Полное собрание сочинений. Том 30. Июль 1916 – февраль 1917

IV

Далее. Мы никоим образом не против борьбы за реформы. Мы не хотим игнорировать той печальной возможности, что человечество переживет – на худой конец – еще вторую империалистическую войну, если революция не вырастет из данной войны несмотря на многочисленные взрывы массового брожения и массового недовольства и несмотря на наши усилия. Мы сторонники такой программы реформ, которая тоже должна быть направлена против оппортунистов. Оппортунисты были бы только рады, если бы мы предоставили им одним борьбу за реформы, а сами удалились в заоблачные выси какого-нибудь «разоружения», спасаясь бегством из печальной действительности. «Разоружение» есть именно бегство из скверной действительности, а вовсе не борьба против нее.

Кстати: один из крупных недостатков в постановке вопроса, например, о защите отечества у некоторых левых, состоит в недостаточной конкретности ответа. Гораздо вернее теоретически и неизмеримо важнее практически сказать, что в данной империалистской войне защита отечества есть буржуазно-реакционный обман, чем выдвинуть «общее» положение против «всякой» защиты отечества. Это и неверно и не «бьет» непосредственного врага рабочих внутри рабочих партий: оппортунистов.

По вопросу о милиции мы должны были бы сказать, вырабатывая конкретный и практически необходимый ответ: мы не за буржуазную милицию, а только за пролетарскую. Поэтому «ни одного гроша и ни одного человека» не только на постоянное войско, но и на буржуазную милицию, даже в таких странах, как Соединенные Штаты или Швейцария, Норвегия и т. п. Тем более, что мы видим в самых свободных республиканских странах (например, в Швейцарии) все большее и большее опруссачение милиции, проституирование ее для мобилизации войска против стачечников. Мы можем требовать: выбора офицеров народом, отмены всякой военной юстиции, уравнения в правах заграничных рабочих и туземных (особенно важный пункт для тех империалистических государств, которые подобно Швейцарии все в большем числе и все бесстыднее эксплуатируют иностранных рабочих, оставляя их бесправными), далее: права каждой, скажем, сотни жителей данной страны образовывать свободные союзы для изучения всего военного дела, со свободным выбором инструкторов, с оплатой их труда на казенный счет и т. д. Только при таких условиях пролетариат мог бы изучать военное дело действительно для себя, а не для своих рабовладельцев, и такого изучения безусловно требуют интересы пролетариата. Русская революция доказала, что всякий успех, хотя бы даже и частичный успех революционного движения, – например, завоевание известного города, известного фабричного поселка, известной части армии, – неизбежно заставит победивший пролетариат осуществить именно такую программу.

Наконец, с оппортунизмом нельзя бороться, само собою разумеется, посредством одних программ, а только посредством неуклонного наблюдения за тем, чтобы они действительно проводились в жизнь. Самая крупная, роковая ошибка обанкротившегося II Интернационала состояла в том, что слово не соответствовало делу, что воспитывалась привычка к бессовестной революционной фразе (см. теперешнее отношение Каутского и К

к Базельскому манифесту). Подходя с этой стороны к требованию разоружения, мы должны прежде всего поставить вопрос об его объективном значении. Разоружение как социальная идея, – т. е. такая, которая порождается известной социальной обстановкой и может действовать на известную социальную среду, а не остается личной или кружковой причудой, – порождена, очевидно, особыми, в виде исключения «спокойными» условиями жизни отдельных мелких государств, которые стояли в сторонке довольно долгое время от кровавой мировой дороги войн и надеются так и остаться в сторонке. Чтобы убедиться в этом, достаточно вдуматься, например, в аргументацию норвежских сторонников разоружения: «мы-де страна маленькая, войско у нас маленькое, мы ничего не можем поделать против великих держав» (а поэтому также бессильны против насильственного вовлечения в империалистский союз с той или иной группой великих держав!), «мы хотим остаться в покое в своем уголке-захолустье и продолжать вести захолустную политику, требовать разоружения, обязательных третейских судов, постоянной нейтральности и т. п.» («постоянной» – должно быть вроде бельгийской?).

Мелкое стремление мелких государств остаться в сторонке, мелкобуржуазное желание быть подальше от великих битв мировой истории, использовать свое сравнительно-монопольное положение для пребывания в заскорузлой пассивности – вот объективная общественная обстановка, которая может обеспечивать идее разоружения известный успех и известное распространение в некоторых маленьких государствах. Разумеется, это стремление реакционно и покоится сплошь на иллюзиях, ибо империализм так или иначе втягивает мелкие государства в водоворот всемирного хозяйства и мировой политики.

