Полное собрание сочинений. Том 32. Май – июль 1917

Координировать, согласовать свою борьбу против контрреволюции с «борьбой» оборонческих и министериалистских партий мы отказываемся.

Решения Советов не могут быть признаны нами за правильные решения правильной власти, пока остаются 10 буржуазных, контрреволюционных министров вполне милюковского духа и милюковского класса. Но если бы даже Советы взяли всю власть (чего мы желаем и всегда поддержали бы), если бы Советы стали всевластным революционным парламентом, мы не подчинились бы таким его решениям, которые стеснили бы свободу нашей агитации, например, запретили бы прокламации в тылу или на фронте, запретили бы мирные манифестации и т. п. Мы предпочли бы в таком случае перейти на положение нелегальной, официально преследуемой партии, но не отказались бы от своих марксистских, интернационалистских принципов.

Таково же будет наше поведение, если съезду Советов благоугодно будет официально, перед всем населением России, признать нас «врагами народа» или «врагами революции».

Из мотивов запрещения манифестации на три дня мы признаем условно правильным лишь один, именно: что притаившиеся контрреволюционеры, притаившись, хотели воспользоваться этой манифестацией. Будь факты, лежащие в основе этого мотива, правильны, будь имена контрреволюционеров известны всему Совету (как известны они приватно нам из устного сообщения Либера и др. в Исполнительном комитете), необходимо было бы неотложное объявление этих контрреволюционеров врагами народа и арест их с следствием над их сторонниками и пособниками.

Отсутствие таких мер со стороны Совета делает и его правильный мотив лишь условно правильным или вовсе неправильным.

Написано 11 (24) июня 1917 г.

Впервые напечатано в 1924 г. в журнале «Былое» № 24

Печатается по рукописи

Речь на заседании Петербургского комитета РСДРП(б) 11 (24) июня 1917 г. по поводу отмены демонстрации

Недовольство большинства товарищей отменой демонстрации весьма законно, но поступить иначе ЦК не мог по двум основаниям: во-первых, мы получили формальное запрещение демонстрировать со стороны полуоргана власти; во-вторых, это запрещение было мотивировано: «нам известно, что вашим выступлением хотят воспользоваться притаившиеся силы контрреволюции». В подкрепление мотивировки нам назвали имена, например, одного генерала, которого обещали через три дня арестовать, и другие; заявили, что на 10-е июня назначена демонстрация черносотенцев, которые должны были вмешаться в нашу демонстрацию и сделать из нее побоище.

Даже в простой войне случается, что назначенные наступления приходится отменять по стратегическим причинам, тем более это может быть в классовой борьбе, в зависимости от колебания средних мелкобуржуазных слоев. Надо уметь учитывать момент и быть смелым в решениях.

Отмена явилась безусловной необходимостью, что доказывается дальнейшими событиями. Сегодня Церетели произнес свою историческую и истерическую речь[117 - Имеется в виду выступление министра Временного правительства меньшевика Церетели 11 (24) июня 1917 года на объединенном заседании Президиума I Всероссийского съезда Советов, Исполнительного комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, Исполнительного комитета Совета крестьянских депутатов и бюро всех фракций съезда. Данное заседание эсеро-меньшевистские лидеры устроили для того, чтобы, пользуясь своим большинством на нем, нанести удар по большевистской партии. В своей речи, выдержанной в истерических тонах, Церетели заявил, что демонстрация, намечавшаяся большевиками на 10 (23) июня, являлась «заговором для низвержения правительства и захвата власти большевиками». Все выступление Церетели было клеветническим и контрреволюционным. Большевики в знак протеста против клеветы Церетели и других лидеров эсеров и меньшевиков покинули заседание. В. И. Ленин на этом заседании не присутствовал и был против участия в нем. В письме в редакцию газеты «Правда» Ленин сообщал, что он «отстаивал принципиальный отказ большевиков участвовать в этом совещании, с представлением ими письменного заявления: ни в каких совещаниях по таким вопросам (запрещение манифестаций) не участвуем» (настоящий том, стр. 334).]. Сегодня революция вступила в новую фазу своего развития. Они начали с запрещения нашей мирной демонстрации на три дня, хотят запретить на все время съезда, они требуют от нас подчинения решению съезда и грозят нам исключением из состава съезда. Но мы заявили, что предпочитаем быть арестованными, но не отказываемся от свободы агитации.

