Оценить:
 Рейтинг: 0

Россия, которая могла быть

Год написания книги
2019
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 14 >>
На страницу:
6 из 14
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

К монгольско-русскому государству присоединяются пермские земли устья Оби и побережья Ледовитого океана.

Из Сибири и Урала поступают дорогие меха – полученные в виде ясака, или благодаря торговле с аборигенами. Доходы от торговли ими – весьма важный источник пополнения казны.

Земли Приуралья и Поволжья, где в нашей истории возникли Казань и Астрахань (Хаджи-Тархан) – всего лишь провинции державы потомков Чингисхана.

Крымское ханство никогда не появляется; население полуострова остается христианским – это греки, армяне, славяне, караимы, потомки готов – тетракситов и более древнего-еще скифского населения, а так же генуэзцы.(4,410) Кстати, генуэзские колонии – Кафа (Феодосия), Судак и Каллиера подчинены власти ханов, пусть и сохранив внутреннее самоуправление.

Таврида – одна из наиболее процветающих областей нового царства. В крымских портах швартуются суда из всех средиземноморских стран, – тут и купцы Магриба, и византийцы, и французы, и венецианцы и, конечно – генуэзцы, сохраняющие связи со своими бывшими владениями.

Восточные границы Руси-Орды простираются далеко за Урал, к алтайским предгорьям, верховьям Оби и Иртыша, почти соприкасаясь с землями, откуда пришли предки правящей династии. И это безо всяких войн, без экспедиций землепроходцев, уже к XIII–XIV векам. Все эти земли становятся частью монгольской Руси, так сказать автоматически, в ходе раздела государства Чингисхана.

Земледельцы начинают распахивать черноземные степи, не опасаясь сабель и арканов степняков.

Нет разорительных набегов кочевников на земли Руси – ни с востока, ни с юга – все они являются верными подданными русско-монгольских царей.

А ведь только крымскими находниками было уведено в полон, по некоторым данным, до трех миллионов русских людей.(10,231) Границы на юге доходят до Сырдарьи и Арала, включая древний Ургенч и Хиву, проходя вдоль Кавказского хребта – от Азовского моря до Дербента. Русские пахари появляются на Кубани, Дону, в Поволжье и Поднепровье, как минимум на двести-триста лет раньше, чем в нашей истории. Русские купцы, ремесленники, земледельцы проникают в глубину Азии – и не как редкие гости, а как постоянные жители.

В столице Монгольской Руси, и других городах – и тех, что построены уже после монголов, и даже прежних, можно увидеть, вместе с мазанками и избами русских горожан, и кибитками кочевников, дворцы и дома из камня, облицованные мрамором и изразцами, с водопроводами, окруженные садами, утопающие в роскоши.

Чтобы читатель составил более подробное представление о том, как могла выглядеть эта столица, приведем данные археологических раскопок реальной ордынской столицы Сарай-Бату в низовьях Волги.

Город этот занимал почти пятьдесят квадратных километров – больше чем европейские столицы. Город украшало множество каналов и водоемов. Наряду с монгольскими и тюркскими кварталами в Сарае – как и в других степных ордынских городах – а их десятки, было обширные русские кварталы. В городе имеется множество вполне удобных домов с неплохим – даже по современным понятиям – воздушным печным отоплением. Знать (в том числе и русская) проживает в великолепных дворцах, окруженных садами. Не уступающие европейским того времени ремесленные мастерские с водяными колесами в качестве механических двигателей, производят множество товаров, известных во многих уголках Евразии.

Пышно расцветает яркая урбанистическая культура, где с русской иконописью и ювелирным искусством соседствует арабская математика и астрология, персидская поэзия и архитектура. (119,205)

При покровительстве властей широко развивается караванная транзитная торговля – под властью русских ханов-царей находится значительная часть Великого шелкового пути.

Какой могла быть судьба другой части владений Золотой Орды – земель Средней Азии? Просматриваются два возможных сценария их дальнейшей судьбы. На территории бывшего Хорезма, после христианизации правящей династии, в результате борьбы части отколовшейся монгольской знати, могла возникнуть отдельная Орда – какая – нибудь Ургенчская, или Самаркандская. А быть может, эти земли остались бы очень долго – и до сей поры, как знать, мусульманской периферией огромной христианской державы. Точно так же как северо-восточная Русь была какое-то время христианской периферией исламизированной Золотой Орды-как республики Поволжья и Северного Кавказа – нынешней РФ.

Даже в случае распада Золотой Орды, аналогичного случившемуся в реальности, монголо-русская династия сохранила бы под своей властью, как минимум территорию, которую занимало Московское царство к концу правления Ивана Грозного – Европейскую Россию и Западную Сибирь, плюс Крым и Причерноморье.

И в любом случае не было бы никакой серьезной угрозы с востока, так же как в Средней Азии не появится никто, похожий на Тамерлана. Не появляется, кстати, и такой народ, как узбеки, получивший свое название от имени золотоордынского хана, и большая часть тамошнего населения говорит на языке, родственном таджикскому.

В какую сторону могла бы пойти политическая эволюция страны при данном ходе событий?

По мнению иных, она так и осталась бы на неопределенное время классической восточной деспотией, окостеневшей в своем сложившемся при первых ханах облике, крайне консервативной и обреченной на конечную отсталость и даже подчинение Западу, как это в итоге случилось с османской Турцией.

Вот, что по этому поводу написал Д.И Менделеев, разбиравший аналогичный сценарий.

«…Представим, что татарский покоритель России принял бы христианство, объединил бы разрозненную тогда Россию и стал закреплять в ней бы не свои монгольские, а лучшие русские по времени обычаи и приемы, важнейшие должности дал бы крещенным и лучшим во всех отношениях татарам, но покровительствовал бы и русским… Вышел бы и в России из такого приема, конечно, только новый, косный, староверческий Китай… И не было бы у нас не то что Петра Алексеевича, но даже и Иоанна III, и были бы мы Китаем, могло статься и по сию пору».(118,64) Такая точка зрения вполне имеет право на существование.

Но с не меньшей уверенностью можно предполагать и иной вариант. Завоеватели, как уже говорилось усвоили бы не только достаточно высокую политическую и духовную культуру Киевской Руси, но и восточных польских земель и балканских народов. Еще один фактор-противостояние с агрессивными соседями на западе, так же поневоле способствовало бы активному усвоению передовых западных достижений, за которым неизбежно последовало бы и просвещение в западном духе. Тем более, что пример с турками, завоевавшими Византию тут не вполне корректен – тюркские племена, вторгшиеся в Малую Азию, уже обладали достаточно высокой степенью организации, и главное – мощной монотеистической религией, противопоставлявшей их коренному христианскому населению – «райя».(6,357)

Обратим теперь взор за пределы Руси-Орды.

Не существует Великого Княжества Литовского, вернее, его пределы так и ограничивается чисто литовскими территориями (да и то, как будет сказано ниже, ненадолго).

Тут мы видим еще одно неожиданное следствие происшедших изменений. Ведь известно, что именно в союзе с Великим Княжеством Литовским и Русским, и во многом благодаря ему, Польше удалось отразить агрессивные поползновения Тевтонского ордена.

Как выразился А.М. Буровский, анализируя подобный сценарий (и тут автор готов с ним всецело согласиться) «В нашей реально сбывшейся истории именно Литва остановила немцев…». (10,489)

При данном варианте исторического развития, события могли пойти двумя путями. Если ситуация не отличается от реально сбывшейся, то между Польским королевством и монгольской Русью устанавливаются достаточно дружественные. Ведь, как мы помним, в Речи Посполитой находили убежище многие представители ордынской знати, включая хана Тохтамыша, а на службе ее королей находились значительные силы татарской кавалерии.

И в битве при Грюнвальде вместе с польскими рыцарями против тевтонов бились бы не только русские полки из союзной Орды, но и многочисленная степная конницы.

В противном случае, Польша скорее всего, не позже конца XIV – середины XV века оказалась бы раздавлена между ордой и орденом (прошу прощения за не совсем удачный каламбур), как между молотом и наковальней.

