Князь Кий

– Разумница ты моя! – воскликнул Чёрный Вепрь и, обняв мать, поцеловал её в голову.

* * *

Не спал этой ночью также и Крек. Ещё с вечера ощупал всю яму и убедился, что без посторонней помощи выбраться из неё не сможет. Затем он съёжился в углу и предался тоскливым мыслями, пощипывая свою реденькую бородку.

Изредка он поднимает вверх голову и долго смотрит на кусочек тёмного неба, где мерцают мелкие, как мак, звёздочки, и тогда из его пересохшего горла вырывается глухой болезненный стон, схожий с клёкотом степного беркута. Крек знал, что это последняя в его жизни ночь, что утро принесёт нестерпимые муки и смерть…

Вдруг его чуткое ухо уловило неясный шорох.

Он вскочил на ноги. Прислушался.

Шорох усилился, и в следующее мгновение в яму рядом с ним опустилась крепкая суковатая жердь. Донёсся шёпот:

– Крек, вылезай. Я спасу тебя.

– О великий Тенгрихан, неужели дошла до тебя молитва и мольбы бедного ничтожного гунна и ты послал не кого-нибудь, а княжича полян освободить меня из этой сырой холодной ямы? Ведь это голос Чёрного Вепря!

– Ну, вылезай же! Быстрей! – послышалось сверху.

Крек ещё раз мысленно попросил Тенгрихана защитить его от недобрых людей и злых духов, а потом ловко вскарабкался по жерди наверх. Там сильная рука подхватила его, помогла очутиться на земле.

– Я княжич Чёрный Вепрь, – тихо прозвучал рядом тот же голос. – Я внук Аттилы и племянник кагана Эрнака…

– О боги! – вырвалось у ошалевшего от этой вести гунна.

– Я приготовил тебе лучшего коня, торбу с едой и оружие, чтоб было чем отбиться от хищных зверей или преследователей… Мчись прямо к кагану и вручи ему этот талисман, чтобы он понял, чей ты посланец. – И Чёрный Вепрь вложил в руку гунна материнский амулет. – Скажешь ему: «От твоей сестры, княгини полян Чернеты, и твоего племянника, княжича Чёрного Вепря». Понял?

– Понял, господин…

– Ты родился под счастливой звездой: я спас тебя от верной смерти, а каган Эрнак наградит за добрые вести.

– Что я должен сказать кагану?

– Слушай внимательно!..

И Чёрный Вепрь, наклонясь к самому уху гунна, начал еле слышно, но властно втолковывать ему всё, что он должен передать на словах Эрнаку, а Крек молча, не переспрашивая, кивал.

Гнев Перуна

О бегстве пленника узнали сразу после утренней учты, когда к князю прибежал вконец перепуганный челядник.

– Князья, гунн сбежал! – закричал он.

Известие, точно громом, поразило всех. Князь насупился. Сердито задрожала его белая растрёпанная борода.

– Говори толком: как он сумел убежать? Где же был страж?

Челядник растерянно пожал плечами.

– Вылез из ямы… А как – не ведомо… Не иначе – нечистая сила помогла… Задушил стража Одлигу и затянул в поветь… А там, в яслях, притрусил сверху соломой – едва нашли, вот… Вывел за ворота коня так, что ни один пёс не гавкнул, а там и след простыл…

У князя челюсть отвисла: он никак в толк не мог взять, каким образом гунн вылез из ямы.

– И впрямь нечистая сила… Колдун какой-то! – прошамкал со страхом.

– Отче, мы догоним его! – первым отозвался Чёрный Вепрь.

– Поздно, поди. – Князь сокрушённо покачал головой. – Далеко уже ушёл. Не догнать!

– А всё-таки погнаться нужно, – твёрдо сказал Радогаст. – Дозволь, отче. У беглеца всякое может случиться: собьётся с пути, конь ли захромает или сам ослабнет, вот и схватим!

– Ладно, езжайте, – согласился князь. – Да остерегайтесь, не ровён час, нечистый дух тот может сглазить или вурдалаком обратиться.

– Мы заговоры знаем, – успокоил отца Радогаст.

Тур с сынами тоже поднялся.

