Древо жизни. Книга 2

– А что же Северцев, эта старая проститутка?!

Эльга ласково провела рукой по таким же, как и у Сергея, темно-пепельным волосам Владимира.

– Ты несправедлив к нему, Володя. Он три раза выступал на суде. Несколько раз требовал вмешательства Совета, но что он может сделать, и что может сделать Совет? Он не имеет влияния на судебную власть. Прокурор твердит, что закон нарушен, а закон один для всех.

Машина остановилась. Водитель, не получив указания, не знал, куда ехать дальше и, полуобернувшись, вопросительно посмотрел на Олянского, сидящего на заднем сидении рядом с Эльгой. Наклонившись вперёд, тот сжал руками голову и тихо, со стоном повторял:

– Ох, отец, отец…

Эльга схватила его за плечи и, пристально вглядываясь ему в лицо, прошептала:

– Что ты сказал? Повтори! Ты?..

Владимир кивнул головой.

– Да! Но он об этом не знает. Меня к нему прислала мать…

– Мать? Я ничего не понимаю… Ты… ты ведь взрослый… Как?..

– Потом, Эльга, потом. Сейчас я не в состоянии говорить…

– Поезжай, Миша, к ней домой, – велел он водителю.

– Завтра приговор… А там посмотрим! – с угрозой в голосе произнёс он, прощаясь с Эльгой.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ ЗАСЕДАНИЕ

ВЫДЕРЖКИ ИЗ РЕЧИ ПРОКУРОРА

– …Я не буду больше возвращаться к той изощрённой, можно сказать, патологической жестокости подсудимого и его помощников. Об этом говорили свидетели. Я не буду повторять их показания, так как хочу пощадить слух присутствующих в зале, особенно женщин. Здесь много говорилось о так называемом благородстве целей. Может быть, я подчёркиваю, может быть, обвиняемые действительно преследовали благородные цели. Может быть! (крики протеста). Я даже могу согласиться с этим. Но, господа! Человечество давно, раз и навсегда, совершенно справедливо осудило известный вам пресловутый принцип: «Цель оправдывает средства». Сколько раз человечество жестоко расплачивалось за применение этого принципа! Какие только преступления против человечности, против справедливости и гуманности не совершались под прикрытием этого принципа! Разве не ради него пылали костры инквизиции в мрачные годы средневековья? Разве не ради этого принципа отравляли в газовых камерах миллионы людей? И разве не этот же принцип взяли на вооружение сами неогуманисты? Благородство целей? Я, с вашего разрешения, ещё вернусь к этому вопросу. Но я хочу вам напомнить, что не было в истории человечества ни одного преступления, которое не прикрывалось бы благородством конечной цели. Ни один диктатор не приходил к власти, не пообещав человечеству установления в будущем справедливого и благоустроенного мира. Запомните это! И обратите внимание: чем заманчивее для простаков-обывателей были его обещания, тем более жестоким и более кровавым становился устанавливаемый им режим после захвата власти.

Здесь на суде говорилось, что действия подсудимых спасали демократию. Но, прошу вас, назовите мне хотя бы одного-единственного диктатора, который не начинал свои действия под флагом спасения демократии!

Да, подсудимые боролись с мафией. Никто не может этого отрицать. Но была ли это борьба за демократию, или же борьба за власть? Борьба за право осуществлять насилие? Обратимся к историческим примерам. Я прошу вас мысленно перенестись в жестокий двадцатый век. Фашизм, который чуть не погубил человечество. Разве не было внутрипартийной борьбы между различными течениями фашизма, когда одна группа уничтожала другую? Вспомните известную «ночь длинных ножей», когда Гитлер расправился со своими бывшими союзниками. Все это было, и все это может повториться! Перед захватом власти одна мафия вступает в борьбу с другой, и отличительной чертой этой борьбы является та страшная жестокость, с которой одна мафия расправляется с другой. Без выбора средств! Не останавливаясь ни перед чем! Это один из главнейших признаков наступления будущего террора по отношению к населению, когда мафия захватывает власть и укрепляет её страхом, насилием и террором, обращёнными уже на все население.

В прессе сейчас много пишут о вскрытии подсудимыми преступлений неогуманистов. Да, это так! Ну и что? Назовите мне хотя бы один случай вы истории, когда победитель в политической борьбе скрывал от общества преступления, совершённые побеждённым? Мы не видим здесь ничего нового.