Юг ее – до Кракова, с Малой Польшей, заметной частью Силезии и восточной Словакией становится частью русско-монгольского государства (можно смело предположить, что с какого-то момента ханы-цари принялись бы насаждать там православие, искореняя «поганую латынску веру крыжацкую»(6,261) и, как легко догадаться, отнюдь не одними только проповедями). В то же время Мазовия, Крайна, Великая Польша с Варшавой оккупированы тевтонскими рыцарями и подвергнуты тотальной германизации.

На территориях бывшего Польского королевства, проводится та же политика, что за пару столетий до того в завоеванных землях полабских славян проводили маркграф Альбрехт Бэр, епископ Генрих Лев и герцог Адольф Голштейнский – руководители северных крестовых походов.

И то, что поляки – единоверцы немцев, ровным счетом не имеет никакого значения – ведь именно с Польшей, а не с православной Русью прибалтийские рыцари вели наиболее жестокие и упорные войны-едва ли не более активно, чем с языческими литовскими племенами.

Захваченные территории открываются для широкого притока немецких колонистов, поляков сгоняют на самые неплодородные земли, превращают в рабов, или просто истребляют. Знать или уничтожают, или-весьма небольшую часть, активно онемечивают. То же, впрочем, касается и остальных уцелевших славянских аборигенов. Власти ордена заключают с дворянами и богатым бюргерством германских земель договоры на колонизацию вновь присоединенных территорий, те организуют их заселение, создают новые деревни и города, где становятся наследственными правителями и бургомистрами. (13,256)

Уже к XVIII веку максимум о прежних хозяевах земель между Бугом и Эльбой не напоминает почти ничего, кроме искаженных славянских названий городов. Хотя отдельные островки польского населения могли сохраниться и до новейшего времени, как сохранились, например, до второй половины XX века лужицкие сорбы и кашубы.

Точно так же, в конце концов, поделена и Литва. Жемайтия – Жмудь и западная часть Аукшайтии становятся орденскими землями, и их жителей ждет то же самое, что поляков, эстов, латышей, а до того – полабских славян и пруссов. В результате Тевтонский орден начинает граничить с Ливонским и последний довольно быстро становится его частью, как за несколько веков до того частью Ливонского стал орден меченосцев.

В то же время восток прежнего Литовского княжества и юг (Дзукия), присоединяются к Руси, там утверждается православие и власть сарайских царей.

В этих условиях Тевтонский орден всячески подчеркивает свою роль, как форпоста христианской цивилизации перед лицом мифической «татарской угрозы», при этом, разумеется, раздувая ее сверх меры. Он пользуется ею как аргументом в своих все учащающихся конфликтах с соседними государствами, со Священной Римской Империей, шведами и датчанами и, наконец, с папским престолом, который все больше начинает раздражать его слишком независимая позиция.

В связи с последним обстоятельством не исключено, что с какого-то момента вышеупомянутые государства начинают исподволь налаживать отношения с Монгольской Русью, видя в ней противовес наглеющим день ото дня балтийским крестоносцам.

Русское царство ведет частые войны на западном направлении, где вынуждено противостоять аппетитам Тевтонского ордена, чьи владения протянулись от Нарвы до Вислы. Впрочем, впоследствии, весьма возможно, на его месте возникло бы Прусское, или, скажем, Остзейское королевство. Это могло случиться после секуляризации ордена, последовавшей в эпоху Реформации, примерно в середине XVI века.

Но при любом развитии событий, идеологическим знаменем этого противоборства со стороны немцев становятся лозунги борьбы с «Татарией – Тартарией» и будто бы представляемой ей для Европы опасностью, и заодно-распространение католицизма. Действительными же целями, были бы, как и всегда в германской политике, вплоть до гитлеровских времен – захват огромных и богатых русских земель и превращение их жителей в рабов, как это уже проделано в бывшей Польше. Но на этот раз в лице Руси они имеют дело с противником, далеко превосходящим их по численности населения и ресурсам, имеющим прочный тыл (в отличие, кстати, от той же «нашей» Литвы, почти непрерывно конфликтовавшей с Московским княжеством и Золотой ордой, а позже-Крымским ханством). И добавим – государством крепким, монолитным и жестко централизованным, в противоположность Польше и Литве, то есть по первому слову царя-хана способным двинуть в бой армии числом в сотни тысяч человек.

