Путешествие на тот свет

– Хайди, я хочу познакомить вас с моими старыми друзьями и деловыми партнерами. Мистер Юрий Краско и мистер Лев Берман. Когда-то они были не очень большими начальниками в советском морском пассажирском флоте. Теперь они его полноправные владельцы. Почти олигархи.

Юрий Филиппович Краско талантливо изобразил ужас и смятение и перекрестился:

– Храни нас Господь!..

– Особенно меня, – пробормотал Лев Анатольевич Бер-ман. – В то время когда открыт сезон охоты и разрешен отстрел еврейских олигархов, чтобы проредить популяцию, я бы очень не хотел оказаться в их компании...

Мисс Клингель начала было испуганно оглядываться, словно в ожидании выстрела со стороны, но фон Вальтершпиль попытался ее успокоить:

– Не нервничайте, Хайди, и не воспринимайте все буквально. Особенности русского юмора – в гиперболизации событий. А то, что мистер Краско и мистер Берман сами приехали нас встречать, лишний раз доказывает весомость нашей компании. Хотел бы познакомить вас и со своими старинными английскими конкурентами.

– О Боже! – обрадовался Боб Стаффорд. – Я думал, что до нас очередь не дойдет никогда.

Но фон Вальтершпиль даже внимания на это обратил. Он просто продолжил фразу с того места, на котором был так бестактно прерван Бобом:

– ...и партнерами из «Роял-бритиш-интернэшнл» – мистером Джеком Бредшоу и мистером Робертом Стаффордом, с которыми я каким-то образом столько лет умудряюсь сохранять приятельские отношения.

Теперь, уже будучи представленным прекрасной мисс Клингель, Боб Стаффорд моментально обратился к ней непосредственно:

– Мисс Клингель впервые в Москве?

– Да, – обворожительно улыбаясь, подтвердила Хайди.

Фон Вальтершпиль насторожился в ожидании какой-нибудь мелкой провокации со стороны Боба. Уж слишком сладким голосом задал он свой вопрос Хайди...

И провокация последовала незамедлительно!

– Какая удача! – воскликнул Боб Стаффорд. – Тогда вы просто обязаны посмотреть знаменитый русский балет «Лебединое озеро»! Ваш патрон будет в восторге от возможности побывать на этом спектакле еще раз!

За спиной своего нового секретаря Клаус фон Вальтершпиль с ненавистью посмотрел на Боба и страдальчески закатил глаза.

– Я так рада! – искренне обрадовалась Хайди. – Я столько слышала о русском балете...

Боб вежливо улыбнулся ей, слегка поклонился фон Вальтершпилю и, с трудом, складывая русские слова в почти правильные фразы, негромко сказал Берману и Краско:

– Ну вот, ребята, мы и сделали первое дело. Я продал ваши дурацкие билеты в Большой театр за твердую валюту. Вы что предпочитаете – евро или английские фунты?

... Потом под недреманным и, как показывает печальный опыт, бесполезным оком собственной охраны компании «Посейдон» все размещались в длиннющем белом представительском лимузине «линкольн». Багаж был погружен в два больших черных джипа сопровождения.

Юрий Краско и Джек Бредшоу садились в лимузин последними.

Джек придержал Краско у дверцы «линкольна», тихо спросил:

– Что-нибудь прояснилось?

– Пока немногое. Завтра послушаем нашу службу безопасности...

* * *

... Ночью Мартову приснилась его бывшая жена – Юленька Кошич. Во сне она была совсем не похожа на Юленьку, но Мартов откуда-то знал, что это именно она – Юленька...

Году в девяносто седьмом (или – восьмом?) сильно округлившаяся и неожиданно неприятно постаревшая хозяйка маленькой детской балетной школы в Дижоне Юленька Кошич-Бруссар приезжала со своим французским мужем Жаком-Мари Бруссар, отставным чиновником дижонской мэрии, в Гамбург, и они даже втроем обедали в небольшом ресторанчике на пешеходной зоне Кауфингерштрассе.

После того как Мартов расплатился за этот никчемушный и тоскливый обед, Юленька торжественно достала из сумки французский перевод одной старой книжки Сергея Александровича, в девяностых годах выпущенной парижским издательством «Робер Лафон», и попросила автограф с указанием ее имени и имени ее мужа. При этом Юленька Кошич-Бруссар тщеславно поглядывала на Жака-Мари Бруссара. Перед нынешним мужем она глуповато-откровенно гордилась бывшим...

Мартов покорно подписал книгу и почти с нескрываемым облегчением распрощался, обещая непременно заглянуть в Дижон, как только он окажется во Франции...

... Он долго валялся на тахте и тупо смотрел в низкий потолок – какого черта она ему теперь-то приснилась? К перемене погоды, что ли?..

Нет. К перемене погоды живыми снятся только покойники.

Неужели?.. Да нет... не может быть! Она же намного моложе его...

И узрел в себе нечто гадкое: если случилось такое и не стало Юленьки Кошич... Как ее там по мужу?.. Почему же в Мартове-то это никак не отозвалось – ни горечи, ни сожаления? Ну ни хрена, что, казалось бы, должно сопутствовать такому известию...