Игры богов

С другой стороны, во мне все больше просыпался интерес к сидящей напротив меня девушке. Что-то в ней было такое, что разжигало мое любопытство.

Однако мне нельзя забывать о Ландже, говорил я себе.

Я и не забывал. Вот только полноценно заниматься двумя делами сразу – знакомиться и вести наблюдение – у меня не очень-то получалось. Не так, как хотелось бы.

Мое внимание было притуплено. Но и следить-то было особо не за кем. Мои чувства охотника молчали. Никто конкретно не вызывал подозрения. Разве что тот неприметный тип.

И тут меня обдало жаром.

Человек, привлекший мое внимание, сидел, тупо глядя перед собой. Но в то же время я ощутил, как он взглянул на меня. Через некоторое время ощущение мгновенного взгляда повторилось.

Если я не растерял все свои навыки, это означало одно: он засек мое наблюдение.

Честно говоря, я несколько опешил. Значит, передо мной достаточно опытный в подобных делах человек. Меня вычислить не так легко, как может показаться. Даже Наташа, с которой я беседовал, ничего не заметила.

По следам, оставленным у Ланджа в особняке, можно было подумать, что все будет намного проще. Теперь же я не был в этом уверен.

Я моментально насторожился.

Но так ничего и не обнаружил. Если здесь и находились другие «их» люди, то они ничем не выделялись на фоне всех остальных. Или же больше никого не было.

Я почему-то склонялся к последней точке зрения. Все-таки не такой уж я профан. Скорее всею, это просто разведка.

Наташа по-своему восприняла передислокацию моего внимания и начала что-то рассказывать. Я слушал ее вполуха, пытаясь мысленно воссоздать схему ресторана и окрестных строений до мельчайших деталей. Меня в данный момент не интересовало, кому и зачем нужен Ландж. Я взвешивал, где и как его могут перехватить, варианты отхода, прикрытия и прочее. Я думал о том, как сохранить своему другу жизнь. Потому что в зале ресторана за одним из столиков сидел профессионал. А профессионалы такого уровня, насколько я знаю, не размениваются по мелочам.

Я удивляюсь, как мне удалось перейти с Наташей на доверительный тон. Через некоторое время я обнаружил, что мы болтаем, будто старые друзья, хотя я практически перестал заботиться о разговоре. В этом, безусловно, была заслуга Наташи. У меня мелькнула мысль о том, насколько случайно она сегодня оказалась здесь, но я отогнал ее подальше – по всем объективным критериям мысль эта мало походила на правду.

– Что-то ты стал слишком серьезным, – заметила Наташа.

– Все хорошо. Просто углубился в воспоминания.

– Радостные или грустные?

Разные. И тех, и других больше чем достаточно.

А каких все-таки больше?

– Не поймешь. Бывали такие дни, когда казалось, что я счастлив, а потом оказывалось, что что-то не так, и позже эти дни вспоминались с тяжелой ноющей болью. Вроде старых боевых ран.

О чем я говорю! Большая часть населения Галактики не знает, что такое старые боевые раны. В то время как потеря руки или ноги не считается серьезной, поскольку и то, и другое легко восстановить, люди не могут понять, почему нужно беспокоиться о каком-то небольшом порезе, полученном десять лет назад. Наш цивилизованный мир с трудом себе представляет ведение войн на планетах, на которые распространяется закон о невмешательстве. Очень трудно поверить, что можно умереть от пустяковых ран, которые любой современный человек может залечить за считанные часы, пользуясь лишь стандартной переносной аптечкой.

Когда-то давно, движимый страстью к приключениям и перемене мест, я узнал гораздо больше о войнах. Больше, чем мне хотелось.

…Меня, едва живого, вытащили тогда из-под обломков взорванного снарядом дома, где наш взвод занимал оборону. Придя в сознание в полевом госпитале, я понял, что попал в руки врагов. Они взяли-таки город, и линия фронта передвинулась километров на пятнадцать севернее. В городе же остались отдельные очаги обороны, которые не составляло труда подавить. И несколько отрядов рыскали, добивая всех, кто еще сопротивлялся.

Почему меня решили оставить в живых, я не знаю. Двумя месяцами позже, когда меня хорошенько подлатали, я мысленно поблагодарил всех, кто был ко мне так добр, и дал деру. Потом активизировал маяк и недели две ждал, пока меня подобрал случайный торговец. Войной я был сыт по горло.

Что-то изменилось во мне тогда. Может, я стал менее человечным, как говорят наши психологи. Но я никогда не жалел, что побывал там.

