Своя-чужая война

– Это «Сердце Оплота» и всего княжества, ваша светлость, – коротко объяснил Аделиан.

– А подробнее? – не удовлетворился этим ответом Атей.

– Видите ли, ваша светлость, – после короткой паузы приступил к объяснениям магистр Жизни. – Еще только когда мы начали рыть внешний ров и закладывать фундамент будущих стен, Годаб сразу же стал в толще вырезать защитные руны. Такими же рунами испещрен и каждый каменный блок, из которых складывалась стена. И все это делалось с одной целью – повысить защиту Оплота, в данном случае магическую, но не только. Потом все эти руны были соединены между собой в одну вязь, а узел их активации помещен в этот артефакт. Теперь помимо того, что начертанные руны придают всей стене практически несокрушимую мощь от обычного оружия, ну там метательных осадных машин, а также практически исключают возможность их разрушения от времени, при активации «Сердца Оплота» столица становится неуязвимой и для магических атак. Естественно, до тех пор, пока слитая вот в эти четыре камешка, – указал он на кайсаки, – сила себя не исчерпает. А слить в них можно ОЧЕНЬ много, да и количество их при необходимости можно увеличить, повышая магический резерв артефакта, а пока хватит и этого. Сейчас каждая крупица силы на счету.

Окружившие шкатулку сопровождающие княжескую чету разумные с интересом рассматривали артефакт. То, что они услышали от Говорящего, пока было выше их понимания, но, уже зная, на что способны эти кудесники, они понимали, что перед ними очень нужная и, главное, уникальная вещь.

– Спасибо, гариэры, это действительно ценный подарок нам всем. Оплот мы строим не только для себя, а и для наших потомков. Так что если его стены будут стоять многие века, нас уж точно не забудут. Вот только я не понимаю – а при чем тут все княжество? Или вы говорили о столице как о сердце княжества? Тогда да, тут с вами поспорить трудно. Столица любого государства является его сердцем.

– Ну, почти, ваша светлость, – улыбнулся Аделиан. – Это мы тоже подразумевали. Но чтобы объяснить еще одно свойство этого артефакта, мне придется рассказать предысторию его появления.

– Хорошо, – кивнул Атей, когда на него в ожидании уставились пять пар глаз немного взволнованных магов.

– После покушения на вас «боевой звезды» ваиктаирон, меня очень заинтересовал его результат. По сути дела ваша кровь, что покушавшиеся приняли вместе с будущими «мышками», защитила вас не просто от физического воздействия. Это первой девушке удалось сделать несколько шагов, пока ее не напичкали сталью по самую макушку. Остальные же начали падать, корчась от непереносимой боли, даже не успев сделать и нескольких шагов. Видимо, даже саму мысль принести вам вред частички вашей крови воспринимали как угрозу, это же позже подтвердил и Ашраф, отчего ее носители стали в корчах кататься по земле, что, впрочем, не уберегло их от своей порции стали. Ваши «детки», ваша светлость, относятся намного серьезнее к вашей жизни, чем вы сами, – с улыбкой заметил магистр. – Но я отвлекся. Вот именно этот факт меня и заинтересовал, и я стал работать над артефактом с аналогичными свойствами. Именно для этого мне и нужна была ваша кровь. Хотя и не только.

– И вы, так понимаю, – нахмурив брови, произнес князь, кивнув на полыхающий рубин, – добились в этом успеха, создав артефакт, на котором приносят магическую клятву. Мне не нужны рабы, магистр, и я считаю разговор законченным.

Атей резко развернулся и уже собирался уходить, когда, обогнув его, перед ним встали все маги.

– Ваша светлость, – пророкотал Годаб, – выслушайте до конца Аделиана, прошу вас.

– Хорошо, – после небольшой паузы сказал Призрак. – Но повторю еще раз – мне рабы не нужны.

Пятерка ученых от магической науки вновь подошли к шкатулке, и Аделиан, собравшись с мыслями, стал объяснять.

– Когда вы нам как бы между прочим сказали о замороженных кристаллах воды, их разнообразии и причудливых формах, мы вновь с головой ушли в изучение вашей крови, хотя и думали на тот момент, что все пути нами уже пройдены. Вдаваться в подробности не имеет смысла, многим это будет просто не интересно, да и неважно это. Скажу лишь одно – ваша кровь в замороженном состоянии всегда имеет кристалл одной определенной формы и одних размеров. На основе этой формы мы общими усилиями создали вязь из семи рун, которую превратили в заклинание и поместили в «Сердце Оплота». Окропивший его своей кровью разумный приносит вам «клятву верности на крови», и если посмеет нарушить ее – результат будет тот же, что произошло с «боевой звездой» ваиктаирон. Кровь разумного становиться носителем этого заклинания, а на поддержание его хватает той силы, что разлита в мире Тивалены. Магом быть не обязательно. Мы эту клятву, – он обвел взглядом своих коллег, – уже принесли.

