Полное собрание сочинений. Том 3. Развитие капитализма в России

Энгельгардт, l. c.

138

«Сборник стат. свед. по Московской губ.», т. V. Вып. 1. М. 1879, стр. 186–189. Мы указываем источники только для примера. Вся литература о крестьянском и частновладельческом хозяйстве содержит массу подобных указаний.

139

Замечательно, что все гигантское разнообразие различных форм отработков в России, различных форм аренды со всяческими доплатами и проч. – всецело исчерпывается теми основными формами докапиталистических порядков в земледелии, которые установил Маркс в 47-й главе III тома «Капитала». В предыдущей главе было уже замечено, что этих основных форм три: 1) отработочная рента; 2) рента продуктами или натуральная рента и 3) денежная рента. Вполне естественно поэтому, что Маркс хотел взять именно русские данные для иллюстрации отдела о поземельной ренте.

140

По «Итогам земской статистики» (т. II), крестьяне арендуют за деньги 76 % всех арендуемых ими земель; за отработки 3–7 %; из части продукта 13–17 % и, наконец, за смешанную плату 2–3 % земель.

141

Ср. примеры, приведенные в примечании на стр. 134 (настоящий том, стр. 187. Ред.). При барщинном хозяйстве помещик давал крестьянину землю, чтобы крестьянин на него работал. При сдаче земли за отработки хозяйственная сторона дела, очевидно, та же самая.

142

Сводка новейших данных об арендах (г. Карышев в книге: «Влияние урожаев и пр.», т. I) вполне подтвердила, что только нужда заставляет крестьян брать землю исполу или за отработки, а состоятельные крестьяне предпочитают арендовать за деньги (стр. 317–320), так как натуральные аренды везде и повсюду несравненно дороже для крестьянина, чем денежные (стр. 342–346). Но все эти факты не помешали г-ну Карышеву изображать дело таким образом, что «несостоятельный крестьянин… получает возможность лучше удовлетворять потребностям питания путем некоторого увеличения своего посева на чужой земле исполу» (321). Вот до каких диких мыслей доводит людей предвзятое сочувствие к «натуральному хозяйству»! Доказано, что натуральные аренды дороже денежных, что они представляют своего рода truck-system[131 - Trucksystem – система выплаты заработной платы рабочим товарами и продуктами из фабричных лавок, принадлежащих фабрикантам. Хозяева принуждают рабочих вместо денежной заработной платы брать в этих лавках предметы потребления плохого качества и по высокой цене. Эта система, являющаяся дополнительным средством эксплуатации рабочих, в России была особенно распространена в районах кустарных промыслов.] в земледелии, что они окончательно разоряют крестьянина и превращают его в батрака, – а наш экономист толкует об улучшении питания! Испольные аренды, изволите видеть, «должны помогать» «нуждающейся части сельского населения получать» в аренду землю (320). «Помощью» называет здесь г. экономист получение земли на самых худших условиях, на условии превращения в батрака! Спрашивается, где же разница между российскими народниками и российскими аграриями, которые всегда были готовы и всегда состоят готовыми оказать «нуждающейся части сельского населения» подобную «помощь»? Кстати, вот интересный пример. По Хотинскому уезду Бессарабской губ. средний дневной заработок испольщика определяют в 60 коп., а поденщика летом – 35–50 коп. «Выходит, что заработок испольщика все-таки выше платы батраку» (344; курсив г. Карышева). Это «все-таки» весьма характерно. Но ведь испольщик имеет, в отличие от батрака, расходы на хозяйство? ведь он должен иметь коня и упряжь? почему не сосчитаны эти расходы? Если средняя поденная плата летом в Бессарабской губернии равна 40–77 коп. (1883–1887 и 1888–1892 гг.), то средняя плата работника с упряжью равна 124–180 коп. (1883–1887 и 1888–1892 гг.). Не «выходит» ли скорее, что батрак получает «все-таки» больше испольщика? Средняя поденная плата пешему работнику (средняя для целого года) определяется в 67 коп. для Бессарабской губ., за 1882–1891 гг. (ibid., 178).

143

Как же не назвать после этого реакционной ту критику капитализма, которую дает, напр., такой народник, как кн. Васильчиков. В самом слове < вольнонаемный» – патетически восклицает он – заключается противоречие, ибо паем предполагает несамостоятельность, а несамостоятельность исключает «волю». О том, что капитализм ставит свободную несамостоятельность на место кабальной несамостоятельности, народничествующий помещик, разумеется, забывает.

144

Выражение г-на Карышева, 1. с. Напрасно не сделал г. Карышев того вывода, что испольные аренды «помогают» переживанию «полусвободного» труда.

