Империя. Исправляя чистовик

– Это черт знает что такое, генерал! Вы фактически требуете от меня передать командование моей армией вам!

Прибывший позволил себе пожать плечами.

– Не вижу тут чего-то предосудительного и вопиющего. Во время Великой войны союзные армии Антанты координировались из единых штабов, и ваша королевская армия четко взаимодействовала с русской армией и ее главнокомандованием. На начальном этапе войны Румынский фронт из-за отсутствия координации с русским командованием был весьма неустойчив, но в итоге мы победили, объединив усилия.

Оба прекрасно поняли подтекст. Когда царственный отец нынешнего монарха и его генералы изображали из себя стратегов, едва начав войну румынская армия была почти сразу же разгромлена Австро-Венгрией, большая часть страны была оккупирована, включая столицу Бухарест, а сама армия, точнее ее остатки, была вынуждена спешно отступать в Россию и фактически передавать командование русским генералам и офицерам. Сам же августейший главнокомандующий Румынским фронтом, как и его сын, провели весь остаток войны в Москве на всякого рода увеселительных «совещаниях», пока русские генералы и советники предпринимали меры по спасению Румынии.

Дитерихс также вспомнил многочисленные доклады и воспоминания советников о том, что, в принципе, румынский солдат был вполне себе неплох, достаточно стоек и даже нередко храбр, но вот вся командная вертикаль, начиная от сержантов и заканчивая генералами, решительно никуда не годилась, проявляя просто-таки анекдотические чудеса некомпетентности и чванства. И Михаил Константинович обоснованно сомневался, что ситуация как-то улучшилась с тех пор.

Во всяком случае, на регулярных совместных учениях румынская армия вечно попадала в комические истории, которые еще долго пересказывались в штабах и казармах всех держав НРС, а на постоянно действующие союзные курсы повышения квалификации командного состава из Бухареста присылали в основном таких офицеров, которые рассматривали эти курсы лишь как возможность мир посмотреть, себя показать да устроить гульбу в очередной стране. Причем чем дальше место учений и курсов было от столиц и крупных городов, тем меньше румынских офицеров туда приезжало. Обучать же сержантский состав в заграничных командировках румынское командование даже не предполагало, резонно рассудив, что нечего холопов баловать, мол, рылом не вышли.

Поэтому единственной возможностью хоть как-то привести в чувство румынскую армию была организация обучения и слаживания войск, частей и подразделений прямо на месте. Впрочем, Дитерихс прекрасно понимал, что за пару-тройку месяцев из г… хм, грязи пулю не сделать, а из румынского войска не сделать боеспособную армию, но там, где конец лета, там и осень, где осень – там и зима уже, придется откладывать наступление на весну… Либо обстановка изменится так, что коалиция государств «за все хорошее и против всего плохого» принудит Венгрию признать независимость бунтующих территорий, либо «принуждение к миру» будет проведено уже в следующем году коллективными усилиями. Но первый вариант был предпочтительнее. Государь и генерал граф Гурко всеми силами старались избежать новой войны на Балканах. Поэтому он, Михаил Константинович Дитерихс, летал сейчас по всем штабам региона, встречался с главкомами и с самими монархами, пытаясь предотвратить войну, грозящую не только развалом Новоримского Союза, но и новой большой войной в Европе. Войной с самыми непредсказуемыми последствиями для всех.

В ход шло все – анализ состояния армий, мощностей производств и возможностей грузоперевозок, данные разведки, доклады о подготовке местностей и о наличии топографических карт, состояние фортификаций и укреплений, запасы боеприпасов на складах, наличие и строительство мостов и дорог разного типа, выводы из прошедших учений и штабных игр, а также многое другое, включая уговоры, лесть и даже угрозы.

И Румыния была одним из самых слабых мест в этой игре, поскольку недалекий монарх слышал только то, что хотел слышать, то есть слушал только восторженные верноподданнические шапкозакидательские басни своих жирных генералов, благодаря которым Румыния и была разгромлена четыре года назад.

Ничегошеньки не изменилось, ничему они не научились и никаких выводов делать не желали. Более того, официально объявив о героической и блистательной победе румынского оружия (ну, по итогу Румынию же как-то освободили, пусть и при помощи русских, но это несущественная мелочь, которой можно для пропаганды и пренебречь), генералы и сами поверили в свою победоносную доблесть. И ничего не собирались менять.

В общем, если бы не важное стратегическое положение, то Румынию было проще отпустить, чем спасать и содержать. Но, как говорится, приходится играть теми картами, которые розданы.

– К тому же, ваше величество, если позволено мне будет заметить, ситуация с пандемией «американки» пока далека от благополучного завершения. Массовый всплеск заболеваний и смертей февраля и весны этого года еще только начинает идти на спад. Вы знаете о том, какие суровые меры предпринимаются в России и Ромее на сей счет, а, прошу простить, смерть вашего августейшего отца и чудом не случившаяся смерть моего императора Михаила заставляют нас отнестись к этому бедствию со всей серьезностью. Командование Русского экспедиционного корпуса в Румынии отдало приказ подразделениям корпуса выдвинуться из городов дислокации в летние лагеря, дабы максимально сократить возможность контакта между войсками и местным населением. Выдвижение румынских войск к границе и боевые действия в условиях скученности непременно создадут благодатную почву для резкой вспышки «американки» среди солдат.

