В Раю снег не идет. Исторический роман

Получив от царя разрешение действовать, Моисей велел поймать как можно больше аистов и ибисов и запретил их кормить чем-либо в течение двух дней.

На третий день Моисей приказал каждому воину взять в одну руку меч, а в другую – птицу и повел армию Куша в обход города. Когда солдаты приблизились к «змеиному полю», Моисей приказал отпустить птиц. Голодные пернатые набросились на змей, уничтожили их, и армия беспрепятственно, соблюдая полнейшую тишину, двинулась дальше и под покровом песчаной пелены ворвалась в город. Застигнутые врасплох мятежники не оказали сильного сопротивления. Всего за часов несколько город был освобожден от них, Кукинос вернулся в свой дворец. Но взять в плен и казнить Валаама не смогли – тот вместе с сыновьями успел бежать из города.

Восторженные толпы освобожденных жителей города кричали: «Моисей победитель. Слава Моисею». Так недавний паломник, лишенный всех прав и всего имущества, нищий и неприкаянный, стал всеобщим любимцем Куша.

На торжественном пиру во дворце царь Кукинос торжественно сказал;

– Мы выиграли сражение и освободили страну от захватчиков потому что были смелые и мужественные. А еще и потому, что армию вел в бой талантливый полководец Моисей. Я хочу наградить его, выдать замуж свою любимую дочь.

Юная прелестная принцесса Фарбис не сводила со статного высокого Моисея влюбленного взгляда. И когда отец произнес вслух ее тайные пожелания, зарделась, спрятала счастливое лицо под накидкой.

– Для меня эта высокая честь, – поклонившись царю в пояс, сказал Моисей, – стать зятем столь могущественного властелина и такой прекрасной принцессы.

Так Моисей породнился с самым грозным повелителем северного народа – эфиоплянов.

1366 год до н. э. Кукинос скончался, и двадцатисемилетний Моисей стал царем Куша. Ровно сорок лет он правил этим могущественным африканским государством, проявив себя за эти годы как мудрый и справедливый царь. И все это время царица Куша надеялась, что у нее появится наследник. Но время шло, она старела, а законный наследник или наследница не рождались. И тогда царица, спасая свою женскую репутацию и династическую кровь, во всем решила обвинить Моисея

Царица велела собрать во дворце представителей всех сословий и на этом народном собрании и коварно объявила:

– Мой муж Моисей не спит со мной. Я провожу ночи одна в холодной постели, он не приходит ко мне разделить супружеское ложе, тем самым презирает богов Куша и не служит им.

После того как Фарбис произнесла это обвинение, во дворце повисло тяжелое молчание. Продолжение царского рода считалось в Куше священной обязанностью царя, за уклонение от которой полагалось не только низложение с престола, но и смертная казнь. Но народное собрание Куша не захотело платить Моисею черной неблагодарностью за все добро, которое сделал для страны за годы своего царствования.

Выступил главный жрец Куша и сказал:

– Моисей, наш народ помнить о твоем подвиге, твоих справедливых делах. Мы не будем казнить тебя, возьмем гнев богов на себя. Но ты должен покинуть пределы Куша и никогда не возвращаться в нашу страну

Так в 67 лет он снова вынужден был стать скитальцем и, перейдя с одной котомкой и бурдюком с водой границу Куша, направился в Мадиам в надежде найти в этой стране хоть какое-то пристанище.

Глава 10. Моисей в стране Мадиамской

Моисей точно знал, куда именно он бежит – в храм, который находился по ту сторону Красного моря и Синайского полуострова, в стране Мадиамской, в «земле восточной». Заключенная между пустыней и Красным морем, защищенная вулканическим гребнем, эта уединенная местность была в безопасности от вторжения египетских воинов.

Первосвященником храма, или Рагуилом, и был Иофор. Он принадлежал к наиболее чистому типу древней эфиопской расы, которая за четыре или пять тысяч лет до Рамзеса господствовала над Египтом… Иофор был большим мудрецом. Он владел сокровищами знания, накопленными в его памяти и вырезанными на камне в Мадиамском храме…

Жажда обретения истинной веры сжигала его на протяжении всей жизни, и в поисках ее он побывал в вавилонских, ханаанских и египетских храмах. Иофор даже достиг высокого положения среди египетского жречества и вошел в число ближайших советников фараона. Однако жизнь при дворе непредсказуема и, попав в немилость к фараону, Иофор, как в свое время Валаам, вынужден был бежать из Египта в страну свободных кочевников, – Мадиам. Здесь он был принят с огромным почетом и вскоре стал первосвященником в главном храме Мадиама.

Ощущая всю ложь и фальшь язычества, Иофор в конце концов отказался вести службы в мадиамском храме. Этот его шаг вызвал взрыв ненависти и озлобления у мадианитян, решивших в ответ подвергнуть Иофора остракизму.

