Альянс несогласных

– Не обращай внимания на бардак, – оправдывалась она, – со вчерашнего вечера посуду помыть некогда.

– Садись, – поставила она ему табурет с меховой накидкой. – А я сейчас быстро затолкаю ненужные нам продукты в холодильник, и мы с тобой гульнём на полную катушку.

Он сел, уперев руки в колени, спокойно и неторопливо заговорил.

– А окно Людмила Ивановна у тебя не чище, чем в кочегарке. Витамин «Д» от солнца через, такое стекло никогда поступать не будет. Вас две женщины в доме, выберете день и займитесь генеральной уборкой.

– Янка – это камень в твой огород, – перевела она критику гостя в адрес дочери, – ты всеми днями дома, а я на работе. Неужели трудно привести квартиру в надлежащий вид?

– А, – а, – я, – я, – пыталась она, что – то сказать в своё оправдание.

– Не акай, и не якай, а подымай с завтрашнего дня попку от телевизора и принимайся за уборку. А сейчас быстро вымой пять мелких тарелок под закуску и принеси Сергею Сергеевичу пепельницу из зала. Пепельницу она принесла, но с горкой окурков.

Людмила Ивановна, резко схватив её, выкинула всё содержимое не в мусорное ведро, а в форточку, чем ещё больше поразила гостя. Теперь он знал, от чего у неё оконное стекло потеряло прозрачность.

Когда стол был приготовлен, она и Яна сели к столу. Поставив дочке отдельную тарелку с разносолами и лазоревый сироп в графинчике Людмила Ивановна, сказала:

– Яна завтра ты на тренировку не пойдёшь. И ты больше заниматься в Сибири не будешь. Найдём тебе другую базу, но тренер будет всё тот же Сергей Сергеевич. Мы сегодня с ним окончательно порвали с клубом.

Яна расправлялась со своим блюдом и, услышав неприятную новость, насупилась.

– Мам я тебя, что – то в последнее время совсем переставала понимать. Где твой богатый новый лист? Где Лондон?

– Яна обстоятельства в жизни бывают сильнее людей, – вступился за мать Сергей Сергеевич, – сегодня они нас частично победили, а завтра, думаю, всё образуется. Мы не проиграли. Будем с тобой заниматься на другой спортивной базе. Вопрос я этот вскоре решу.

– И продажа дома у нас обломилась, – огорчила она вновь дочь. – Мой придурковатый брат и твой дядя, слышать не желает ни о какой продаже. Хаджа ещё не знает, но вчера Валерка вечером приехал с больницы и прогнал строителей с участка.

– Ой, мама! – вскрикнула Яна, – да ты понимаешь, что строители там уже возвели нулевой цикл и обложили его красным кирпичом. Сейчас Ходжа с тебя деньги будет просить за сделанную работу.

– Знаю я всё, а ты забирай своё корыто и иди к себе. Нам с Сергеем Сергеевичем посекретничать надо.

Яна взяла тарелку и ушла с ней в свою комнату.

– Напильник ему в зубы, – крикнула она дочери в спину, – я его что насильно под автоматом заставляла дом возводить. Куда он спешил, оформил бы бумаги и строил. Пускай теперь долбит бетон. Он ему дороже обойдётся, чем заливать, – захохотала она.

– Что действительно он нулевой цикл сделал? – открыв рот, – спросил Сергей Сергеевич.

– Давай выпьем вначале, а после я тебе расскажу. Вот этот сироп можно добавлять в водку, – постучала она пальцем по графину. – Это божественный эликсир жизни. Нервы успокаивает лучше любых таблеток и убаюкивает хорошо без всяких колыбельных песен.

Она открутила пробку от бутылки и налила по пол стакана водки ему и себе. Они выпили и закусили. Вытерев свои губы замусоленным фартуком, она внезапно расхохоталась.

– Мне с этим домом ужасно везёт. В позапрошлом году, когда умерла мама, брат мой надолго попал в больницу. Я хотела продать его. Пришли покупатели, мы с ними поторговались, и они мне дали задаток триста тысяч. Обещали в конце сентября отдать оставшуюся сумму, после того как они соберут окончательную сумму и оформят купчую. Они, значит, жили всё лето в доме, собрали богатый урожай. А в октябре заявились ко мне и потребовали вернуть задаток. Сказали, что передумали покупать дом из-за медведки, которая бесчинствует у меня в саду. А где мне эти деньги было взять. Я же сразу задолженность за квартиру в 150 тысяч заплатила, кредит закрыла и долги раздала. Говорю покупателям, что так не делается. Либо вы берёте дом, либо задаток я вам не верну. По той причине, что на него мы никаких бумаг не оформляли. И закон будет на моей стороне. Они, видишь ли, оказывается, на нашей улице нашли дом свежее и дешевле, – вот и хотели меня обдурить. А отец узнал и прогнал их, – он же по соседству с мамой живёт. Так что эти горе – покупатели помыкались и ушли ни с чем. Только сказали, чтобы мы эти деньги с отцом приберегли на похороны. Вот уже два года прошло, а нас похоронить не могут.

