В Раю снег не идет. Исторический роман

– Брат Моисей, сын родителей наших Амрама и Иоховеды, хочет говорить с вами.

Начальники колен внимали спокойной и неторопливой речи Аарона с достоинством, медленное поглаживая седые бороды и храня загадочное молчание.

Моисей напрягся, мысленно подбирал слова, которые должны были убедить старейшин: перед ними посланник Бога, призванный Им освободить евреев от горькой неволи.

«Лишь бы не посчитали меня самозванцем или сумасшедшим» – лихорадочно размышлял Моисей, – тогда мне придется бросать посох, засовывать руку за пазуху, окровавливать воды Нила».

«А если это не подействует? – по телу Моисея пробежала неприятная дрожь, – и что тогда?».

Аарон, выждав время, пока старейшины, повернув головы в сторону Моисея, внимательно рассмотрели его, продолжил своим бархатистым голосом, но уже с пылкой страстью:

– Моисей был призван Богом нашим и Богом отцов наших вернуть славу сынам Израиля, ибо видит Он как народ теряет свою самобытность и превращается в язычников.

Старейшины сдержанно молчали.

– В скором времени еврейский народ может забыть язык, обычаи и Бога, – восклицал Аарон, поднимая руки к небу. – Если мы не выйдем из рабства, будущие поколения растворятся среди других племен, как соль в воде.

Ответил старших из почтенных мужей, слушающих речь Аарона:

– Это безумие говорить о выходе из рабства! На стороне египтян – огромная сила: многочисленная вооруженная армия, масса надзирателей, стражников, шпионов. Восстание неизбежно будет разгромлено, а евреев начнут истреблять как мух.

Моисей, сдерживая гнев, вступил в разговор:

– Евреи перестали замечать свое рабство и мечтать о свободе, что и есть подлинное рабство, не только телом, но и душой. Это пугает Бога нашего! Если не остановить такой позор, евреи вскоре забудут, что они самостоятельный народ и привыкнут к мысли, что Бог предоставил им самую лучшую привилегию – вечно работать на других, создавать богатство для чужаков.

– Фараон скорее уничтожит половину евреев, – сказал Ифамар, сын Аарона, – но не выпустить их за пределы государства. Только что умер Рамсес, губитель еврейских детей. И мы очень рискуем навлечь гнев Мернепты, нового властителя. Лучше быть в своем жалком положении, чем вздернутым на виселице.

Моисей резко поднялся, сверкнул глазами:

– Умалишенные! Несчастные! Жалкие рабы! Вы стали зверями, если предпочитаете сытую неволю. Скудная похлебка и небольшой кусок хлеба для вас дороже свободы. Почему?!

Молчали старые, с глубокими морщинами на лбах и щеках, и седым блестящим волосом на голове и в бороде, евреи. Разве плохо жилось евреям? Тот, кто гнет спину с утра и до вечера и слушает надсмотрщиков, имеет вполне сносную еду для себя и своего семейства. У рабов есть свои жилища и огороды. Есть утварь и одежда. И есть камыш для огня в печи. И никто не мешает евреям молиться своему Богу.

Однако понимали они, что рабство растлевает евреев, все чаще проявляется в них животная покорность и звериная дикость, уединение. Лица евреев становятся тупее и злобнее, носят отпечаток низости души – исчезает гордость, достоинство, осознание принадлежности некогда к свободолюбивому и единому народу, который жил своей собственной, пусть и трудной, судьбой.

И стало им стыдно перед своим соплеменником, который в столь серьезном возрасте покинул свою спокойную жизнь ради их свободы – какой пример подают они молодому поколению, – и начали оправдываться:

– Мы не забываем язык наших предков!

– Мы сохранили свой счет месяцев, не перешли на египетский календарь!

– Мы сохранили веру отцов наших; и Бог не отвернулся от нас!

– Мы хотим вырваться на свободу, сбросить оковы!

Горько усмехнулся Моисей:

– Вы уже перестали исполнять обряд обрезания, заповеданный нам праотцами. И только колено Левия свято чтить…

– Нам неловко перед тобой, – разгоряченно ответили начальники колен, – это наше опущения. Но мы готовы исправить его – ведь все – таки Бог еще хранит нас, если направил тебя!