– Зачем? – грустно произнес князь. – Я ненавижу рабство.

– Это не рабство, ваша светлость, – загромыхал камнепадом Годаб. – Вы не сможете нам приказать делать то, что претит нашим взглядам. Но зато и для нас это будет той уздечкой, что не даст вильнуть в сторону и причинить вам вред, даже неосознанно. А для таких, как Аделиан, это очень важно. В своих научных изысканиях он может залезть в такие дебри, что мало не покажется всему княжеству. А оно пока держится только на вас. В остальном же я все так же буду спорить с вами до хрипоты и не соглашаться с тем, что мне не по нраву. Тем более, процедура эта добровольная. Мы могли бы сохранить все в тайне, но зачем? Большая ложь начинается с маленькой. Мы свой выбор сделали, а остальные как хотят, – пожал он под конец речи плечами.

Потрясенно слушавшие до этого магов разумные начали перешептываться, и первым, кто в голос нарушил это шушуканье, был высокий светлый альв с хмурым серьезным лицом со сведенными бровями.

– Ваша светлость, – сказал он от дверей, где ему преграждали дорогу парочка вайрон, – позвольте и другим сделать свой выбор.

Атей развернулся и посмотрел на альва, в глазах которого увидел одну лишь решимость сделать этот самый выбор.

– Кто вы? – спросил князь, пытаясь вспомнить, кого еще напоминают черты лица этого незнакомца.

– Меня зовут Ардаль Гранит, и я бывший командир дворцовой стражи владыки Светлого Леса, – с достоинством кивнул тот. – Но еще я отец двух «упавших листьев», которые стали «верными», и моя клятва – это самое малое, что я могу сделать за то, что побеги моей родовой ветви еще живы.

Атей Призрак при упоминании Светлого Леса вдруг отчетливо почувствовал, как заканчивается спокойное время и скоро снова нужно будет вынимать клинки и поить их чужой кровью. И по-другому нельзя, иначе твою кровь и кровь твоих близких будут лакать уже чужие мечи.

Глава 1

Светлый Лес. Княжеский дворец

Динэль Почка, личный секретарь князя Светлого Леса, не спеша шел по направлению к кабинету своего владыки. Была бы такая возможность, он сейчас развернулся бы и, не раздумывая, ринулся из Леса подальше, как это совсем недавно сделал командир дворцовой стражи Ардаль Гранит. Видимо, все же воин узнал, что за всеми несчастьями, что обрушились на его семью, стоит сам Дэльфир Осторожный – повелитель Светлого Леса. Вот только бывший командир был бойцом, в отличие от него, причем не из последних, поэтому и ушел почти спокойно, хоть и говорят княжеские лизоблюды, что убили его, когда тот пробивался к границам Леса. Тогда где тело и кто тот альв, которого видели в Мегаре рядом с княгиней Сайшат?

Его же настигнут сразу, да и семья у него тут, пусть и состоит она из него самого да дочери – но это семья.

Князь Сайшат. Об этом разумном, появившемся в Центральной Тивалене словно снег в разгар летнего сезона, не говорил, наверное, уже только немой или глухой. За какой-то год он сумел не только громогласно заявить о себе, но, что самое главное, почти полностью разрушить тщательно вынашиваемый владыкой план о расширении границ Светлого Леса и стравливании между собой центральных людских королевств. Теперь Динэлю было совершенно ясно, что на Тивалене появилась еще одна сила, которая уже заставила считаться с собой. И слова не такого уж и древнего пророчества, передаваемого из уст в уста в определенном кругу разумных, совсем не бред или выдумка выжившего из ума старика.

Но даже если упорно твердить самому себе, что это все же выдумка, – существующая реальность напомнит об обратном. Вокруг «выдумки», словно пчелы вокруг своей царицы, не будут роиться разумные, готовые в любой момент, наплевав на свою жизнь, ринуться на ее защиту. Да и сам князь Сайшат больше похож не на «царицу», а на «пчелиного волка» или шершня, не боящегося окунуться по макушку в кровь своих врагов, чем сильно отличается от всех других правителей стран Центральной Тивалены, в том числе и их владыки.