Поясним это на примере Швейцарии. Ее империалистская обстановка объективно предписывает ей две линии рабочего движения. Оппортунисты стремятся в союзе с буржуазией к тому, чтобы сделать из Швейцарии республикански-демократический монопольный союз для получения прибыли от туристов империалистской буржуазии и чтобы это «спокойное» монопольное положение использовать как можно выгоднее и как можно спокойнее. На деле эта политика есть политика союза небольшого привилегированного слоя рабочих небольшой, поставленной в привилегированное положение, страны с буржуазией своей страны против масс пролетариата. Действительные социал-демократы Швейцарии стремятся к тому, чтобы использовать сравнительную свободу Швейцарии, ее «международное» положение (соседство наиболее высококультурных стран, затем то обстоятельство, что Швейцария говорит, слава богу, не на «своем самостоятельном» языке, а на трех мировых языках) для расширения, упрочения, укрепления революционного союза революционных элементов пролетариата всей Европы. Поможем своей буржуазии удержаться подольше в монопольном положении архиспокойной торговли прелестями Альп, авось, нам тоже перепадет копеечка – вот объективное содержание политики швейцарских оппортунистов. Поможем союзу революционного пролетариата среди французов, немцев, итальянцев для свержения буржуазии – вот объективное содержание политики швейцарских революционных социал-демократов. К сожалению, эта политика проводится «левыми» в Швейцарии далеко еще не достаточно, и прекрасное решение съезда их партии в Аарау 1915 года (признание революционной массовой борьбы) остается пока больше на бумаге. Но речь идет у нас сейчас не об этом.

Интересующий нас сейчас вопрос стоит так: соответствует ли требование разоружения революционному направлению среди швейцарских социал-демократов? Очевидно, нет. Объективно, «требование» разоружения соответствует оппортунистической, узконациональной, ограниченной кругозором маленького государства линии рабочего движения. Объективно, «разоружение» есть самая национальная, специфически-национальная программа мелких государств, отнюдь не интернациональная программа интернациональной революционной социал-демократии.

* * *

P. S. В последнем номере английского «Социалистического Обозрения» – «The Socialist Review»[66 - «The Socialist Review» («Социалистическое Обозрение») – ежемесячный журнал, орган реформистской Независимой рабочей партии Англии; выходил в Лондоне с 1908 по 1934 год. В годы мировой империалистической войны в журнале сотрудничали Р. Макдональд, Ф. Сноуден, А. Ли и другие.] (сентябрь 1916), органа оппортунистической «Независимой рабочей партии», мы находим, на стр. 287, резолюцию нью-кастльской конференции этой партии: отказ от поддержки какой бы то ни было войны со стороны какого бы то ни было правительства, хотя бы «номинально» это и была война «оборонительная». А на стр. 205 встречаем следующее заявление в редакционной статье: «Мы не одобряем восстания синфениев» (ирландского восстания 1916 года). «Мы не одобряем никакого вооруженного восстания, как не одобряем мы никакой другой формы милитаризма и войны».

Надо ли доказывать, что эти «антимилитаристы», подобные сторонники разоружения не в маленькой, а в большой державе, суть злейшие оппортунисты? А ведь теоретически они вполне правы, когда они рассматривают вооруженное восстание тоже как «одну из форм» милитаризма и войны.

Написано в октябре 1916 г.

Напечатано в декабре 1916 г. в «Сборнике «Социал-Демократа»» № 2 Подпись: Н. Ленин

Печатается по тексту «Сборника»

Империализм и раскол социализма

Есть ли связь между империализмом и той чудовищно-отвратительной победой, которую одержал оппортунизм (в виде социал-шовинизма) над рабочим движением в Европе?

Это основной вопрос современного социализма. И после того, как мы вполне установили в нашей партийной литературе, во-1-х, империалистский характер нашей эпохи и данной войны; во-2-х, неразрывную историческую связь социал-шовинизма с оппортунизмом, а равно их идейно-политическое одинаковое содержание, можно и должно перейти к разбору этого основного вопроса.

Начать приходится с возможно более точного и полного определения империализма. Империализм есть особая историческая стадия капитализма. Особенность эта троякая: империализм есть (1) – монополистический капитализм; (2) – паразитический или загнивающий капитализм; (3) – умирающий капитализм. Смена свободной конкуренции монополией есть коренная экономическая черта, суть империализма. Монополизм проявляется в 5 главных видах: 1) картели, синдикаты и тресты; концентрация производства достигла той ступени, что породила эти монополистические союзы капиталистов; 2) монопольное положение крупных банков: 3–5 гигантских банков ворочают всей экономической жизнью Америки, Франции, Германии; 3) захват источников сырья трестами и финансовой олигархией (финансовый капитал есть монополистический промышленный капитал, слившийся с банковым капиталом); 4) раздел мира (экономический) международными картелями начался. Таких международных картелей, владеющих всем мировым рынком и делящих его «полюбовно», – пока война не переделила его – насчитывают уже свыше ста! Вывоз капитала, как особенно характерное явление в отличие от вывоза товаров при немонополистическом капитализме, стоит в тесной связи с экономическим и политически-территориальным разделом мира. 5) Раздел мира территориальный (колонии) закончился.

