Полное собрание сочинений. Том 9. Июль 1904 ~ март 1905

Наконец, в августе 1903 года удалось собрать за границей второй съезд партии. Участвовали все русские комитеты, Бунд (Bund = самостоятельная организация еврейского пролетариата) и обе заграничные фракции, «искровская» и «рабочедельская».

Все участники съезда признали съезд законным. Борьба на съезде велась между искровцами и антиискровцами (рабочедельцы и Бунд); середину занимало так называемое «болото». Искровцы победили. Они провели программу партии (утвержден проект «Искры»). «Искру» признали Центральным Органом, направление ее – направлением партии. Ряд резолюций о тактике был в ее духе. Организационный устав (проект Ленина) был принят искровский. Лишь в частностях его ухудшили антиискровцы, при участии меньшинства искровцев. Группировка голосов на съезде была такова: всего 51 голос. Из них 33 искровских (24 – искровцы теперешнего большинства, 9 — искровцы теперешнего меньшинства), 10 – «болото» и 8 – антиискровцы (3 рабочедельца и 5 бундовцев). К концу съезда, перед выборами, семь делегатов (2 рабочедельца и 5 бундовцев) ушли со съезда (Бунд вышел из партии).

Тогда меньшинство искровцев, поддерживаемое, вследствие сделанных им ошибок, всеми антиискровцами и «болотом», оказалось меньшинством съезда (24 и 9 + 10 + 1, т. е. 24 и 20). При выборе центральных учреждений решено было выбирать 3-х лиц в редакцию ЦО и 3-х – в ЦК. Из 6-ти лиц старой редакции «Искры» (Плеханов, Аксельрод, Засулич, Старовер, Ленин, Мартов) выбрали Плеханова, Ленина и Мартова. В ЦК хотели выбрать двух от большинства и одного от меньшинства.

Мартов отказался войти в редакцию без трех «исключенных» (невыбранных) товарищей, и все меньшинство отказалось от выборов в ЦК Никто никогда не оспаривал и до сих пор не оспаривает законности выборов. Но меньшинство после съезда отказалось работать под руководством выбранных съездом центров.

Этот бойкот продолжался три месяца, с конца августа 1903 г. по конец ноября 1903 г. «Искру» (шесть номеров, №№46–51) редактировали Плеханов и Ленин вдвоем. Меньшинство составило тайную организацию в партии[90 - Тайная организация меньшинства была создана Аксельродом, Мартовым, Троцким сразу же после II съезда партии. В середине сентября 1903 года состоялось тайное совещание 17-ти меньшевиков. В резолюции совещания, написанной Троцким и Мартовым, была изложена программа фракционной деятельности и намечены организационные шаги к захвату меньшевиками центральных учреждений партии и руководства в местных партийных организациях (см. Ленинский сборник VI, стр. 246–249). После захвата «Искры» меньшевики создали при ЦО тайную центральную кассу, завели свой транспорт. Превратив «Заграничную лигу русской революционной социал-демократии» в свою базу, они организовали разъездную агентуру для дезорганизации партийной работы в России, захвата отдельных комитетов или создания наряду с большевистскими комитетами параллельных меньшевистских групп, как это было сделано в Петербурге, Одессе, Екатеринославе. Тайная организация меньшинства существовала до осени 1904 года. Совет партии, – писал Ленин, – «принял участие в тайном расколе партии, освящая борьбу тайной организации меньшинства за «кооптацию». Эта борьба велась, как теперь доказано документально, со времени II съезда, т. е. с августа 1903 г., по ноябрь или декабрь 1904 года» (Сочинения, 4 изд., том 8, стр. 301).](факт, удостоверенный теперь в печати самими сторонниками меньшинства и не отрицаемый в настоящее время никем). Русские комитеты подавляющим большинством (12 из 14-ти успевших высказаться комитетов) высказались против этого дезорганизующего бойкота.

