Полное собрание сочинений. Том 21. Декабрь 1911 – июль 1912

Союзы работодателей ведут, по мнению г. Гушки, «непосредственную» классовую борьбу с наемными рабочими, а представительные организации – «посредственную» классовую борьбу, «борьбу с другими классами посредством давления на государственную власть и общественное мнение».

Эта терминология, конечно, неправильна. Она сразу показывает нам один из основных недостатков, которые г. Гушка разделяет с большинством представителей «профессорской», буржуазной политической экономии. Как будто бы принимается понятие классовой борьбы, как будто бы оно кладется в основу исследования. А в действительности это понятие суживается и извращается. В самом деле, у г. Гушки выходит, что борьба капиталистов с наемными рабочими внутри рамок данного политического строя есть «непосредственная» классовая борьба, а борьба за самый политический строй есть «посредственная» классовая борьба! Куда же относится борьба за самую «государственную власть»?

Но об этом основном грехе «миросозерцания» г. Гушки нам придется говорить в своем месте. Значение его работы не в теории, а в сводке фактов. Данные, охватывающие организации преобладающего типа, во всяком случае представляют значительный интерес.

Общее число «представительных» организаций крупного капитала в России в 1910 году определено в 143. Из них 71 – биржевые общества с их комитетами. Затем 14 комитетов торговли и мануфактур, 3 купеческих управы, 51 организация «соединенной» группы (съезды, их советы, совещательные конторы и пр.) и 4 организации неопределенной группы. На анкету ответили всего 62 организации, т. е. менее половины. Из 51 организации наиболее интересной «соединенной» группы ответили на анкету 22.

Характерны данные о времени возникновения организаций. Из 32 биржевых комитетов, ответивших на анкету, 9 возникли за сто лет с 1800 до 1900 года;

5 – за четыре года, с 1901–1904; 9 за два года революции – 1905–1906; и 9 – с 1907 по 1910 г.

«Тут с полной ясностью, – пишет г. Гушка, – сказывается тот толчок, который дан был общественным движением бурного 1905 года процессу самоорганизации представителей капитала».

Из 22-х организаций соединенной группы только 7 возникло с 1870 по 1900 г.; 2 – с 1901 по 1904; 8 в два года революции, 1905–1906; и 5 – с 1907 по 1910 г. Все эти «советы съездов» представителей промышленности вообще, горнопромышленников, нефтепромышленников и т. д., и т. п. – продукт главным образом революционной и контрреволюционной эпохи.

По отраслям промышленности организации различаются следующим образом. Из групп биржевых комитетов преобладают смешанные отрасли; эти комитеты объединяют обыкновенно все отрасли промышленности и торговли данной местности. В группе комитетов торговли и мануфактур выделяется на первый план текстильное дело. В главнейшей – соединенной группе почти половина организаций падает на промышленность, а не на торговлю, именно на горное дело и металлургию.

«Эта группа отраслей (горнозаводская и металлическая промышленности) и составляет экономический базис организаций современной промышленной «гвардии» России», – пишет г. Гушка, который имеет маленькую страстишку говорить о предмете своего исследования «высоким стилем».

Сумму оборотов или производства во всей отрасли торговли и промышленности данной организации удалось определить лишь для части организаций. Получился итог в 1570 миллионов рублей, из них – 1319 млн. руб. у членов организаций. Следовательно, организовано 84 %. Оборот 3134 членов организаций составил 1121 млн. руб., что дает в среднем на 1 члена – 358 тыс. руб. Число рабочих у 685 членов организаций – около 219 тысяч (автор ошибочно считает 319 тыс. на стр. 111), т. е. в среднем на одного члена организации свыше 300 рабочих.

Ясно, что речь идет именно об организациях крупного капитала и даже, вернее, крупнейшего. Г-н Гушка вполне отчетливо сознает это, указывая, напр., что в члены биржевых комитетов и комитетов торговли и мануфактур попадают лишь крупные и самые крупные торговцы и промышленники, – что организация съездов представителей промышленности и торговли состоит из «крупнейших» капиталистических предприятий.

