Правовое регулирование международных частных отношений

Методологической основой для изучения этих вопросов является использование категорий «часть» и «целое», а также «подсистема» и «система».

Как отмечает Д. А. Керимов, «часть в праве… имеет двустороннюю природу: с одной стороны, она характеризуется своими индивидуальными особенностями, а с другой стороны, эти особенности приобретают специфический оттенок в результате воздействия других частей и самого целого, в состав которого они входят. Часть всегда несет на себе печать целого, сохраняя, однако, свою особенность. Именно благодаря тому, что часть обладает особенностью, она занимает соответствующее место в целом и играет в нем определенную роль, воздействует на целое и в той или иной степени детерминирует его характер. Но не только особенности частей, а и специфика их взаимосвязи и взаимодействия определяет природу целого»[189 - Керимов Д. А. Философские проблемы права. С. 264–265.].

Применительно к предмету исследования философские категории «часть» и «целое» в системном подходе выступают как «подсистема» и «система». Как отмечается в системных исследованиях, подсистема имеет две стороны: подсистемную, сравнительно локализованную, выраженную в достаточно высокой степени развития внутрисистемных отношений, и общесистемную, проявляющуюся в тесной связи и переплетении подсистемных отношений с отношениями общесистемными. Первая сторона отличает подсистему как некоторую относительно локализованную целостность со специфическим комплексом связей и отношений, что и выделяет ее в этом качестве среди остальных подсистем. В то же время подсистема характеризуется тем, что она не является отдельным, изолированным комплексом связей, а представляет собой как бы сплав подсистемного и общесистемного. Общесистемная сторона подсистем обнаруживается прежде всего в том, что общесистемные отношения имеют в конечном счете определяющее в рамках системы влияние на подсистемные отношения; а затем в том, что подсистемные отношения, в свою очередь, оказывают обратное воздействие на общественные отношения[190 - См.: Поздняков Э. А. Указ. соч. С. 70.].

Используя вышеназванные теоретические подходы, в системе внутригосударственных отношений можно выделить некую совокупность отношений, отличающихся специфичностью и своеобразием, а также определенной однородностью связей, направленных специально на взаимодействие системы внутригосударственных отношений с другими аналогичными системами. Свойства этой совокупности позволяют квалифицировать ее в качестве подсистемы. Ее функционирование осуществляется в рамках системы внутригосударственных отношений, но специфика связей и их характер определяют своеобразие правовых средств, опосредующих эти связи. Здесь необходимо сделать уточнение, что речь идет не о тех отношениях, которые направлены на поддержание устойчивости системы межгосударственных отношений, хотя они и привязаны к определенным государствам и характеризуют именно связь государств как отдельных элементов системы межгосударственных отношений. В данном случае имеются в виду отношения, которые не теряют своих однородных качеств, направленных на поддержание и обеспечение устойчивости конкретной системы внутригосударственных отношений, но объективно выходят при взаимодействии за рамки этой системы. Исходя из предложенного ранее критерия определения природы этих отношений, можно предположить, что речь идет не о межгосударственных отношениях, структура системы которых характеризуется критерием публичного характера связей, направленных на поддержание устойчивости этой системы, а о международных частных отношениях, которым присущ частный характер связей между их субъектами. Причем этот частный характер связей может иметь место в различных сферах имущественных и социальных отношений – экономических, трудовых, семейных и т. д.

Таким образом, как системные явления названные отношения в реальной действительности выступают в качестве подсистемы международных частных отношений системы внутригосударственных отношений. Эта подсистема, с одной стороны, имеет все признаки и свойства указанной системы, с другой – отличается определенным своеобразием, так как обеспечивает взаимодействие с другими системами внутригосударственных отношений. Теоретически обоснованно предположить, руководствуясь системно-правовым и диалектико-материалистическим методами познания, что подсистеме общественных отношений должно соответствовать адекватное правовое опосредование. Таковым и выступает международное частное право, которое в реальной действительности является подсистемой национальной правовой системы, призванной обеспечить правовыми средствами взаимодействие национальных правовых систем в части опосредования международных частных отношений[191 - Идея о международном частном праве как подсистеме внутригосударственного права сформулирована также Л. П. Ануфриевой. Однако данный вывод, в отличие от предложенного в настоящем исследовании, основан на изучении и выявлении системных качеств правовых явлений в МЧП, т. е. системный метод применен в отрыве от диалектического подхода, что в общем-то уязвимо (см.: Ануфриева Л. П. Соотношение международного публичного и международного частного права (проблемы системной принадлежности и структурного статуса) // Журнал российского права. 2001. № 6. С. 96).].