Да, Динэль Почка теперь мог с уверенностью говорить, что Атей Призрак не просто какой-то вольный князь, а самый настоящий правитель. И пусть для всех он является безродным выскочкой, собравший под своей рукой таких же, как и он сам. Пусть ему еще предстоит основательно чистить свое княжество от бывших хозяев и криминального сброда, заполонившего территории недавних герцогств, это ситуации не изменит. Возможно, у него ничего и не получится в конечном итоге. И соседи, поблагодарив за ту грязную работу, что он сделал за них, быстро растащат новоиспечённое княжество по кусочкам. Возможно. Вот только сам секретарь в это не верил. И причиной тому были не новые известия из Даргаса и бывшего Верена, что он получил сегодня утром. Вернее, не только они. Сам Атей Призрак был этой причиной. Он и его воины. Ну и торчащие из Леса Изгоев ушки Галиона Изумруда списывать со счетов не надо, как-никак его дочь теперь великая княгиня Сайшат. Так что если соседи быстро крепнувшего княжества захотят померяться длиной клинков – пусть готовят больше дров для погребальных костров.

Примерно такие мысли были у Динэля Почки, когда он с выступившими на лбу холодными каплями пота, подошел к дверям кабинета князя Светлого Леса. Сам владыка еще ни о чем не знал, и какова будет его реакция на то, что его план практически полностью развалился, можно только гадать. Хотя, если говорить откровенно, о настоящих планах Дэльфира знал, наверное, только сам Дэльфир. Остальные могли только догадываться. Этот альв никогда и никому полностью не доверял, даже своему отражению в тщательно отполированном серебряном зеркале.

Два новых гвардейца (прежний состав пришлось тщательно перетряхнуть, а кого и приговорить к казни) пристально осмотрели секретаря князя, проверили его каким-то артефактом и лишь потом, еще раз окинув хмурым взглядом, пропустили в кабинет.

– Владыка, – согнулся Динэль в почтительном поклоне.

– А, Почка, – стоявший у проема в живой стене Дэльфир улыбнулся краешком губ. – Смотри, какой день над Лесом. В такие дни у меня всегда появляется уверенность, что если уж мать-природа радуется, значит, мы все делаем правильно. И надеюсь, что сведения, что ты принес, это только подтвердят.

Услышавший эти слова секретарь невольно поежился и стал не только потеть. Его начала бить крупная дрожь. Эти самые сведения смоют сейчас добродушное настроение князя, как летний дождь пыль с зеленых листьев. Но он все же взял себя в руки, мысленно при этом попрощавшись с дочерью.

– Кхм, – прочистил он горло. – Владыка, боюсь вас разочаровать, но у меня довольно скверные новости.

Князь постоял еще несколько мгновений, смотря на расстилающийся перед ним Лес, а потом медленно повернулся к секретарю. От недавней улыбки на его лице не осталось и следа.

– Говори, – коротко произнес он.

Динэль на мгновение задумался, решая с чего начать, а потом, тяжело вздохнув, начал говорить.

– Покушение на княгиню Сайшат полностью провалилось…

– Какую еще княгиню? – взорвался князь. – Ты говоришь об этой потаскушке Виолин, дочери Изумруда?

– Да, владыка, – склонил голову секретарь. – Я говорю о жене князя Сайшат Виолин Льдинке.

– Подожди, – взял себя в руки Дэльфир и прошел к своему столу, удобно устроившись в резном кресле. – Давай с самого начала.

– Да, владыка, – кивнул секретарь и, дождавшись внимания князя, продолжил: – Нанятые нами в Рузее через подставных лиц вольные наемники полностью провалили порученное им дело. Отряд был уничтожен воинами князя Сайшат, когда те уже начали отрабатывать свои деньги. Охрана княгини оказалась намного грамотнее и сильнее, чем мы предполагали.

– Так наймите еще один отряд, – спокойно сказал Дэльфир. Это была не та новость, из-за которой можно было сильно расстраиваться. – И повысьте гонорар за головы близких этого князя. Одна неудача еще не повод отступиться от своих намерений.

– Это так владыка, – кивнул Динэль. – Но есть несколько причин, препятствующих этому. И первая из них – это то, что наемники теперь и слышать не хотят о контрактах, где хоть вскользь упоминается имя князя Сайшат. Какие бы деньги им ни предлагали. Да и наемников тех почти не осталось – одна безусая молодежь. Так они сами говорят.

– И это «псы войны», как они сами себя называют, – усмехнулся князь, – готовые ради золотых данеров хоть в пасть к хургу залезть?

– Владыка, – поморщившись на такое пренебрежение к воинам со стороны князя и даже немного осмелев, сказал секретарь, – эти самые «псы войны» хорошие бойцы, и их действительно очень трудно чем-то напугать, но они, ко всему прочему, еще и думать умеют, ну и суеверны, как, наверное, любой воин. Сейчас взять контракт на князя Сайшат означает для них только одно – подписать себе смертный приговор.

– И чем же он их так напугал? Неудача двух отрядов еще не повод терять свою репутацию.

– Не двух, – бросаясь словно в омут, произнес Динэль.

Князь Светлого Леса сделался мрачным. Он, наконец, до конца понял: все, что сейчас скажет его секретарь, действительно очень важно.