Но Плеханов, после бурного съезда заграничной «Лиги» (= заграничная организация партии), бывшего в самом конце октября 1903 г., решил уступить меньшинству, заявив перед всей партией в статье «Чего не делать» (№ 52 «Искры», ноябрь 1903 г.), что во избежание раскола надо иногда уступить даже тем, кто по ошибке склоняется к ревизионизму и действует как анархический индивидуалист (подчеркнутые выражения – подлинные выражения Плеханова в статье «Чего не делать»). Ленин вышел из редакции, не желая идти против решений съезда. Плеханов «кооптировал» тогда всех четырех бывших редакторов. Русские комитеты заявили, что они посмотрят, каково будет направление новой «Искры», посмотрят, для мира ли вошли меньшевики в редакцию.

Оказалось, как и предсказывали большевики, что и направление старой «Искры» не удержалось и мира в партии новая, меньшевистская редакция не дала. Направление «Искры» до того повернуло к старому, отвергнутому II съездом, рабочедельству, что сам Троцкий, видный член меньшинства, издавший программную брошюру «Наши политические задачи», брошюру, вышедшую под редакцией новой «Искры», заявил буквально: «между старой и новой «Искрой» лежит пропасть». Мы ограничиваемся этим заявлением нашего противника, чтобы не входить в длинные разъяснения принципиальной неустойчивости «Искры».

С другой стороны, «тайная организация меньшинства» не распустилась, а продолжала бойкот Центрального Комитета. Этот тайный раскол партии на открытую и тайную организацию невыносимо тормозил работу. Громадное большинство высказывавшихся о кризисе русских комитетов решительно осудило и направление новой «Искры» и дезорганизаторское поведение меньшинства. Со всех сторон раздалось требование немедленного созыва третьего съезда для выхода из невыносимого положения.

По нашему уставу партии, требуется заявление организаций, имеющих вместе половину общего числа голосов, для созыва экстренного съезда (очередные съезды созываются каждые два года, «по возможности»). Половина уже составилась. Но тут Центральный Комитет изменил большинству, воспользовавшись арестом нескольких его членов, принадлежащих к большинству. Под предлогом «примирения» оставшиеся после арестов члены ЦК вошли в сделку с тайной организацией меньшинства и объявили, что эта организация распускается, причем тайком от партии и вопреки письменным заявлениям Центрального Комитета была кооптированы три меньшевика в ЦК. Эта кооптация состоялась в ноябре или декабре 1904 года. Таким образом, меньшинство боролось с августа 1903 по ноябрь 1904, разрывая всю партию, из-за кооптации трех в ЦО и трех в ЦК

Подделанные таким образом центральные учреждения ответили на требование съезда бранью или молчанием.

Тогда всякое терпение русских комитетов лопнуло. Они стали созывать свои частные конференции. До сих пор состоялись три конференции: 1) четырех кавказских комитетов; 2) трех южных (Одесса, Николаев и Екатеринослав) и 3) шести северных (Петербург, Москва, Тверь, Рига, «Север», т. е. Ярославль, Кострома и Владимир, и наконец Нижний Новгород). Все эти конференции высказались за «большинство», решили поддерживать литературную группу большинства (группу Ленина, Рядового, Орловского, Галерки, Воинова и других) и выбрали свое бюро; этому «бюро» третья, т. е. северная, конференция поручила превратиться в Организационный Комитет и созвать съезд русских комитетов, т. е. третий съезд партии помимо заграничных центров, отколовшихся от партии.

Так обстояло дело к 1-ому января 1905 года (нового стиля). Бюро Комитетов Большинства начало свою работу (в силу наших полицейских условий созыв съезда затянется, конечно, на несколько месяцев: о втором съезде было объявлено в декабре 1902 г., а созван он был в августе 1903 года). Литературная группа большинства основала орган большинства, газету «Вперед», которая и стала выходить еженедельно с 4-го января (нов. стиля) 1905 г. Теперь (3 февраля 1905 г.) вышло уже 4 номера. Направление газеты «Вперед» есть направление старой «Искры». Во имя старой «Искры» «Вперед» решительно борется с новой «Искрой».