Церетели, показавший себя в своей речи явным контрреволюционером, заявил, что с большевиками надо бороться не словами, не резолюциями, а надо их лишить всех, имеющихся в их руках, технических средств. Итог буржуазных революций: вначале вооружить пролетариат, потом обезоружить, чтобы он не пошел дальше. Если понадобилось запрещение мирной демонстрации, то положение очень серьезное.

Церетели, явившийся на съезд из недр Временного правительства, выразил ясное желание обезоружить рабочих. Он проявил дикое бешенство, он требовал, чтобы большевики были партией, стоящей вне рядов революционной демократии. Рабочие должны трезво учесть, что о мирной демонстрации теперь речи быть не может. Положение гораздо серьезнее, чем мы предполагали. Мы шли на мирную демонстрацию, чтобы оказать максимум давления на решения съезда – это наше право, – а нас обвиняют, что мы устроили заговор, чтобы арестовать правительство.

Церетели говорит, что, кроме большевиков, контрреволюционеров нет. Собрание, судившее нас, было организовано с особенной торжественностью из президиума съезда, из Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов в полном составе, из бюро фракций всех партий съезда, и на этом собрании они выболтали нам всю правду, они объявляют нам наступление.

Ответом со стороны пролетариата может быть максимум спокойствия, осторожности, выдержки, организованности и памятования, что мирные манифестации – это дело прошлого.

Мы не должны давать повода к нападению, пусть нападают они, и рабочие поймут, что они делают покушение на самое существование пролетариата. Но жизнь за нас, и еще неизвестно, как удастся им нападение: на фронте стоят войска, дух недовольства у них очень силен, в тылу дороговизна, разруха и пр.

ЦК не хочет произвести давление на ваше решение. Ваше право – право протестовать против действий ЦК законно, и ваше решение должно быть свободным.

Впервые напечатано в 1923 г. в журнале «Красная Летопись» № 9

Печатается по машинописному экземпляру протокольной записи

На переломе

Русская революция на первом этапе своего развития передала власть империалистической буржуазии и создала наряду с этой властью Советы депутатов, большинство в которых принадлежало мелкобуржуазной демократии. Второй этап революции (6 мая) формально устранил от власти цинично откровенных представителей империализма Милюкова и Гучкова и фактически превратил партии большинства Советов в правительственные партии. Наша партия оставалась и до и после 6 мая в положении оппозиционного меньшинства. Это было неизбежно, ибо мы – партия социалистического пролетариата, стоящая на почве интернационализма. Социалистический пролетариат, стоящий на интернационалистской позиции во время империалистской войны, не может не быть в оппозиции ко всякой власти, которая эту войну ведет, будет ли то власть монархическая, республиканская или власть «социалистов»-оборонцев. И партия социалистического пролетариата неизбежно будет собирать вокруг себя все большие массы разоряемого затягиваемой войной населения, перестающего доверять «социалистам», связанным службой империализму, как оно раньше перестало доверять империалистам чистой марки. Борьба против нашей партии началась поэтому с первых же дней революции. И какие бы гнусные и омерзительные формы ни принимала борьба гг. кадетов и плехановцев против партии пролетариата, сущность ее ясна. Это та же борьба, которую империалисты и шейдемановцы вели против Либкнехта и Ф. Адлера (оба они были ведь объявлены «сумасшедшими» в центральном органе германских «социалистов», не говоря уже о буржуазной прессе, объявлявшей этих товарищей просто «изменниками», работающими для Англии). Это борьба всего буржуазного общества, включая сюда и мелкобуржуазную демократию, как бы р-р-революционна она ни была, против социалистического, интернационалистского пролетариата.

В России эта борьба дошла до той ступени, когда империалисты пытаются – рукой вождей мелкобуржуазной демократии, Церетели, Черновых и т. д. – одним резким и решительным ударом покончить с растущей силой пролетарской партии. И, как повод для этого решительного удара, министр Церетели нашел неоднократно уже использовавшийся контрреволюциями способ: обвинение в заговоре. Это обвинение только предлог. Суть дела в необходимости для мелкобуржуазной демократии, идущей на поводу у русских и союзных империалистов, покончить раз навсегда с социалистами-интернационалистами. Они считают момент для удара назревшим. Они в ажитации, в испуге, под хлыстом своих господ решились: теперь или никогда.