Капитан пришедшего на мой сигнал корабля пытался вытянуть из меня, как я оказался на одной из планет, вмешательство в дела которых было запрещено законом. Я наплел ему что-то о том, что мой корабль потерпел катастрофу, достаточно бессвязно говорил о показаниях приборов, своих ощущениях и тому подобном. Мне тогда было около двадцати трех, а выглядел я моложе, и по моему виду никак нельзя было сказать, что мне предлагали должность профессора (без всяких промежуточных) в одном из самых знаменитых университетов Галактики (честно говоря, от меня просто хотели добиться, чтобы я занимался наукой). В общем, я вполне смог мысленно смоделировать ситуацию крушения со всеми подробностями, а потом вырывать из нее куски, которые я мог видеть, смертельно перепугавшись и теряя надежду на спасение. Получилось довольно реально, и мне поверили.

Так я ушел от второй опасности в этой истории. Все-таки закон о невмешательстве – один из наиболее строгих в наше время. А мне не хотелось до конца жизни осесть на какой-нибудь сельскохозяйственной планете без права выезда. К тому же я успел частично воспрянуть духом после увиденного, и меня снова потянуло на приключения.

В ближайшем порту я исчез с подобравшего меня корабля. Капитан, несмотря на все свои попытки, так и не узнал, кто я, откуда, куда направляюсь.

После долгих колебаний я все-таки оставил ему записку, в которой выражал свою признательность и сожаление по поводу того, что мне пришлось неожиданно оставить его корабль. Мне так и не удалось выяснить, что он подумал по этому поводу.

Немного позднее, когда выдалась свободная неделька, я окончательно заштопал свои пострадавшие внутренности, а заодно и избавился от полученных шрамов. Телесных, конечно. Душа не зажила и до сих пор, хотя прошло много лет.

Но все же я не жалею. Таков уж я. Там я увидел что-то такое, что помогло мне многое понять потом, гораздо позже. И для меня это важно.

Я не заметил, как начал рассказывать Наташе отдельные эпизоды из своей жизни. Я все-таки предался воспоминаниям! Ну да ладно.

Она слушала с неподдельным любопытством. Было видно, что ее захватил мой рассказ. Наверное, это действительно было интересно.

Я не стал говорить о войне. Это было то, о чем я предпочитал не вспоминать при посторонних. Вместо этого я поведал несколько более веселых историй из своей университетской жизни, оставляя в тени многие подробности, конечно. Привычка скрываться уже стала моей натурой. Я не выбалтывал важных вещей о себе не по каким-то конкретным причинам, а просто на автомате. А получалось так потому, что в зале сидел этот человек.

– Я отлучусь на минутку, – сказал я Наташе. – Подождешь?

– Конечно, – без раздумий ответила она.

Этот тип играл человека, желающего напиться в стельку. Он регулярно заказывал себе что-то спиртное и потом долго тянул напиток из бокала, бессмысленно глядя перед собой. Ни дать ни взять – у человека горе.

Я проигнорировал ощущение холодка, возникшее на затылке, когда я направился к туалету. К тому же следил он за мной не сзади, а справа.

Добравшись, я прежде всего умылся холодной водой. Мне нужно было собраться с мыслями. Я еще не совсем оправился от этой переделки с раздвоением, совершенно фантастической по своей сути, а тут уже грозила завариться новая каша. Нужно собраться…

Я всегда быстро адаптировался к любым условиям, но, видимо, и моим способностям есть предел. В голову набилось всякой чепухи, которая упорно не хотела оттуда вытряхиваться.

Неожиданно и остро я почувствовал, что еще немного – и я не выдержу, сойду с ума. Мороз пробежал по коже, заставляя хоть немного сосредоточиться. Все будет хорошо. Все нормально. Все просто замечательно.

Дверь туалета открылась и закрылась. Рядом со мной стоял тот человек, кстати, совершенно трезвый.

– Привет! – сказал весело он.

– Привет, – ответил я без энтузиазма. Что бы это значило? Он решил поговорить со мной? Выдавая себя на все сто?

– Меньше всего ожидал встретить тебя здесь. Да и не узнал сразу.

Секунды две мой мозг работал на полную катушку, шаря по самым дальним уголкам памяти.

Черт! Как я не догадался! Это же Майк, один из моих старых знакомых. По профессии – «вольный шпион», как мы это называли в шутку. Разведчик-профессионал, работающий по найму. Что-то вроде частного детектива, но немножко по-другому. И не совсем законно. В общем, романтика для мечтающих убежать из дома подростков.

– Я тебя тоже не узнал. Еще раз убеждаюсь в твоем профессионализме. Как тебе это удается?!

– Работа, – Майк неопределенно махнул рукой. – Как тебя сейчас величать?

– Шенгоур. Можно просто Шен. Так даже лучше. А тебя как?