Поэтому напрасно говорит автор в заглавии своей книги об организациях «торгово-промышленного класса в России». Это неверно. Это опять сужение понятия класс. Речь идет на самом деле у г. Гушки о слое, а не о классе. Правда, слой крупнейших капиталистов, конечно, экономически господствует над всеми остальными, подавляя их безусловно размерами своих оборотов; все это несомненно. Но все же это – слой, а не класс. Дистанция огромного размера отделяет, например, политическую роль представительных организаций этого слоя от его политического господства, а его политическое господство – от политического господства торгово-промышленного класса.

В связи с этим следует отметить следующее рассуждение г. Гушки: «Мы в России, – пишет он, – привыкли прилагать очень большой масштаб для определения того, что называется крупным или некрупным предприятием, ввиду необычайной, как известно, концентрации у нас капитала, превосходящей концентрацию его даже в Германии…»

Сравнение с Германией неправильно. У нас, например, на Урале нет или очень мало мелких предприятий в горной и металлургической промышленности по причинам совсем особого рода – вследствие отсутствия полной свободы промышленности, вследствие пережитков средневековья. А наше казенное (или, что все равно, наше народническое) различение фабрично-заводской и «кустарной» промышленности, разве оно не делает нашу промышленную статистику несравнимою с германской? разве оно не обманывает сплошь да рядом наблюдателя насчет «необычайной концентрации» в России, заслоняя «необычайную» раздробленность тьмы мелких крестьянских предприятий?

II

Интересно отметить некоторые данные анкеты о деятельности представительных организаций крупнейшего капитала. Автор дает, например, сводку сведений об их бюджетах. Бюджет 22-х организаций соединенной группы дает 3 950 000 рублей дохода, а общий итог прихода всех организаций – 7

/

миллионов рублей. «Этот 7

/

-миллионный годовой бюджет наших 56 организаций, – пишет г. Гушка, – вероятно, увеличился бы в 1

/

–2 раза, если бы ввести финансовые отчеты других организаций, не вошедших в нашу анкету».

Но большая половина этого бюджета, именно 4

/

миллиона рублей, расходуется на хозяйственные и благотворительные цели. На чисто представительные функции 56 организаций тратят 2,7 млн. рублей. «Преобладающее число ответов или финансовых отчетов выдвигают на первый план в числе этих расходов на представительство содержание служащих, затем наем квартиры. Притом наибольшая доля расходов падает на содержание служащих в 64,4 % организаций, на квартиру – в 26,7 %».

Цифры эти, при обороте в 1319 млн. рублей у обследованных союзов капиталистов, свидетельствуют о весьма скромных расходах, так что велеречивый вывод г. Гушки – бюджет расходов есть «показатель финансовой мощи (курсив автора) представительных организаций торгово-промышленной буржуазии в России»! – опять-таки показывает нам чрезмерную любовь этого автора к «большим словам».

«Третьему элементу», т. е. служащей союзам капиталистов интеллигенции, автор посвящает 9-ю главу своей книжки. Оказалось, что 29 биржевых комитетов показали 77 представителей 3-го элемента, служащих в этих комитетах; затем 22 организации соединенной группы показали 180 таких служащих. Преобладают показания о 2–4 представителях 3-го элемента на организацию. Ввиду нередкого преуменьшения союзами капиталистов этого рода данных автор считает вероятным заключение, «что на службе у представительных организаций капитала, в ответственных должностях, находится армия (!!) интеллигенции численностью не менее тысячи человек», секретарей, бухгалтеров, статистиков, юрисконсультов и т. п.

Немногого же нужно, чтобы г. Гушка заговорил об «армии».

Издательство союзов капиталистов характеризуется следующими цифрами. В ответ на анкету кроме заполненных бланков получилась библиотечка в 288 томов – труды съездов, отчеты, уставы, докладные записки, которые в продажу вовсе и не поступали.