Империализм, как высшая стадия капитализма Америки и Европы, а затем и Азии, сложился вполне к 1898–1914 гг. Войны испано-американская (1898), англо-бурская (1899–1902), русско-японская (1904–1905) и экономический кризис в Европе 1900 года – вот главные исторические вехи новой эпохи мировой истории.

Что империализм есть паразитический или загнивающий капитализм, это проявляется прежде всего в тенденции к загниванию, отличающей всякую монополию при частной собственности на средства производства. Разница между республикански-демократической и монархически-реакционной империалистской буржуазией стирается именно потому, что та и другая гниет заживо (чем нисколько не устраняется поразительно быстрое развитие капитализма в отдельных отраслях промышленности, в отдельных странах, в отдельные периоды). Во-2-х, загнивание капитализма проявляется в создании громадного слоя рантье, капиталистов, живущих «стрижкой купонов». В четырех передовых империалистских странах, Англии, Северной Америке, Франции и Германии, капитал в ценных бумагах составляет по 100–150 миллиардов франков, что означает ежегодный доход не менее 5–8 миллиардов на страну. В-3-х, вывоз капитала есть паразитизм в квадрате. В-4-х, «финансовый капитал стремится к господству, а не к свободе». Политическая реакция по всей линии – свойство империализма. Продажность, подкуп в гигантских размерах, панама всех видов. В-5-х, эксплуатация угнетенных наций, неразрывно связанная с аннексиями, и особенно эксплуатация колоний горсткой «великих» держав все больше превращает «цивилизованный» мир в паразита на теле сотен миллионов нецивилизованных народов. Римский пролетарий жил на счет общества. Теперешнее общество живет на счет современного пролетария. Это глубокое замечание Сисмонди Маркс особенно подчеркивал[67 - К. Маркс. Предисловие ко второму изданию «Восемнадцатого брюмера Луи Бонапарта» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 16, стр. 375–376).]. Империализм несколько изменяет дело. Привилегированная прослойка пролетариата империалистских держав живет отчасти на счет сотен миллионов нецивилизованных народов.

Понятно, почему империализм есть умирающий капитализм, переходный к социализму: монополия, вырастающая из капитализма, есть уже умирание капитализма, начало перехода его в социализм. Гигантское обобществление труда империализмом (то, что апологеты – буржуазные экономисты зовут «переплетением») означает то же самое.

Выставляя это определение империализма, мы приходим в полное противоречие с К. Каутским, который отказывается видеть в империализме «фазу капитализма» и определяет империализм как политику, «предпочитаемую» финансовым капиталом, как стремление «промышленных» стран аннектировать «аграрные» страны[48 - «Империализм есть продукт высокоразвитого промышленного капитализма. Он состоит в стремлении всякой промышленной капиталистической нации подчинять и присоединять себе все больше и больше аграрных областей, без отношения к тому, какой нацией населены они» (Каутский в «Neue Zeit» 11/IX. 1914).]. Это определение Каутского теоретически насквозь фальшиво. Особенность империализма – господство как раз не промышленного, а финансового капитала, стремление к аннексиям как раз не только аграрных, а всяких стран. Каутский отрывает политику империализма от его экономики, отрывает монополизм в политике от монополизма в экономике, чтобы расчистить дорогу для своего пошлого буржуазного реформизма вроде «разоружения», «ультраимпериализма» и тому подобного вздора. Смысл и цель этой теоретической фальши всецело сводятся к тому, чтобы затушевать самые глубокие противоречия империализма и оправдать таким образом теорию «единства» с апологетами империализма, откровенными социал-шовинистами и оппортунистами.

