Удачник Леонард. Эхо Прежних

Я пожал плечами: можешь – сооружай. Хотя и без этого обойдемся: главное, правильно их закрутить, и чтобы пружины выпрямились за тот период, пока они, пройдя сквозь крокодила, не окажутся снаружи него снова.

– И все-таки как же заставить его проглотить механизм?

– Если механизм, подплыву на лодке – вон их сколько валяется на берегу, разозлю его, а когда он откроет пасть, внутрь и закину, тоже мне проблема!

– Лео, я тебя не отпущу! – И Рейчел вцепилась мне в руку. – Давай лучше козленочка привяжем!

Слова о том, что счастлив: все-таки я для нее дороже козленочка, вертелись на языке так, что мне срочно пришлось его прикусить – она ведь от чистого сердца.

– Не делай глупостей, Лео: ситуация такого риска не стоит, – вступил в разговор все время молчавший Блез. После чего добавил: – Вообще-то среди нас есть и Неустрашимый Тед. Вот ему-то и положено делать такие вещи. Иначе что о нем аборигены подумают?

Вероятно, неустрашимость Головешки касалась не всего, потому что он сделал вид, будто ничего не услышал.

– Не собираюсь подплывать к нему слишком близко, – заверил всех я. – Приближусь к нему на достаточное расстояние, первым болтом пощекочу ему ноздрю, а когда тот, чихнув, откроет пасть, другим болтом механизм в нее и отправлю.

Риск все равно оставался большим, но тут ничего не поделаешь.

– Да, Блез, мне понадобится и твой арбалет, для выстрела.

Тот с готовностью кивнул: бери. Все-таки механизм, который собирался изготовить и уже приступил к работе Гаспар, получится достаточно тяжелым. Так что выстрел им наверняка ухудшит стрелковые возможности моего собственного. Для Блеза, если его оружие после всего этого начнет мазать на дистанции в двести шагов на полшага в стороны или вверх, некритично. Но не для меня, кладущего три болта на расстоянии в триста пятьдесят шагов в круг диаметром с мелкую монету. Причем навскидку, при сильном ветре и в условиях плохой видимости. Ладно, насчет «навскидку» я пошутил.

– Лео, тебе понадобятся помощники-гребцы, – сказал Блез констатирующим тоном. – Чтобы не отвлекаться на такие мелочи, как гребля.

– Любой помощи буду только рад, – только и оставалось ответить мне.

– Ну вот и готово, – буднично сказал Гаспар, продемонстрировав нечто, больше всего похожее на будильник без корпуса и с шестеренкой вместо часовых стрелок.

Шестеренку я признал. В любом арбалете она, такая большая – единственная. И роль у нее важная. Толкатель, который и отправляет в полет болт, несясь по желобу, в конце его, вместо того чтобы со всей силы ударить о его край, упирается в пружинный демпфер. Издав при этом звук, чем-то похожий на тот, что издает колокольчик, по которому ударили и тут же его приглушили. Но перед касанием толкатель передает часть уже ненужной энергии именно на эту шестеренку. Та, в свою очередь, отдает ее на рычаг, с помощью которого арбалет и взводится для следующего выстрела. И если дернуть рычаг достаточно быстро после выстрела, усилия будут почти неощутимы. Отлично придумано, ведь арбалеты сейчас по большей части двух-, а у меня и вовсе трехзарядный.

– Когда механизм сработает внутри этого чудовища, она, – Гаспар ткнул пальцем в шестерню, – раскрутившись, слетит с вращающегося валика и отправится в самостоятельный полет. Что нанесет монстру дополнительный урон.

Гаспар искоса взглянул на Рейчел: как она, впечатлилась сложностью конструкции? Судя по лицу девушки, не очень. Кстати, как и Головешка. Хотя, возможно, его реакция напрямую была связана с потерей арбалета. Впечатлялись мы с Блезом: это надо же, за такой короткий срок, в прямом смысле на коленке, создать механизм такой сложности!

– Держи, – протянул Гаспар Теду испорченный в хлам арбалет. – Можешь и это взять, – подкинул он на ладони свой механизм. – Ты же у нас Неустрашимый Тед, так кому же, как не тебе, человеку, на которого аборигены едва ли не молятся, заняться устранением?

– Как же ты меня достал! – неожиданно взъярился Головешка. – Удачи вам, истребители крокодилов.

После чего, даже спиной показывая свое возмущение, спустился с утеса и пошел в деревню, бормоча себе под нос что-то неразборчивое. Мы все проводили его взглядом.

«Зря, конечно, Гаспар с ним так, – подумал я. – Иногда его шутки действительно получаются очень злыми».