Однако встает вопрос, что мешает совокупности международных частных отношений выкристаллизоваться в самостоятельную социальную систему? Ответ можно найти, исходя из понимания того, что каждая система должна соответствовать принципу гомеостазиса, т. е. обладать способностью поддерживать и сохранять устойчивое внутреннее равновесие вопреки внешнему возмущающему воздействию. При таком понимании системы, одной однородности регулируемых отношений недостаточно, чтобы квалифицировать наличие в них системных качеств и признаков. Искомым свойством системы является ее структура, представляющая собой совокупность (целостность) определенным образом организованных, взаимодействующих и взаимовлияющих связей, наличие которой и позволяет говорить о существовании системы социальных отношений. Исследования показывают, что попытка моделирования системы международных частных отношений неизбежно приведет к созданию такой структуры, которая своими связями будет влиять (возмущать) на систему межгосударственных отношений – в меньшей – и на системы внутригосударственных отношений – в большей степени. Причем это воздействие будет затрагивать целостность и устойчивость этих социальных систем. В результате мы видим, что международные частные отношения не могут существовать как системная целостность, поскольку в процессе своего функционирования такая система неизбежно будет вторгаться в структуры других социальных систем, что объективно невозможно, иначе не существовало бы самих этих систем. Таким образом, можно сделать следующие выводы: 1) международные частные отношения однородны совокупности внутригосударственных отношений; 2) специфика этих отношений и связей заключается в том, что они опосредуют взаимодействие систем внутригосударственных отношений различных государств; 3) в национальных правовых системах объективно существует правовое явление, опосредующее взаимодействие систем внутригосударственных отношений через международные частные отношения, – международное частное право.

2.3.4. Уязвимость доктрины полисистемности международного частного права

В юридической науке было высказано мнение, что международное частное право, исходя из объективного отсутствия системных признаков, в силу регулирования отношений, являющихся его объектом, нормами различных систем права, не образует отдельной самостоятельной системы права, но в то же время, с учетом внесистемного характера регулируемых им отношений, образует полисистемный комплекс[192 - Мюллерсон Р. А. Соотношение и взаимодействие международного публичного, международного частного и национального права. С. 27–31.]. Однако такой подход не в состоянии объяснить, почему такой полисистемный комплекс не может характеризоваться свойствами и качествами системы. Ведь первой и исходной посылкой для определения явления как системного является однородность рассматриваемых отношений. Как уже было отмечено, анализируемые явления отличаются определенной однородностью, так как опосредуемые ими связи носят частный характер. Кроме того, эти отношения образуют некую совокупность в рамках системы не межгосударственных отношений, а мировой системы социально-экономических отношений.

Если допустить, что существует некий полисистемный комплекс международного частного права, призванный обеспечить связи, взаимодействие и отношения двух или нескольких разнокачественных объектов – систем, то это предполагает следующие объективные реальности.

Во-первых, правовое регулирование в реальной действительности должно быть адекватно его базису, что предполагает наличие полисистемного комплекса международных частных отношений. Теоретическое исследование этого вопроса показало, что международные частные отношения входят в систему внутригосударственных отношений и в силу этого не могут образовывать полисистемный комплекс.

Во-вторых, функционирование полисистемного комплекса, призванного обеспечить взаимодействие и отношения нескольких разнокачественных объектов, также неизбежно бы вторгалось в структуру систем внутригосударственных отношений, ибо в ином случае этот комплекс не представлял бы собой совокупность определенным образом организованных связей и отношений.

Теоретической основой для обоснования Р. А. Мюллерсоном существования международного частного права как полисистемного комплекса являются системные исследования В. П. Кузьмина, который занимался изучением различий между целостными системами и системными комплексами. По его мнению, «в первом случае (в отношении целостных систем. – В. К.) предметом изучения оказывается их структура, законы соединения частей в некое структурное или функциональное целое, их внутренние механизмы и интегральные закономерности. Во втором же случае (в отношении полисистемных комплексов. – В. К.) предметом изучения становятся связи, взаимодействия и отношения двух или нескольких объектов систем, образующих системный комплекс»[193 - Кузьмин В. П. Место системного подхода в современном научном познании и марксистской методологии // Вопросы философии. 1980. № 1. С. 60.]. С критикой системного обособления целостных систем и полисистемных комплексов выступил Д. А. Керимов, который справедливо отмечал: «…познание… правовой системы предполагает исследование объективных оснований соединения ее частей в определенную интегральную и структурно-функциональную целостность. Но правовая система вместе с тем не только многосистемное образование, но и полисистемный комплекс (т. е. комплекс частей системы, каждая из которых сама может рассматриваться как целостная система). В ее состав входит множество подсистем различного уровня, в частности, правовые нормы, институты и отрасли. Это обстоятельство предполагает познание не только ее интегральных и структурно-функциональных качеств, но и ее связи, отношения, взаимодействия подсистем, которые в качестве составных частей образуют полисистемный комплекс данной целостной системы»[194 - Керимов Д. А. Философские основания политико-правовых исследований. С. 222.].

Представляется, что Р. А. Мюллерсон, как и В. П. Кузьмин, занимаясь системным исследованием, не заметили различия между системой как явлением реальной действительности, и системой как теоретической конструкцией. Именно на это различие указывалось в науке, занимающейся системными исследованиями. Как подчеркивает Й. Лингарт, «наука занимается системами, причем как системами, которые в качестве определенной области окружающего мира являются предметом научных исследований, так и системами, являющимися теоретической конструкцией в виде суждений, утверждений и определений об объективном мире»[195 - Лингарт Й. Процесс и структура человеческого учения. М., 1970. С. 13.]. Изучая системные явления – международное право, международное частное право и национальные правовые системы, Р. А. Мюллерсон в системном анализе отрывается от диалектических оснований указанных правовых систем. Он не исследует системные свойства тех отношений, на которых базируются эти системы. Именно поэтому его исследование превращается не в изучение систем как объективных реальностей, а в построение умозрительных теоретических конструкций, представляющих системное представление об этих явлениях. Это что касается методологических аспектов указанного исследования.

По существу же теории международного частного права как полисистемного комплекса необходимо подчеркнуть следующее. Система есть целостность однородных связей и отношений. В нее могут входить отдельные комплексы особым образом интегрированных связей и отношений. Имманентным свойством системы является функционирование. Функционирует система через свои связи и отношения, рассмотрение которых в отрыве от порождающей их системы лишает их свойств целостности. Данные связи и отношения – институализация внешней функции самой системы и проявление ее свойства функционирования. Обоснование их в качестве системных комплексов – это суммативный подход, не отражающий сложные процессы, происходящие внутри различных систем при их взаимодействии.

Избежать указанного противоречия можно, если рассматривать международные частные отношения в рамках системы внутригосударственных отношений, как представляющие собой ее подсистему. Такой подход позволяет, с одной стороны, рассматривать такую подсистему как некую специфическую совокупность социальных связей и отношений, опосредующую взаимодействие системы внутригосударственных отношений с другими аналогичными и разнокачественными системами; с другой – обеспечить устойчивость системы внутригосударственных отношений при ее взаимодействии с другими системами, т. е. реализовать принцип гомеостазиса. Вследствие этого объективно невозможно формирование самостоятельной надстройки над указанной подсистемой международных частных отношений. Правовая надстройка над международными частными отношениями может быть только частью правовой надстройки над системой внутригосударственных отношений. Указанные надстройки соотносятся друг с другом также, как и подсистема с системой. Как отмечает Э. А. Поздняков, «подсистема и система в целом связаны… отношениями координации и субординации. Они сосуществуют, взаимодействуют друг с другом, оказывают друг на друга взаимное влияние, детерминируют друг друга в определенных границах, но в то же время эта координация осуществляется в рамках определенной субординации, соподчиненности отношений, выражающейся… в определяющей роли общесистемных отношений и подчиненной роли отношений подсистемных»[196 - Поздняков Э. А. Указ. соч. С. 70.].

Проведенный системный анализ создает теоретико-методологические предпосылки для выявления закономерностей правового регулирования международных частных отношений, а также исследования таких правовых явлений в механизме правового регулирования международных частных отношений, как коллизионное право, публичный порядок и оговорка о публичном порядке, императивные нормы международного частного права, имеющие особое значение, обход закона и недействительность гражданско-правовых отношений с иностранным элементом, – определения их природы и сущности.

Часть вторая

Механизм правового регулирования международных частных отношений при взаимодействии национальных правовых систем

Исследованием общетеоретических вопросов правового регулирования занимались С. С. Алексеев[197 - См.: Алексеев С. С. 1) Общие дозволения и общие запреты в советском праве; 2) Право: азбука – теория – философия: опыт комплексного исследования.], В. М. Горшенев[198 - См.: Горшенев В. М. Участие общественных организаций в правовом регулировании. М., 1963.], Т. В. Кашанина[199 - См.: Кашанина Т. В. Соотношение централизованного и децентрализованного правового регулирования // Правоведение. 1991. № 4.], В. В. Лазарев[200 - См.: Лазарев В. В. Сфера и пределы правового регулирования // Советское государство и право. 1970. № 11.], В. Д. Сорокин[201 - См.: Сорокин В. Д. Метод правового регулирования: теоретические проблемы.], Л. С. Явич[202 - См.: Явич Л. С. Проблемы правового регулирования общественных отношений. Л., 1961.], В. Ф. Яковлев[203 - См.: Яковлев В. Ф. Россия: экономика, гражданское право. 2000.] и др.

Как отмечает С. С. Алексеев, механизм правового регулирования – это взятая в единстве система правовых средств, при помощи которой обеспечивается результативное правовое воздействие на общественные отношения[204 - См.: Алексеев С. С. Право: азбука – теория – философия: опыт комплексного исследования. С. 364.]. Настоящая часть посвящена изучению основных закономерностей и правовых средств, через которые осуществляется правовое воздействие на международные частные отношения при взаимодействии национальных правовых систем, представляющих в совокупности механизм правового регулирования международных частных отношений.

Глава 3

Закономерности правового регулирования международных частных отношений при взаимодействии национальных правовых систем

Одна из главных задач исследования правового регулирования международных частных отношений – познание объективно существующих связей и отношений явлений реальной действительности, а также закономерностей их взаимосвязи, взаимообусловленности и взаимовлияния. Научную ценность представляет не только получение знания об объективной данности, но и раскрытие объективно существующих связей этих явлений через устойчиво проявляющиеся признаки и свойства.

Праву присущи специфические закономерности, характеризующие его бытие и развитие как объективированного институционного образования[205 - Там же. С. 255.]. Как отмечает В. П. Казимирчук, «закономерности в области развития политических и правовых отношений не могут объяснять все детали каждого правового факта, каждого отдельного правового отношения. Формулируемые юридической наукой закономерности отражают то общее, основное, что имеется в изучаемых правовых и смежных с ними социальных явлениях. Это дает возможность абстрагирования от индивидуальных и неповторимых различий отдельных правовых фактов и оперировать массовыми социально-значимыми явлениями»[206 - Казимирчук В. П. Право и методы его изучения. М., 1965. С. 22.].

Современная наука международного частного права не располагает знаниями о закономерностях правового регулирования связей и отношений, возникающих при взаимодействии национальных правовых систем в области международных частных отношений. Однако, как подчеркивает В. М. Сырых[207 - Сырых В. М. Логические основания общей теории права: В 2 т. Т. 1: Элементный состав. М., 2000. С. 54.], незначительное число известных современным юристам объективных законов свидетельствует скорее о недостаточно высоком уровне познания правовых закономерностей, нежели об их отсутствии в праве[208 - Первый, кто попытался исследовать закономерности правового опосредования международных частных отношений при взаимодействии национальных правовых систем, – А. А. Рубанов, автор монографии «Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем». Однако данное исследование основано на внесистемном подходе к изучению проблемы взаимодействия национальных правовых систем. Ученый делает вывод об объективной способности права отражать, исходя из свойств самой правовой системы. Такое свойство права не является ее имманентным свойством, оно лишь передается как качество, присущее любой системе. Применительно к правовой системе необходимо исходить из того, что она является частью надстройки системы внутригосударственных отношений. Неотъемлемым свойством системы является ее способность функционировать, т. е. двигаться и развиваться. Движение это направлено как внутрь системы, так и во вне ее. Функционируя вовне, определенным образом организованная целостность связей и отношений институализирует себя в качестве системы. В силу этого национальные правовые системы отражают, потому что, во-первых, отражая, они идентифицируют себя в качестве системы, а, во-вторых, объективным свойством любой системы является функционирование, одной из форм которого и выступает отражение. А. А. Рубанов сводит сущность международного взаимодействия национальных правовых систем к их способности ко взаимному отражению. Теоретически это лишь часть всей проблематики, связанной с взаимодействием указанных систем. Причем это именно та часть (отражение), которая, обладая основными признаками и свойствами целого (взаимодействие), все же не отражает сущностные свойства этого целого. А. А. Рубанов ограничился изучением закономерностей правового регулирования социальных отношений, возникающих при отражении национальных систем друг другом. Однако такой подход не может претендовать на теоретическую завершенность и объективность при изучении закономерностей правового регулирования взаимодействия национальных правовых систем.].

Задача исследования названных закономерностей правового опосредования представляется более чем актуальной, так как знание объективно существующих свойств и признаков связей и отношений позволяет познать природу и сущность правовых явлений, их место в правовой действительности. Методологически обоснованный подход к изучению правовых явлений на основе системного и диалектико-материалистического методов предполагает рассмотрение прежде всего их системных свойств и качеств, исходя из системности не только права в целом и национальных правовых систем в частности, но и общественных отношений, являющихся объектом правового опосредования. Именно поэтому специфические закономерности права как институционного образования, в том числе и под углом зрения правового регулирования, во многом выражены в системных связях, которые формируются путем нормативных обобщений[209 - См.: Алексеев С. С. Право: азбука – теория – философия: Опыт комплексного исследования. С. 255.].

Таким образом, предметом настоящего исследования является изучение закономерностей правового регулирования международных частных отношений, вытекающих из системных свойств взаимодействующих национальных правовых систем в целом.

Анализ взаимодействия национальных правовых систем позволяет выявить ряд закономерностей правового регулирования возникающих при этом международных частных отношений.

3.1. Первая закономерность: существо опосредуемых связей и отношений в системе внутригосударственных отношений при взаимодействии национальных правовых систем определяет специфику применяемых правовых средств

Если правовое регулирование направлено на обеспечение взаимодействия двух и более национальных правовых систем, то эти средства прежде всего должны сделать возможным определение применимого права, которое наиболее тесным образом связано с правоотношением, содержащим иностранный элемент. Если же предметом правового регулирования при взаимодействии национальных правовых систем выступает обеспечение устойчивости системы внутригосударственных отношений, то правовые средства должны пресекать любые возмущающие воздействия на эту систему. Выполняемой служебной ролью определяется и характер правовых средств.

Таким образом, речь идет о системно-структурной закономерности правового регулирования взаимодействия национальных правовых систем, которая объективна не только для области международных частных отношений, но и для международных негосударственных отношений в целом.

В данном аспекте принципиально важным для нас является как существо самих общественных отношений, составляющих систему, так и существо связей, возникающих в системе в процессе ее функционирования и взаимодействия с другими системами. И если первый подход к исследованию правовых явлений в правовой науке разработан основательно, то второй – раскрывающий устойчивые признаки и свойства связей, возникающих в правовой системе, пока исследован недостаточно. Во многом именно этим обстоятельством обусловлено отсутствие общепризнанной доктрины в отношений природы и сущности таких правовых явлений, относящихся к международному частному праву, как публичный порядок и оговорка о публичном порядке, императивные нормы, обход закона и др.

3.1.1. Характер правового регулирования международных частных отношений, обеспечивающего устойчивость национальной правовой системы

Вместе с тем, признавая, что в системе внутригосударственных отношений (целое) существует определенная совокупность (часть) специфических связей и отношений, опосредующих жизненно важные потребности и интересы ее ключевого элемента – государства, нарушение которых способно вывести систему из состояния равновесия, объективно необходимо исследовать характер правового опосредования этих связей и отношений.

Первый вывод, который можно сделать – эти связи и отношения через ключевой элемент – государство – затрагивают систему в целом. Второй – они призваны обеспечить устойчивость системы. То есть они отражают только одно ее свойство – устойчивость. Именно этим обстоятельством и обусловливается сам характер правового регулирования. Для обеспечения устойчивости связей и отношений не обязательно оказывать через них активное влияние на другие связи и отношения в системе. Такой характер правового регулирования присущ другому свойству системы – функционированию. Для обеспечения устойчивости достаточно предотвратить возмущающее воздействие на связи и отношения в системе внутригосударственных отношений. Следовательно, правовое опосредование жизненно важных связей и отношений системы, затрагивающих ее устойчивость, объективно носит пассивный характер. Примером здесь является оговорка о публичном порядке, которая призвана обеспечить целостность и устойчивость системы внутригосударственных отношений при взаимодействии национальных правовых систем.

Так, если иностранным судом будет обращено взыскание на российскую продукцию военного назначения, находящуюся на территории России, то вполне вероятно, что будет отказано в выдаче экзекватуры на основании неприемлемости такого решения для российского публичного порядка. При этом не оспаривается ни выбор применимого права, ни рассмотрение самого дела по существу, т. е. не затрагивается иностранная правовая система. Оговорка о публичном порядке обеспечивает не воздействие на иностранную правовую систему, а устойчивость связей и отношений своей национальной правовой системы.

3.1.2. Характер правового регулирования международных частных отношений, обеспечивающего функционирование национальной правовой системы

В то же время правовое опосредование другого свойства системы – ее функционирования – должно носить активный, преобразующий характер. Как отмечает Д. А. Керимов, «система только в том случае является системой, если она действует, функционирует, выполняет определенную роль. Функционирует не только система в целом, но и каждый ее элемент. При этом функции элементов детерминированы, производны от функций системы в целом»[210 - Керимов Д. А. Философские основания политико-правовых исследований. С. 231.]. Взаимодействуя с другими системами и внутри себя, она институализирует себя в качестве системы и развивается. Соответственно должен существовать и набор правовых средств, обеспечивающих вышеназванное свойство системы. Одним из таких средств является коллизионное право. Именно указанным свойством системы определяется социальная природа коллизионного права. Правовая же природа определяется его местом в правовой системе. Оно является вторым посредующим звеном между международным частным отношением и национальной правовой системой, имеющей с ним тесную связь, о чем более подробно будет сказано ниже.

Еще одно правовое средство, которое обеспечивает функционирование системы – это императивные нормы, имеющие особое значение. Именно они, например, формируют доминирующий тип правового регулирования международных частных отношений в области военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами, в которых, исходя из интересов государства, введены государственная монополия и система экспортного контроля[211 - Перечень сфер, в которых доминирующими являются императивные нормы международного частного права, имеющие особое значения, определен Указом Президента РФ от 22 февраля 1992 г. № 179 «О видах продукции (работ и услуг) и отходов производства, свободная реализация которых запрещена», в случае международных поставок названных в этом Указе объектов гражданских прав.].