Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона II

Как только в салоне появилась взлохмаченная и раскрасневшаяся Анна Мари, ботаны тут же перевели все свое внимание на нее и ее большую грудь, раздевая ее голодными взглядами, наверняка готовые отдать все что угодно даже их самый любимый микроскоп, что бы хоть раз увидеть ее голой. Впрочем на лице девушки совсем не было и тени смущения, за время работы стюардессой с ее то внешностью к голодным взглядам она привыкла. Вирджиния вприпрыжку, почти бегом направилась к ней, видимо ей не терпелось разузнать все подробности. Анна Мари улыбнулась своей восхитительной улыбкой, показала мне язык и задернула перед собой шторку. Чем сильно разочаровала ботанов.

Появилась голограмма командира корабля, которая поблагодарила нас за полет, объявила что в скором времени мы входим в плотные слои лунной атмосферы, затем очень вежливо, но крайне настойчиво попросила нас пристегнуть ремни и не вставать с мест до приземления и полной остановки. Что мы послушно и сделали. Садились мы очень плавно. Еще издали, внизу я увидел среди холодного мертвого лунного пейзажа, среди серой лунной пыли и невыразительных кратеров, покрывавших как отметины после оспы всю планету -промышленный оазис, воздвигнутый человеческими руками гигантский, прозрачный, просто поражающий воображение купол СТК 3.Под куполом были видны различные здания, путепроводы улиц, даже ярко мерцающие огни голографических реклам. Рядом с базой находился космопорт, он огромным яйцом как будто прирос, примыкал к куполу СТК 3. Возле взлетно посадочной полосы были аккуратно расставлены грузовые шатлы и тут же отдельная стоянка для космических белоснежных яхт, которых здесь было примерно два десятка, на любой вкус и размер кошелька. Яхты стояли очень гордо, ведь они являлись воплощением благосостояния своих хозяев их особого привилегированного статуса в обществе. Яхты терпеливо дожидались, пока их богатенькие, вконец развращенные деньгами владельцы и владелицы, наконец излечат свои, чаще всего надуманные врачами недуги.

Вертикальная посадка. Двигателя шатла срываясь ревут, работая на полный износ. Легкий толчок. Шасси касается взлетки, двигателя слезают с форсажа и начинают работать в штатном режиме, уши перестает закладывать. Раздаются аплодисменты -так пассажиры благодарят пилота за проделанную работу. Шатл неторопливо катится к месту выгрузки пассажиров– рукаву пассажирского шлюза, через который вновь прибывшие должны попасть в прилетный зал космопорта. Пристыковались.

Появились Анна Мари с Вирджинией они легко открывают люк в переходной шлюз, при этом обе мило улыбаются и напоминают пассажирам, что бы не забывали личные вещи в салоне. Ботаны гурьбой ринулись на выход, такое впечатление что куда то очень сильно торопятся и велика вероятность что опоздают. Никогда этого не понимал. Я из салона выходил последним. Анна Мари стоявшая на выходе и о существовании которой я вчера еще не знал, не обращая внимания на Вирджинию, припечатала меня страстным поцелуем.

– Яр, милый ты разве ничего не забыл? -спросила она оторвавшись от моих губ, но продолжая прижиматься ко мне всем своим роскошным телом.

– Что именно?

– Ты же весь полет, как одержимый требовал номер моего голографона.

«Ложь» -, подумал я, ничего такого я не требовал, видит бог, даже не просил.

Но вслух сказал :

– Ах да, да.

Понимая что весь спектакль предназначался для ушей и глаз Вирджинии. Мол, смотри подруга и завидуй какого я офицерика заарканила. Не знаю что уж такого поведала ей обо мне Анна Мари, но по завистливо восхищенному взгляду зеленых глаз Вирджинии, я понял что она очень не против была бы оказаться на месте подруги. Выдав мне номер своего голографона, она еще раз страстно, со стоном что бы я не забыл как нам было хорошо поцеловала меня и с видом царицы Клеопатры, благосклонно отпустила, разрешив мне проследовать на таможню. На прощании, сжав кулак оттопырив наманикюренные большой палец и мизинец, соорудив из кулака подобие телефонной трубки, прижала руку к уху, прошептала одними губами:

– Позвони мне, я жду.