И в который раз дал себе обещание поговорить с Гаспаром на эту тему. Но дело близилось к вечеру, и потому терять время на всяческие сантименты было категорически нельзя.

– Ну так что, приступим?

– Лео, вы там поосторожнее! – Рейчел на миг прижалась ко мне и поцеловала.

Сбоку от нас едва слышно вздохнул тайно влюбленный в нее Гаспар, который тут же взял себя в руки:

– Пошли, Лео, откладывать дальше нельзя.

И мы пошли.

– Хороша лодочка! – Гаспар загребал на корме.

– Избавим их от крокодила – потребуем себе в уплату такую же. – Блез греб на самом носу.

Я находился посередине, держа наготове сразу два арбалета. Свой, чтобы разозлить крокодила и заставить его открыть пасть. И арбалет Блеза, заряженный болтом с прикрепленным к нему вместо наконечника механизмом Гаспара.

Лодка действительно была неплоха. Узкая, длинная, поскольку выдолблена из цельного ствола дерева, она легко скользила по водам лагуны. Сбоку от нее, на двух шестах, было прикреплено нечто вроде поплавка, что придавало ей немалую степень остойчивости.

«В такую и мы все поместимся, и золото наше спокойно положим», – размышлял я, не сводя глаз с хозяина лагуны.

Как мне стало понятно из объяснений Старка, на пути в Виргус нам предстоит посетить ряд вытянувшихся грядой на север островов. И потому для начала нам необходимо попасть на соседний, находящийся в пределах прямой видимости. Что вводило меня в уныние – на всех этих островах не имелось ни одного порта, где мы могли бы погрузиться на корабль и через некоторое время оказаться в цивилизованных странах. По крайней мере, на тех островах, о которых Старк имел хоть какое-то представление.

По моим соображениям, причина заключалась в следующем. Вся гряда окружена мелями, банками, рифами и атоллами, что не давало возможности судоходства, и потому капитаны обходили этот район Илнойского моря далеко стороной.

«Ну ничего! – размышлял я. – На последнем из них попытаемся сделать такой корабль, на котором преодолеть оставшуюся часть моря можно будет без всяких опасений. А пока нас действительно устроит и такая вот лодка».

– Лео, – подал голос Блез. – По-моему, мы подобрались достаточно близко.

– Вижу. Суши весла.

Наше приближение крокодил воспринял совершенно спокойно. Он приоткрыл один глаз, посмотрел им на нас так, будто прикидывал: в какой очередности сожрет, когда выспится. После чего закрыл его снова.

Болт, выпущенный мною из своего арбалета, пролетел так, как я и рассчитывал: он лишь самым краешком, едва-едва, совсем чуть-чуть задел высунутую из воды крокодилью ноздрю. По моему плану, после этого он должен был чихнуть, заодно открыв пасть во всю ширь. Тщетно. И я уже приложился к арбалету, чтобы пощекотать ему вторую ноздрю, когда тот внезапно поднял голову из воды с уже открытой пастью.

Механизм Гаспара вместе с болтом угодил туда, куда и нужно – прямо в глотку, но крокодил хоть бы вздрогнул. Он спокойно закончил зевок, после чего продолжил свой сон.

– Гребите к берегу, – приказал я. – Теперь остается только ждать.

– Что-то механизм не срабатывает, – когда лодка уже находилась на полпути к берегу, констатировал очевидное Блез, и мы с ним оба посмотрели на Гаспара.

Тот, не отрываясь от гребли, ответил:

– Как будто бы все сделано правильно. Хотя теперь я внес бы в конструкцию некоторые изменения.

Тогда, уже втроем, мы посмотрели на арбалет Блеза. После потери Головешкиного именно он стал самым худшим. А значит, ему уготована судьба его предшественника.

И тут началось.

В обычное время издаваемые крокодилом звуки напоминают нечто среднее между ревом, хрюканьем, скрипом, бульканьем и чем-то еще, что идентифицировать на слух крайне сложно. Но сейчас его вопль был сгустком боли, ярости и жажды мщения.

– Он на дельфинчика похож, – некоторое время спустя заявил Гаспар, глядя на то, как гигантский крокодил, высоко выскакивая из воды, делает в воздухе всяческие кульбиты подобно какой-нибудь там афалине. И нам с Блезом только и оставалось, что с ним согласиться.

И вдруг крокодил стремительно направился к берегу, двигаясь прямо на нас. Так и подмывало свистнуть от восхищения, настолько быстро он плыл, но было совсем не до этого.

Дальше мне пришлось убедиться в том, что даже у такого ветерана, как Гаспар, нервы все же имеются. Потому что первым же гребком он оставил нас без одного весла, которое сломалось пополам с таким оглушительным треском, что вздрогнули не только мы, но, по-моему, даже сам крокодил.