На этом разрыве Каутского с марксизмом мы уже достаточно останавливались и в «Социал-Демократе», и в «Коммунисте»[68 - «Коммунист» – журнал, организованный Лениным; издавался в 1915 году в Женеве редакцией газеты «Социал-Демократ» совместно с Г. Л. Пятаковым и Е. Б. Бош, финансировавшими его издание. В редакцию журнала входил также Н. И. Бухарин. Вышел (в сентябре 1915) всего один (двойной) номер. В нем были напечатаны три статьи Ленина: «Крах II Интернационала», «Честный голос французского социалиста», «Империализм и социализм в Италии».План издания журнала был разработан Лениным весной 1915 года, под его руководством состоялось организационное собрание редакции журнала. Позднее Ленин отмечал, что соглашение редакции «Социал-Демократа» с Г. Л. Пятаковым и Е. Б. Бош было необходимо, потому что иначе тогда нельзя было осуществить издание журнала. «С издателями, – писал он, – мы заключили временную «федерацию», так и назвав это «федерацией» и оговорив совершенно определенно ее временный характер, «в виде опыта»» (Сочинения, 4 изд., том 35, стр. 172). «… Весной 1915 г. Бухарин пишет (на конференции!) (Ленин имеет в виду Бернскую конференцию заграничных секций РСДРП. – Ред.) тезисы, где катится в болото явно. Японцы (Пятаков и Бош, приехавшие из России в Швейцарию через Японию. – Ред.) против него. (Поэтому мы идем временно на максимум поблажек в «Коммунисте», чтобы создать форму, удобную для выяснения дела: удастся ли преодолеть «товарищески» колебания Бухарина? поможет ли Е. Б. (Е. Бош. – Ред.), называющая себя большевичкой, этому или нет?)» (там же, стр. 176).Ленин рассчитывал сделать «Коммунист» международным органом левых социал-демократов. В этих целях он стремился привлечь к активному участию в журнале польских левых (К. Радека) и голландских левых. После Циммервальдской конференции, писал позднее Ленин, «надо было взять нужное от Радека и Е. Б. с К

, не дав связать себе руки. Я считаю, что мне это удалось» (там же, стр. 204). Работать вместе с Радеком, писал Ленин в другом письме, «было полезно (между прочим и для Циммервальдской левой) и мы работали. Но Радек тоже колеблется. И наша тактика здесь двусторонняя (этого Юрий + Ник. Ив. (Пятаков и Бухарин. – Ред.) никак не хотели или не умели понять): с одной стороны, помочь Радеку двинуться влево, объединить всех, кого можно, для Циммервальдской левой. С другой, ни на йоту не допускать колебаний в основном» (там же, стр. 167).Уже в ходе подготовки № 1–2 журнала «Коммунист» выявились разногласия редакции «Социал-Демократа» с Бухариным, Пятаковым и Бош, которые обострились после выхода в свет этой книжки журнала. Бош, Пятаков и Бухарин создали свою группу на платформе присланных ими осенью 1915 года в редакцию «Социал-Демократа» тезисов «О лозунге права наций на самоопределение», заняв в корне ошибочную позицию по важнейшим, принципиальным вопросам программы и тактики партии – о праве наций на самоопределение, о роли демократических требований и программы-минимум вообще и др. (см. статьи Ленина: «О рождающемся направлении «империалистического экономизма»», «Ответ П. Киевскому (Ю. Пятакову)», «О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме»», вошедшие в настоящий том).Зимой 1915 года редакция «Социал-Демократа» написала Пятакову, Бош и Бухарину письмо, в котором заявила, что отказывается от участия в «Коммунисте», так как не может взять на себя партийную ответственность за таких соредакторов, непартийно относящихся к делу. «С «тройкой» (Юрий + Евг. Бош + Ник. Ив.), – писал Ленин А. Г. Шляпникову в марте 1916 года, – мы должны были пойти на временные уступки, потому что тогда нельзя было иначе издать журнала (теперь можно); а главное: тогда еще не видали на работе Евг. Бош + Юрия и могли надеяться на то, что работа поведет их вверх.А они пошли вниз.И временный союз обязательно распустить» (Сочинения, 4 изд., том 35, стр. 168).В то же время повернул вправо и встал на путь интриг против большевиков Радек. В январе 1916 года в № 25 «Газеты Роботничей», органе польской с.-д. оппозиции (в редакции которой руководящую роль играл Радек), были опубликованы резолюции совещания редакторской коллегии, состоявшегося в июне 1915 года, направленные против позиции ЦК РСДРП по отношению к войне, социал-шовинизму и центризму. Радек блокировался с группой Пятакова – Бош – Бухарина и вместе с нею интриговал против редакции «Социал-Демократа». В апреле 1916 года в журнале «Vorbote» были опубликованы составленные Радеком и подписанные редакцией «Газеты Роботничей» «Тезисы об империализме и национальном угнетении», в которых проводились идеи «империалистического экономизма». Ввиду такой позиции Радека Ленин считал недопустимым сохранять блок с ним в деле издания «Коммуниста».Считая необходимым прекратить издание журнала «Коммунист», Ленин предложил, чтобы вместо него редакция «Социал-Демократа» выпускала «Сборник «Социал-Демократа»». Он резко критиковал колебания Г. Е. Зиновьева и А. Г. Шляпникова в этом вопросе, их примиренческое отношение к группе Пятакова – Бош – Бухарина. В марте 1916 года Ленин написал «Проект постановления ЦК РСДРП о прекращении издания журнала «Коммунист»» (см. Сочинения, 5 изд., том 27, стр. 279–281). Издание журнала было прекращено. Правда, еще некоторое время переговоры с группой Пятакова – Бош – Бухарина, которые вели Зиновьев и Шляпников, продолжались. В качестве последней попытки соглашения Ленин предложил следующие условия: 1) все старые договоры (устные) отменяются; 2) соглашение между редакцией «Социал-Демократа», редактирующей номер, и издателями заключается на каждую книжку журнала отдельно; 3) журнал должен издаваться в Берне и под другим названием; 4) Бухарин, Пятаков и Бош отказываются от «групповой позиции «империалистически-экономического» характера» (см. Сочинения, 4 изд., том 35, стр. 171; том 36, стр. 356). Ленин категорически отверг наглые попытки группы Пятакова – Бош – Бухарина превратить «Коммунист» в свой фракционный орган, навязать редакции «Социал-Демократа» такие условия, которые делали бы их фактически хозяевами журнала и давали им возможность открыть страницы журнала для проповеди враждебных марксизму идей, для заграничных групп, не входящих в РСДРП, для разжигания разногласий между большевиками и левыми социал-демократами других стран.По настоянию Ленина переговоры с группой Бухарина – Пятакова – Бош были прекращены. Бюро ЦК в России, заслушав сообщение о разногласиях внутри редакции «Коммуниста», заявило о своей полной солидарности с редакцией ЦО «Социал-Демократ» и выразило пожелание, чтобы «все издания ЦК редактировались в строго выдержанном направлении, в полном соответствии с линией ЦК, занятой им от начала войны».С лета 1916 года редакция «Социал-Демократа» стала готовить «Сборник «Социал-Демократа»». № 1 сборника вышел в октябре 1916 года.]. Наши российские каутскианцы, «окисты» с Аксельродом и Спектатором во главе, не исключая Мартова и в значительной степени Троцкого, – предпочли обойти молчанием вопрос о каутскианстве, как направлении. Защищать то, что писал Каутский во время войны, они побоялись, отделываясь либо простым восхвалением Каутского (Аксельрод в своей немецкой брошюре, которую OK обещал напечатать по-русски), либо частными письмами Каутского (Спектатор), где он уверяет, что принадлежит к оппозиции, и иезуитски пробует свести на нет свои шовинистские заявления.