Девять организаций издают периодические журналы: «Горно-Заводское Дело», «Нефтяное Дело», «Промышленность и Торговля», «Известия Росс. Общества Винокуренных Заводчиков»[114 - «Горнозаводское Дело» – журнал; издавался в Харькове с 1910 по 1918 год советом съезда горнопромышленников Юга России.«Нефтяное Дело» – журнал; издавался в Баку с 1899 по 1920 год советом съезда нефтепромышленников.«Промышленность и Торговля» – журнал; издавался в Петербурге с 1908 по 1917 год советом съездов представителей промышленности и торговли.«Известия Российского Общества Винокуренных Заводчиков» – журнал; издавался в Петербурге с 1908 по 1915 год правлением Российского общества винокуренных заводчиков.] и т. п. Все число вышедших номеров этих изданий автор определяет в 2624 «тома», прибавляя к ним 452 тома «трудов», ежегодных отчетов и пр., а также 333 тома непериодических изданий, г. Гушка определяет итог в 3409 «томов» и называет его «солидным». Общее число изданий, вероятно, составляет 4–5 тысяч томов.

«В этой библиотеке – без преувеличения – кроется целый клад, – восклицает г. Гушка, – богатейший материал для изучения, если можно так выразиться, анатомии и физиологии крупной буржуазии в России… Без изучения этого ценного материала нельзя составить себе верное представление о балансе господствующих общественных сил России, в частности о социальной природе и роли русской государственной власти как до 1905 года, так и после него».

Подобные вылазки в область вопроса о социальной природе и роли русской государственной власти г. Гушка делает очень часто. Их стоит рассмотреть особо ввиду важности этого вопроса и извращения его автором, который безмерно преувеличивает и именно поэтому походя клянется, что говорит «без преувеличения».

III

«Центр тяжести деятельности рассматриваемых организаций, – пишет г. Гушка, – как представительных, т. е. посвященных представительству интересов промышленно-торгового класса, естественно лежит в области формулировки позиции представителей этого класса по различным вопросам, затрагивающим его интересы, и защите этой позиции различными способами».

Несомненно, что «центр тяжести» лежит именно здесь. В анкетных листках много внимания уделено тому, какие вопросы обсуждались организациями капиталистов и какие ходатайства они возбуждали. Сводя полученные сведения, автор выделяет длинный список «вопросов общего», по его мнению, «свойства». Группы важнейших вопросов получаются такие: а) страхование рабочих, праздничный отдых и т. п.; b) подоходный налог, промысловое обложение и т. д.; с) таможенная политика; d) пути сообщения; е) акционерные компании, кредит и пр.; f) заграничные консульства, статистика, организация горного ведомства; g) участие купечества в земских учреждениях, в Гос. совете, в предварительном рассмотрении правительственных законопроектов и т. п.

Г-н Гушка заключает по этому поводу: «Во всяком случае, как видно из перечисленных групп вопросов и ходатайств, сфера деятельности наших организаций очень широка…». Читая такое заключение, невольно останавливаешься и смотришь, не пропущено ли случайно словечко не. Ибо очевидно, что приведенная автором сфера деятельности очень не широка. Но тут дело отнюдь не в обмолвке, а в коренном «умоначертании» автора. «Трудно назвать, – полагает он, – более или менее существенную область социально-политической жизни страны, которая не охватывалась бы сферой деятельности представительных организаций капитала».

Это невероятно, но это факт: г. Гушка со всей серьезностью преподносит такую вопиющую неправду и на десятки ладов повторяет ее!

«Трудно назвать»… Ну, а избирательный закон? а вопрос аграрный? Или это не «существенные области социально-политической жизни страны»?

Г-н Гушка смотрит на «социально-политическую жизнь» из узкого окошечка купцовских позиций. Он никак не может понять, что именно об узости, а вовсе не о широте, свидетельствует его абсолютное изложение. Узостью отличаются вопросы, поднимаемые купцами, ибо они касаются только купцов. До общеполитических вопросов капиталисты не поднимаются. «Допущение представителей промышленности и торговли» в те или иные местные или центральные учреждения – вот предел «смелости» их ходатайств. О том, как вообще должны быть организованы эти учреждения, они не умеют думать. Они берут сложившиеся по чужой указке учреждения и в них клянчат местечка. Они становятся рабски на государственную почву, не их классом созданную, и на этой почве «ходатайствуют» об интересах своего сословия, своей группы, своего слоя, не поднимаясь даже и тут до широкого понимания интересов всего класса.