Фактически, следовательно, оказалось две Российские социал-демократические рабочие партии. Одна с органом «Искрой», «официально» называемым Центральным Органом партии, с Центральным Комитетом, с четырьмя русскими комитетами из двадцати (остальные комитеты в России, кроме двадцати, бывших на втором съезде, возникли после и вопрос о законности их утверждения есть спорный вопрос). Другая партия с органом «Вперед», с «Бюро русских Комитетов Большинства», с 14-ью комитетами в России (тринадцать названных выше плюс Воронежский, а вероятно также плюс Саратовский, Уральский, Тульский и Сибирский[47 - По крайней мере все четыре последние комитета после второго съезда партии высказывались в пользу «большинства».]).

На стороне «новоискровцев» стоят все противники старой «Искры», все рабочедельцы и большая часть околопартийной интеллигенции. На стороне «впередовцев» все принципиально убежденные сторонники старой «Искры» и большая часть сознательных передовых рабочих и практических деятелей партии в России. Плеханов, который на втором съезде партии (август 1903) и на съезде Лиги (октябрь 1903) был большевиком и который с ноября 1903 года отчаянно борется с «большинством», заявил публично 2-го сентября 1904 г. (этот отзыв напечатан), что силы обеих сторон приблизительно равны.

Мы, большевики, утверждаем, что на нашей стороне большинство настоящих, русских, партийных деятелей. Главной причиной раскола и главным препятствием к объединению мы считаем дезорганизаторское поведение меньшинства, которое отказалось подчиниться решениям второго съезда и предпочло раскол созыву третьего съезда.

В настоящее время меньшевики производят повсюду в России расколы местных организаций. Так, в Петербурге они помешали комитету устроить демонстрацию 28-го ноября (см. «Вперед» № 1[48 - См. настоящий том, стр. 144–148. Ред.]). Теперь они откололись в Петербурге в особую группу, названную «группой при ЦК» и противодействующую местному комитету партии. Такую же местную группу («при ЦК») для борьбы с комитетом партии они основали на днях в Одессе. Меньшевистским центральным учреждениям партии пришлось, в силу фальшивости их позиции, дезорганизовать местную работу партии, ибо эти центральные учреждения не захотели подчиниться решению выбравших их комитетов партии.

Принципиальные разногласия между «Вперед» и новой «Искрой» те же в сущности, какие были между старой «Искрой» и «Рабочим Делом». Эти разногласия мы считаем важными, но, при условии возможности отстаивать вполне свои взгляды, взгляды старой «Искры», мы не считали бы эти разногласия сами по себе препятствием для работы сообща в одной партии.

Напечатано в 1905 г. отдельным листком Бернской группой содействия РСДРП

Печатается по рукописи

Трепов хозяйничает

Свирепая расправа со всеми недовольными сделалась лозунгом правительства после 9-го января. Во вторник генерал-губернатором Петербурга с диктаторскими полномочиями был назначен Трепов, один из наиболее ненавидимых всей Россией слуг царизма, прославившийся в Москве своей свирепостью, грубостью и участием в зубатовских попытках развращения рабочих.

Аресты посыпались как из рога изобилия. Взяты прежде всего члены либеральной депутации, которая в субботу поздно вечером ездила к Витте и к Святополку-Мирскому просить правительство о том, чтобы петиция рабочих была принята и чтобы войско не отвечало выстрелами на мирную демонстрацию. Само собою разумеется, что эти просьбы ни к чему не привели: Витте отослал депутацию к Святополку-Мирскому, последний отказался ее принять. Товарищ министра внутренних дел Рыдзевский принял депутацию очень сухо, заявил, что убеждать надо не правительство, а рабочих, что правительство прекрасно осведомлено о всем, что происходит, и что оно приняло уже решения, которые не могут быть изменены ни по каким ходатайствам. Интересно, что собрание либералов, выбравшее эту депутацию, поднимало вопрос и о том, чтобы отговорить рабочих от шествия к Зимнему дворцу, но присутствовавший на собрании друг Гапона заявил, что это бесполезно, что решение рабочих бесповоротно. (Сведения, сообщенные г. Диллоном, корреспондентом английской газеты «The Daily Telegraph»[91 - «Daily Telegraph» («Ежедневный Телеграф») – английская ежедневная либеральная, а с 80-х годов XIX в. консервативная газета; под этим названием издавалась в Лондоне с 1855 по 1937 год; с 1937 г. после слияния с газетой «Morning Post» («Утренняя Почта») выходит под названием «Daily Telegraph and Morning Post».], и подтвержденные впоследствии другими корреспондентами.)