Социалистический пролетариат и наша партия должны собрать все свое хладнокровие, проявить максимум стойкости и бдительности: пусть грядущие Кавеньяки начинают первыми. А об их приходе наша партия предупредила еще на своей конференции. Пролетариат Петрограда не даст им возможность сложить с себя ответственность. Он будет выжидать, копя свои силы и готовясь к отпору, когда эти господа решатся перейти от слов к делу.

«Правда» № 80, 26 (13) июня 1917 г.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Письмо в редакцию

Меня спрашивают о причине моего отсутствия на вечернем воскресном совещании ИК, президиума съезда и бюро всех фракций. Причина та, что я отстаивал принципиальный отказ большевиков участвовать в этом совещании, с представлением ими письменного заявления: ни в каких совещаниях по таким вопросам (запрещение манифестаций) не участвуем.

    Н. Ленин

«Правда» № 80, 26 (13) июня 1917 г.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Внешняя политика русской революции

Нет более ошибочной и более вредной идеи, чем отрывание внешней от внутренней политики. Как раз во время войны чудовищная неправда такого отрывания становится еще чудовищнее. А со стороны буржуазии делается все возможное и все невозможное, чтобы внушить и поддержать эту идею. Незнакомство масс населения с внешней политикой неизмеримо более распространено, чем невежество в области внутренней. «Тайна» дипломатических сношений соблюдается свято в самых свободных капиталистических странах, в наиболее демократических республиках.

Обман масс народа разработан артистически по отношению к «делам» внешней политики, и нашей революции приходится от этого обмана трижды солоно. Миллионы экземпляров буржуазных газет разносят яд обмана повсюду.

С той или с другой из двух гигантски-богатых и гигантски-сильных групп империалистских хищников – так ставит основной вопрос современной внешней политики капиталистическая действительность. Так ставится этот вопрос классом капиталистов. Так ставится вопрос, разумеется, и широкой мелкобуржуазной массой, сохраняющей старые капиталистические взгляды и предрассудки.

Тому, чья мысль не выходит за пределы капиталистических отношений, непонятно, что рабочий класс, если он сознателен, ни за одну группу империалистских хищников стоять не может. Наоборот, рабочему непонятны обвинения в склонности к сепаратному миру с немцами или в фактическом служении такому миру, направляемые против социалистов, оставшихся верными братскому союзу рабочих всех стран против капиталистов всех стран. Ни в каком случае такие социалисты (следовательно, и большевики в их числе) ни на какой сепаратный мир между капиталистами пойти не могут. Ни сепаратного мира с немецкими капиталистами, ни союза с англо-французскими капиталистами – вот основа внешней политики сознательного пролетариата.

Восставая против этой программы, боясь разрыва с «Англией и Францией», наши меньшевики и эсеры фактически проводят капиталистическую программу внешней политики, отделываясь украшением этой программы цветами невинного красноречия вроде «пересмотра договоров», заявлений в пользу «мира без аннексий» и т. п. Все эти добрые пожелания осуждены на то, чтобы оставаться пустышкой, ибо капиталистическая действительность ставит вопрос ребром: либо в подчинении империалистам одной из групп, либо в революционной борьбе против всякого империализма.

Есть ли союзники для такой борьбы? Есть. Угнетенные классы Европы, пролетариат прежде всего; угнетенные империализмом народы, народы Азии, как соседние нам, прежде всего.

Меньшевики и эсеры, называя себя «революционными демократами», ведут на деле контрреволюционную и антидемократическую внешнюю политику. Будь они революционерами, они советовали бы рабочим и крестьянам России встать во главе всех угнетенных империализмом народов и всех угнетенных классов.

«Тогда против России объединятся капиталисты всех остальных стран» – возражают запуганные обыватели. – Это не невозможно. Зарекаться от всякой революционной войны «революционный» демократ не вправе. Но практическая вероятность такой войны невелика. Английские и немецкие империалисты «помириться» против революционной России не смогут. Русская революция, уже в 1905 году вызвавшая революции в Турции, в Персии, в Китае, поставила бы в очень трудное положение и немецких и английских империалистов, если бы стала осуществлять действительно революционный союз с рабочими и крестьянами колониальных и полуколониальных стран, против деспотов, против ханов, за изгнание немцев из Турции, англичан из Турции, Персии, Индии, Египта и т. д.