Я хочу вам ещё раз напомнить, что первый и главный признак мафии, ставящей целью захват власти, – это полная неразборчивость в средствах для достижения цели. Имеем ли мы этот признак? Да! Он налицо! – прокурор сделал паузу, налил из графина воды, отпил глоток и продолжал:

– Второй признак – это глубочайшее презрение к народу, к демократии. Здесь подсудимые перещеголяли даже своих противников. Те хотя бы пытались прийти к власти законным путём, готовя референдум. Эти же организовали тайные боевые группы и даже не помышляли обратиться к народу (крики протеста).

– Я понимаю, что вас смущает. Вы имеете в виду книгу, написанную главным обвиняемым. Но это же несерьёзно! Вспомните, сколько издано таких романов-предупреждений. В романе можно выдумать все, что угодно, вплоть до нашествия инопланетян. Что же прикажете делать? После выхода в свет романа Уэллса «Борьба миров» человечество должно было бы готовиться к отражению десантов марсиан? Это же смешно, господа!

Но коль мы заговорили о романе, который автором назван очень образно – «Тупик», то позвольте обратить ваше внимание, что сам роман, особенно его конец, пропитан презрением к человечеству. Автор совершенно не верит в его силы, в его способность к сопротивлению насилию. Автор издевается над человечеством и в издевательском тоне описывает борьбу с режимом правозащитников и политической оппозиции. Единственные, кто вызывает у него симпатию, – это будущий диктатор, который, как и сам автор, не стесняется в выборе средств, да ещё группа экстремистов. Автор буквально упивается сценами насилия и жестокости, невольно выдавая себя, свой характер.

Следствие располагает сведениями, что роман написан самой СС. И это ещё более настораживает и пугает! СС, её психология, как теперь известно, формировалась под влиянием психологии подсудимого. Это страшно! Это очень страшно! Если подсудимый обладает такой изощрённой жестокостью, то что можно ожидать от сверхинтеллектуальной системы, психология которой скопирована с психологии подсудимого? Не нависла ли над человечеством ещё более страшная угроза, чем угроза захвата власти неогуманистами? Можем ли мы сейчас исключить это? Нет! Можем ли мы позволить жить подсудимому и, зная его нечеловеческие возможности, находиться под непрерывной угрозой полного, безоговорочного подчинения всего человечества лицу, которое даже нельзя назвать человеком, в истинном значении этого слова, чья патологическая жестокость нам хорошо известна? Неогуманисты назвали его Оборотнем. Должен признать, что при всем моем отвращении к этой организации название, которое они дали ему, абсолютно справедливо.

(Защита заявила протест. Суд принял протест защиты и призвал прокурора воздерживаться от подобных заявлений).

– Приношу Суду извинения! Однако должен сделать следующее заявление. У нас уголовный суд, и мы не можем решать вопросы, относящиеся к компетенции Всемирного Совета. Но я обращаюсь к общественному мнению. Не совершило ли человечество роковую ошибку, создав сверхинтеллектуальную систему? Не поплатится ли оно за это своей свободой, а может быть и жизнью?

Итак, что мы видим в подсудимом? Мы видим глубочайшее презрение к человечеству, которое сочетается с потенциальным могуществом, обусловленным его особыми связями со Сверхразумом. Что человечество может ожидать от такого сочетания? Судите сами, господа!

Перехожу ко второй части обвинительного заключения. Мы подробно говорили о преступлениях, совершённых подсудимыми против закона, о насилии в отношении такой же преступной группы, осуждённой судом раньше. Помимо изложенных признаков преступной деятельности подсудимых, её можно также квалифицировать как самосуд. Но сейчас речь пойдёт о другом. О ещё одном преступлении, страшном преступлении, господа, против всего человечества, о насилии, совершённом в отношении всего населения Земли, последствия которого будут сказываться в будущих поколениях. Последствия, которые трудно предсказать и совершенно невозможно предотвратить. Я вижу в будущем тысячи и тысячи конфликтов, миллионы разрушенных семей, миллионы детей, брошенных родителями на произвол судьбы, разрушение торговли, упадок хозяйственной деятельности, нищету и всеобщую ненависть друг к другу.

Совершено покушение на естественное право человека. Что я говорю? Разве о покушении идёт речь? Нет! Это свершившийся факт! И скажу вам, господа, в истории человечества не было более страшного преступления. Зверства татар и турок, зверства фашистов и инквизиции бледнеют и кажутся мне детскими забавами по сравнению с тем, что уготовил главный ответчик нам и будущим поколениям человечества. Я говорю о праве собственности на свои мысли и чувства, на свои симпатии и антипатии. Можете ли вы представить себе общество, если чувства и мысли каждого человека становятся предметом всеобщего обозрения? Вы представляете, в какой психологический кошмар вверг нас подсудимый, какой ад нам уготован?