Кароль II, все так же нервно ходивший по кабинету, буркнул:

– В Венгрии и среди ее солдат пандемия бушует точно так, как и у нас. Эпидемии и антисанитария были неизбежными спутниками всех войн на протяжении многих тысячелетий человеческой истории. И что же прикажете делать? Перестать воевать? Нет-нет, генерал, это не причина менять планы. Так вы дадите нам пушки и все остальное?!

Видя, что аргументы здравого смысла не проходят, квартирмейстер вновь перешел к финансам и практическим возможностям:

– Ваше величество! О возможности и порядке получения всего вам необходимого вместе с обученными экипажами и расчетами я уже говорил ранее.

Монарх поморщился и покачал головой.

– Нет, это не совсем хороший вариант. Это долго, да и… – Кароль запнулся и, обдумав ситуацию, решительно отрезал: – Это невозможно. Румынскими войсками могут командовать только румынские офицеры и генералы. Мы не отказываемся от советников и специалистов, но командовать у себя будем сами.

Дитерихс внутренне усмехнулся. Видимо, крепко держат генералы своего короля за его августейшую задницу. Или за что другое. За горло, например.

Монарх повторил вопрос:

– Так Россия даст нам пушки?

Русский генерал понимающе кивнул:

– Что ж, ваше величество, мне понятны ваши затруднения. И если вашим генералам нужны пушки и прочая машинерия без обученных экипажей и техников, то, если угодно вашему величеству, Россия готова продать по остаточной цене вооружение и технику из числа резервов Армии Единства, боеприпасы, ремкомплекты к ним и все, что необходимо для их обслуживания.

Монарх напрягся:

– Продать???

Генерал утвердительно кивнул головой.

– По остаточной стоимости. Как близким союзникам.

Заметив финансовую тоску во взгляде хозяина кабинета, гость благосклонно добавил:

– Конечно, я думаю, что вопрос с кредитом будет решен в кратчайшие сроки на весьма льготных условиях. У наших стран есть взаимные интересы в качестве обеспечения этих кредитов. Мы же не чужие люди, в конце концов?

Кароль II несколько растерялся, сбитый с толку резким поворотом в переговорах.

«Да он мальчишка еще, – вдруг отметил про себя опытнейший стратег Армии Единства генерал-квартирмейстер Объединенного штаба Союзных Сил на Балканах. – Им же вертят как хотят!»

Дождавшись царственного кивка, Дитерихс подвел итоги:

– Как видите, Новоримский Союз, и Россия в частности, выполняют свои союзнические обязательства в полной мере.

Новый кивок, все такой же озадаченный. Генерал распахнул блокнот и изготовился записывать:

– О каких цифрах идет речь, ваше величество? Где и у кого я могу получить данные о количестве свободных подготовленных экипажей броневиков и самолетов, артиллерийских расчетов для запрашиваемых видов пушек и гаубиц, пулеметных и минометных расчетов, а также техников к этой машинерии?

Кароль II несколько секунд молча массировал пальцы левой руки, затем произнес неопределенно:

– Эмм… я полагаю, что в Генштабе знают. У ваших коллег по квартирмейстерской части можно спросить.

«Ох, воитель-воитель. Верховный ты главнокомандующий».

Вслух же Михаил Константинович склонил голову и почтительно произнес:

– Как прикажет ваше королевское величество. От имени моего государя Михаила Александровича еще раз приветствую ваше величество. Россия всегда была, есть и будет вернейшим союзником и сердечным другом царствующего Дома Гогенцоллерн-Зигмарингенов и всего славного Румынского королевства. Дозволите считать аудиенцию оконченной?

Тот кивнул:

– Дозволяю.

Отдав честь, русский направился к выходу. Кароль II тяжелым взглядом буравил закрывшуюся за ним дверь.

Черт возьми, за что ему это все? Будь оно все трижды проклято! Корона эта…

РУМЫНИЯ. ЗАМОК ПЕЛЕШ. КОРОЛЕВСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. 5 мая 1919 года

– Ваш чай, ваше величество.

Ольга Николаевна кивнула фрейлине и отпустила ее. За что ей это все? Будь оно все трижды проклято! Корона эта… Будь проклята вся эта жизнь, замок этот и это королевство. Знала бы она, как все будет, то…

Впрочем, знала. И отношения МамА и ПапА не были такими уж безоблачными, как демонстрировалось на публике, а уж примеры из высшего света и других монархических семейств ясно показывали, что счастливые браки в их кругу – редкость. А если брак и считается счастливым, то значит, в этой семье хорошо прячут грязное белье и умеют сор из дворца не выносить.

Интересно, счастливы ли дядя Миша со своей итальянкой? Кто знает! Внешне они просто идеальная пара, счастливая во всех отношениях. А как прошлой осенью итальянка рванулась в Москву! И ведь Ольга все время была рядом с ней, она, честно говоря, завидовала той выдержке, устремленности и решительности, которые Мария показала в те непростые дни, той буквальной одержимости своим мужем, той готовности идти по головам и убивать за него. Убивать, только бы он жил.

Многие списывали это на желание бывшей итальянской принцессы удержать власть и обеспечить корону своему сыну, если вдруг что случится с императором, но Ольга видела, сколько долгих дней провела императрица Мария в кресле у стекла, за которым умирал ее муж, сколько слез выплакала, сколько горячих молитв произнесла. А сколько всего она не видела! Ведь наверняка молодая царица сдерживала себя на людях! И это при том, что ей все время приходилось проводить встречи, совещания, давать аудиенции, принимать решения от имени императора.