Так что сторонникам продолжения «Дранг нах Остен» приходится поневоле умерить свои аппетиты, тем более, что, как уже говорилось, и их западные и северные соседи с подозрением смотрят на сильное и амбициозное государство со столицей в Мариенбурге.

Беспокойство, наряду с западом, доставляет и южное направление. После того, как в середине XV века османы уничтожают Восточную Римскую Империю, к тому моменту съежившуюся практически до размеров городской черты Константинополя, воины ислама довольно быстро выходят на границы Руси. Границы эти, кстати, могли протянуться далеко за Прут и Дунай, а в числе вассалов и подданных русских каганов могли попасть молдавские и валашские бояре и князья. Тут, вполне возможно, наблюдалась бы та же картина, что и в нашей истории – Европа, вернее, считающие себя ее авангардом тевтоны, с определенного момента пытается заручиться поддержкой Турции в борьбе против русско-татарского государства (так же как в реальности весьма плотные контакты завязывались между Турцией и Швецией).

Впрочем, в данной исторической виртуальности события могли развиваться таким образом, что уже с конца XIII – начала XIV веков Русь Чингизидов вполне могла развернуть экспансию в южном направлении, на Балканы. После ряда войн к православному ханству могли быть присоединены земли болгар, сербов, валахов, и наконец, очередной поход мог увенчаться падением Царьграда, мечта о котором тщетно терзала многие поколения русских царей и военачальников, толкая их, зачастую, на бессмысленные и губительные поступки (последним и завершающим из которых, во многом стало участие в Первой мировой войне).

Кроме конфликтов с немецкими орденами и османами, Руси вполне возможно, пришлось бы вступить в борьбу со шведами за Новгород – среди новгородского боярства могли найтись те, кто предпочел бы повиноваться шведским королям, а не татарским царям. Однако несомненно, такая борьба окончилась бы в пользу последних, и скандинавские вояки забывают дорогу на берега Финского залива и Ладоги.

Новгородские же земли, раньше или позже, окончательно входят в состав страны, которые ее жители по прежнему именуют Русью или Русской землей, а заграница-«Великой Монголией» или уже упоминавшимся топонимом «Татария». Правящая же династия могла получить в мировой историографии титул Великих Моголов – а почему бы и нет?

Удивительное, должно быть, зрелище представляла бы эта держава, где купцы из Новгорода и Твери свободно ездили бы в Бухару и Самарканд – и все это не выезжая из своей страны. Где при дворе монарха, среди сановников, рядом с русскими, были бы ее разноплеменные подданные-итальянцы, литовцы и словаки. И где если бы и уцелело до наших дней несколько летописей на монгольском, хранящихся как величайшая реликвия, то написаны они были бы кириллицей.

Да, в этой ветви истории русскими землями – и сейчас еще, быть может, правили бы потомки жестоких завоевателей, диких кочевников, повергших в прах Киевскую Русь, среди многочисленных титулов которых главным был бы ханский.

И мысль эта, вполне вероятно, выглядит не столь уж приятной для славянского сердца и ума.

Но не было бы истребительных походов ордынцев на русские земли, после которых оставались лишь трупы и пепел. И многочисленных нашествий крымцев чуть ли не до екатерининской эпохи. И русских рабынь на невольничьих рынках итальянских городов. И тысяч и тысяч русских рабов, вертевших весла турецких и генуэзских галер и трудившихся под бичами надсмотрщиков на полях Крыма, Анатолии и Хивы, создавая богатства для султанов и эмиров, потом превращавшееся в оружие, что несло смерть русским же людям. И рязанских и киевских полонянок, дети которых ходили в набеги на земли матерей. И многого другого, не менее неприятного и печального.

Великая Тверия
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 14 >>
На страницу:
6 из 14