Интердевочка

Мы-то с Симкой Гулливером точно знали, что у Кисули не меньше ста тысяч где-то имеется. Но Кисуле можно только соли на хвост насыпать.

– Женя! Какая книжка?! Откуда? Всем известно, что я страшная транжирка – люблю хорошо одеться, держу «котов»… О какой книжке идет речь?

– А презервативов столько зачем, Серафима Аркадьевна?

– А как же?! – Сима Гулливер долго молчала, и теперь ей жутко хотелось повыступать. – За границей нашей родины бушует СПИД, слыхали? Передается только этим самым… Ну как его? Половым путем, извиняюсь. Так что мы идем рука об руку с нашим советским здравоохранением. И при очередных разборках, Анатолий Андреевич, я просила бы это учитывать самым серьезным образом.

– Серафима Аркадьевна, а вы не помните, что вас самым серьезным образом предупреждали, чтобы вы хоть к правительственным делегациям не цеплялись? – спросил Толя.

И я поняла, что нас в очередной раз отпустят с миром.

– Да я их в упор не вижу, Анатолий Андреевич! Я теперь вообще на государственный уровень не выхожу, и все правительственные делегации мне до фени! Хотя и они тоже люди, и ничто им не чуждо…

– А кто сегодня обслуживал аргентинцев?

– Клевета. Анатолий Андреевич, клянусь вам, клевета. На Аргентину я даже не посягала! Ни одного аргентинца! Я к ним даже не приближалась… – Передохнула и спросила так невинно-невинно: – Анатолий Андреевич, миленький, а как сделать так, чтобы и они ко мне не приближались?

– Забирайте свои вещи. Что там у Зайцевой, Евгений Алексеевич?

– Зайцева у нас теперь замуж выходит, и поэтому у нее все в порядке.

– Да… – говорю я им. – Последний нонешний денечек гуляю с вами я, друзья…

– Кто счастливец? – спросил Миша.

Я усмехнулась.

– Службу надо знать, Михал Михалыч, – сказал Толя. – Эдвард Ларссон, представитель фирмы «Белитроник» – производство программных манипуляторов. Пребывает в Ленинграде в составе шведской делегации на международной выставке «Инрыбпром». Татьяна Николаевна была передана ему Гюнвальдом Рённом, сотрудником той же фирмы, прошлогодним клиентом Татьяны Николаевны, который сам не смог жениться на нашей Танечке, ибо оказался верным мужем своей шведской жены и любящим отцом троих детей. И это, Татьяна Николаевна, даже к лучшему. Господин Рённ – потенциальный алкаш, а Эдвард Ларссон – тихий, положительный и холостой, с явной тенденцией служебного роста внутри своей фирмы.

Все – и «спецы», и девчонки мои – хи-хи-хи да ха-ха-ха… Даже я с ними по запарке хихикнула, но тут на меня как накатило (со мной это иногда бывает. Я вдруг перестаю прикидывать и рассчитывать, и тогда свои и чужие неожиданно сливаются для меня в одно – ненавистное, и мне все становится до фонаря). И я горела от этого уже десятки раз…

– Господи! – сказала я. – Как я устала от вас. Как же вы мне все надоели!..

И ни одного смешка. Тишина мертвая.

Кудрявцев очки снял, протер и снова надел. И тихо, не скрывая ярости, сказал:

– А вы-то нам как… Вот вы у нас где! – Он перехватил руками собственное горло. – От вас дрянь – как круги по воде. Моя бы воля!..

Но тут же взял себя в руки и так спокойненько приказал:

– Евгений Алексеевич, проводите, пожалуйста, Татьяну Николаевну к выходу. Раз уж сегодня вы с нею занимались.

…Идем темными переходами. Я сигарету вырвала из пачки, зажигалку не могу найти. Всю трясет… Женя чиркнул спичкой, дал мне прикурить. Довел до выхода.

Швейцар Петр Никанорович – отставник дерьмовый – увидел Женю, вскочил, сонная морда, с диванчика, побежал двери отворять, сволочь. Кланяется бывший подполковник нынешнему лейтенантику, торопится свое усердие показать. А сам с каждой проститутки от трехи до пятерки за проход в гостиницу имеет. Да с гостей – по червончику, чтобы в ресторан просочиться.