Спасти, чтобы остаться. Детектив

Он развернул письмо, которое представляло собой три исписанных мелким почерком тетрадных листа в линейку.

«Дорогой племяш! – Писалось ровным почерком забытой каллиграфии. – Уж, если ты читаешь это письмо, то я покинул этот мир и отправился на суд Божий за все грехи свои. Знай, что буду очень опечален в последние минуты жизни своей от того, что не смог прижать к сердцу своего героя племяша, о существовании которого узнал случайно, через военкомат, который сообщил мне, что жив ты и воюешь с бандами на Карпатах. Всегда считал, что сгинули вы все, когда банда атамана Шалого пожгла станицу. Не знаю, каким чудом ты остался жив. Видать была на то воля Господа нашего. Я рад тому, как все обернулось, и очень хотел с тобой повидаться. Теперь уж этому не бывать. Знай, что тебе совсем не надо краснеть за своего дядьку. Я честно отслужил в Гражданскую. За родителей твоих и братьев, сполна отомстил. Не один белый гад молил меня о пощаде, когда воздавалось ему за дела его сослуживцев. Потом получил ранение в ногу и был списан, под чистую, на гражданку. Тут нашел себе и супругу верную, с которой и прожил в добре и согласии много лет, пока не проводил ее в последнюю дорогу. Домик, в котором ты сейчас – ее приданое. От родителей в наследство остался. Владей теперь. Завещание на тебя писано. Отдал на сохранность в местком комбината. Там забери. Знал, что надеть тебе что-то из „гражданки“ понадобится, потому купил тебе всю одежду на свой рост. Одной мы крови. Потому не очень в размерах разниться можем меж собой. Ежели чего – подгонишь в мастерской. Все в шифоньере. И костюм, и рубашки с галстуками, и плащ, и пальто. Шляпу выбирал на свой вкус. Коли что не так, извини. В кармане пальто денег немного, что осталось у меня без надобности. И еще… Это – самое главное. В комоде, под последним ящиком лежит старая трость. Когда-то, когда ранен был в ногу, мои сослуживцы отобрали ее для меня у какого-то буржуя. С ней и проходил, пока совсем на ногу не стал. А потом бросил в угол в прихожей и забыл про нее. Совсем недавно под руку подвернулась. Стал ее из угла вытаскивать, а она возьми, да и разделись на две половинки. Пустотелой оказалась. А из пустоты ее на пол высыпались три десятка червонцев золотых и перстень с большим камнем. Что за камень, сам определишь. Ты теперь владелец и этих ценностей. Наследство это твое. Оказалось, что в ручке трости механизм был скрыт, как ее надвое разделить. Я все на место положил, запор защелкнул, и трость уложил под последний ящик комода, завернув в клеенку для сохранности. Там и найдешь. Вот и все. Жаль, что не довелось обнять тебя горячо. Бог тебе в помощь во всех делах твоих! Прости, ели ты партийный, а я тебя все к Боргу ворочу. Прощай теперь уж навсегда».

– Так что же со мной происходит? – Задал себе вопрос взволнованный происходящим Василий, укладываясь спать.

Утром обнаружилось, что вся заготовленная для него одежда словно был пошита по его меркам. Только он успел умыться и одеться, спрятав свою прежнюю одежду в шифоньер, как услышал стук в окно. За окном стоял Михаил и подавал ему сигналы, чтобы он вышел наружу.

– Выспался, сосед?! – Вместо приветствия поинтересовался Михаил.

– Вроде! – Ответил Василий.

– Я чего к тебе-то. Мы с женой на рынок собрались прикупить чего-то поутру. Может и тебе чего там надо?

– Пока не успел и сообразить. – Признался Василий. – Но с вами поеду. Там походу дела о чем-то и вспомню.

– Тогда пошли. Катерина уже свои авоськи собрала. Мотоцикл мигом заведу и поедем.

Когда прибыли на рынок, Катерина объяснила, зачем была нужна эта поездка Василию.