Тогда заговорил величественно Моисей:

– Именно Бог требует от евреев покончить с рабством. Вы говорите, что любите Его? Тогда следуйте тем повелениям, которые Он передал через меня.

И здесь вступил в разговор Аарон, его спокойный голос утихомирил было возникшую перепалку между братом и старейшинами:

– Слушайте, почтенные мужи! Внимайте тому, о чем я вам сейчас поведаю.

И Аарон рассказал старейшинам о встрече его брата в пустыне с Предвечным, о тех знаниях, которые Сущий передал Моисею, и о возложенной на него миссии.

А затем произнес слова, обращенные Богом к Моисею: «Так скажи сынам Израиля: «Вечносущий послал меня к вам – Всесильный Бог отцов ваших; это имя Мое навеки, и это упоминание обо Мне из поколения в поколение… Увидел Я бедствие народа Моего, который в Египте, и услышал вопль его из-за его притеснителей, ибо познал Я боль его. И сошел Я спасти его из-под власти Египта и привести его из той страны в страну прекрасную – страну, текущую молоком и медом… А теперь посылаю Я тебя к фараону, и выведешь ты народ Мой, сынов Израиля, из Египта…».

Здесь произошло удивительное знамение. Как только Аарон произнес эти слова от имени Моисея, сидевшая в углу глубокая старуха неожиданно встала со своего места, обошла Моисея кругом и дрожащим от волнения голосом сказала:

– Это – он! Это – те самые слова, которые он должен был сказать! Он выведет нас из Египта!»

Этой старухой была Серах – дочь Асира, одного из двенадцати сыновей Иакова, последняя из оставшихся в живых, кто еще помнил первые годы жизни евреев в Египте.

– Ему осталось только подтвердить знаками, что именно он посланник Бога к евреям.

Тогда Моисей показал свой пастуший посох, превращающий воды в кровь, исцеляющий проказу.

– Сомнений нет, – заключила Серах, – Моисей и есть наш избавитель по воле Всевышнего.

Все старейшины поклонились Моисею и пали ниц перед ним.

Среди двенадцати колен народа Израиль два колена – Ефрема и Левия – с большей воодушевленностью, чем их собратья, мечтали о свободе. Еще за тридцать лет до появления Моисея несколько тысяч воинов из этих колен вместе с семьями попытались уйти из Египта, но потеряли путь к Ханаану и погибли в пустыне. Потому они с ликованием встретили весть о посланце Бога.

Для них Неопалимая купина, полыхающая голубовато – красным огнем, была не простом диптам, кустом, а символизировала вечность еврейского народа – подобно этому кусту евреям было суждено пройти через страшные исторические испытания, через огонь и смерть и тем не менее продолжить свое существование в истории. По легенде, через эти два колена и был назван горящий куст кустом Моисея.

Моисей поведал старейшинам о своем плане действий:

– Вместе с вами, почтенные мужи, мы отправимся к фараону и убедим его отпустить евреев. Для этого есть предлог: по обычаю предков мы должны в это время совершить жертвоприношение в пустыне.

– Но фараона будет не так легко убедить?

– Да, в этом правда ваш, старейшины сынов Израиля. Наш народ строит египтянам дома, пирамиды, разветвленные и правильные каналы. Без нас Египет засохнет, как пальма без воды. Фараон будет упираться как вол, которого ведут на бойню, и наш Бог вначале ожесточить его сердце, но затем Мернепта уступит.

Глава 16. Первая встреча с фараоном

– Встреча с царем Египетским, – тревога звучала в словах старейшин, – очень опасна для нас лично и для всего народа.

Моисей, напротив, был настроен категорично:

– Я уверен, что еврейский народ представляет большую силу и может создать опасность для фараона и египетской знати. Разговор с Мернептом следует вести твердо, без опасения за нашу жизнь.

Старейшины напоминали о разобщенности евреев, многие из них отошли от Бога и постыдно поклоняются египетским идолам.