Арестованным членам депутации – Гессену, Арсеньеву, Карееву, Пешехонову, Мякотину, Семевскому, Кедрину, Шнитникову, Иванчину-Писареву и Горькому (взят в Риге и отвезен в Петербург) предъявили нелепейшее обвинение в намерении сорганизовать «временное правительство России» на другой день после революции. Понятно, что это обвинение падает само собой. Многие из взятых (Арсеньев, Кедрин, Шнитников) уже выпущены. За границей началась энергичная кампания среди образованного буржуазного общества в пользу Горького, и ходатайство пред царем об его освобождении было подписано многими выдающимися германскими учеными и писателями. Теперь к ним присоединились ученые и литераторы Австрии, Франции и Италии.

В пятницу вечером были взяты четыре сотрудника газеты «Наша Жизнь» : Прокопович с женой, Хижняков и Яковлев (Богучарский). Из сотрудников газеты «Наши Дни»[92 - «Наши Дни» — ежедневная газета либерального направления; издавалась в Петербурге с 18 (31) декабря 1904 года по 5 (18) февраля 1905 года; 7 (20) декабря 1905 года издание газеты возобновилось, но вышло только два номера.] взят Ганейзер в субботу утром. Полиция особенно усердно ищет денег, посланных из-за границы на стачечников или в помощь вдовам и сиротам убитых. Арестуют массами: номер бумажки об аресте Богучарского был 53-ий, а Хижнякова – 109-ый. В субботу в редакциях обеих названных газет были обыски и взяты все без исключения рукописи, в том числе подробные отчеты о событиях за всю неделю, отчеты, составленные и подписанные достоверными свидетелями-очевидцами, записавшими все, что они видели, в поучение грядущим поколениям. Весь этот материал никогда не увидит теперь света.

В среду число арестованных было до того велико, что приходилось сажать по два и по три в одну камеру. С рабочими новый диктатор совсем уже не церемонится. С четверга начали хватать их кучами и высылать на родину. Там они будут, разумеется, распространять вести о событиях девятого января и проповедовать борьбу с самодержавием.

Трепов берется за свою старую московскую политику: приманивать массу рабочих экономическими подачками.

Предприниматели собираются вместе с министром финансов и обдумывают различные уступки рабочим, говорят о 9-часовом рабочем дне. Министр финансов принимает во вторник депутацию рабочих, обещает экономические реформы, предостерегает от политической агитации.

Полиция из кожи лезет, чтобы посеять недоверие и вражду между населением вообще и рабочими. От среды в заграничные газеты передают самым определенным образом, что полиция старается напугать жителей Петербурга сенсационными россказнями о грабежах и предпринимаемых будто бы стачечниками кровавых действиях. Даже товарищ министра внутренних дел Рыдзевский уверял во вторник одного посетителя, что стачечники собираются грабить, жечь, разрушать, убивать. Стачечники заявляли, где могли, – по крайней мере, сознательные вожди их, – что это клевета. Полиция сама подсылала провокаторов и дворников бить стекла, жечь газетные киоски и грабить лавки, чтобы терроризировать население. Рабочие же на самом деле вели себя настолько мирно, что возбуждали этим удивление корреспондентов заграничных газет, которые видели ужасы 9-го января.

Полицейские агенты заняты теперь новой «рабочей организацией». Они подбирают подходящих рабочих, распределяют между ними деньги, науськивают их на студентов и на литераторов, восхваляют «истинную народную политику царя-батюшки». Среди двух-трех сотен тысяч необразованных, придавленных голодом рабочих нетрудно найти несколько тысяч, которые поддадутся на эту удочку. Эти последние и будут «организованы», их заставят проклинать «либеральных обманщиков» и громко заявлять, что их обманули в прошлое воскресенье. Затем эти отбросы рабочего класса выберут депутацию, которая будет «смиренно просить царя позволить им припасть к его стопам и каяться в их преступлениях, совершенных в прошлое воскресенье». «По моим сведениям, – продолжает корреспондент, – именно все это и налаживает теперь полиция. Когда эта организация будет закончена, его величество всемилостивейше соизволит принять депутацию в манеже, который будет специально приготовлен для этой цели. В трогательной речи заявит он о своем отеческом попечении о рабочих и о мерах к улучшению их положения».