Я не говорю о ситуациях, которые могли бы быть восприняты несерьёзными людьми как комические. Муж не сможет скрыть своих чувств и увлечений от жены, жена от мужа, начальник всегда будет знать, что думает о нем подчинённый (смех в зале). Да, господа, на первый взгляд это даже смешно. Давайте посмеёмся вместе. Но не придётся ли нам плакать? Я уж не говорю о медицинской этике! Ваши болячки, ваши тайные болезни, ваши пороки становятся предметом всеобщего обозрения. Вызовут ли они сочувствие? Может быть! Но может быть, что более вероятно, – презрение и стремление изолировать… Кого? Вас? – он ткнул пальцем в зал. – Вас? Или всех нас? Подумайте вы, женщины, легко ли вам будет выйти замуж? И вы, мужчины, легко ли вам будет найти жену? Что же вы молчите? Радуйтесь! Радуйтесь и вы, служащие в учреждениях, институтах, школах, работающие на заводах и фабриках. Радуйтесь! Если вы раньше могли назвать мысленно своё начальство мерзавцем и подонком, и это вам приносило облегчение и утешение, то теперь вы будете лишены даже маленького удовольствия. Маленького? О, нет! Это «маленькое» удовольствие приносило вам психологическую разрядку, охраняло ваш мозг от перенапряжения, создавало иллюзию справедливости. Я говорю иллюзию, так как от того, назовёте ли вы мысленно своё начальство сволочью, справедливость не восстановится, но, согласитесь, это было и приятно, и психологически необходимо. Что же теперь? Да ни одно учреждение не сможет теперь нормально работать! Как будет чувствовать себя руководитель, если слышит мысли подчинённых, называющих его тупицей, бездарностью и тому подобным, в общем, всем тем, чем подчинённые мысленно награждают своего начальника?

Издавна существует поговорка: «Чужая душа – потёмки». Мы, люди, как правило, по достоинству оцениваем только то, что теряем. Подумайте теперь, не являлось ли это свойство нашей души краеугольным камнем, на котором зиждется вся наша цивилизация? Подумайте! Мы всегда относились отрицательно к насилию и обману. Но насилию мы обязаны возникновением государств, общественных структур. А обман? Вам не кажется, что возможность обманывать друг друга, скрывать то, что мы думаем друг о друге, является тем необходимым условием, которое мешает нам вцепиться друг другу в глотки? Обман – это та необходимая одежда, которая скрывает наше собственное дерьмо от всеобщего обозрения. Теперь, когда защитные экраны или хотя бы фиговые листки срываются, не почувствуем ли мы сами к себе взаимного отвращения? Прошу прощения. Высокоуважаемый Суд, за грубость выражения, но по существу это так и есть.

Пагубные свойства человеческого мозга, которые подсудимый называет «даром далёкой, неизвестно где находящейся планеты Элиа», распространяются среди людей со скоростью лесного пожара. Это эпидемия, господа! И судить его (он указал пальцем на Сергея) надо за сознательное внесение на Землю неизлечимой инфекции. Именно так, господа!

Нас пытались убедить, что новые свойства человеческого мозга способствуют росту морали, нравственности и т.п., и т.д. Однако позвольте заметить, ведь подсудимый давно обладает особыми свойствами мозга, но о какой морали и нравственности может идти речь? Мы только что говорили о нечеловеческой жестокости подсудимого. Это мораль? Это нравственность? – прокурор развёл руками: – Если за мораль и нравственность принимать уничтожение свыше ста тысяч человек, пусть даже отъявленных преступников, уничтожение без суда и следствия, без определения степени виновности каждого считать моралью, то я скажу: избави Бог нас всех от такой морали!

Во имя правосудия и справедливости я требую для всех присутствующих здесь подсудимых высшей меры наказания – смертной казни!

Прокурор закончил речь и сел на место.

