Полное собрание сочинений. Том 32. Май – июль 1917

Напечатано 19 июля 1917 г. в журнале «Работница» № 7

Печатается по рукописи

К вопросу об явке на суд большевистских лидеров[147 - Речь идет о явке В. И. Ленина на суд буржуазного Временного правительства по клеветническому обвинению в шпионаже на пользу Германии.Обвинения в государственной измене на пользу Германии большевиков, боровшихся за превращение империалистической войны в войну гражданскую и проповедовавших поражение царского правительства в войне, начали распространяться с первых дней войны царской охранкой.После Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года, когда партия большевиков взяла курс на подготовку социалистической революции в России, клевета на большевиков была поднята буржуазной и эсеро-меньшевистской печатью в связи с проездом группы большевиков во главе с В. И. Лениным через Германию. VII (Апрельская) конференция в резолюции «О войне» решительно разоблачила эти приемы буржуазной прессы.В связи с ростом большевистского влияния в массах рабочих и солдат, о чем свидетельствовали июньские и особенно июльские события, клеветническая кампания против большевиков усилилась. Чтобы подорвать политическое влияние большевистской партии в рабочих и особенно солдатских массах, контрреволюция при помощи контрразведки сфабриковала дело о связи В. И. Ленина с германским генштабом. Поскольку на царскую контрразведку народные массы смотрели подозрительно, не доверяли ей, то она решила опубликовать в печати это заведомо ложное обвинение за подписями бывшего депутата II Государственной думы, матерого клеветника и интригана Г. Алексинского и народовольца В. Панкратова.4 (17) июля Алексинский заявил комитету журналистов, что он якобы располагает документами, подтверждающими обвинение Ленина, и потребовал опубликования их в печати. Это обвинение было настолько диким и неправдоподобным, что даже председатель ЦИК Чхеидзе по требованию И. В. Сталина, как члена ЦИК, звонил 4 (17) июля во все большие газеты, чтобы не допустить напечатания этой клеветы. Но 5 (18) июля бульварная черносотенная газетка «Живое Слово» напечатала заявление, подписанное Алексинским и Панкратовым, а на следующий день оно появилось и в других газетах (более подробно см. об этом в статье «Где власть и где контрреволюция?» – настоящий том, стр. 410–417).Травля Ленина еще более усилилась. Временное правительство издало приказ об аресте В. И. Ленина.Ввиду вздорности обвинения, явно направленного контрреволюцией на то, чтобы оклеветать политического противника, лишить его доверия масс, В. И. Ленин, уйдя в подполье 5 (18) июля, придерживался того мнения, что необходимо добиться открытого суда и, явившись на него, разоблачить клевету, превратив его в суд над контрреволюционным Временным правительством.Вопрос о явке В. И. Ленина на суд имел общепартийное значение и обсуждался несколько раз в высших партийных инстанциях. 7 (20) июля на квартире С. Я. Аллилуева он обсуждался совещанием членов ЦК и партийных работников. Присутствовали В. П. Ногин, Г. К. Орджоникидзе, И. В. Сталин, Е. Д. Стасова и другие. Статья «К вопросу об явке на суд большевистских лидеров», написанная 8 (21) июля (но увидевшая свет лишь в 1925 году), вероятно, является подведением итогов данного совещания. Этот же вопрос обсуждался на расширенном совещании ЦК РСДРП(б) совместно с представителями петроградской и московской большевистских организаций, состоявшемся 13–14 (26–27) июля 1917 года. На нем присутствовали Бокий, Бубнов, Бухарин, Володарский, Молотов, Ногин, Подвойский, Сталин, Савельев, Свердлов, Сокольников, Рыков и др. Совещание высказалось против явки Ленина на суд. В письме в редакцию газеты «Пролетарское Дело», опубликованном 15 (28) июля, В. И. Ленин писал: «Мы переменили свое намерение подчиниться указу Временного правительства о нашем аресте… Ни о какой легальной почве, ни даже о таких конституционных гарантиях, которые существуют в буржуазных упорядоченных странах, в России сейчас не может быть и речи. Отдать себя сейчас в руки властей, значило бы отдать себя в руки Милюковых, Алексинских, Переверзевых, в руки разъяренных контрреволюционеров, для которых все обвинения против нас являются простым эпизодом в гражданской войне» (Сочинения, 4 изд., том 25, стр. 162–163).Ввиду того, что среди членов партии было два мнения по данному вопросу, он был поставлен на обсуждение высшего органа партии – VI съезда РСДРП(б), происходившего 26 июля (8 августа) – 3 (16) августа 1917 года. Остановившись на этом вопросе в заключительном слове по докладу о политической деятельности ЦК, И. В. Сталин высказался за явку Ленина на суд при условии гарантии личной безопасности и демократически организованного суда и предложил в этом духе резолюцию. Он сказал: «В данный момент все еще не ясно, в чьих руках власть. Нет гарантии, что, если их (Ленина и Зиновьева. Ред.) арестуют, они не будут подвергнуты грубому насилию. Другое дело, если суд будет демократически организован и будет дана гарантия, что их не растерзают. На вопрос об этом нам отвечали в ЦИК: «Мы не знаем, что может случиться». Пока положение еще не выяснилось, пока еще идет глухая борьба между властью официальной и властью фактической, нет для товарищей никакого смысла являться к властям. Если же во главе будет стоять власть, которая сможет гарантировать наших товарищей от насилий, которая будет иметь хоть некоторую честь… они явятся» («Шестой съезд РСДРП(б). Протоколы», 1958, стр. 27–28).За явку Ленина на суд (при условии гарантий личной безопасности, гласного ведения следствия и участия в нем представителей от ЦИК Советов, при условии суда присяжных) выступили В. Володарский, И. Безработный (Д. 3. Мануильский) и М. Лашевич и предложили свою резолюцию (см. там же, стр. 32). Питая конституционные иллюзии, не видя того факта, что двоевластие окончилось в пользу контрреволюционной буржуазии, они считали, что партия сможет превратить суд в дело Дрейфуса, т. е. из обвиняемого превратится в обвинителя Временного правительства.Противоположную точку зрения – за неявку Ленина на суд при любых гарантиях – защищали на съезде Ф. Э. Дзержинский, Н. А. Скрыпник, А. Г. Шлихтер и другие. Мы должны, говорил Дзержинский, ясно и определенно сказать, что хорошо сделали те товарищи, которые посоветовали В. И. Ленину не арестовываться. Мы должны разъяснить товарищам, что мы не доверяем Временному правительству, и буржуазии, что мы не выдадим Ленина до тех пор, пока не восторжествует справедливость, т. е. до тех пор, пока этого позорного суда не будет. «В резолюции, предложенной т. Сталиным, – говорил в своем выступлении Н. А. Скрыпник, – было известное условие, при котором наши товарищи могли бы пойти в республиканскую тюрьму, – это гарантия безопасности. Я думаю, что в основу резолюции должны лечь иные положения. Мы одобряем поведение наших вождей. Мы должны сказать, что мы протестуем против клеветнической кампании против партии и наших вождей. Мы не отдадим их на классовый пристрастный суд контрреволюционной банды» (там же, стр. 31–32). Шлихтер в своем выступлении сказал: «Необходимо, чтобы Ленин, и живя в подполье, давал свои указания. В резолюции мы должны сказать, что мы, с презрением отбрасывая клевету, говорим – не как обыватели, боясь репрессий, – не отдадим Ленина, а как представители пролетариата – не отдаем потому, что Ленин нам нужен» (там же, стр. 35).В результате этого коллективного обсуждения VI съезд партии единогласно принял резолюцию, в которой высказался против явки В. И. Ленина на суд, выразил «горячий протест против возмутительной прокурорско-шпионско-полицейской травли вождей революционного пролетариата» и послал приветствие В. И. Ленину.]

