Ловушка захлопнулась

После того как была доказана цикличность, и когда удалось разделить петли времени на фракции, учёные смогли вырвать первый эпизод из прошлого. По случайности или же нет, но это позволило заглянуть на десятки, а впоследствии – и на целые века назад. Все прекрасно помнят «эффект бабочки». Его суть состоит в следующем: малейшее изменение в прошлом может привести к необратимым последствиям в будущем.

Пустыня Сахара – именно там был проведён эксперимент. Запустили дрона, он сделал снимок звёздного неба, и по расположению звёзд удалось вычислить временной сдвиг. Робота вернули, он шагнул на пятнадцать веков назад и смог запечатлеть то, чего уже давно не было. Правда, у такого путешествия был существенный минус: робот мог сломаться и уже не вернуться обратно, а его обломки могли бы превратиться в артефакты. Но главное – это что бота могли заметить люди, и тогда бы сработал «эффект бабочки». В связи с этим проект закрыли.

2. Всё кончено

Дорос покинул «Лабораторию времени». Несмотря на свой возраст и учёные степени, в душе он по-прежнему оставался мальчишкой, который увлекался пиратами, кладами и всякими тайнами. Вот и сейчас он направлялся к своей подруге Дане, которая ещё вчера позвонила ему и сказала, что откопала интересную легенду.

Возможность побывать в прошлом давала надежду на то, что рано или поздно любая тайна будет раскрыта. Кладов существовало много. Слишком много. Это сейчас пошёл в банк – и положил свои сбережения в ячейку. А раньше всё было по-другому. Порой, чтобы сокрыть свои богатства, люди устраивали целые экспедиции; караваны уходили в джунгли или в горы и, бывало, бесследно там исчезали.

– Вот, посмотри, – чмокнув Дороса в щёку, Дана подала ему листок с непонятными символами.

– Я, хоть и историк, но без твоей помощи не разберусь.

– Давай, – женщина взяла листок и ткнула пальцем в стройный ряд треугольников. – Они похожи на шумерские знаки, но это не они. Шумеры использовали в основном глину, а это письмо было пергаментным, – по крайне мере, так сказано в пояснениях. Это как бы такая хроника. Здесь говорится о ста двадцати мулах и двадцати пяти погонщиках, но главное – о почти что трёх сотнях солдат охраны. Что они перевозили, не написано, но даже шёлк и соль так не охраняли.

– И где всё это было? И, самое главное, когда?

– Дата не точная – она может колебаться с разницей в несколько веков, ведь это, – она потрясла листком с символами, – всего лишь копия.

– Значит, подлинника нет? – разочарованно спросил Дорос.

– Нет, – весело ответила Дана и достала из ящика ксерокопию. – Взгляни. Что это, по-твоему?

Дорос взял лист и стал внимательно рассматривать изображение. Копия была чёткой. Даже царапины – и те были видны.

– Похоже на схему, но линии неровные, словно их наносили вручную, – подвёл итог он и достал из кармана увеличительное стекло.

– Верно. Это медная табличка, тридцать на сорок сантиметров. Её нашли в нише катакомб четыре века назад. Посчитали шуткой студентов и отправили в ящик с ярлыком «подделки». Кстати, именно с ней и был вот этот текст, – она указала на лист бумаги с символами. – Сам же пергамент был в плохом состоянии. Так что это очень хорошо, что догадались сделать копию. Но за точность я не ручаюсь.

– Спасибо. А теперь… Где катакомбы?

– Хитрюга, а ресторан? – подмигнув, Дана перевернула лист с копией таблички. – Вот. Это место глухое. В нём нет строений. Может, раньше в нём и жили какие-то отшельники, но теперь там пусто.

– Спасибо.

– Одним «спасибо» ты не отделаешься. Ну так вот. Ещё есть легенда династии Хамази, в которой говорится о богатой сокровищнице. Не знаю, относится ли она к этой эпохе или нет, – Дана кивнула в сторону ксерокопии, – но у них были хорошие счетоводы, и они следили за порядком. Так вот, там сказано, что в этой сокровищнице было золота девять тысяч пятьсот семьдесят три мин, что в переводе на их счёт, если ты помнишь, будет четыре тонны семьсот восемьдесят шесть килограмм. Вопрос: откуда у них столько золота?

– А камни тоже есть?

– И камни тоже.

– Это примерно по сорок килограмм на мула, – посчитав в уме, сказал Дорос.

– Я не уверена, что легенда и пергамент между собой связаны.

– Я пороюсь в источниках. Но ты совершенно права: золота столько, что это просто немыслимо. Так, значит, ресторан?

– Да, и именно сегодня вечером! – радостно воскликнула Дана и ещё раз чмокнула его в щёку.

Дорос любил копаться в неизвестном. Вся история – это ведь сплошная тайна. Наверное, именно поэтому он, как и Дана, закончил исторический университет. Однако же его интересовала не утверждённая наукой история, а та, которую сами историки скрывали. Дорос не сработался с ректором, и тот, злясь на «лжеучения», уволил его из университета, что в итоге и стало поводом для перехода Дороса в закрытую «Лабораторию времени».

