Рассказы из русской истории. Профессионалы Империи. Книга седьмая

Несправедливая история

Начну я с небольшого вступления… Поделюсь сокровенным. История – дама неблагодарная. Пространство истории тесное, места на ее страницах хватает не всем.

Кто в первую очередь попадает на ее скрижали? Кто предстает перед нами в виде мемориалов, памятников на центральных площадях, в именах этих самых площадей, улиц, городов? Кто более всех занимает страницы школьных учебников? Кому посвящены тысячи и тысячи книг, исследований, кинофильмов?

Конечно, тем, кто двигал армиями и государствами, основывал города, завоевывал соседние страны, расширял границы империй. То есть людям, деятельность которых так или иначе связана с войной… Скажу страшную вещь – деятельность которых связана со смертью.

Это справедливо и для России, а в остальном мире дела обстоят еще хуже.

Посмотрите, сколько у нас памятников врачам, тем, кто разрабатывал новые лекарства и прививки? Кто испытывал на себе новые способы лечения, жертвовал собственной жизнью, спасая от смерти людей совершенно посторонних, незнакомых? Много ли мемориалов тем, кто осваивал недра, искал полезные ископаемые? Людям, благодаря которым у нас дома сейчас светло, тепло, сухо и комфортно? Много ли у нас памятников известным педагогам, которые воспитали тех, кто сделал нашу жизнь лучше?

Продолжать можно долго.

Скажу вам честно, в этом видится мне глубочайшая несправедливость.

Мы можем восторгаться Наполеоном и Александром Македонским. Но когда мы с вами находимся в кресле стоматолога (про более глубокие медицинские манипуляции даже говорить не буду, пощажу ваше воображение), так вот: вы сидите в кресле стоматолога с открытым ртом… Думаю, каждый бы из нас променял всех великих полководцев на скромных, никому не известных людей, которые придумали и продолжают совершенствовать разные типы обезболивающих! Да-да, и то самое лекарство, которым сейчас делают укол перед тем, как начать сверлить вам зубы. Разве не так? Но имен этих славных малых мы не знаем. Они известны только узкому кругу специалистов. Им не стоят памятники на центральных площадях, они даже не упомянуты в школьных учебниках.

Тем более мы забываем людей, которые улучшали «скучную и серую» систему государственного управления… Тех, кто отлаживал работу чиновников министерств и ведомств. Тех, кто писал и переписывал законы, указы и инструкции, кто совершенствовал законодательство, приводил в порядок миллионы разных скучных бюрократических бумажек, без порядка и системности в которых вы просто не сможете жить в современном обществе. По крайней мере, в социуме, где есть вода, свет, отопление, полиция, пенсии, детские сады, театры, больницы и правила дорожного движения.

Без порядка в которых, поверьте мне, много лет отслужившему федеральным министром, ровно ничего, что делает нашу современную жизнь пусть не идеальной, но более-менее сносной, функционировать не сможет.

Наконец, тех неприметных советников и помощников, кто анализировал, прорабатывал, изучал, готовил бумаги, делал всю черновую сущностную работу, без которой люди, принимающие решения, известные каждому из нас, прославленные в веках великие и неповторимые государственные мужи НИКОГДА не смогли бы принять необходимые, правильные решения и вписать тем самым навеки свои имена в мировую историю.

Те самые, стоящие на пьедесталах памятников, глядящие с портретов учебников императоры, диктаторы и президенты, вряд ли что-то бы смогли сделать в одиночку, без команды, без своих соратников, ЦК и железных наркомов, «птенцов гнезда» и «комиссаров в шлемах», рядовых с жезлом в ранце, штабистов и прочих разных специалистов «бекап офисов».

А что до незаметных винтиков государственной службы, скромных бюрократов, то их мы вообще забываем. Более того, относимся к ним с нескрываемой иронией, переходящей в презрение. Что могут полезного сделать всякие там акакии акакиевичи, бумагомараки, волокитчики, да и взяточники через одного?

Нам и в голову не придет назвать улицу города в честь скромного человека в гоголевской чиновничьей шинели… Что он полезного делал-то вообще за всю жизнь?! Всю жизнь скрипел своим гусиным пером в роли какого-нибудь канцеляриста-столоначальника?