P. S. Эти строки были уже набраны, когда мы узнали из телеграмм, что предсказания английского корреспондента оправдались. Царь принял у себя в Царском депутацию из 34 рабочих, подобранных полицией, и сказал полную казенного лицемерия речь об отеческом попечении правительства и о прощении преступлений рабочих. Эта гнусная комедия не обманет, конечно, русский пролетариат, который никогда не забудет кровавого воскресенья. Пролетариат поговорит еще с царем иным языком!

«Вперед» № 5, 7 февраля (25 января) 1905 г.

Печатается по тексту газеты «Вперед»

Петербург после 9-го января

В понедельник, 10 января, Петербург имел вид города, только что завоеванного неприятелем. По улицам постоянно проезжают патрули казаков. Там и здесь видны возбужденные группы рабочих. Вечером много улиц погружено в темноту. Электричества и газа нет. Аристократические дома охраняются группами дворников. Горящие газетные киоски бросают странное освещение на кучки народа.

На Невском были столкновения народа с войском. В толпу опять стреляли. Около Аничкова дворца было дано три залпа. Полиция закрывала оружейные магазины и убирала в подвалы оружие, принимая, очевидно, все меры к тому, чтобы помешать рабочим вооружаться. Чиновники правительственных учреждений чувствовали себя особенно встревоженными, боясь поджогов и взрывов, и удирали в панике из Петербурга.

На Васильевском Острове взятые в воскресенье войсками баррикады снова были возобновлены в понедельник и снова взяты солдатами.

Газет нет. Учебные заведения закрыты. Рабочие на массе частных собраний обсуждают события и меры сопротивления. Толпы сочувствующих, особенно студентов, осаждают больницы.

Сообщают, что колпинские рабочие в числе 20–30 тысяч двинулись во вторник утром с петицией к Царскому Селу. Царскосельский гарнизон выслал навстречу им полк пехоты и полевую батарею. В пяти верстах от Колпина произошло столкновение, войска стреляли и окончательно отбили и разогнали рабочих в 4 часа пополудни. Много убитых и раненых. Рабочие дважды нападали на Царскосельскую железную дорогу, но были отбиты. На протяжении 7 верст рельсы были сорваны, и поезда утром не ходили.

Правительство хоронит ночью, тайком, жертвы кровавого, Владимирова воскресенья. Родственников и знакомых убитых нарочно обманывают, чтобы сделать невозможными демонстрации при похоронах. Целые вагоны трупов отправляются на Преображенское кладбище. В некоторых местах толпа все же пытается, несмотря на все предосторожности полиции, устроить демонстрацию в честь павших борцов за свободу.

Озлобление населения против войска громадное. Заграничные газеты передают со слов очевидцев, что во вторник, 11 января, на Большом проспекте казаки остановили конку, полную рабочих. Один из рабочих крикнул казакам: «Палачи!». Казаки остановили конку, заставили всех сидевших в ней выйти и избивали их саблями плашмя. Один из подвергшихся избиению был при этом ранен. Жители соседних домов пооткрывали окна и кричали казакам: «Убийцы! разбойники!». В пятницу в телеграммах сообщалось, что во время этого инцидента из конки выгнана была казаками также одна женщина. В испуге она уронила своего ребенка, который был раздавлен казацкими лошадьми («The Times»). Подобные победы наших войск над рабочими суть поистине пирровы победы.

«Вперед» № 5, 7 февраля (25 января) 1905 г.

Печатается по тексту газеты «Вперед»

Письмо А. А. Богданову и С. И. Гусеву

11.II.1905.

