоколах потеряем. И по судам потом затаскают…

Миха говорил дело. Терять время на объяснения с ментами не хотелось. Поэтому незадачливых налетчиков вытолкали из автобуса, избили, а перед расставанием ткнули носами в номера с жестким наказом запомнить их раз и навсегда.

– В следующий раз убьем! – пригрозил Гарик.

И три раза сплюнул через плечо. Лучше обойтись без «следующего раза».

Шишов заметно изменился с тех пор, как впервые появился в жизни Гарика. Новых морщин не прибавилось, но засеребрились виски. Такой же незыблемый – внешне и внутренне, но более обихоженный: форменная рубаха наглажена, на брюках свежие стрелки. Видно, что семейный человек.

Гарика он принимал в своем кабинете. Он уже не просто участковый, а начальник отдела, заседает в ГУВД. В звании повысили, в должности, жена какая, а падчерица – так и вовсе слов нет…

– Ты, Серегин, без приключений не можешь, – пасмурно сказал он и сентябрем посмотрел на Гарика.

– А что такое?

– Где ты был вечером одиннадцатого апреля, в районе девятнадцати часов?

– Дайте подумать… В гараже был, автобус к выезду готовил. Двенадцатого апреля у меня рейс был, в Польшу. Автобус не самый лучший, мы его из руин, считай, подняли, глаз да глаз за ним…

– А драка в районе вокзала?

– Не знаю…

– И ничего не слышал?

– Да слышал. Говорят, конфликт был с «центральными». Но я в эти игры давно уже не играю…

– Не играешь? А у меня совсем другая информация. Ты людей собирал, ты организатор беспорядков. А дело серьезное. Три трупа. Три!

– Не знаю ничего, – безмятежно мотнул головой Гарик.

– А это что у тебя такое?

Шишов показал на стесанную щеку, но разве ж это улика?

– Да из Польши возвращались, на отморозков нарвались. Ограбить нас хотели, все такое. Не на тех нарвались, короче… Да вы у людей спросите, они подтвердят. Мы с Михой, так сказать, за социалистическую законность…

– У людей, говоришь, спросить? – нехорошо сощурился майор. – Может, и спрошу… И что вы с грабителями сделали?

– Да хотели в милицию сдать, а они сбежали… И хорошо, что сбежали.

– Что в том хорошего?

– Еще бы нас в превышении пределов обороны обвинили.

– Какой ты умный.

– Да не дурак… Или думаете, если ПТУ, то дурак?

– Никто не думает. И зубы заговаривать мне тут не надо… В плохую историю ты, Серегин, попал. Организация массовых беспорядков – статья серьезная…

– Какая организация?… Ну, был я там. Но в стороне… Мне все эти разборки ни к чему, меня в эту свару случайно занесло…

– Что за разборки? Кто их устраивал?

– Да мне все равно, что там да как. Попросили прийти, ну, я пришел…

– Кто попросил?

– Валерий Семенович, я вас, конечно, уважаю, но своих выдавать не стану. Хотите, сажайте, все равно не скажу… Все, что мог сказать, сказал, а дальше не пытайте, без толку это.

– Упрямый ты парень, Серегин.

– На том и стоим.

– А что у тебя с работой? – подобрел Шишов.

– Так я теперь кооператор, автобус у меня свой. На Польшу раз уже сходил, завтра снова в рейс… Не кулаками же деньги зарабатывать.

– Это ты здраво рассуждаешь. К сожалению, не все так думают… Неспокойно в городе стало. Сначала кооператоры появились, затем спортсмены в кавычках. Одни деньги зарабатывают, другие их обирают…

– Ну, может, и есть такое. Только я сам по себе. Никого не обираю и ни с кем не делюсь…

– Это до поры до времени.

– Поживем – увидим, – пренебрежительно хмыкнул Гарик.

Он уже понял, как хорошо иметь поддержку со стороны дворовых и уличных команд. Тех не обирают, кто может отпор дать.

– Нравится мне твоя самоуверенность, – хмуро, но с хвалебной ноткой в голосе сказал Шишов. – Боевой ты парень… И если своим трудом деньги зарабатываешь, хорошо… И еще один момент…

Он вытащил из пачки сигарету, сунул ее в рот, но зажигать не спешил. Вертит зажигалку в пальцах, смотрит на нее рассеянно.

– Марина на тебя жалуется, – выдержав паузу, сказал майор.

Гарик ждал этого разговора.

– И что? – угрюмо проронил он.

– Проходу ей не даешь, всех женихов разогнал.

– Разогнал, – буркнул Гарик. – И дальше разгонять буду.

– Зачем?… Не нравишься ты ей, – сказал Шишов.

Гарику показалось, что из омута в его глазах выглянул и злорадно улыбнулся ревнивый бес.

– Она вам это сама сказала? – уныло спросил Гарик.

Он и сам знал, что не нравится Марине. И так он к ней, и этак, да все мимо. Девушка уже не злилась на него, иногда – при хорошем настроении – даже соглашалась сходить с ним в кино, но даже за руку не позволяла себя взять.

Марина еще в прошлом году закончила школу, поступила в филиал политехнического института. Фактически она жила своей жизнью. Утром уезжала на учебу в центр города, возвращалась вечером. Не караулили ее женихи возле дома, но это не значило, что их нет вовсе. Марина запросто могла крутить роман с кем-нибудь из своих сокурсников. Гарик просто физически не мог ее контролировать. Пытался, но…

– Да, сказала…

– Плохо.

– Не знаю, может быть… – пожал плечами Шишов. – Она тебе давно нравится?

Наконец-то он зажег сигарету, глубоко затянулся.

– Давно, – соврал Гарик. – Потому и с Ингой Олеговной познакомился… А вы тогда черт знает что подумали…

– Подумал… Ну да ладно… А то, что женихов от Марины отваживаешь, может, оно и к лучшему. Рано ей еще об этом думать…

– А вы ей скажите, пусть она обо мне думает. Это я сейчас такой замученный, а со временем у меня все будет. Дом построю, машину возьму, как люди с ней жить будем…

– Это пусть она сама выбирает, с кем жить… А то, что цель у тебя есть, это хорошо… Отстану я от тебя. Работай дальше. И не ввязывайся больше во все эти разборки, ни к чему хорошему они не приведут…

Гарик согласно кивнул. Он понимал, что криминальный путь скользкий, с него можно слететь головой в кусты, но никак не взлететь.