Отныне никто из мадианитян не должен был с ним общаться; с ним запрещено было родниться; более того – к нему было запрещено наниматься в пастухи, и ему не оставалось ничего другого, как послать пасти скот своих семерых дочерей При этом местные скотоводы чинили им всяческие препятствия, и у колодца – главного центра жизни в пустыне – бедные девушки вынуждены были ждать, когда все пастухи закончат поить свои стада, и только после этого они могли подвести к водопою своих овец, так что возвращаться домой им зачастую приходилось затемно.

Странствуя по Мадиаму в поисках храма и Иофора, Моисей питался дикими яблонями, чесноком и рыбой; пил воды у редких в тех краях колодцах.

И вот однажды в полдень, когда солнце нещадно опаляло пустыню, беглец прилег у одного колодца.

В это время к колодцу подошла стайка молоденьких девушек – пастухов, дочерей Иофора. Они решили прийти к источнику пораньше и напоить овец прежде, чем вернутся с пастбища пастухи. Девушки были хороши собой, беззаботно смеялись и бросали застенчивые взгляды на статного красивого странника.

Делая вид, что не обращают внимания на Моисея, девушки стали черпать воду и наполнять ею корыта. Моисей откровенно любовался красавицами. Особенно одной из них: она была прелестная, черноволоса, с большими карими глазами.

Вдруг послышались пьяные голоса. Это мадиамские пастухи гнали к водопою свои стада.

– Эй, дрянные дочери Иофора! – кричали они. – Ну – ка, быстро уступите нам место.

– Но мы пришли раньше, – лепетали испуганные девушки, – и по праву мы можем первыми напоить своих овец.

– Вы дочери безбожника Рагуила – хохотали пастухи, – проклятого в нашем народе. Убирайтесь – ка поскорей, а то мы порежем всех ваших ягнят, а вас самих бросим в пропасть на съедение шакалам.

– Но наш отец, священник Иофор, заступится за нас.

– Вашего отца не боятся даже дети, а мы, такие сильные и смелые, тем более. Нам никто не помешает. Так что, красавицы, гоните ваши стада, пока вы целы, и мы еще не разозлились.

Услышал этот разговор Моисей, подивился наглости пастухов, которые не только грубо оскорбляли беззащитных девушек, но и угрожали им смертью.

Стремительно поднялся Моисей с земли, расправил широкие плечи и сильной поступью воина подошел к пастухам. Увидев грозную могучую фигуру Моисея, пастухи невольно втянули головы в плечи и притихли, как будто и набрали воды в рот.

– Вы сейчас же уступите место девушкам, – твердым, не терпящим возражения, голосом произнес он, – ибо девушкам всегда нам оказывать почет, да они и опередили вас у колодца. Вы можете напоить свою отару только после того, как это сделают они.

– Ты кто такой, чтобы указывать нам, – придя в себя, издевательски сказал один из пастухов. – мы не будем тебя слушать. Ты ведешь себя дерзко, но, посмотри, сила на нашей стороне: ты один, а нас – много. Уходи, пока не пожалел, что схватился с нами.

– Вы поступаете несправедливо, – ответил Моисей, пристально глядя в глаза обидчика. – Уйдите с миром, пока я не сделал вас посмешищем в глазах девушек, прогнав силой.

Услышав такие слова, пастухи пришли в негодование, обступили Моисея со всех сторон, начали выкрикивать угрозы, размахивая посохами, на которые до этого лишь опирались.

– Они дочери нечестивца Рагуила, и они должны нам уступить!

– Мы отрубим тебе голову и убьем этих девчонок!

– Захотим – лишим этих красавиц невинности, и пусть тогда Иофор попробует выдать их замуж.

– Убирайся отсюда, странник, подобру – поздорову, а то останешься лежать мертвым в этих песках. И тело твое бездыханное будут клевать стервятники.

Пастухи кричали все громче, подбадривая друг друга. Моисей чувствовал, как его окутывает облако ненависти к этим разнузданным негодяям. Он не мог знать истинных причин столь грубого поведения пастухов, но при виде этой сцены в нем заговорило природное чувство справедливости.

Он негодующе поднял над головой посох и замахнулся им на пастухов:

– Прочь, дрянное отребье, пока я не свернул вам шеи!

– Постой, постой, незнакомец, – уж не так уверенно проговорил главный задира, – ты должен знать: мы всегда поили свои стада прежде дочерей Иофора, даже если они и раньше приходили к колодцу.

– А теперь стада этих женщин напьются первыми. Так хочет мой Бог, а, значит, так и я советую вам ждать своей очереди!

– Однако ты слишком самоуверен, – сказал один пастух, – но слушать тебя не станем, сколь бы ты не уповал на своего Бога…

И пастухи при помощи посохов стали отгонять стадо Иофора от желобов с водой.

Искусный воин Моисей молниеносно схватил крепкой хваткой самого задиристого пастуха, легко, как песчаную крупинку, поднял его в воздух и отбросил далеко в сторону. С диким стоном пастух рухнул на землю и потерял сознание. В ужасе попятились от Моисея соплеменники поверженного, увидев, какой силой обладает странник. Они решили не связываться с могучим, как скала, великаном

– Твоя правда, – испуганно сказали Моисею остальные пастухи, – пусть дочери уважаемого священника Иофора первыми напоят свое стадо. Только ты не трогай нас!