А ведь они всю жизнь честно трудились… Правда, «скучно» жили: никого не убивали, никого не завоевывали. Но как часто благодаря именно таким людям у целых народов, у миллионов людей менялась жизнь к лучшему.

А. Варнек. Портрет М. М. Сперанского. 1824

Всякий подданный Российской империи XIX века ощущал на себе результаты работы этого человека

Великий канцелярист

Сегодня мы поговорим с вами о таком бюрократе, чиновнике, канцеляристе, который внес в историю нашей страны вклад, если не больший, то уж точно сопоставимый с вкладом государей, императоров, полководцев, великих ученых и деятелей культуры.

Всякий подданный великой Российской империи XIX века ощущал на себе результаты работы этого человека.

В школьном учебнике о нем – буквально абзац. Возможно, студенты истфака даже смогут что-нибудь рассказать о нем без подготовки… скажем, в течение секунд 15–20. Но в массовом сознании имя этого человека никому ничего не говорит.

Заинтриговал вас? Герой моего рассказа того стоит.

Во-первых, мы и правда его почти не знаем.

Во-вторых, его жизнь, по крайней мере в российских масштабах, сопоставима с судьбой Наполеона. Наполеон стал примером того, как бедный корсиканский дворянин, курсант-офицер сделался повелителем Европы. Так ведь герой, о котором мы будем говорить сегодня, при рождении вообще не имел даже фамилии.

Человек без фамилии

Он родился в 1772 году в семье сельского священника. А у сельских батюшек в Российской империи XVIII века так же, как и у крепостных крестьян, фамилий не было… только имя. Отца героя нашего повествования звали Михаил Васильевич. Сына тоже назвали Мишей, и, войдя в надлежащие лета, он стал Михаилом Михайловичем. А фамилию наш герой получил только при поступлении в семинарию.

Мальчик был способный, решили ему дать серьезное богословское образование; отец устроил его в губернскую Владимирскую семинарию.

Там было не принято записывать студентов-семинаристов по имени или тем паче по имени-отчеству, вот ему и придумали фамилию. Это был первый носитель такой фамилии в его роду. Фамилия была звучная, от латинского глагола sperare – надеяться. Фамилия звучала – Сперанский, то есть «подающий надежды» или «заслуживающий доверия».

Наш сегодняшний герой – Михаил Михайлович Сперанский. Мальчик, у которого не было фамилии, сын сельского священника на какое-то время станет в Российской империи если не по должности, то по сути человеком номер два после государя императора Александра I.

И все – исключительно благодаря собственному уму, фантастической работоспособности, невероятной одаренности и образованности. Вклад, который он внесет в развитие нашего государства, действительно достоин отдельного рассказа.

Как Наполеон хотел приобрести Сперанского

Говорят, Наполеон в 1808 году на встрече с государем императором Александром I в Эрфурте во время известного саммита пообщался некоторое время со Сперанским. О нем он был и ранее наслышан, знал о его исключительных чиновничьих и бюрократических организационных талантах. А пообщавшись, Наполеон полушутя сказал Александру: «Государь, давайте поменяемся. Вы мне вашего Сперанского, а я вам какое-нибудь небольшое германское королевство[1]. Лады?» Ну вот, шутки шутками, но тем не менее Сперанского называли Пушкиным русской бюрократии[2].

Н. Госсе. Эрфуртский конгресс. 1850

На конгрессе Наполеон якобы предлагал Александру I обменять Сперанского на небольшое германское королевство

То, что сегодня мы так мало о нем знаем, в общем-то, не делает нам чести.

Поэтому давайте по порядку об этом удивительном человеке и его вкладе в нашу сегодняшнюю жизнь.

Вид села Черкутино. Фото начала ХХ в.

Здесь Сперанский родился и вырос. Сейчас это Владимирская область

Мы сегодня ведь не какая-то новая Россия. Нас не придумали в августе 1991 года, мы стоим на плечах титанов: на плечах Советского Союза, на плечах Российской империи, собственно и созданной такими людьми, как Сперанский. Вообще, советская историография, коль уже мы упомянули СССР, не относилась к нему враждебно. Она относилась к нему как бы сочувственно, но с прохладцей.