– А что у тебя мать с отцом в разных домах жили? – закурил сигарету Платон.

– По соседству они жили последние двадцать лет. Как мать съехала на голову, так отец переселился с братом жить в отчий дом. Но на протяжении всех этих лет мы все общались между собой, только экономическая политика была у каждого своя.

– А что мама голову ушибла сильно? – допытывался подвыпивший Сергей Сергеевич.

– Ушибла, ушибла, да так сильно, что психбольница стала для неё родным домом. А брат у меня в неё пошёл. Даже ещё дурнее матери. Не понимаю, как его в охранную контору взяли работать? Если Ходжа придёт к нему со своими вопросами, то он может и за топор взяться. Для него это самоё популярное оружие. Придурок ещё тот. А жмот неимоверный, – моей Янке ни разу конфетки не купил.

– А отец как?

– Отец золотой человек, на гармошке играл на свадьбах. Сейчас не играет, гармонь порвал, а на новый инструмент денег жалко выкладывать. Ждёт, когда я ему куплю. Я, конечно, помню про его желание. И куплю её, если он прекратит мне нотации как с трибуны читать. Он же мне квартиру купил, вот и я ему тили – пили куплю за этот подарок. Пускай молодость вспоминает.

– Да крепко ты наказала Ходжу, – покачал он головой. – Не приведи бог, иметь такого врага как ты. А с виду не скажешь, – посмотрел он на неё оценивающе. – Со своей фотографией ты замуж точно выйдешь. Это я тебе говорю, как знающий толк в женщинах мужчина. Только окна в квартире обязательно вымой.

Она затаила дыхание:

– Да чёрт с ними этими окнами, – махнула она рукой, – а ты пошёл бы за меня, если был одиноким?

– Побежал бы, но в какую сторону, пока не знаю?

Он окинул глазами, стол с закуской, произнёс, – наливай по очередной. Пить так, пить!

– За это стоит выпить, – наполнила она стаканы, – меня завидно оценивают только деревенские увальни. Если ты из меня сейчас огородницу не сплёл, то быть мне скоро женой, любимого мужчины.

Она капнула себе и ему в стакан лазурного цвета сиропу, но ему показалось мало, и добавил ещё граммов пятьдесят.

После этого стакана, у него закружилась голова. Последние слова, которые он услышал.

– Доченька, иди на улицу погуляй, Сергей Сергеевич перенапрягся сегодня. Ему отдохнуть необходимо, – и он провалился в неизвестность.

Он открыл глаза на чужом диване, когда за окнами вечерело. Перед глазами старомодный абажур, лимонного цвета и потолок, обклеенный обоями. Не поняв, где находится, повернул голову на стену и, увидав космического попугая, вспомнил. Он тут же принял сидячую позу и встретился глазами с Людмилой Ивановной. Она сидела в кресле и довольно улыбалась.

– Вот мы и познакомились с тобой близко Сергей Сергеевич! Но употребляешь ты мало. Я наравне с тобой выпила и ничего. А ты в улюлю сразу ушёл. Пришлось нам с Яной тебя сюда притащить.

Он пальцами протёр глаза:

– Ничего не помню, но голова, какая – то тяжёлая стала. Ты мне случаем ни капнула в водку сонников?

– Ты сам себе накапал синяка.

– Не понял? – захлопал он глазами.

– А чего тут понимать, – сироп для меня варит отец, из корней и цветков синюхи лазоревой. Ещё её называют греческой валерианой. Она в десять раз сильнее обычной, нашей валерьянки. Её по чайной ложке нужно пить, а ты полстакана ухнул. Вот тебя и скосило.

Он вспомнил про графин с переливающим лазоревым цветом жидкостью и произнёс:

– Прости, я пошутил. Но этот сироп хорош при бессоннице. Попроси отца, чтобы мне пузырёк сварил? А сейчас покажи мне туалет?

Она проводила его к туалету и включила свет. В туалете он обнаружил, что у него расстегнут гульфик на джинсах, который он никогда не забывал закрывать. От догадки в груди непонятно ёкнуло. И мгновенно внизу заломило.

«Это она со мной познакомилась, когда я был без чувств. Ну ладно я должным не останусь», – подумал он и вышел из туалета.

Допивать он водку не стал с ней, но обещал на следующий день прикончить остатки.

Людмила Ивановна сняла с его сорочки прилипшую чёрную нитку и проводила до парадного входа, не забыв сунуть ему в руки чекушку с сиропом, сказав при этом: