Двухместное купе

ОНА ЧУТОЧКУ ПРИОТКРЫВАЕТ ЭТУ ДВЕРЬ...

... И В УЗЕНЬКУЮ ЩЕЛОЧКУ ВИДИТ ТАКОЕ... ТАКОЕ!!!

... ОТ ЧЕГО У НЕЕ ПОТРЯСЕННО ОТКРЫВАЕТСЯ РОТ...

... И ОНА, В ТИХОМ УЖАСЕ, ТУТ ЖЕ ПРИКРЫВАЕТ ДВЕРЬ РОДИТЕЛЬСКОЙ СПАЛЬНИ...

* * *

– Соседи ваши виноваты, раздолбай несчастные! – хрипел над унитазом парень. – Глянь! Тут тебе и тряпки, и шелуха картофельная! Вот ваша вода и не проходит куда положено... Штрафануть бы их, обормотов чертовых...

Но Фирочка не видела ни тряпок, ни картофельной шелухи...

Она глаз не могла оторвать от больших и сильных рук этого парня в смешной лыжной шапочке, смешно сбившейся ему на затылок и ухо. От его тонкой, ритмично наклоняющейся и выпрямляющейся спины. И уж совсем не понимала – что он там бормочет над унитазом?..

А он – мокрый и взъерошенный – выпрямился, проверил освобожденный сток воды и повернулся к Фирочке:

– Возьми вот из этого кармана наряд на вызов и подпиши. А то у меня руки грязные.

Фирочка вплотную приблизилась к парню, ощутила всю притягательность разгоряченного мужского тела, вытащила из верхнего кармана его комбинезона управдомовскую бумажку. И уже почти в бессознательном состоянии расписалась в ней.

От близости Фирочки парень тоже слегка одурел: дыхание у него перехватило, и он еле выдавил из себя неожиданно севшим голосом:

– И покажи – где руки помыть...

ГОЛОС АНГЕЛА:

– До акта дефлорации оставалась всего лишь тридцать одна минута. Но ни Фирочка Лифшиц, ни Серега Самошников об этом еще и не подозревали...

* * *

... Продолжение этой истории В.В. увидел в беспроигрышном «гайдаевском» приеме, когда сцена снимается с меньшей, чем обычно, скоростью, а герои мечутся по экрану как угорелые.

Вот Серега Самошников неестественно быстро моет руки, и Фирочка, стоя у него за спиной, протягивает ему чистое полотенце...

...вот Фирочка быстренько и настырно сует ему два рубля, а Серега быстро-быстро отталкивает ее руку с деньгами...

Тогда Фирочка мгновенно усаживает Серегу за кухонный стол и начинает молниеносно кормить его бульоном с клецками...

С невероятной скоростью Серега сметает тарелку бульона, не отводя глаз от хорошенькой и стройной Фирочки...

...а Фирочка, глядя только на Серегу, уже с жутковатой быстротой наливает ему чай, кормит его мятными пряниками...

И наконец, в этом же сумасшедшем ритме, они оба вскакивают из-за стола и очертя голову бросаются в объятия друг к другу!!!

БЫВШАЯ «ДЕТСКАЯ» КОМНАТА ФИРОЧКИ

Кончился бессмертный «гайдаевский» прием. Движение на экране снова приобрело реальность Времени...

Закрыв глаза и тяжело дыша, Фирочка и Серега – ошеломленные, испуганные и счастливые – лежали в узкой Фирочкиной кровати...

ГОЛОС АНГЕЛА:

– И это свершилось!..

* * *

Неожиданно стены бывшей «детской» – с древним плюшевым медведем, с очень пожилой, чудом сохранившейся куклой стали вдруг озаряться голубовато-розовым светом, а узкая девичья кровать с обнаженными Фирочкой и Серегой...

...тихо приподнялась над полом, выплыла в открытое окно...

...и медленно поплыла над Ленинградом шестидесятых годов...

* * *

...мимо неприятно удивленного старого В.В., который сидел, поджав под себя ноги, на диване спального вагона «Красной стрелы», курил и недовольно поглядывал со СВОЕГО ОБЛАКА на плывущую по небу кровать с Фирочкой Лифшиц и Серегой Самошниковым...

Кроме всего, В.В. что-то раздраженно кричал вниз Ангелу!..

НОЧЬ. ДВУХМЕСТНОЕ КУПЕ В.В. И АНГЕЛА

Стараясь преодолеть шум колес и несущегося поезда, В.В. неприязненно и достаточно громко говорил Ангелу:

– Что за советско-цензурные штуки?! Зачем вы вырезали самую что ни есть завлекуху?! Самый, можно сказать, жгучий эпизод в этой своей баечке! Вы же так драматургически грамотно подвели меня к нему... Я имею в виду «поминутный отсчет». Прием не новый, но безотказный. И вдруг – на тебе!.. Ждешь бури страстей, развития событий, взрыва чувств, а получаешь – пшик! Какой-то ханжеский театр у микрофона...

– А вы хотели бы подробную реалистическую картинку запоздалого акта дефлорации бедной еврейской девочки во всех натуралистических деталях? – насмешливо проговорил Ангел. – Или вы просто забыли, как это делается?

– Нет, кое-что я еще помню, – сказал В.В. – Конечно, обидеть пожилого художника может каждый, а вот удовлетворить его искренний и законный интерес к повествованию – удается не всякому.

– Купите в секс-шопе кассетку, вставьте ее в видик и удовлетворяйтесь на здоровье. А меня от этого – увольте! – резковато ответил Ангел.

– Не хамите, Ангел, – укоризненно заметил В.В. – Вы же понимаете, что я не об этом говорю.

– Тогда какие подробности вам еще нужны? Пятнышки крови на чистой простыне? Как в деревне?.. – возмутился Ангел. – И вообще, вы не могли бы прекратить курить?

– Вы попираете элементарные человеческие права.

– О вас забочусь!

– Обо мне заботиться поздновато. Думайте о себе, – спокойно сказал В.В. и глубоко затянулся.

– О себе-то – запросто! – сказал Ангел...

...и провел по воздуху рукой, будто бы разделяя вагонное купе на две половины.

И произошло чудо: дым от сигареты В.В. словно наткнулся на невидимую стену, перегораживающую купе.

В.В. попытался потрогать эту «границу», но рука его беспрепятственно прошла на «ангельскую половину», а сигаретный дым весь оставался на «половине» В.В...