Социал-шовинисты, французские и русские, любят ссылаться на 1793 год, чтобы прикрыть эффектной ссылкой свою измену революции. Как раз о том, что действительно «революционная» демократия России могла бы и должна была бы по отношению к угнетенным и отсталым народам выступать в духе 1793 года, у нас не хотят подумать.

В «союзе» с империалистами, то есть в позорной зависимости от них, – такова внешняя политика капиталистов и мелких буржуа. В союзе с революционерами передовых стран и со всеми угнетенными народами против всяких и всех империалистов – такова внешняя политика пролетариата.

«Правда» № 81, 27 (14) июня 1917 г.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Противоречивая позиция

Напечатанная сегодня в газетах резолюция съезда с осуждением нашей партии, несомненно, будет сопоставлена всяким сознательным рабочим и солдатом с нашим партийным заявлением Всероссийскому съезду Советов, заявлением, оглашенным 11 и напечатанным в «Правде» сегодня[118 - Имеется в виду заявление Центрального Комитета РСДРП(б) и бюро фракции большевиков I Всероссийского съезда Советов, которое было оглашено 11 (24) июня 1917 года на объединенном заседании президиума съезда Советов и Исполнительного комитета Петроградского Совета, Исполнительного комитета Совета крестьянских депутатов и бюро всех фракций съезда. В его основу был положен проект, написанный В. И. Лениным (см. настоящий том, стр. 328–329).В заявлении указывалось, что демонстрация 10 (23) июня не состоялась не вследствие запрещения ее эсеро-меньшевистским большинством съезда Советов, а потому что ЦК большевистской партии отменил ее; вскрывалось попустительство эсеров и меньшевиков силам контрреволюции и реакции; разоблачалась клевета меньшевистско-эсеровского блока по обвинению большевиков в военном заговоре. «… Фикция военного заговора, – говорилось в заявлении, – выдвинута членом Временного правительства (Церетели. Ред.) для того, чтобы провести обезоружение петроградского пролетариата и раскассирование петроградского гарнизона.Смысл и значение этих мер говорят сами за себя. Дело идет об обезоружении революционного авангарда, – мере, к которой всегда прибегала буржуазная контрреволюция, когда чувствовала свою неспособность справиться с выдвинутыми революцией задачами и с нарастанием возмущения трудящихся масс. Гражданин Церетели и те, которые его направляют, не могут не знать, что рабочие массы никогда в истории не расставались без боя с оружием, которое они получали из рук революции. Стало быть, правящая буржуазия и ее «социалистические» министры сознательно вызывают гражданскую войну – на том коренном вопросе, на котором контрреволюция всегда мерилась силами с рабочим классом» («Правда» № 80 от 13 (26) июня 1917 года).Большевики хотели огласить это заявление на заседании съезда Советов 12 (25) июня, но председатель собрания лишил представителя большевиков слова. Заявление было передано в президиум съезда Советов. На этом заседании съезда, несмотря на то, что большевики отменили демонстрацию, была вынесена резолюция с осуждением большевистской партии.].

Противоречивость позиции вождей съезда вскрылась в их резолюции и вскрыта нашим заявлением особенно наглядно.

«Основой успеха и силы российской революции является единство всей революционной демократии – рабочих, солдат и крестьян», – так гласит первый и важнейший пункт резолюции съезда. И, конечно, этот пункт был бы бесспорно верным, если бы под «единством» понималось здесь единство борьбы против контрреволюции. Ну, а как быть, если известная часть «рабочих, солдат и крестьян» через своих вождей блокируется, объединяется с контрреволюцией? Не ясно ли, что именно эта часть «демократии» на деле перестает быть «революционной»?

Вероятно, народники (эсеры) и меньшевики возмутятся одним допущением с нашей стороны мысли о том, будто возможно, будто мыслимо «объединение» той или иной части «рабочих, солдат и крестьян» с контрреволюцией.

Тем, кто попытался бы возмущением подобного рода затушевать наши доводы и замять суть дела, мы ответим простой ссылкой на 3-й пункт той же резолюции; «… растет сопротивление контрреволюционных слоев имущих классов». Вот это деловое соображение! Вот это было бы совсем правдой, если бы сказать: буржуазии или капиталистов и помещиков (вместо «имущих классов», к которым относится и зажиточная часть мелкой буржуазии).