Рахметову, Харитону

Вчера отправил телеграмму о своем согласии на Ваши изменения, хотя совершенно не согласен с тем, что мог понять из Вашего письма. Но мне так опротивела эта волокита и такой насмешкой надо мной звучали Ваши вопросы, что я махнул рукой: лишь бы делали хоть что-нибудь! лишь бы выпускали какое угодно извещение о съезде, но выпускали, а не разговаривали о нем! Вы удивитесь слову: насмешка. А подумайте-ка, в самом деле: два месяца тому назад я посылаю свой проект всем членам бюро[49 - См. настоящий том, стр. 110–112. Ред.]. Ни единый не интересуется им и не считает нужным обменяться взглядами!! А теперь: по телеграфу… эх-ма, толкуем мы об организации, о централизме, а на деле между самыми тесными товарищами центра такой разброд, такое кустарничество, что плюнуть хочется. Бундовцы вот не языкоблудствуют о централизме, а у них каждый пишет в центр еженедельно и связь фактически устанавливается. И стоит взять в руки их «Последние Известия»[93 - «Последние Известия» — бюллетень Заграничного комитета Бунда; издавался в Лондоне и Женеве в 1901–1906 годах, выражал буржуазно-националистические взгляды.], чтобы видеть эту связь. А у нас выходит 6-ой номер «Впереда» и от члена редакции (Рахметова) нет ни строчки ни о «Впереде», ни для «Впереда». У нас «говорят» о богатых литературных связях и в С.-Петербурге и в Москве, о молодых силах большинства, а мы здесь, через два месяца после призыва к работе (анонс о «Впереде» письмо о нем), не имеем ни слуху ни духу. А русские комитеты (Кавказ, Нижний, не говорю уже о Поволжье, юге) считают бюро совсем «мифом» и имеют на то полное право. О каком-то союзе С.-Петербургского комитета большинства с группой меньшевиков мы «слышали» от чужих людей, – и ни слова не имеем от своих. Отказываемся верить, чтобы такой самоубийственный и глупенький шаг могли сделать большевики. О конференции социал-демократов и о «блоке» «слышали» от чужих, а от своих ни звука, хотя говорят, что это fait accompli[50 - Совершившийся факт. Ред.]. Очевидно, еще раз захотелось большевикам, чтобы их провели[51 - В рукописи далее следуют зачеркнутые слова: «за нос и плюнули им в физию». Ред.].

Единственная наша сила – открытая прямота и сплоченность, энергия натиска. А люди, кажется, размякли по случаю «революции»!! Когда организованность во сто крат более нужна, они продаются дезорганизаторам. Из поправок к проекту декларации и съезда (изложенных в письме донельзя неясно) видно, что носятся с «лояльностью»: папаша прямо пишет это слово и добавляет: если не помянуть центров, никто на съезд не пойдет! Ну, господа, я держу пари, что если Вы так будете действовать, то Вы никогда не получите съезда и никогда не выйдете из-под башмака у бонапартистов ЦО и ЦК Собирать съезд против центров, коим выражено недоверие, собирать съезд от имени революционного бюро (несуществующего и фиктивного, если пресмыкаться перед лояльным уставом) и признавать безусловное право быть на съезде и 9-ти бонапартистам и Лиге (ха-ха!) и бонапартистским креатурам (новоиспеченные комитеты), это значит делать себя смешным и подрывать всякое уважение к себе. Можно и должно было пригласить центры, но признавать их решающий голос, это, повторяю, безумие. Конечно, центры все равно не пойдут на наш съезд, но к чему же давать повод лишний раз плюнуть себе в харю? К чему лицемерить и прятаться? Это прямо позор. Мы провозгласили раскол, мы зовем на съезд впередовцев, мы хотим организовать впередовскую партию и рвем, немедленно рвем все и всякие отношения с дезорганизаторами, – а нам толкуют о лояльности, прикидываются, будто возможен общий съезд «Искры» и «Впереда». Комедия какая-то! Разумеется, первый же день, первый час съезда (если он будет) рассеет эту комедию, но до съезда подобная фальшь навредит нам десятки и сотни раз.

Право, я часто думаю, что из большевиков

/

действительно формалисты[52 - В рукописи эта фраза первоначально была написана так: «Право, я часто думаю, что из большевиков