Заметим, что в своем «понимании» империализма, – которое равносильно подкрашиванию его, – Каутский идет назад не только по сравнению с «Финансовым капиталом» Гильфердинга (как бы усердно сам Гильфердинг ныне ни защищал Каутского и «единство» с социал-шовинистами!), но и по сравнению с социал-либералом Дж.-А. Гобсоном. Этот английский экономист, не имеющий и тени претензий на звание марксиста, гораздо глубже определяет империализм и вскрывает его противоречия в своем сочинении 1902 года[49 - J. A. Hobson. «Imperialism», London, 1902 (Дж.-А. Гобсон. «Империализм», Лондон, 1902. Ред.).]. Вот что писал этот писатель (у которого можно найти почти все пацифистские и «примирительные» пошлости Каутского) по особенно важному вопросу о паразитизме империализма:

Двоякого рода обстоятельства ослабляли, по мнению Гобсона, силу старых империй: 1) «экономический паразитизм» и 2) составление войска из зависимых народов, «Первое обстоятельство есть обычай экономического паразитизма, в силу которого господствующее государство использует свои провинции, колонии и зависимые страны для обогащения своего правящего класса и для подкупа своих низших классов, чтобы они оставались спокойными». Относительно второго обстоятельства Гобсон пишет:

«Одним из наиболее странных симптомов слепоты империализма» (в устах социал-либерала Гобсона эти песенки о «слепоте» империалистов уместнее, чем у «марксиста» Каутского) «является та беззаботность, с которой Великобритания, Франция и другие империалистские нации становятся на этот путь. Великобритания пошла дальше всех. Большую часть тех сражений, которыми мы завоевали нашу индийскую империю, вели наши войска, составленные из туземцев; в Индии, как в последнее время и в Египте, большие постоянные армии находятся под начальством британцев; почти все войны, связанные с покорением нами Африки, за исключением ее южной части, проведены для нас туземцами».