– Коль жить тут нацеливаешься, то должен думать, чем себя кормить станешь. Картошку, морковку, лук обязательно в доме иметь надо. Еще круп и вермишели в сельпо прикупи. Когда к этому еще и мяса из тушенки добавить, отменная еда получится. Я подскажу, как готовить. В столовку комбинатскую посторонних не пускают. А в закусочных и буфетах одна сухомятка. Да еще местные алкаши с зеленому змию пристрастят. Они это любят, чтобы потом на дармовщину за шиворот заливать. Потому дома готовить надо. Электроплитка и кастрюли со сковородками ведь имеются? Вот и наладишь свой общепит. – Наставляла Катерина, занимаясь между тем подборкой нужных ей продуктов и помогая сделать выбор Василию. – А вон там, в уголке, барахолка. Там можно хорошие вещи не задорого купить. Только внимательней быть надо. Тут местные урки промышляют. Могут и обчистить и дрянь какую вместо товара подсунуть. У милиции на них руки не доходят. Милиции-то той у нас с гулькин нос. Область у нас создали два месяца назад. А что толку? Откуда народу взяться? На стройки понавезли всяких вербованных. Там своих желающих на чужой счет поживиться уйма. Из кого милицию создавать?

– Вы меня, Катя, так полно проинформировали об обстановке в городе, что я по имеющимся сведениям могу сравняться со старожилом. – Рассмеялся Василий. – Завтра понедельник. Пойду работу искать, чего без дела сидеть.

– Иди лучше к нам на текстильный. И зарплата ничего. И коллектив в основном из старожилов. Все друг друга знают. Слесарить сможешь? Попрошу в наш цех пристроить. Нам слесари нужны. – Предложил Михаил.

– Спасибо за заботу, соседи. Я сначала с военкомата начну. А потом уж все остальное. Мне поначалу на учет стать полагается и в милиции паспорт оформить вместо военной книжки. Потом и остальное обсудим.

– Не забыл, что на обед к нам зван? – Поинтересовался Михаил, когда они вернулись с рынка. – К часу ждем на пирожки.

Глава третья. Уже принят

Начальник третьего отделения милиции города, майор Редозубов потребовал у дежурного немедленно проводить к нему Василия Скорикова. Он даже вышел из-за стола, чтобы пожать тому руку.

– Ждем уже, дорогой старший лейтенант СМЕРШа! – Приветливо проговорил майор, указывая рукой на стул возле приставного столика, тем самым предлагая Василию присесть на него. – Пришло уведомление из областного управления о прибытии активного борца с преступным элементом и рекомендацией оказать ему возможную помощь в решении его проблем, если таковые обнаружатся. Полковник Шевцов сам уже дважды интересовался: не объявился ли товарищ Скориков.

– Как у вас все поставлено. Только подал рапорт об увольнении в запас, – сочинял свою историю Василий, – и запросил помощи на устройство в системе милиции в этом городе, как меня уже тут ждут. Словно птица какая важная. Всего-то старший оперуполномоченный.

– Не скажите, старший лейтенант. С двумя орденами Красного Звезды да с полдюжины медалей можно и почетный караул выставить. Сообщили нам вашу яркую биографию. Конечно, в пределах допустимого. Герой! – Он подошел к двери и слегка приоткрыл ее. – Елена Осиповна! Организуйте-ка нам по стаканчику чая с печеньем. Мы тут с товарищем Скориковым поговорим о фронтовых делах. – Затем вновь обернулся к Василию. – Я тоже фронтовик. В сорок третьем контузило. Демобилизовали. Горком партии в органы направил. Хотя, если честно сказать, какой из меня, артиллериста, руководитель отделения милиции? Вот уж несколько лет тут. Из-за того, что крупный металлургический комбинат заложили в Заречье, нас в область перериме6новали. Из других областей районы прирезали. Народ на стройки с сел понавезли в помощь. Мне скоро уж и в отставку. Штат у нас небольшой. В УРе, куда будешь оформлен на службу, всего три человека. Старшего опера УРа в первое отделение забрали. На повышение. Его место и займешь. Нет. Обижаться некому. В твоем подчинении будут лейтенант и младший лейтенант. Потом представлю.

В это время в кабинет заглянула Елена Осиповна.

– Чай подавать? Или сначала по телефону поговорите. Вас срочно вроде «уровцы» из управления слышать хотят.

– Тогда задержитесь на минутку и подключите меня к линии! – Майор поднял трубку телефона и приложил ее к уху. – Да, Редозубов! С кем имею честь? Ой! Простите Вениамин Федорович! Не узнал. Богатым будете! Что?! Немедленно? Есть! Выезжаем. К начальнику управления нам с тобой Скориков срочно явиться надо. Поехали.

Дежурный черный «воронок» лихо бежал вперед, избегая встреч с разного рода препятствиями, которыми были обильно усеяны улицы.

– Чего такая срочность? Еще на службу тебя не определили, а уже к комиссару. Что могло случиться? – Волновался Редозубов.

– Понятия не имею. – Честно признался Василий.

Когда они вошли в кабинет комиссара, в нем находились уже два человека в гражданской одежде и полковник Савченко, являвшийся его заместителем по оперативной работе.

