Танго Скорпионов

Осокин укоризненно посмотрел на жену, сгрёб ведомость со стола и вышел из квартиры. Дверь он в этот раз за собой закрыл беззвучно.

После его ухода Наталья по сотовой связи набрала Семёна, сказав ему приятную новость, что она получила за него деньги, и передала весь свой разговор с Осокиным.

– Ты умница Наталья, – ответил он ей, – никак не думал, что они так скоро зашевелятся. Знать есть чего бояться? Но мне они уже вместе с заводом безразличны. Я с голода не умру и достойную работу способен найти хоть где. А тебя я завтра в одиннадцать часов дня, буду ждать на машине за заводом. Поедем с тобой изумляться на два дня прекрасным пейзажем природы. Сеновал романтический не обещаю ввиду весенних климатических условий, но сельскую обстановку с русской баней и наваристой ухой нам не миновать. Кроме моих денег с собой ничего не бери. Там всё будет. Одевайся в спортивную форму.

Где – то, через час, Семёну звонил уже Осокин.

– Я ни с кем не хочу разговаривать, – сказал Семён, – особенно с тобой. Мне твоя супруга сообщила, что получила деньги из твоих рук. Благодарностей за это от меня не жди. Вы всей вашей административной толпой, ущемили морально мои права. А это денег стоит и больших, поэтому на эту тему я вопрос оставляю открытым и обязательно с Карташовым его закончу. А тебе одно скажу, если ваше руководство хочет, чтобы оборудование, работало, как часы, готовьте контракт, в размере ста тысяч рублей и присылайте мне его через парламентёров. Гарантирую, что за две недели я восстановлю вам все пресса. А сейчас бай-бай Осокин.

Глава 7

Когда Саня с Яшей проснулись, Лиза уже копошилась на кухне. Она нажарила им целую сковородку мяса с яичницей и предложила Сане жареного налима.

– Ты не спрашивай, а ставь всё на стол, что есть, – сказал Яков жене.

– Что и ты налима захотел? – спросила она.

– Отстань от меня, и не мешай мне планировать сегодняшний день, – ответил он ей.

– А что ты Яша, так и не приучил себя к мясу налима? – поинтересовался Саня.

– И не приучусь, налим мечет всё, что ему в пасть идёт. Лизка моя ест только мелкую породу, а я и мелочь не ем. Я сейчас приспособился из него муку делать. Добавляем в корм козе, да собакам в похлёбку. А я раз вытащил полевую мышь у него из брюха, после этого в рот налима не беру. Вот уже лет десять не ем. Голавль или щуку с удовольствием ем. Судака уважаю, но его мало здесь, он больше в низовьях водится.

– А зря, – рыба – это фосфор, здоровье и молодость, – сказал Санька.

– У нас Курт вкуса рыбы совсем не знает, а смотри, какой справный старик. Любой молодой позавидует, а ведь он с двадцать третьего года рождения.

– Ты говори правду, почему он рыбу не ест, – сказала Лиза.

– Военнопленные в те трудные времена топили в реке своих соотечественников, – сказал Яков. – На дно отправляли тех, у кого руки по локоть в крови были. Это были самые настоящие фашисты, которые, находясь в плену, не хотели верить в поражение фюрера и Германии. Поэтому занимались в лагере подрывной деятельностью. Но им противостояли антифашисты, которых было намного больше в заключении. Курт сам лично принимал участие в их казни. Исполнителем был во всех приговорах. Завязывал им руки мочалом, и бросал с камнем на шее с лодки. Тогда ему уже начальство лагеря доверило единственный в округе трактор. Он на нём спокойно раскатывал не только по лесу, но и по посёлку. И никакой охраны к нему приставлено не было. Трактор служил немцам, как побочный транспорт для отправки кровавых фрицев на тот свет. Поэтому и прозвали её немцы Каролиной. В переводе на русский язык, это что – то наподобие нашего суда. Я думаю, он сотрудничал с нашими властями тогда. Ведь душ было загублено немало, и никто их не искал. Знали, что топляк всё равно к берегу прибьёт. Некоторые утопленники, всплывали, дней через десять, но объеденные рыбами. Об этом он мне лично сам рассказывал и не один раз и эта его судебная – исполнительная деятельность, являлась одним из мотивов невозврата в Германию. Видимо боялся возмездия нацистов. Ведь большинство их уехало на свою историческую родину живыми и невредимыми, им Союз не по душе пришёлся.

А он с той поры не кушает рыбы, но рыбак он отменный.