Перспектива раздела Китая вызывала у Гобсона такую экономическую оценку: «Большая часть Западной Европы могла бы тогда принять вид и характер, который теперь имеют части этих стран: юг Англии, Ривьера, наиболее посещаемые туристами и населенные богачами места Италии и Швейцарии, именно: маленькие кучки богатых аристократов, получающих дивиденды и пенсии с далекого Востока, с несколько более значительной группой профессиональных служащих и торговцев, и с более крупным числом домашних слуг и рабочих в перевозочной промышленности и в промышленности, занятой окончательной отделкой фабрикатов. Главные же отрасли промышленности исчезли бы, и массовые продукты питания, массовые полуфабрикаты притекали бы, как дань, из Азии и из Африки». «Вот какие возможности открывает перед нами более широкий союз западных государств, европейская федерация великих держав: она не только не двигала бы вперед дела всемирной цивилизации, а могла бы означать гигантскую опасность западного паразитизма: выделить группу передовых промышленных наций, высшие классы которых получают громадную дань с Азии и с Африки и при помощи этой дани содержат большие прирученные массы служащих и слуг, занятых уже не производством массовых земледельческих и промышленных продуктов, а личным услужением или второстепенной промышленной работой под контролем новой финансовой аристократии. Пусть те, кто готов отмахнуться от такой теории» (надо было сказать: перспективы) «как незаслуживающей рассмотрения, вдумаются в экономические и социальные условия тех округов современной южной Англии, которые уже приведены в такое положение. Пусть они подумают, какое громадное расширение такой системы стало бы возможным, если бы Китай был подчинен экономическому контролю подобных групп финансистов, «поместителей капитала» (рантье), их политических и торгово-промышленных служащих, выкачивающих прибыли из величайшего потенциального резервуара, который только знал когда-либо мир, с целью потреблять эти прибыли в Европе. Разумеется, ситуация слишком сложна, игра мировых сил слишком трудно поддается учету, чтобы сделать очень вероятным это или любое иное истолкование будущего в одном только направлении. Но те влияния, которые управляют империализмом Западной Европы в настоящее время, двигаются в этом направлении и, если они не встретят противодействия, если они не будут отвлечены в другую сторону, они будут работать в направлении именно такого завершения процесса».

Социал-либерал Гобсон не видит того, что это «противодействие» может оказать только революционный пролетариат и только в виде социальной революции. На то он и социал-либерал! Но он превосходно подошел еще в 1902 году к вопросу и о значении «Соединенных Штатов Европы» (к сведению каутскианца Троцкого!) и всего того, что затушевывают лицемерные каутскианцы разных стран, именно: что оппортунисты (социал-шовинисты) работают вместе с империалистской буржуазией как раз в направлении создания империалистской Европы на плечах Азии и Африки, что оппортунисты объективно представляют из себя часть мелкой буржуазии и некоторых слоев рабочего класса, подкупленную на средства империалистской сверхприбыли, превращенную в сторожевых псов капитализма, в развратителей рабочего движения.

На эту экономическую, наиболее глубокую, связь именно империалистской буржуазии с победившим ныне (надолго ли?) рабочее движение оппортунизмом мы указывали неоднократно, не только в статьях, но и в резолюциях нашей партии. Отсюда выводили мы, между прочим, неизбежность раскола с социал-шовинизмом. Наши каутскианцы предпочитали обходить вопрос! Мартов, напр., еще в своих рефератах пускал в ход софизм, который в «Известиях Заграничного Секретариата OK»[69 - «Известия Заграничного Секретариата Организационного Комитета Российской Социал-Демократической Рабочей Партии)» – меньшевистская газета; издавалась с февраля 1915 по март 1917 года в Женеве. Вышло 10 номеров. Газета стояла на центристских позициях.] (№ 4 от 10 апреля 1916 г.) выражен следующим образом:

– – «…Дело революционной социал-демократии было бы очень плохо, даже безнадежно, если бы наиболее приблизившиеся по умственному развитию к «интеллигенции» и наиболее квалифицированные группы рабочих фатально уходили от нее к оппортунизму…»

Посредством глупенького словечка «фатально» и некоторой «подтасовочки» обойден тот факт, что известные прослойки рабочих отошли к оппортунизму и к империалистской буржуазии! А софистам OK только и надо обойти этот факт! Они отделываются тем «казенным оптимизмом», которым ныне щеголяет и каутскианец Гильфердинг и многие другие: дескать, объективные условия ручаются за единство пролетариата и за победу революционного течения! дескать, мы «оптимисты» насчет пролетариата!

А на самом-то деле они, все эти каутскианцы, Гильфердинг, окисты, Мартов и К

, – оптимисты… насчет оппортунизма. В этом суть!

Пролетариат есть детище капитализма – мирового, а не только европейского и не только империалистского. В мировом масштабе, 50 лет раньше или 50 лет позже – с точки зрения этого масштаба вопрос частный – «пролетариат», конечно, «будет» един, и в нем «неизбежно» победит революционная социал-демократия. Не в этом вопрос, гг. каутскианцы, а в том, что вы сейчас в империалистских странах Европы лакействуете перед оппортунистами, которые чужды пролетариату, как классу, которые суть слуги, агенты, проводники влияния буржуазии и без освобождения от которых рабочее движение остается буржуазным рабочим движением. Ваша проповедь «единства» с оппортунистами, с Легинами и Давидами, Плехановыми или Чхенкели и Потресовыми и т. д. есть, объективно, защита порабощения рабочих империалистскою буржуазиею через посредство ее лучших агентов в рабочем движении. Победа революционной социал-демократии в мировом масштабе абсолютно неизбежна, но она идет и пойдет, происходит и произойдет только против вас, будет победой над вами.