Не дав Редозубову совершить доклад по полной форме, комиссар оборвал его речь.

– Ладно. Не до церемоний. Произошло нападение на машину строящегося комбината в Заречном. Везли зарплату. Три мешка денег. Водитель, охранник и кассир, все трое убиты. Деньги пропали. Машину нашли в двух километрах от стройки в овраге. Где-то там преступников ждал другой транспорт. Отпечатки имеются, но размазанные. Идентифицировать не сможем. Это уже второй случай разбойного нападения за месяц. Москва требует принятия мер! Мы тут с товарищами посовещались перед вашим приездом и решили, коли в городе действует устойчивая бандитская группа, простым сбором доказательств и розыском по туманным сведениям заниматься – малополезная деятельность. Нужно внедрять в банду своих людей. Тех, кого в городе не знают, но их уголовная характеристика должна вызвать достойное уважение. Для цели внедрения лучше всего и подходит наш новый сотрудник, товарищ Скориков. Его опыт работы в СМЕРШе нам как никогда кстати.

– Так Скорикову еще нужно оформиться! – Напомнил Редозубов.

– Уже оформился. – Успокоил комиссар. – Я уже приказ на него подписал. Потому он полноправный участник намечаемой операции. Товарищ Савченко снабдит его всеми необходимыми документами прикрытия. С этой ми нуты, Скориков, вы освободившийся из зоны уголовный авторитет Скорняк, который отбыл свой срок за нападения на ювелирные магазины в столице и прибывший в наш город подыскивать подельников для новых дел. С этого начнется ваша служба в в области. Остальной инструктаж с вами проведут коллеги из, готовившие эту операцию.

Глава четвертая. Вот они какие…

Начальник караула военизированной охраны текстильного комбината, Скориков Николай Николаевич вернулся в родной город в сорок четвертом. Перед самым новым победным годом. За два месяца до того грудь старшины стрелковой роты прошили насквозь две немецкие пули, которые метили достать его сердце, но, отчего-то, обошли его стороной с двух сторон. Ранение было тяжелым. Старшина еле выкарабкался из холодных объятий страшной бабки с косой. А потому, после лечения в госпитале ему было предписано отправиться в распоряжение военкомата по месту жительства. Был он рекомендован для несения службы в должности, которую теперь занимал.

В их отряде было несколько человек, прервавших исполнение гражданского долга на полях войны в силу полученных увечий. Потому, хотя и не стал день победы государственным праздником, получали все они на этот день отгулы. Собирались вместе с домочадцами, в комбинатском парке. Надевали гимнастерки с орденами и медалями, да нашитыми на них лентами о ранениях, и, постелив на траву принесенные с собой клеенки да одеяла, расставляли граненые стаканы, бутылки с водкой, банки с пивом да нехитрую закуску, основу которой составляли соленые огурцы с помидорами, капуста да ливерная колбаса. Приносил обязательно свою видавшую виды гармонь участник двух войн, дед Степан.

И неслись по парку звуки фронтовых песен, исполнявшихся постепенно хмелевшими участниками хора. И звучали воспоминания о погибших друзьях. И в гробовом молчании поднимались стаканы за тех, кто не пришел…

На мероприятии два года назад познакомился поближе Николай Скориков с младшей дочкой деда Степана, Ксюшей. Сначала он помог ей проводить до дому не на шутку разгулявшегося гармониста, а потом, это вышло как-то само собой, они еще долго гуляли по улице и много говорили. Ксюша тоже соприкоснулась с фронтовыми событиями. Правда, ей не довелось побывать на передовой. Она служила санитаркой во фронтовом госпитале. Но повидать горя и мук солдат пришлось. Она даже имела медаль «За победу над Германией!» После демобилизации завершила учебу в финансово-экономическом техникуме и теперь трудится в бухгалтерии комбината.

Потом они выбирали каждый удобный случай, чтобы провести какое-то время вместе. Окружающие давно заметили возникшие между ними чувства и неоднократно намекали на то, что пора бы уж им жить вместе. Только гордость Николая сдерживала его огромное желание сделать Ксюше такое предложение. Куда приведет молодую жену. Сам в рабочем общежитии квартирует в одной комнате с двумя своими коллегами. Вот добьется начальник ВОХР выделения отдельной комнаты своему подчиненному-фронтовику, как это он пообещал Николаю, тогда и о свадьбе разговоры заводить можно станет.

*****

– Как поход в милицию? – Поинтересовался Михаил, когда Василий исполнил свое обещание явиться к ним к обеду. – Паспорт скоро выдадут?