Г-н Гушка, вопиюще извращая дело, впадает прямо-таки в хвалебный тон. «Энергичное и настойчивое давление на органы власти», – пишет он. «Наши организации» «это сами отлично (!!) понимают»… «Организации крупного капитала выработались в настоящее преддумье, фактически, пожалуй, больше влияющее на законодательство, чем Гос. дума – тем более», покушается острить автор, «что к капиталистическому парламенту не применяется ст. 87-ая, и организации капитала ни разу еще не были нарочито распущены на 3 дня…».

Острота эта свидетельствует наглядно о беспредельности самодовольного узколобия господ промышленных тузов и их хвалителя Гушки. Мелочь, совсем мелочь упущена из виду: Дума ставит вопросы о всем государственном управлении и о всех классах, входя в общегосударственные учреждения, а организации купецких тузов считают храбростью постановку вопросов только купецких, только о правах купцов.

Г-н Гушка доходит до того, что приводит слова уфимского биржевого комитета из отчета за 1905–1906 годы: «само правительство рядом коренных реформирований биржевых учреждений намечает… достойных себе помощников», и называет эти слова «правильными», пишет их курсивом, говорит о «живом и активном сотрудничестве с правительством».

Невольно вспоминаешь, читая такие вещи, немецкое слово: Lobhudelei – пресмыкающееся восхваление или хвалебное пресмыкательство. В 1905–1906 годах говорить с самодовольным видом о «коренном реформировании» – «биржевых учреждений»! Да ведь это – точка зрения лакея, которому барин позволяет «совещаться» с поваром об устройстве обеда и т. п., называя их «достойными себе помощниками».

До какой степени приближается г. Гушка к этой точке зрения, видно из того подотдела главы XV о результатах ходатайств организаций, который он озаглавил: «Проигрышные позиции». «Нельзя отрицать того, – читаем здесь, – что есть несколько областей, в которых ходатайства и требования представителей капитала, действительно, встречают противодействие со стороны правительства». Следуют примеры в таком порядке: 1) область казенных лесов; казна – сама лесопромышленник; 2) область железнодорожных тарифов; казна – сама предприниматель; 3) вопрос о земском представительстве и 4) вопрос о представительстве в Государственной думе и Государственном совете. «В обоих случаях, – говорит автор про два последние, – сказывается, конечно, интимная близость бюрократии к другому господствующему классу – поместно-землевладельческому».

«Но если оставить в стороне немногие указанные вопросы, – продолжает довольный г. Гушка, – то приходится сказать, что во всех остальных областях… данные нашей анкеты рисуют позицию торгово-промышленного класса, как позицию выигрышную…»

Не правда ли, ведь это – перл! Проигрышная позиция – лес, железные дороги, земство и парламент. «Но если оставить в стороне немногие указанные вопросы», то позиция выигрышная!

И в «заключении» своей книги, воюя с «традиционным предрассудком» о приниженности и бесправии торгово-промышленного класса, г. Гушка поднимается, можно сказать, до патетической Lobhudelei:

«Не бесправным, приниженным классом торгово-промышленная буржуазия занимает место за столом российской государственности, а желанным гостем и сотрудником, «достойным помощником» государственной власти выступает она, занимая видное место и по установившемуся обычаю, и по закону, по писаному праву, притом не со вчерашнего дня».

Это вполне годится в официальную речь какого-нибудь Крестовникова, Авдакова, Тизенгаузена и т. п. братии на угощении министра. Именно такие речи, как раз таким языком писанные, знакомы всякому русскому человеку. Спрашивается только, как назвать «ученого», претендующего на «научную» разработку серьезной анкеты, который переносит в литературу застольные речи холопствующих купцов в качестве «вывода из анкеты»?