Я как ишак мотнув головой, мол обязательно, поплелся на таможню.

Узкий тоннель, белые пол, потолки и стены которого буквально до каждого сантиметра были изпещрены рекламой колы, гамбургеров, сосисок, клиники « Сомно» и прочего заканчивался тремя стальными дверьми, надписи над которыми гласили – первая справа для постоянных жителей лунной базы, средняя дверь для лиц прибывших на излечение и над третьей горела вывеска для обслуживающего персонала. Надо было подойти к нужной двери, сунуть руку с чипом в окошечко, таможенный автомат считает и уточнит в картотеке твои личные данные– на каком основании и для каких целей ты прибыл на СТК 3 и есть ли у тебя допуск, если все в порядке, то дверь открывается и ты попадаешь в зал получения багажа, где можно забрать свой уже досмотренный багаж. Из зала для получения багажа один из трех эскалаторов поднимают тебя наверх, в просторный светлый зал прилета и отлета с кучей кафешек и магазинчиков. Некоторые кафешки расположены так, что ты можешь уютно расположившись в кресле, попивая кофеек как в аквариуме, за прозрачными стеклами наблюдать за мертвым лунным пейзажем, или на прибытие и отбытие шатлов, космических яхт, глазеть на темный лунный небосвод, на котором в оправе бриллиантовой россыпи звезд выделяется ярким, чуть голубым пятном, почему то слегка приплюснутый сверху, элипсный диск земли. Красота.

Я невольно залюбовался этим зрелищем. Когда услышал рядом с собой вежливое покашливание.

– Кхе, кхе, гер Ковалефф.

Я отвлекся от созерцания прекрасного. Сзади меня стоял хмурый субъект – ниже меня ростом, с ничем не примечательной внешностью и одет он был как то серо, незапоминающе. Мимо таких людей обычно проходишь, никак не выделяя их из общей массы, вот только глаза– острые, цепкие, как сканер.

– А кому это интересно? – также вежливо в тон ему поинтересовался я.

– Меня зовут, Петер Холечек, старший санитар клиники «СОМНО», – представился он, продолжая меня внимательно изучать.

– А что бывают средние санитары? – не удержался я от колкости, мне этот тип не очень нравился, но возможно первое впечатление обманчиво

– Бывают и средние, – ответил он. -Я правильно понимаю, вы прибыли на лечение в клинику «СОМНО».

– Так и есть.

– Как давно вам установили диагноз? – спросил он кодовую фразу пароля.

– Еще зимой, -ответил я

– Диагноз установила профессор Янсоне?

– Нет, это был профессор Шварке.

Холечек как будто чуть– чуть расслабился, позволив себе даже немного улыбнуться, правда совсем слегка и одними губами.

– Здравствуйте, Яр, ждали вас, – протянул он мне руку.

Рукопожатие у него было неожиданно крепким. Надо же сам с виду никакой, казалось соплей перешибешь, а руки как клещи. Холечек оглянулся по сторонам просканировав всю округу.

– Пойдемте, я отвезу вас в клинику, -мы вышли на стоянку каров. -Прошу, -Холечек жестом указал на малюсенький светло желтый, как букашка электрокар с логотипом клиники на дверях припаркованный возле паребрика. Сложившись в три погибели мне удалось уместиться в машине. Холечек включил ручное управление и достаточно резво стартанул с места.

– Яр, вы что то хотели спросить? – поинтересовался он крутя баранку и не отрывая взгляда от дороги.

Надо же, он что мысли умеет читать. Я и правда кое что хотел спросить помня о данном мной обещании Анне Мари. Я подумал, а ведь было бы неплохо закрепить так сказать пройденный материал, сделать этим вечерком еще один сброс адреналина и тестостерона не для себя, а только для пользы моего организма. Ведь его, в смысле мой организм ждет впереди жуткий стресс– операция. Поэтому я решил поинтересоваться :

– Когда меня прооперируют?