– Тогда и мы – в путь… – поклонился он Божедару. – Поможем княжичам… Никто лучше Кия не отыщет след… Прощай, князь! Будь здрав! А то мы уже из степи – догоним гунна или нет – повернём прямо домой…

– Поезжайте, и пусть вам сопутствует удача! – тихо произнёс князь и, обняв старейшину, прослезился. – Не знаю, свидимся ли ещё раз, друже. Таким слабым стал я за последнее время…

– Увидимся! Поскрипим ещё, князь! – подбодрил его Тур, но, видя, как пошатывается тот на тонких, как ходули, ногах, и сам уже не верил тому, что говорил.

– Э-э, да где там! – махнул безнадёжно рукою князь и уже сердито кинул: – Идите, идите! Не мешкайте!

Собирались недолго. Челядники оседлали коней, приторочили к сёдлам торбы с едой. Полтора десятка дружинников, которые должны были сопровождать княжичей, уже стояли наготове у ворот. Щек и Хорив присоединились к ним.

Тем временем оба княжича и Тур с Кием пошли осмотреть яму. Она была глубокой, старой, с поросшими травой и мхом краями. Вокруг неё валялись груды мусора, сухого хвороста и соломы, в которой копались куры и рылись свиньи.

– Ничего мы здесь не найдём, – буркнул Радогаст. – Одно ясно: без помощи нечистой силы гунн отсюда вылезти не мог!

– Верно, без выручки лешего или другой нечистой силы из ямы не выбраться, – согласился Чёрный Вепрь. – Если только сам он не колдун или оборотень…

Пока княжичи обменивались мнениями, Кий заглянул в яму. Глаз у него острый, цепкий. Вокруг, где всё истоптано, перерыто, найти что-либо, стоящее внимания, не просто. А вот внизу…

На сыром глинистом дне ямы, покрытом цвелью и мхом, он сразу заметил небольшую свежую вмятину… Ого! Тут что-то есть, будто кто-то сильно ударил оземь тупым концом кола… Поверху же, вдоль края, земля обвалена… Значит…

– Мнится мне, обошлось здесь без нечистой силы… Гляньте на эти следы. Не говорят ли они о том, что гунн вылез по жерди, которую кто-то опустил ему в яму? – произнёс раздумчиво, а посмотрев на поленницу дров под поветью, воскликнул: – Да вот и она! Глядите!

Крепкая длинная жердь лежала сверху. На её более толстом, срубленном конце желтели комочки засохшей глины.

Это оказалось так неожиданно и вместе с тем настолько наглядно, что все на некоторое время застыли молча. Радогаст хмурил рыжеватые брови и морщил лоб, стараясь представить обстоятельства, по-новому объясняющие побег гунна. Тур любовался сыном, гордясь его умом и сообразительностью. А Чёрный Вепрь, окинув быстрым взглядом следы, оставленные его ночным деянием, ударил себя кулаком в грудь и громко воскликнул:

– Пусть покарает меня Перун, если всё было не так, как говорит Кий! Жердь в глине, на дне ямы след от её тупого конца, земля на краю обрушена… Но кто же мог это сделать? Неужели кто-то из невольников? Есть у нас несколько полонённых акацырей – определённо это их рук дело! Вернёмся – допросим всех! А теперь, не теряя времени, – в путь, в путь! Догоним негодника, и он всё расскажет!

Кий внимательно всматривался в лицо княжича, пока он это говорил, и ему показалось, что тот чем-то встревожен и старается это скрыть. Конечно, если бы не вчерашний спор княжичей, Кий сейчас ничего такого не подумал бы, но слова и поведение Чёрного Вепря запечатлелись в его памяти и теперь заставляли относиться настороженно к младшему княжичу. «Гм, неужели он помог Креку бежать? Неужто и впрямь гуннская кровь так заговорила в нём, что он пошёл на прямую измену своему отцу и его племени? Или мне это только чудится? Конечно, пленённые акацыри, родичи гуннов, могли помочь своему соплеменнику выбраться из ямы, а он потом и сторожа мог убить, и коня вывести из конюшни…»

Однако Чёрный Вепрь держался внешне спокойно и невозмутимо. Ничто, кроме едва уловимого напряжения в голосе, не выдавало его волнения, и Кий засомневался. «А леший его знает, – подумал. – Не пойман – не виноват».