– Я впервые слышу эту историю про Курта, – сказал удивлённо Саня, – всегда его считал добрейшим человеком, а он оказывается, кровожадным был.

– Ты не прав Саня, – возразил Яков, – его осуждать нельзя. Мы не знаем, в какие рамки он был поставлен Советской властью, и казнил он именно тех, кому не место находиться на земле рядом с нормальными людьми. Все казнённые были настоящие головорезы, ярые почитатели Гитлера. Курт многим своим немцам помог раньше срока покинуть лагерь, спас двух девочек от волков в шестидесятые годы. За что ему были вручены награды от нашего правительства и Германии. Лично Вальтер Ульбрихт, тогда первый секретарь ЦК Германии прислал ему награду. Ты знаешь, что дом, в котором живём мы с Лизой, принадлежал раньше начальнику лагеря, затем фельдшеру медпункта, а уж потом мне. А Шрам живёт в доме, где жила семья девочек, которых он отбил от волков. Курт истинный коммунист и гордится этим. Своему партийному билету молится и хранит его не в сундуке, а на видном месте, где у него есть уголок наград.

– У него, что их так много? – спросил Саня.

– Целый иконостас висит на стене, – ответила Лиза, – чего там только нет. Орден за дружбу между народов. За труд у него много орденов. Считай, сорок лет не слазил с трактора, трелевал лес.

– Да вот тебе и дядя Курт, – встал Саня из-за стола, поблагодарив хозяйку. – Я бывал в их доме, но наград никаких не видел.

– Ты рыбачить сегодня будешь или с Яковом в лес поедешь? – спросила Лиза.

– Если я ему нужен, то поеду с ним, – ответил Саня.

– Отдыхай Саня, я один управлюсь, к обеду вернусь. Да и вдвоём на Агапе, не совсем удобно будет, нам двоим. В гараже возьмёшь снасти и котелок походный с треногой, – если надумаешь отваривать рыбу у реки.

– Остаёшься один, – посмотрела на Саню Лиза, – я сейчас тоже в посёлок пойду, вернусь нескоро. Надо за свет заплатить и в магазин зайти отовариться.

– Пешком пойдёшь? – спросил Саня.

– Ну, конечно. Машина стоит. Хоть бы Семён приехал поскорее, да отладил её.

– Так, давай его вызвоним? – предложил Саня, – и он приедет.

– Пускай лечится, как разделается с больницей, так ему и позвоним, – раздался в сенях голос Якова.

Саня остался один в доме. Яков позвал собак и, сунув одну ногу в стремя, как заправский джигит великолепно вскочил в седло Агапа и поехал в лес. Лиза следом за ним с рюкзаком покинула дом.

Саня нарезал мелкими квадратиками жареного мяса, которое осталось, от завтрака. Затем взял лопату и охапку сухих берёзовых дров. Первым делом он разжёг костёр, затем очистил лопатой от шуги полынью, сделанную Яковом. После этого он насадил наживку на крючки двух донок, прикрепив концы к трём массивным обтёсанным от шкуры лесины, служившей переправой на другой берег реки. Когда вся подготовительная работа по рыбалке была окончена, он присел около костра, положив под зад полено. На воду он не смотрел. Свой взор устремил на бегающее пламя костра, которое моментально возродило воспоминания семилетней давности.

Была августовская тёплая ночь. Они несколько раз входили в холодную проточную воду Каролины вместе с Валерией, а потом, стуча зубами, обнимались. Он прижимал её влажное тело к своей груди и шептал ей на ухо согревающие слова. Хоть тогда и не было романтической луны, – вечной спутницы влюблённых, но был запах леса, жаркий костер, и не менее жаркие поцелуи. Даже нудные кровопийцы – комары не могли омрачить им любовную идиллию. В ту ночь было сказано много слов признания в любви. Затем пропахнувшие копотью костра они залезли на сеновал, который колол их обнажённые тела, но тогда эта лежанка была для них мягче любой перины. Она издавала сладковато – озоновый запах, который действовал возбуждающе на молодую чету. Им казалось, что они находятся в озон сфере, куда посторонним вход был запрещён. Они были пьяными от наслаждения. Два года кряду летом они приезжали с Лерой в Каролину, чтобы вдохнуть прошлым, а затем всё лопнуло одним махом, как воздушный шарик. Лера уволилась из конструкторского бюро и перешла на высокооплачиваемую работу в туристическое агентство. Вот с этого времени и пошли все их семейные скандалы и недопонимания. Лера полезла ввысь. Её из менеджеров перевели заместителем генерального директора фирмы. Сане показалось это подозрительным, так как жена шефа Татьяна, стояла на служебной лестнице ниже Валерии. Она была директором небольшой четырёхэтажной гостиницы, принадлежавшая тоже Городецкому и напрямую была подчинена Валерии. Ревность ухватила его крепче за горло, когда на фуршете Городецкий прилюдно гладил грудь его жены. Тогда Саня подошёл к пьяному Городецкому и рванул у него из-под ворота сорочки галстук бабочку и положил ему на голову. Было впечатление, что у генерального директора выросли небольшие рожки. Саня развеселил всю публику, а жена Городецкого подошла к Александру Максимовичу, и публично похлопав в ладоши, сказала: «Браво!».