Те две тенденции, даже две партии в современном рабочем движении, которые так явно разошлись во всем мире в 1914–1916 гг., были прослежены Энгельсом и Марксом в Англии в течение ряда десятилетий, приблизительно с 1858 по 1892 год.

Ни Маркс, ни Энгельс не дожили до империалистской эпохи всемирного капитализма, которая начинается не раньше как в 1898–1900 годах. Но особенностью Англии было уже с половины XIX века то, что по крайней мере две крупнейшие отличительные черты империализма в ней находились налицо: (1) необъятные колонии и (2) монопольная прибыль (вследствие монопольного положения на всемирном рынке). В обоих отношениях Англия была тогда исключением среди капиталистических стран, и Энгельс с Марксом, анализируя это исключение, совершенно ясно и определенно указывали связь его с победой (временной) оппортунизма в английском рабочем движении.

В письме к Марксу от 7 октября 1858 г. Энгельс писал: «Английский пролетариат фактически все более и более обуржуазивается, так что эта самая буржуазная из всех наций хочет, по-видимому, довести дело, в конце концов, до того, чтобы иметь буржуазную аристократию и буржуазный пролетариат рядом с буржуазией. Разумеется, со стороны такой нации, которая эксплуатирует весь мир, это до известной степени правомерно»[70 - См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма, 1953, стр. 105.]. В письме к Зорге от 21 сентября 1872 г. Энгельс сообщает, что Хейлз (Hales) поднял в федеральном совете Интернационала великий скандал и провел вотум порицания Марксу за его слова, что «английские рабочие вожди продались»[71 - См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XXVI, 1935, стр. 288.]. Маркс пишет к Зорге от 4 августа 1874 г.: «Что касается городских рабочих здесь (в Англии), то приходится пожалеть, что вся банда вождей не попала в парламент. Это был бы вернейший путь к освобождению от этой сволочи» [72 - См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XXVI, 1935, стр. 370.]. Энгельс говорит в письме к Марксу от 11 августа 1881 г. о «худших английских тред-юнионах, которые позволяют руководить собой людям, купленным буржуазией или по крайней мере оплачиваемым ею»[73 - См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XXIV, 1931, стр. 529–530.]. В письме к Каутскому от 12 сентября 1882 г. Энгельс писал: «Вы спрашиваете меня, что думают английские рабочие о колониальной политике? То же самое, что они думают о политике вообще. Здесь нет рабочей партии, есть только консервативные и либеральные радикалы, а рабочие преспокойно пользуются вместе с ними колониальной монополией Англии и ее монополией на всемирном рынке»[74 - К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма, 1953, стр. 356.].

7-го декабря 1889 г. Энгельс пишет Зорге: «… Самое отвратительное здесь (в Англии) – перешедшая рабочим в плоть и кровь буржуазная «почтенность» (respectability)… даже Том Манн, которого я считаю наилучшим из всех, говорит охотно о том, что он будет завтракать с лордом-мэром. Когда сравниваешь с этим французов, – видишь, что значит революция»[75 - См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма, 1953, стр. 415–416.]. В письме от 19 апреля 1890 г.: «движение (рабочего класса в Англии) идет вперед под поверхностью, захватывает всё более широкие слои и притом большей частью среди неподвижной доселе самой низшей (курсив Энгельса) массы, и не далек уже день, когда эта масса найдет сама себя, когда ей ясно станет, что именно она сама является этой колоссальной двигающейся массой». 4 марта 1891 г.: «неудача распавшегося союза докеров, «старые», консервативные тред-юнионы, богатые и именно потому трусливые, остаются одни на поле битвы…» 14 сентября 1891 г.: на ньюкаслском конгрессе тред-юнионов побеждены старые юнионисты, противники 8-часового рабочего дня, «и буржуазные газеты признают поражение буржуазной рабочей партии» (курсив везде Энгельса)…[76 - См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XXVIII, 1940, стр. 208–209, 295, 340.]

