Лабиринт Минотавра

– А теперь скажи что – нибудь, ну, поздоровайся со мной, – улыбаясь, предложил Владимир.

Сашка, с интересом посмотрел на Владимира, взял в руки телефон, произнес что – то вроде приветствия. И услышал повторяемое эхо своего собственного голоса.

– Ну, что скажешь? – выключив телефон, спросил Владимир.

– Черт его знает. Конечно, странно как – то он работает. И давно?

– С неделю. Началось еще до случая на дороге.

– Ну, и что ты думаешь по этому поводу, что будешь делать?

Думаю, если меня действительно слушают, это не по линии милиции. Для этого нужны основания, да и соответствующая санкция. Оснований таких нет. В этом я уверен.

Если меня слушают, то это иные люди, имеющие возможность проводить такие действия. А таких структур в наше время, в нашем городе хоть отбавляй. Не надо никаких прокурорских санкций. За деньги сделают все.

А что, спрашиваешь, делать? Думаю, поиграть с ними. Мне даже интересно. Заодно проверю свои подозрения. Сегодня же куплю телефон с сим – картой на иное лицо. На этом аппарате буду разговаривать с цыганами и согласовывать встречи.

А вот со своего телефона я им устрою гонки. Если эти любопытные действительно интересуются моим местом нахождения, они у меня покатаются не только по городу, а по всей области.

За разговором не заметили, как пролетело более часа. Но даже в прихожей, прощаясь, Сашка так и не спросил у Владимира об его личной жизни. Он уже понял, что Владимир остался один. Только пожелал удачи, выдержки и еще что – то, понятное только им обоим.

Он не стал повторяться, как уже было в начале марта, предлагая Владимиру бросить цыганскую тему, прекратить своего рода хождение по мукам. Он понимал, что это будет бесполезный, хотя и дружеский, совет…

Цезарь. Дорога мщения

Кто жизнью не рискует, тот никогда ее не обретет.

– Привет, Барон, это я. Не удивляйся, оставь в памяти этот номер телефона, по нему будем в дальнейшем общаться. Извини, раньше никак не мог подъехать. Сейчас я сделаю тебе звонок со своего телефона. При разговоре скажу, что у меня дела, встретиться не могу, новостей никаких нет, все как прежде. Но буду у тебя ровно через час. Все вопросы при встрече. Все, пока.

Барон понял Владимира сразу, и тот, позвонив со своего телефона и услышав привычный уже для него характерный щелчок и собственное эхо, сообщил, как они и договаривались, что встретиться сейчас с ним не может, никаких новостей нет, порадовать нечем. Здесь же Владимир проинформировал, что направляется в один из районов города по его вопросу, причем он уже на выезде из города. Даже добавил, куда именно едет.

«Ну, что же, уважаемые мои преследователи, если вы меня слушаете – прокатитесь немного, – размышлял Владимир. – А то засиделись, больше недели не тревожили… Наверняка, подумали, что напугали меня. Тем лучше. Впрочем, для кого лучше? – невольно подумал Владимир. – Скорее всего, для меня».

И с горькой усмешкой представил, как сейчас те, неизвестные ему, несутся в указанный им район из города. Наверняка, это для них полная неожиданность. Тот факт, что они могли его караулить целую неделю у дома, исключался. Значит, будут искать именно там, по тому адресу, куда он их направил.

Поскольку времени до встречи с Бароном было предостаточно, Владимир принял душ, сварил кофе и в ожидании такси, которое предварительно заказал по телефону, причем с нового, неизвестного пока его доброжелателям номера, вышел на балкон.

Уже по какой – то привычке, подсознательно, сверху осмотрел двор. Ничего, что могло бы его насторожить, не заметил.

На душе был полный покой. Уже не думал о своем одиночестве. Никакой ностальгии. Тем лучше. Жизнь продолжается. Надо жить. И пусть Владимир не был убежден, что все будет хорошо, но допускал, что не все будет плохо.

* * *

Подъехав к дому Барона и не успев даже отпустить такси, Владимир увидел, что его уже ждут. Войдя в дом, не озираясь, как прежде, по сторонам, в сопровождении Барона (на этот раз он встречал его на улице) прошел к столу. Здесь были Василий и уже знакомые ему двое цыган.

Барон выжидающе смотрел на Владимира. Все молчали.

– Не скрою, Барон, у меня были сомнения, правильно ли я сделаю, если назову тебе сейчас одного из тех, кто был в ту ночь на могиле вашего брата. Не спрашиваю, что вы сделаете с ним. Чувствую: наказание он получит соответствующее; мне даже страшно от этой мысли… Возможно, если бы не события последних дней, которые произошли со мной, скорее всего, я бы скрыл то, с чем сейчас пришел к тебе.

Знаю, что если я передам эту информацию в милицию, пострадают другие люди – те, которые помогли мне. Этого допустить нельзя.

Я не судья и не Бог. Тебе решать, Барон.

Внимательно слушая Владимира, все молча курили.

– Вот здесь, Барон, информация об одном из тех, кто был тогда на кладбище. Ему двадцать восемь лет, вор. Кличка – или, как говорят, погоняло – Прыщ. Вырос без отца, матери. Мать пила, воспитанием не занималась, умерла от водки. Первый срок получил еще по малолетке. Мне, конечно, не понятно, почему он оказался среди этих ублюдков, насколько мне известно, вор никогда не пойдет на такое дело. Но, как говорится, факт остается фактом.

Его пальчики остались на одном из стаканов, если помнишь, они валялись у столика? Все исчезло, кроме этих стаканов, которые я тогда забрал с собой. Проявились эти пальчики, потому что они в базе, в особой картотеке УВД. Принадлежность других отпечатков, имеющихся на других стаканах, не известна. Видимо, ни один из них, за исключением Прыща, ранее не привлекался к уголовной ответственности. По крайней мере, в базе они не найдены.