145

Настоящий том, стр. 171. Ред.

146

Конская перепись 1893–1894 гг. в 48 губерниях обнаружила убыль лошадей у всех коневладельцев на 9,6 %, убыль числа коневладельцев – на 28 321 человек. В губерниях: Тамбовской, Воронежской, Курской, Рязанской, Орловской, Тульской и Нижегородской убыль лошадей с 1888 по 1893 г. составила 21.2 %. В семи других черноземных губерниях убыль с 1891 по 1893 г. составила 17 % В 38 губерниях Европ. России в 1888–1891 гг. было 7 922 260 крестьянских дворов, из них лошадных – 5 736 436, в 1893–1894 гг. в этих губерниях было 8288 987 дворов, из них лошадных – 5 647 233. След., число лошадных дворов убыло на 89 тысяч, число безлошадных увеличилось на 456 тысяч. Процент безлошадных с 27,6 % поднялся до 31,9 % («Статистика Росс. империи». XXXVII. СПБ. 1896). Выше мы показали, что по 4

/

губерниям Евр. России число безлошадных дворов возросло с 2,8 млн. в 1888–1891 гг. до 3,2 млн. в 1896–1900 гг. – т е. с 27,3 % до 29,2 %. В 4-х южных губерниях (Бессарабской, Екатеринославской, Таврической, Херсонской) число безлошадных дворов возросло с 305,8 тысяч в 1896 г. до 341,6 тыс. в 1904 г., т. е. с 34,7 % до 36,4 %. (Прим. ко 2-му изд.)

147

Ср. также С. А. Короленко. «Вольнонаемный труд и т. д.», стр. 46–47, где, на основании конских переписей 1882 и 1888 гг., приводятся примеры того, как уменьшение числа лошадей у крестьян сопровождается увеличением числа лошадей у частных владельцев.

148

Настоящий том, стр. 246. Ред.

149

Вот пример, отличающийся особенной рельефностью. Земские статистики объясняют сравнительную распространенность денежной и натуральной аренды в различных местах Бахмутского уезда Екатеринославской губернии следующим образом:

«Местности наибольшего распространения денежной аренды лежат в районе каменноугольной и каменносоляной промышленности, а наименьшего – входят в состав степного и чисто земледельческого района. Крестьяне вообще неохотно идут на чужую работу, а на более стеснительную и недостаточно оплачиваемую работу в частных «экономиях» – в особенности. Работа в шахтах и вообще при рудничном и горнозаводском деле тяжела и вредит здоровью рабочего, но она, вообще говоря, лучше оплачивается и привлекает его перспективой ежемесячной или еженедельной получки денег, которых он обыкновенно не видит, работая в «экономии», так как или отрабатывает там «землицу», «соломку», «хлебец» или успел уже забрать все деньги вперед на свои всегдашние нужды и т. п. Все это побуждает рабочего уклоняться от работ в «экономиях», как он и делает, раз есть возможность заработать деньги помимо «экономии». А такая возможность представляется более всего именно там, где много шахт, на которых рабочим платят «хорошие» деньги. Заработав «гроши» на шахтах, крестьянин может арендовать на них землю, не обязываясь работой «экономии», и таким образом устанавливается господство денежной аренды» (цит. по «Итогам земской статистики», т. II, стр. 265). В степных же, не промышленных волостях уезда устанавливается скопщина и отработочная аренда.

Итак, от отработков крестьянин готов бежать даже на шахты! Своевременная расплата чистыми деньгами, безличная форма найма и урегулированная работа «привлекают» его так, что он предпочитает даже подземные рудники – земледелию, тому земледелию, которое наши народники любят рисовать так идиллически. В том-то и дело, что крестьянин на своей шкуре знает, чего стоят те отработки, которые идеализируются аграриями и народниками, и насколько чисто капиталистические отношения лучше их.

150

Ср. Волгин, назв. соч., стр. 280–281.