ВЫДЕРЖКИ ИЗ РЕЧИ ЗАЩИТНИКА

– Мой коллега прокурор произнёс блистательную речь, достойную по своей красочности лучших образцов древнего ораторского искусства. Пожалуй, Демосфен так не обрушивался на Филиппа II, а Цицерон на Катилину, как мой коллега на человека, который своим беспримерным подвигом спас человечество. Спас всех нас, присутствующих в зале, от мозговых операций, в том числе и моего коллегу, спас ваших дочерей, господа, от растления и насилия, ваших сыновей от рабства; рабства, от которого уже никто не смог бы спасти их, ни Спартак, ни Пугачёв, ни высокомудрые политики. Мой коллега прокурор пел здесь дифирамбы лжи и обману и очень сокрушался по поводу того, что в нашем будущем обществе не будет им места. Что ж, прокурор последователен. Этого у него никак не отнимешь. Прокурор забыл, будем считать, что забыл, что так называемый роман «Тупик» написан не моим подзащитным и не является в полном смысле романом, а грозным предупреждением, художественным описанием точной модели, созданной в интеллектуальной системе СС, для которой нет на нашей планете недоступной информации. Факт написания романа СС сейчас не подлежит сомнению так же, как не подлежит сомнению абсолютная достоверность прогностической ценности модели. Вам хорошо известны материалы предыдущего судебного процесса, на котором представлены неопровержимые доказательства, что именно такой общественный строй готовили нам Каупони и его компания. Перед вами прошли свидетели и жертвы мозговых операции. Их было произведено около трехсот тысяч. Триста тысяч несчастных, лишённых способности сопротивляться, изготавливали на подпольных заводах страшное оружие. Этого вам мало? Вам мало и около пятидесяти тысяч искалеченных девичьих душ и тел? Господин прокурор, очевидно, считает, что недостаточно. Надо было подождать, пока неогуманисты не станут действовать, не возьмут всю полноту власти в свои руки и не установят свой режим. Вот о чем так сожалеет прокурор!

(Прокурор заявил протест. Суд принимает протест прокурора и делает замечание защитнику).

Защитник: – Хорошо, я изменю формулировку и вместо сожаления скажу – недомыслие. Свыше трех столетий Мафия сосала кровь у человечества. Наркомания, проституция, убийства, подпольный бизнес – это были не только преступления, но и продуманные средства накопления сил перед окончательным прыжком – захватом власти и установлением небывалого режима насилия и подавления. На совести, хотя, простите, нельзя употреблять это слово по отношению к Мафии, на её счёту миллиарды убийств, как непосредственных, так и при помощи наркотиков. Общество оказалось бессильным бороться с Мафией. Чтобы победить её, надо было изменить законы. Естественно, этого нельзя сделать, так как изменение законов – большой шаг назад в социальном развитии. Это также таило в себе опасность установления снова тоталитарного режима. При существующих же законах все меры оказывались неэффективными. Мафиози убирали свидетелей, и процессы против главарей шаек прекращались за отсутствием доказательств. Сколько таких процессов состоялось? Тысячи. И чем они кончались? В лучшем случае, преступник получал несколько лет отсидки в тюрьме и после выхода из неё снова принимался за старое.

Мой подзащитный избрал единственно верный путь борьбы и победил. Мафия разгромлена. И теперь «благодарное» человечество судит и приговаривает к смерти (на этом, по крайней мере, настаивает прокурор) своего спасителя. Логично? Недавно вы, жители Женевы, были свидетелями героического поступка юноши, который, рискуя жизнью, спас женщину с опрокинувшейся во время бури яхты. Спасая, вынужден был оглушить её ударом кулака, так как обезумевшая от страха женщина могла утопить и его, и себя. Подумайте, если моего подзащитного судят за спасение всего человечества и расправу с заговорщиками, не логично ли было осудить спасшего женщину молодого человека? Логика одна и та же.

Теперь разрешите перейти к выбору средств. Позвольте задать вопрос господину прокурору. Представьте себе ситуацию: к вам в дом ворвался бандит и насилует вашу дочь. Вы тут призывали к тому, чтобы оружие необходимой обороны было соразмерно оружию заговорщиков. Вы тоже будете действовать, защищая свою дочь, тем оружием, которое применяет насильник по отношению к ней? Как вы себе это представляете? (Смех в зале).

(Прокурор заявляет протест. Протест принят).

Защитник: – Прошу прощения! Согласен, что в данном случае ваше оружие может быть несоразмерно с оружием преступника. (Сильный смех в зале).

Судья делает замечание защитнику.

– Простите, но я хотел лишь сказать, что господин прокурор должен избрать более твёрдое оружие (хохот) и, естественно, нанесёт насильнику большие повреждения, чем насильник – его дочери. То есть защищающийся имеет право на выбор оружия, и это оружие может превосходить оружие насильника и более жёсткие методы, чем те, которые применяет насильник.

