Полное собрание сочинений. Том 31. Март – апрель 1917

«Правда» № 44, 12 мая (29 апреля) 1917 г.

Печатается по тексту газеты «Правда»

И. Г. Церетели и классовая борьба

Все газеты перепечатывают, полностью или в извлечении, речь И. Г. Церетели 27 апреля в торжественном заседании депутатов Государственной думы всех созывов.

Речь министерская, слов нет. Говорил министр без портфеля. Но мы думаем, что не грех все-таки, далее когда министры без портфеля говорят министерские речи, вспомнить о социализме, о марксизме, о классовой борьбе. Каждому свое: буржуазии приличествует избегать разговоров о классовой борьбе, анализа ее, изучения ее, обоснования политики с точки зрения этой борьбы. Буржуазии приличествует отстранять эти «неприятные», «бестактные», как говорят в гостиных, темы и воспевать «единство» «всех друзей свободы». Пролетарской партии приличествует не забывать о классовой борьбе.

Каждому свое.

Две основные политические мысли лежат в основе речи И. Г. Церетели: первая – будто можно и должно различать две «части» буржуазии. Одна часть «пошла на соглашение с демократией»; положение этой буржуазии «прочно». Другая – «безответственные круги буржуазии, провоцирующие гражданскую войну», иначе эту часть Церетели назвал так: «многие из числа так называемых умеренных цензовых элементов».

Вторая политическая мысль оратора: «попытка теперь же объявить (!!?) диктатуру пролетариата и крестьянства» была бы «отчаянной» попыткой, и он, Церетели, согласился бы на эту отчаянную попытку лишь в том случае, если бы хоть на минуту поверил, что идеи Шульгина суть «идеи всей цензовой буржуазии».

Разберем обе политические мысли И. Г. Церетели, занявшего, как министру без портфеля или кандидату в министры и подобает, позицию «центра»: ни реакции, ни революции! ни с Шульгиным, ни с сторонниками «отчаянных попыток».

Какие классовые различия указал Церетели между намеченными им двумя частями буржуазии? Ровно никаких. Церетели даже не подумал о том, что не грех обосновывать политику с точки зрения классовой борьбы. Обе «части» буржуазии – помещики и капиталисты по своей классовой основе. Чтобы Шульгин представлял не те классы или подгруппы классов, что Гучков (член Временного правительства и притом из важнейших…), об этом Церетели не проронил ни слова. Церетели выделил идеи Шульгина из идей «всей» цензовой буржуазии, но оснований не привел никаких. И не мог привести. «Идеи» Шульгина – за единовластие Временного правительства, против надзора за ним вооруженных солдат, против «пропаганды против Англии», против «натравливания» солдат на «офицерское сословие», против пропаганды «Петроградской стороны»[161 - «Петроградская сторона» – район Петрограда, где находились Центральный и Петербургский комитеты партии большевиков, Военная организация при ЦК РСДРП(б), солдатский клуб и другие организации рабочих и солдат, помещавшиеся в бывшем дворце Кшесинской.] и т. д. – эти идеи читатель встречает ежедневно на страницах «Речи», в речах и манифестах министров с портфелями и пр.

Разница только в том, что Шульгин говорит «побойчее», а Временное правительство, как правительство, говорит поскромнее; Шульгин говорит басом, а Милюков фальцетом. Милюков за соглашение с Советом рабочих и солдатских депутатов, Шульгин – тоже не против соглашения. Шульгин и Милюков оба за «другие способы контроля» (не так, чтобы вооруженный солдат контролировал).

Церетели выбросил за борт все и всякие идеи о классовой борьбе! Ни классовых отличий между «двумя частями» буржуазии, ни сколько-нибудь серьезных политических он не указал и не подумал указать!

Под «демократией» в одной части своей речи Церетели разумел «пролетариат и революционное крестьянство». Возьмем это классовое определение. Буржуазия пошла на соглашение с этой демократией. Спрашивается, чем держится это соглашение? каким классовым интересом?

Ни звука об этом у Церетели! Он говорит только об «общей демократической платформе, которая оказалась в настоящую минуту приемлемой для всей страны», т. е., очевидно, для пролетариев и крестьян, ибо «страна», за вычетом «цензовиков», это и есть рабочие и крестьяне.

Исключает ли эта платформа, скажем, вопрос о земле? Нет. Платформа об этом умолчала. Исчезают ли классовые интересы и их рознь от умолчания о них в дипломатических документах, в актах «соглашения», в речах и заявлениях министров?

Церетели «забыл» поставить этот вопрос, забыл «мелочь»: забыл «только» классовые интересы и классовую борьбу…

«Все задачи русской революции, – соловьем пел И. Г. Церетели, – вся ее суть (!!??) зависит от того, поймут ли имущие цензовые классы» (т. е. помещики и капиталисты), «что эта общенародная платформа не платформа специально-пролетарская…»

Бедные помещики и капиталисты! Они «непонятливы». Они «не понимают». Нужен особый министр из демократии, чтобы обучить их уму-разуму…

Или этот представитель «демократии» забыл о классовой борьбе, перешел на позицию Луи Блана, отделывается фразами от розни классовых интересов?