Судя по частным беседам, есть два мнения по этому вопросу.

Товарищи, поддающиеся «атмосфере Советов», нередко склоняются к явке.

Более близкие к рабочим массам склоняются, по-видимому, к неявке.

Принципиально вопрос сводится больше всего к оценке того, что принято называть конституционными иллюзиями.

Если считать, что в России есть и возможно правильное правительство, правильный суд, вероятен созыв Учредительного собрания, тогда можно прийти к выводу в пользу явки.

Но такое мнение насквозь ошибочно. Именно последние события, после 4 июля, нагляднейшим образом показали, что созыв Учредительного собрания невероятен (без новой революции), что ни правильного правительства, ни правильного суда в России нет и быть (теперь) не может.

Суд есть орган власти. Это забывают иногда либералы. Марксисту грех забывать это.

А где власть? Кто власть?

Правительства нет. Оно меняется ежедневно. Оно бездействует.

Действует военная диктатура. О «суде» тут смешно и говорить. Дело не в «суде», а в эпизоде гражданской войны. Вот чего напрасно не хотят понять сторонники явки.

Переверзев и Алексинский как инициаторы «дела»!! Неужели не смешно тут говорить о суде? Неужели не наивно думать, что какой-нибудь суд при таких условиях может что-либо разобрать, установить, расследовать??

Власть в руках военной диктатуры, и без новой революции власть эта может лишь укрепиться на известное время, на время войны прежде всего.

«Я не сделал ничего противозаконного. Суд справедлив. Суд разберет. Суд будет гласный. Народ поймет. Я явлюсь».

Это – рассуждение наивное до ребячества. Не суд, а травля интернационалистов, вот что нужно власти. Засадить их и держать – вот что надо гг. Керенскому и К

. Так было (в Англии и Франции) – так будет (в России).

Пусть интернационалисты работают нелегально по мере сил, но пусть не делают глупости добровольной явки!

Написано 8 (21) июля 1917 г.

Впервые напечатано в 1925 г. в журнале «Пролетарская Революция» № 1

Печатается по рукописи

Подготовительные материалы

Тезисы по поводу декларации временного правительства

Тезисы:

2 bis[27 - Вторично. Ред.]) Подкрашивание капиталистов: «союзные демократии»: замазывание классовой борьбы.

3) Всю землю крестьянам– это осуществимо и без революции против капитала, путем блока, союза капиталистов с богатыми крестьянами.

4) Всю землю трудящимся – это неосуществимо без революции против капитала.

5) Организация производства – либо обман (и новое обогащение капиталистов) либо утопия без революции против капитала.

6) «Наступление» – утопия без величайшего революционного энтузиазма масс, могущего родиться только из величайшей революции: против капитала.

7) Отход от Советов,

измена им,

переход к

чиновничеству:

«государственный контроль», мы за. Но кем?

Кто контролирует?

Чиновники?

Или Советы.

8) Учредительное собрание о земле:

уже отстали.

9) Никакого доверия и никакой поддержки!

10) Еще сильнее: разъяснение пролетарской линии, отделение ее от мелкобуржуазной.

??[28 - Summa summaram – Общий итог. Ред.] = Министерство мелкобуржуазных иллюзий и мелкобуржуазного соглашательства.

Написано в мае, не ранее 4 (17), 1917 г.

Впервые напечатано в 1925 г. в Ленинском сборнике IV

Печатается по рукописи

План доклада об итогах VII (апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б) на собрании Петроградской организации. 8 (21) мая 1917 г.[29 - См. настоящий том, стр. 48–51. Ред.]

I

Отделение пролетарской классовой линии = образование пролетарской партии в массовом масштабе…

Перестройка всех партий…