Получив ксерокопии, Дорос занялся поиском ответов. О легенде с кладом нигде не говорилось больше ни слова. Так что, либо его не было вовсе, либо его до сих пор не нашли. Дороса настораживало не только астрономическое по тем временам количество золота, но ещё и медная табличка, найденная вместе с пергаментом. Табличку и правда можно было принять за подделку – студенты подобным образом любят шутить над профессурой. Однако же ему удалось выяснить, что на табличке была изображена часть микросхемы «Ryzen 17 8600X», – а она будет изобретена только лишь спустя три века после того, как её нашли.

– Ну что скажешь? – задал вопрос Дорос своему другу Кадмосу, с которым они вместе изучали прошлое.

– Дело тёмное. Схема очень чёткая – даже все пары на месте. А может, твоя подруга решила над тобой подшутить?

– Не думаю. Это не в её характере. А что насчёт клада? Он поистине огромен. Может, стоит его поискать?

– Возможно. Но сам посуди, дата ведь условная. Мы сможем искать целую вечность. Да и вес меня смущает. Откуда у них могло быть столько золота?

– Не все легенды врут. Вспомни захоронение Лэпу. Вроде бы мелкий царёк, а золота почти полтонны. А курган Аяш? Когда его откопали, то увидели там такое, что пришлось вызывать полицию для охраны. Отсюда нам ничего не видно. Но чем ближе по времени мы подходим к источнику, тем отчётливее становится картина.

– Это тайна. Если бы даже это действительно и было, то после захоронения клада в живых осталось всего двое или даже один человек. Остальных могли просто отравить, чтобы концы в воду, – предположил Кадмос.

– А если он всё же есть? Если, – на этом слове Дорос сделал акцент, – его не нашли, – по крайне мере я нигде не смог обнаружить сведений об этом кладе, – значит, он всё ещё где-то лежит. Может, всё же рискнём?

Кадмоса интересовали научные данные, а не игра, связанная с поиском сокровищ, однакоо при этом вместе с сокровищами нередко укрывали артефакты, которые проливали свет на подлинную историю.

Кадмос был одним из первых, кто изучал прошлое, используя разрывы в кольце времени. Он помогал Зэкле и её команде, которая как раз и разработала устройство перехода «Глаз». С виду всё было просто и в тоже время сложно. Не всё проходило гладко: роботы, отправленные в прошлое, часто терялись. А потом – как гром средь бела дня – их проект вдруг «заморозили». Власти поделились своими секретами из архивов, хранившимися в строжайшей тайне. Стало известно, что археологи находили предметы, которые ну никак не могли быть в прошлом, – такие, как часы, телефоны, фотоаппараты и миникомпьютеры.

Кадмос – как, впрочем, и все те люди, кто работал над проектом «Глаз», – этим сообщением были, что называется, «убиты». Когда однажды утром они пришли в лабораторию, им приказали собраться в одной из аудиторий, а после этого закрыли дверь на замок. Их заперли, словно провинившихся детей, и выпустили только спустя сутки. Всё было кончено: помещения лаборатории опустели, а в домах её сотрудников произведены обыски. Все следы существования перехода в прошлое были уничтожены. Таково было решение комиссии по безопасности.

Кадмос и сам понимал, что с прошлым шутить нельзя. Нужно было придумать иной способ путешествия.

– А если нет? – задал вопрос Дорос. – Вот те предметы из нашего будущего: они же ведь никак не повлияли на текущее время.

– Повлияли, да ещё как. Только мы это восприняли как должное и не заметили искажения, – парировал Кадмос. – Они правильно поступили, закрыв проект.

– Правильно? А как же история? И что же, всё? – на этом точка?!.

– Выходит, что всё, – с обречённостью в голосе отозвался Кадмос.

Впрочем, на деле это оказалось не совсем так. Уже через несколько месяцев к нему подошёл Зенон, который так же, как и он, работал с самого начала проекта «Глаз» и свёл его с Кроносом – человеком из числа богатых и влиятельных людей. Высокий, стройный, со спортивной фигурой и умными глазами, Кронос вовсе не был похож на отпрыска такого родителя, который владел как минимум двумя инвестиционными фондами и управлял двумя корпорациями.

– Я предлагаю Вам продолжить изучать прошлое и писать подлинную историю, – сказал он, когда они встретились в небольшом отеле «Zelenkrov» на окраине городка Осиек.

– У нас нет для этого оборудования. Да и с точки зрения морали всё не так однозначно, – ответил Кадмос, хотя по голосу было понятно, что предложение его явно заинтересовало.

– С моралью мы повременим. А вот с оборудованием я помогу. Мне нужно только Ваше согласие.

Зенон оказался в той ситуации, когда, как говорится, «и хочется и колется». В итоге он согласился. Но только лишь потому, что не был вынуждён подписывать бумаг о неразглашении тайны. Видимо, руководство «Лаборатории времени» в отношении проекта «Глаз» сочло это необязательным – дескать, кто поверит в путешественников в прошлое? – разве что умалишённый.

Кадмос не был уверен в том, что всё получится, ведь всё оборудование и наработки были уничтожены. О том, кто строил переходник, и, главное, о том, где он в данный момент находился, Кадмос не знал, и это было к лучшему. После совершения первого перехода он пригласил в команду Дороса, и работа, наконец, началась.

3. Кома

– Его засекретили! – позвонив однажды утром, сообщила Дана.