Что эти мысли Энгельса, повторяемые в течение десятилетий, высказывались им и публично, в печати, доказывает предисловие его ко второму изданию «Положения рабочего класса в Англии», 1892 года[77 - См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произведения в двух томах, т. II, 1955, стр. 386–400]. Здесь говорится об «аристократии в рабочем классе», о «привилегированном меньшинстве рабочих» в противоположность «широкой массе рабочих». «Маленькое, привилегированное, охраняемое меньшинство» рабочего класса одно только имело «длительные выгоды» от привилегированного положения Англии в 1848–1868 гг., «широкая масса в лучшем случае пользовалась лишь кратковременным улучшением»… «С крахом промышленной монополии Англии английский рабочий класс потеряет свое привилегированное положение»… Члены «новых» юнионов, союзов необученных рабочих «имеют одно неизмеримое преимущество: их психика является еще девственной почвой, совершенно свободной от унаследованных, «почтенных» буржуазных предрассудков, которые сбивают с толку головы лучше поставленных «старых юнионистов»»… «Так называемыми рабочими представителями» называют в Англии людей, «которым прощают их принадлежность к рабочему классу, потому что они сами готовы утопить это свое свойство в океане своего либерализма…»

Мы нарочно привели довольно подробные выписки из прямых заявлений Маркса и Энгельса, чтобы читатели могли в целом изучить их. А их необходимо изучить, в них стоит внимательно вдуматься. Ибо здесь гвоздь той тактики в рабочем движении, которая предписывается объективными условиями империалистской эпохи.

Каутский и здесь уже попытался «замутить воду» и подменить марксизм сладеньким примиренчеством с оппортунистами. В полемике с открытыми и наивными социал-империалистами (вроде Ленча), которые оправдывают войну со стороны Германии, как разрушение монополии Англии, Каутский «исправляет» эту очевидную фальшь посредством другой столь же очевидной фальши. На место циничной фальши он ставит слащавую фальшь! Промышленная монополия Англии давно сломана, говорит он, давно разрушена, ее нечего и нельзя разрушать.

В чем фальшь этого аргумента?

В том, что, во-1-х, обойдена колониальная монополия Англии. А Энгельс, как мы видели, уже в 1882 году, 34 года тому назад, вполне ясно указал на нее! Если промышленная монополия Англии разрушена, то колониальная не только осталась, но чрезвычайно обострена, ибо вся земля уже поделена! Посредством своей сладенькой лжи Каутский протаскивает буржуазно-пацифистскую и оппортунистически-мещанскую идейку, что-де «воевать не из-за чего». Напротив, капиталистам теперь не только есть из-за чего воевать, но и нельзя не воевать, если хотеть сохранить капитализм, ибо без насильственного передела колоний новые империалистские страны не могут получить тех привилегий, которыми пользуются более старые (и менее сильные) империалистские державы.

Во-2-х. Почему монополия Англии объясняет победу оппортунизма (на время) в Англии? Потому, что монополия дает сверхприбыль, т. е. избыток прибыли сверх нормальной, обычной во всем свете капиталистической прибыли. Из этой сверхприбыли капиталисты могут выбросить частичку (и даже не малую!), чтобы подкупить своих рабочих, создать нечто вроде союза (вспомните знаменитые «аллиансы» английских тред-юнионов со своими хозяевами, описанные Веббами) – союза рабочих данной нации со своими капиталистами против остальных стран. Промышленная монополия Англии разрушена еще в конце XIX века. Это бесспорно. Но как произошло это разрушение? Так ли, что всякая монополия исчезла?

Если бы это было так, то примиренческая (с оппортунизмом) «теория» Каутского получала бы известное оправдание. Но в том-то и суть, что это не так. Империализм есть монополистический капитализм. Каждый картель, трест, синдикат, каждый гигантски-крупный банк есть монополия. Сверхприбыль не исчезла, а осталась. Эксплуатация одною, привилегированною, финансово-богатою, страною всех остальных осталась и усилилась. Горстка богатых стран – их всего четыре, если говорить о самостоятельном и действительно гигантски-крупном, «современном» богатстве: Англия, Франция, Соединенные Штаты и Германия – эта горстка развила монополии в необъятных размерах, получает сверхприбыль в количестве сотен миллионов, если не миллиардов, «едет на спине» сотен и сотен миллионов населения других стран, борется между собой за дележ особенно роскошной, особенно жирной, особенно спокойной добычи.

В этом как раз экономическая и политическая суть империализма, глубочайшие противоречия коего Каутский притушевывает, а не вскрывает.

Буржуазия «великой» империалистской державы экономически может подкупать верхние прослойки «своих» рабочих, бросая на это сотенку-другую миллионов франков в год, ибо ее сверхприбыль составляет, вероятно, около миллиарда. И вопрос о том, как делится эта маленькая подачка между рабочими-министрами, «рабочими-депутатами» (вспомните великолепный анализ этого понятия у Энгельса), рабочими-участниками военно-промышленных комитетов, рабочими-чиновниками, рабочими, организованными в узкоцеховые союзы, служащими и т. д. и т. д., это уже вопрос второстепенный.

В 1848–1868 гг. и частью позже монополиею пользовалась только Англия; поэтому в ней мог на десятилетия победить оппортунизм; других стран ни с богатейшими колониями, ни с промышленной монополией не было.