151

«Говорят, что распространение отработочных аренд, взамен денежных… есть факт регрессивный. Да разве мы говорим, что это явление желательное, выгодное! Мы никогда не утверждали, что это прогрессивное явление», – заявлял г. Чупров от имени всех авторов книги «Влияние урожаев и пр.» (см. Стенографический отчет о прениях в ИВЭО, 1-го и 2-го марта 1897 г. г.[132 - Стенографический отчет о прениях 1 и 2 марта 1897 года напечатан в «Трудах Вольного экономического общества», 1897, № 4.ИВЭО – Императорское Вольное экономическое общество – первое в России научное экономическое общество, учрежденное в 1765 году в Петербурге, как указывалось в уставе, в целях «распространения в государстве полезных для земледелия и промышленности сведений». Общество имело 3 отделения: 1) сельского хозяйства, 2) технических сельскохозяйственных производств и земледельческой механики и 3) сельскохозяйственной статистики и политической экономии. ВЭО объединяло ученых из либеральных дворян и буржуазии; оно проводило анкетные обследования, экспедиции по изучению разных отраслей народного хозяйства и районов страны; периодически издавало «Труды ВЭО», где печатались результаты исследований и стенограммы докладов и прений в секциях общества. Труды ВЭО неоднократно упоминаются В. И. Лениным в его работах.], стр. 38). Это заявление и формально неверно, ибо г. Карышев (см. выше) изображал отработки как «помощь» сельскому населению. По существу же дела, это заявление совершенно противоречит действительному содержанию всех народнических теорий с их идеализацией отработков. Большую заслугу гг. Т.-Барановского и Струве составляет правильная постановка вопроса (1897 г.) о значении низких хлебных цен: критерий для оценки их должен быть тот, содействуют ли такие цены вытеснению отработков капитализмом или нет. Такой вопрос есть, очевидно, вопрос факта, и в ответе на него мы несколько расходимся с названными писателями. На основании данных, излагаемых в тексте (см. особенно § VII этой главы и главу IV), мы считаем возможным и даже вероятным, что период низких хлебных цен ознаменуется не менее, если не более быстрым вытеснением отработков капитализмом, чем предшествующий исторический период высоких хлебных цен.

152

Этот факт, что конкуренция дешевого хлеба является побудительной причиной к преобразованию техники и, следовательно, к замене отработков вольным наймом, заслуживает особого внимания. Конкуренция степного хлеба сказывалась и в годы высоких цен на хлеб; период же низких цен сообщает этой конкуренции особенную силу.

153

См. «Ист. – стат. обзор промышленности в России», т. I. СПБ. 1883 (изд. к выставке 1882 г.), статья В. Черняева: «Сельскохозяйственное машиностроение». – То же, т. II. СПБ. 1886, в группе IX. – «Сельское и лесное хозяйство России» (СПБ. 1893, изд. для Чикагской выставки), статья г. В. Черняева: «Земледельческие орудия и машины». – «Производительные силы России» (СПБ. 1896, изд. для выставки 1896 г.), статья г. Ленина- «Сельскохозяйственные орудия и машины» (отд. I). – «Вестник Финансов», 1896, № 51 и 1897, № 21. – В. Распопин, пит. статья. Только последняя статья ставит вопрос на политико-экономическую почву, все же предыдущие писаны специалистами-агрономами.

154

Для суждения о том, как изменилось дело за последнее время, приводим данные из «Ежегодника России» (изд. Центр, стат. ком СПБ. 1806) за 1900–1903 годы Производство с.-х. машин в империи определяется здесь в 12 058 тыс. руб., а ввоз из-за границы в 1902 г. – 15 240 тыс. руб., в 1903 году – 20 615 тыс. руб. (Примеч. ко 2-му изданию.)

155

В «Вести. Фин.» за 1897 г. № 21 сопоставлены эти данные за 1888–1894 гг., но не указан точно источник их.

156

Всего мастерских, изготовляющих и ремонтирующих земледельческие орудия. считалось в 1864 г. – 64; в 1871 – 112, в 1874 – 203, в 1879 – 340, в 1885 – 435, в 1892 – 400 и в 1895 – около 400 («Сельское и лесное хозяйство России», стр. 358 и «Вестн. Фин «, 1896, № 51). Между тем, «Свод» считал в 1888–1894 гг. только 157–217 (в среднем за 7 лет 183) заводов этого рода. Вот пример, иллюстрирующий отношение «заводского» производства сельскохозяйственных машин к «кустарному» – в Пермской губ. в 1894 г. считали только 4 «завода» с суммой производства в 28 тыс. руб., тогда как «кустарных заведений» этой отрасли перепись 1894/95 г. насчитала 94 с суммой производства в 50 тыс. руб., причем в число «кустарных» вошли и такие заведения, которые имеют, например, 6 наемных рабочих и сумму производства свыше 8 тыс. руб. («Очерк состояния кустарной промышленности в Пермской губ.». Пермь. 1896).

157

«Отчеты и исследования по кустарной промышленности в России». Издание м-ва гос. имуществ, т. I, СПБ. 1892, стр. 202. Крестьянское производство плугов в то же время падает, будучи вытесняемо заводским.

158

«Сельское и лесное хозяйство России», стр. 360.

159

В 1879 г. производилось около 4

/