– Завтра, но это не совсем операция, ничего серьезного и сложного так что вы не волнуйтесь.

Хорошо говорить: « Не волнуйтесь» Это же не у него в мозгах ковыряться будут. Но сейчас не об этом.

– Скажите, Петер, – начал я издалека.– А я могу сегодня вечером прогуляться по станции, ознакомиться так сказать с достопримечательностями…

Он посмотрел на меня подозрительно

– Зачем вам это?

– Ну… у так, для общего развития. Я ни когда не был здесь.

– Яр, послушайте меня, сегодня у вас заезд в клинику, сдача анализов и прочее подготовка к завтрашней процедуре, после завтра вы уже отбываете. Я за вас отвечаю. Моя задача в целости и по возможности в сохранности отправить вас на Олерон. Чем меньше вы отсвечиваете здесь, тем лучше. И не только для вас. Поверьте мне на слово, служба безопасности здесь работает не хуже, если даже не лучше чем на земле. И если вы не увидели здесь черных мундиров гестапо– это не значит, что их здесь нет. Каждый прибывающий на СТК 3 сразу попадает в их поле зрения. Так что от ночных прогулок вам придется воздержаться, -жестко закончил Холечек.

– Понятно, -вздохнул я.– Ну нет так нет.

Что же, Анна Мари, пока отложим наше свидание до лучших времен.

– Как я попаду на звездолет контрабандистов, если здесь все так строго. Я так понимаю мне что бы улететь на Олерон, вначале надо просочиться на базу депо сортировочную.

– Правильно понимаете, Яр, не разжимая губ ответил Холечек, но не забивайте себе голову ненужными деталями. Как вы туда попадете, это не ваша проблема, это моя печаль.

Ишь ты, какой деловой ну и хрен с тобой печальный ты наш. Я молча уставился на дорогу. Движение было небольшое, лишь изредка по узким путепроводам улиц навстречу нам двигались кары в основном такие же букашки как наш. Весь городок подсвечивался за счет довольно высоких зданий построенных в ультрасовременном стиле -из стекла стали и бетона. Несмотря что сейчас лунный вечер был в самом разгаре, в зените так сказать, народу на улицах было совсем мало. Мы подъехали к башни семиэтажного здания подсвеченного розоватой неоновой подсветкой. Возле входа горящие ослепительно белые, большие, каждая метра два в высоту – объемные буквы стоящие прямо на асфальте, составляли слово « СОМНО».

– Все, выгружаемся, приехали, -сказал Петер Холечек, подъезжая к пандусу главного входа.

Несмотря на то, что «СОМНО» внешне мало напоминала мне ранее посещаемые мной медицинские учреждения, скорее роскошный пятизвездочный отель, легкий озноб меня все равно прошиб. Ничего не поделаешь, синдром боязни белых халатов -это фобия такая, которой страдаю не только я один, но еще куча народу.

– Вот смотрите, Яр, на первом этаже регистратура и ресторан, второй и третий этаж процедурные и операционные, верхние этажи отданы для богатых клиентов. Ваша отдельная палата номер 111 находиться на четвертом этаже, -пока мы шли к регистрационному окошечку, Холечек мне все это рассказывал тоном этакого гида экскурсовода.

Попав в большой, стерильный холл взгляд упирается в шесть прозрачных лифтов, в которых люди как в стеклянных банках поднимаются до нужного им этажа. Подняв голову вверх видишь стеклянную крышу здания, а за ней небосвод купола самой базы, а за куполом звездное небо, от этого холл поражает воображение и кажется в высоту бесконечным. Справа створки широкой матовой двери с надписью « Ресторан», слева из белого, блестящего пластика стойка регистратуры, за которой сидят четыре миловидные молоденькие сестрички в белых халатах.

– Ну оформляйтесь, я загляну к вам палату попозже, – напутствовал меня старший санитар и куда то растворился.