Фирман султана

– Да иди уж… Сначала прямо, а потом – последняя дверь налево… Представляю, как удивится бюлюк-паша…

«Я тоже представляю», – подумал Якуб, шагнув в полутемный длинный коридор.

Найдя последнюю дверь, постучал. Услышав голос Сафар-бея, Якуб порывисто вошел в комнату. Освещена она была скупо, одной только свечой, углы скрыты густым сумраком. У противоположной стены, за низеньким столиком на кривых ножках, сидел Сафар-бей. Он сразу поднялся:

– Якуб? Вот не ждал! Заходи, садись – гостем будешь! Салям!

– Салям! Правда, у гяуров-урусов есть пословица: «Незваный гость – хуже татарина»!

– Ну что ты говоришь, Якуб! Я тебе всегда рад, сам знаешь! Садись.

Якуб опустился на низкую мягкую тахту, стоявшую между окнами, Сафар-бей сел напротив. Выглядел он усталым и бледным. Глаза глубоко запали, между бровями появились морщины.

– Как воевалось, Ненко?

– Не называй меня так, Якуб, – поморщился чорбаджия и с горечью в голосе добавил: – Воевалось? Очень плохо… Гяуры не отступили ни на шаг! И хотя под Чигирином нас было больше, мы не смогли взять эту крепость. А сколько верных защитников ислама сложили свои головы в полудиких сарматских степях! Сколько отважных рыцарей недосчитался падишах после месячной осады этого проклятого города!

– Чем же это объяснить?

– Аллах отступился от защитников славы падишаха!

– Нет, Ненко, не обвиняй Аллаха. Пожалуй, вся причина в том, что казаки и урусы защищали свою землю, свою свободу, и это удваивало их силы.

– Думаю, Якуб, ты не поучать меня пришел в такой поздний час?

– Конечно нет, Ненко. У меня более серьезное дело. Нас здесь никто не услышит?

– Никто. Говори смело.

Якуб наклонился вперед и положил руку Сафар-бею на плечо.

– Ненко, умирает твоя мать.

– Что?! – Сафар-бей ожидал всего, только не такого известия. По лицу промелькнула мучительная тень, которую он напрасно пытался скрыть от собеседника. – Моя мать?..

– Да, мой дорогой Ненко. Твоя мать!

– Чем же я могу помочь ей? Я даже не знаю, где она.

– Она хочет видеть тебя.

– Но это же невозможно! – воскликнул пораженный Сафар-бей.

– Почему невозможно? Какая бы стена ни разделяла вас до этого, перед смертью той, что дала тебе жизнь, она должна пасть!

Сафар-бей опустил голову. Молчал. Пальцы невольно перебирали складки широких шаровар.

– Куда ехать? Далеко? – спросил глухо.

– Я проведу тебя… Послезавтра ты снова будешь в Сливене.

– И гайдуки не побоятся впустить меня в свой лагерь?

– Мы завяжем тебе глаза. Гайдуки вынуждены будут это сделать.

– Ты говоришь так, Якуб, словно и сам гайдук…

– Не об этом сейчас разговор. Что же ты решаешь?

– Мне очень жаль разочаровывать тебя, Якуб, но я никуда не поеду. Со временем об этом станет известно бейлер-бею, Я не могу рисковать своим будущим.

– На войне ты каждый день рисковал жизнью, Ненко, и, уверен, не боялся!

– Там совсем другое. Там шла война.

– Это твое последнее слово?

– Да.

Якуб поднялся, взял со стола подсвечник со свечой и подошел к окну. Постоял в глубокой задумчивости, тяжело вздыхая и с сожалением качая головой. Не будь Сафар-бей так сильно взволнован, он заметил бы, что Якуб, пристально вглядываясь в темный сад, дважды поднял и опустил перед собою свечу. Но занятый своими нелегкими мыслями, он не обратил на это внимания. Якуб поставил подсвечник на место.

– Я думал, у тебя мягкое сердце, Ненко.

– Имея мягкое сердце, я бы не был воином, Якуб.

За окном послышался шорох и стук. Сафар-бей вскочил на ноги. С подозрением глянул на Якуба.

– Что там?

– Не волнуйся, Ненко. Тебе ничего не угрожает.

Дверь приоткрылась. В комнату бесшумно проскользнул Арсен, а за ним – Драган. Сафар-бей кинулся к стене, где висело оружие. Но Арсен молниеносно преградил ему путь и направил в грудь черное дуло пистолета:

– Спокойно, Сафар-бей! Салям! Разве так принимают гостей?

– Что вам нужно? – побледнел янычар.

– Уважаемый Якуб-ага все уже объяснил тебе. Но ты оказался бессердечным человеком. Поэтому приходится разговаривать с тобой несколько иначе. Позволь твои руки! Драган, давай веревку.

– Урус, ты мстишь мне за то, что в Чернаводе я отправил тебя в плен? Но поверь, я потом передумал и хотел приказать…

– Я знаю об этом, – ответил Арсен. – Якуб мне рассказал. И хотя благодаря тебе я почти год провел на каторге, мстить не собираюсь. Но об этом успеем поговорить в дороге. Времени у нас там хватит. Вяжи, Драган!

Сафар-бею связали руки, вывели в сад и там сразу же погрузились в непроглядную муть глубокого зимнего вечера.

– Сюда! – послышался приглушенный голос Димитра. – Быстрее!

Они перебрались через высокий каменный забор, поставили на место лестницу и молча вышли со двора. По темным безлюдным переулкам Димитр вывел их из города. Здесь Драган завязал Сафар-бею глаза, и гайдуки, распрощавшись со своим другом-ятаком, направились к Синим Камням.