Позвольте провести ещё одну аналогию. Допустим, на Землю высаживаются космические пришельцы с намерением покорить население Земли, превратить людей в рабов. Оружие пришельцев превосходит оружие землян. Единственно эффективным оказывается бактериологическое оружие. Но оно запрещено уже триста лет! Что же делать? Отказаться от его применения, потому что оно негуманно, и быть порабощёнными? Нет никакого сомнения, что человечество применит любое оружие, лишь бы оно было эффективным! Причём будем ли мы задумываться, что это оружие нечеловечески жестоко? Будем ли мы задумываться над тем, что корабль пришельцев может покинуть Землю и занести инфекцию на свою планету и тем самым на нашей совести будет уничтожение всего населения другой планеты? Ведь счёт пойдёт не на сотни тысяч, а на десятки миллиардов! Так как? Что мы предпочтём?

Если следовать логике многоуважаемого прокурора, то мы, жители Земли, должны покориться, но не дай Бог причинить пришельцам больше зла, чем позволяет юриспруденция.

Граждане, люди! Мой подзащитный спас ваших детей и детей ваших внуков. Защитил от насилия, растления, физического уничтожения. Есть ли больший долг человека, чем долг защиты своих детей? Или же можно позволить калечить и убивать их, но только не сделать больно насильнику? Я удивляюсь, как вообще возникла мысль предания моего подзащитного и его друзей суду?!

Триста лет назад, неподалёку отсюда, в славном городе Нюрнберге, человечество судило нацистских преступников. Если следовать логике многоуважаемого прокурора, то одновременно надо было судить и победителей, посадить их на скамью подсудимых рядом с главарями нацистского рейха. Ведь не увещеваниями и уговорами покончили они с нацизмом, а силой оружия. И не считали при этом, сколько можно убить солдат противника, а сколько нет. И если мой подзащитный карал только виновных, то массовые бомбардировки Лейпцига, Берлина, Кёльна сопровождались гибелью не только солдат противника, но и женщин и детей. Я хочу обратить ваше внимание, что если и есть разница между нацизмом и неогуманизмом, то не в пользу неогуманизма, не в пользу Каупони и его приспешников. Режим неогуманистов был бы ещё более жестоким, чем нацистский режим, с той лишь разницей, что он был бы неуязвим, как и было показано в романе «Тупик»! Напомню вам, что человечество заплатило за разгром фашизма десятками миллионов жизней. Обратите внимание, не сто тысяч, а миллионы! Сколько бы миллионов потеряли мы, если бы неогуманисты успели начать свои действия раньше, чем боевые отряды этих честных людей, – защитник сделал жест в сторону обвиняемых, – не пришли бы на помощь человечеству, ещё до того, как в наши города ворвались бы бандиты, вооружённые бластерами?

Теперь о морали, по которой здесь лил слезы господин прокурор. Вернее, он лил слезы не о погибшей морали, а о лжи, с которой он почему-то не хочет расстаться. Прокурора возмущает, что отныне мы будем называть чёрное чёрным, а белое белым, что люди перестанут, наконец, лгать друг другу. Да! Многое изменится в нашем обществе и, действительно, начальник учреждения узнает, что о нем думают подчинённые. Да, это так! И если руководитель тупица, то, естественно, ему сразу же об этом скажут. Теперь скажут. Прокурор не видит выхода из такого положения. Ах! – говорит он, – цивилизация погибнет! Но почему так мрачно, господин прокурор? Я вам скажу, что из создавшегося положения есть очень простой выход. Надо только, чтобы руководитель действительно не был тупицей. (Смех в зале, аплодисменты). Вас также смущает, что супруги не смогут скрыть друг от друга факта прелюбодеяния. А разве не будут более моральными честные отношения между ними, исключающие прелюбодеяния? Или вам так не хочется расставаться с ними? Кто же вам мешает не принимать дар далёкой Элии? Оставайтесь таким, каким вы есть! Никому этот дар не навязывается насильно, и если люди принимают его, то принимают добровольно. Люди истосковались по правде! Светлый дар элиан даёт возможность видеть и слышать правду, так кому, позвольте спросить, мешает правда? Только тем, кто хочет скрыть её, только тем, чья мораль построена на обмане и лжи, только тем, кто может существовать, добиваться успеха лишь за счёт лжи и обмана!