Смущённую Валерию Александр подтолкнёт к дверям выхода, и после этого ни в каких вечеринках тур – фирмы Саня участия не принимал. Он несколько раз предлагал жене найти другую работу, но её держал интерес к работе и естественно высокие заработки. Она в пять, раз получала больше Александра, что ущемляло его самолюбие и из-за этого скандалы нарастали изо дня в день. Тихо было только тогда, когда Валерия была в отъезде, – характер её работы был связан иногда с длительными отъездами. Его состояние ревности, стало принимать хронический характер. По-особенному на него накатывала злость, когда он ей звонил на работу. Секретарь всегда отвечала, что заместитель директора, очень занята и находится у Городецкого в кабинете. Ему чудилось, что в это время Лера не важные проблемы решает у Городецкого, а занимается разветвлением головы законного супруга. У него было желание поехать к ней на работу и застать парочку в интересной позе. Но здравый рассудок подсказывал, что нельзя так делать. Нужно искать другие пути, чтобы доказать Валерии, что он не тот мужчина, которому можно изменять. И что он нравится женщинам не меньше, чем его жена мужчинам. Тогда – то он и решил отомстить, как мужчина шефу жены, и доказать ей, что имеет у женщин успех. Узнав, что Валерия отправляется на экскурсию вместе с Городецким по Золотому Кольцу России. Он, не откладывая дел в долгий ящик, принялся осуществлять свой план мести.

Их офис занимал весь второй этаж, гостиницы «Север».

Зайдя в кабинет к Татьяне Городецкой, – яркой шатенке, приятной наружности с динамической походкой, он не сказал ей слов приветствия, а только соблазнительно улыбнулся. Она сидела в кожаном кресле с маленьким зеркальцем в руках и подкрашивала свои ресницы. Увидав посетителя, Татьяна отложила своё занятие и сообщила:

– Санёк, а твоей Леры нет, она укатила с моим селезнем, на комфортабельном автобусе окольцовывать Россию. (из-за того, что у Городецкого нос был лопаточкой, она звала его селезнем). – Не пойму, что им вдвоём там делать? – удивлённо добавила она.

– Я знаю, что она в отъезде, – сказал Саня. – Но я не к ней, а к тебе зашёл. Надумал пообедать в вашем ресторане, а одному скучно. Не составишь компанию?

Она с нескрываемой радостью приняла его приглашение, и они спустились на первый этаж, где находился ресторан. После ресторана уже в изрядном подпитии, они обед продолжили в кабинете Татьяны. Хоть её кожаный диван и был холодным, но он был радушен и гостеприимен, как и его хозяйка. Подобные обеды имели своё продолжение, до тех пор, пока на девичнике восьмого марта Татьяна, находясь под хмельком, не рассказала всему женскому персоналу фирмы о своей интимной связи с Александром Пановым. И тогда уже Саню начали в ресторан приглашать отужинать другие сотрудницы фирмы. Ему это льстило, и он по наивности думал, что развращает коллектив «Марко Поло», который непременно должен привести в одно время к краху фирму. Саня ошибался и вскоре понял, что для женщин он всего лишь семя утехи и служил прецедентом для мести фаворитки Городецкого – своей жены Леры. Он попал в паутину, сплетённую коварными женщинами.

Практически все, они были замужем, и не придерживаясь никакой морали, ложились с охотой под Саню. А на следующий день Валерии был звонок доверия, где ей незнакомый голос рассказывал, что её супруг Александр спал с Шишловой или Рогозиной. Докладывали, в каком номере совершалась супружеская измена, и в каких трусах был Александр, а также другие подробности интимного плана.

– Зачем ты меня позоришь Саша? – говорила она. – Неужели тебе приносит радость делать мне больно?