Шульгин ли и Гучков с Милюковым «не понимают», что крестьянина с помещиком на платформе с умолчанием о земле помирить можно? Или И. Г. Церетели «не понимает», что этого достигнуть нельзя?

Рабочие и крестьяне, ограничьтесь тем, что «приемлемо» для помещиков и капиталистов, – вот настоящая суть (классовая, а не словесная) позиции Шульгина – Милюкова – Плеханова. И они лучше «понимают» это, чем И. Г. Церетели.

Тут мы подошли ко второй политической мысли Церетели: диктатура пролетариата и крестьянства (диктатуру не «объявляют», а завоевывают, заметим кстати…) была бы отчаянной попыткой. Во-1-х, так просто говорить теперь об этой диктатуре не доводится: не попасть бы И. Г. Церетели в архив «старых большевиков»[77 - См. мои «Письма о тактике». (См. настоящий том, стр. 131–144. Ред.)]… Во-2-х, – и это главное, – разве рабочие и крестьяне не составляют огромного большинства населения? разве «демократией» не называется осуществление воли большинства?

Как же можно, оставаясь демократами, быть против «диктатуры пролетариата и крестьянства»? как можно опасаться от нее «гражданской войны»? (гражданской войны какой? горстки помещиков и капиталистов против рабочих и крестьян? ничтожного меньшинства против подавляющего большинства?).

И. Г. Церетели запутался окончательно, забыв даже, что если Львов и К

исполнят свое обещание созвать Учредительное собрание, то оно и станет «диктатурой» большинства! Или и в Учредительном собрании рабочие и крестьяне должны ограничиться тем, что «приемлемо» для помещиков и капиталистов?

Рабочие и крестьяне – огромное большинство. Вся власть этому большинству – это, изволите видеть, есть «отчаянная попытка»…

Церетели запутался, ибо совершенно забыл о классовой борьбе. С точки зрения марксизма он перешел всецело на точку зрения Луи Блана, который фразой «отговаривался» от классовой борьбы.

Задача пролетарского вождя: разъяснять различие классовых интересов и убеждать известные слои мелкой буржуазии (именно: беднейших крестьян) делать выбор между рабочими и капиталистами, становясь на сторону рабочих.

Задача мелкобуржуазных Луи Бланов: затушевывать различия классовых интересов и убеждать известные слои буржуазии (преимущественно интеллигентов и парламентариев) «соглашаться» с рабочими, убеждать рабочих «соглашаться» с капиталистами, убеждать крестьян «соглашаться» с помещиками.

Луи Блан усердно убеждал парижскую буржуазию и, как известно, чуть-чуть не убедил ее отказаться от массовых расстрелов в 1848 ив 1871 годах…

«Правда» № 44, 12 мая (29 апреля) 1917 г. Подпись: ?. Ленин

Печатается по тексту газеты «Правда»

Беспокойство

По поводу сообщения о вступлении нескольких бывших министров на должность директоров крупных банков «Правда» спросила:

«– А в скольких банках участвуют (директорами, пайщиками, фактическими хозяевами) нынешние министры Гучков, Терещенко, Коновалов?»

И она прибавила:

«Товарищи банковские служащие (которым, в скобках сказать, необходимо поскорее организоваться в свой союз) хорошо сделают, если соберут по этому поводу материал и опубликуют его в рабочей печати»[78 - См. настоящий том, стр. 223. Ред.].

По этому поводу встревоженные «Биржевые Ведомости», газета, в которой, как известно, довольно сильно «пахнет» банком, пишут:

««Товарищам служащим» предлагается организовать сыск, пошарить по кассам буржуазных министров на предмет учета их наличности. С такой же развязностью большевики шарят и по чужим убеждениям. Не увидим ли мы скоро в «Правде» предложения товарищам учредить собственное охранное отделение? Место в особняке Кшесинской найдется…».

Почему так забеспокоились господа из «Биржевых Ведомостей»?

При чем тут «сыск», господа?

Мы решительно ничего не имеем против того, чтобы товарищи банковские служащие опубликовали списки банковых воротил всех партий. Почему, господа, народ не имеет права знать, кто именно является главными хозяевами таких учреждений, как банки – могущественнейших учреждений, от которых зависит вся экономическая жизнь страны, от которых зависит решение вопросов войны и мира?

Чего вы боитесь, господа?

«Правда» № 44, 12 мая (29 апреля) 1917 г.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Подготовительные материалы

План четвертого «Письма из далека»

Как добиться мира?

1) У всех на устах или на сердце.

2) Наивность: Горький.