Говорили: да, вот Сперанский при Александре I пытался провести реформы. Либеральные такие, прогрессивные. Ну, конечно, провести их не смог, потому что для реализации его прогрессивных замыслов не хватило ни команды, ни поддержки царя. А самое главное, реализовать такие реформы в условиях самодержавия было совершенно невозможно. В этом, кстати, наши советские историки справедливы: да, такие реформы в то время в полном объеме были совершенно невозможны.

Церковь Рождества Богородицы в Черкутино, где служил отец Михаила Сперанского. Фото начала ХХ в.

До наших дней дожила лишь колокольня. Сам храм был разрушен в 1967-м

Разберемся, как из ниоткуда Сперанский смог «от сохи» дойти до самых вершин власти. Мало того: смог стать доверенным лицом сразу двух императоров: и Александра I, и впоследствии Николая I.

Как пелось в «Интернационале», «был ничем, а стал всем».

Родился он в деревне во Владимирской губернии[3]. Все мужчины в его роду на протяжении двух столетий становились попами. Отец – тоже настоятель маленькой сельской церкви. Фамилии, повторюсь, у них не было: свою фамилию Сперанский получает только при поступлении в семинарию.

Скромная жизнь семинариста

В семинарию его устроили[4] родители. Епархиальное учебное заведение во Владимире давало весьма неплохое образование, особенно по гуманитарной части[5].

Как только Сперанский становится провинциальным семинаристом, в его судьбе все кардинально изменяется. Именно с этого момента он берет судьбу в свои руки.

Уверен, что портрет Сперанского должен висеть в каждой школе, в каждом институте, в каждом университете. Потому что его жизнь и судьба – это пример того, что надо учиться, учиться и еще раз учиться. Всерьез, по-настоящему, только тогда будет успех. Всего, чего добился в жизни Сперанский, он добился исключительно благодаря учебе.

Для начала: Михаил Сперанский становится лучшим учеником в епархиальной семинарии. После этого ему удается перевестись, говоря современным языком, в главную семинарию страны, при Александро-Невской лавре[6], тогда еще при Александро-Невском монастыре, в Санкт-Петербурге.

П. А. Иванов. Портрет графа М. М. Сперанского. 1806

Всего, чего добился в жизни Сперанский, он добился исключительно сам благодаря учебе и труду

Александро-Невская семинария готовила не простых священников, а преподавателей для других семинарий, то есть учителей учителей. Здесь наш герой тоже становится образцом прилежного студента – золотым медалистом, «краснодипломником».

Программа, которую изучали в главной семинарии империи, была обширной.

В. Л. Боровиковский. Портрет А. А. Самборского. Конец 1790-х.

Влиятельный человек. Знал Сперанского с детства и сыграл роль в его судьбе

Изучались иностранные языки, включая французский, что особенно пригодилось Сперанскому. Кстати, языки совершенно отсутствуют у нас в современной системе образования. Они мало и плохо изучаются и в школе, и даже в вузах, за исключением разве что специализированных.

В Александро-Невской семинарии еще и постоянно заставляли писать сочинения на самые разнообразные темы. Система обучения предполагала, что сочинение – это речь, которую надо произносить публично с трибуны. Соответственно, все испытания, которые проводились, предполагали именно такую процедуру. Именно там Сперанский отточил навык своего фирменного письма: логичного, убедительного, можно сказать, красивого.

Александро-Невская академия. 1900

Здесь вчерашний семинарист очень быстро стал префектом академии

У меня приличный преподавательский опыт, в общей сложности лет около двадцати. И я вам уверенно скажу: современным студентам категорически не хватает умения письменно излагать свои мысли. Они могут довольно ярко, убедительно говорить. Если язык хорошо подвешен, если молодой человек или девушка по-книжному начитанны и не ограничивают себя интернетом и телевидением – говорить умеют. Но изложить то же самое письменно – это просто катастрофа. Не только с точки зрения почерка. Увы, с почерками у нас совсем проблемы, мы уже привыкли только печатать.

Катастрофа у студентов и по содержанию, по структуре текста: ибо нет, как правило, в написанном ни стройности, ни внятности, ни логичности изложения. Такого, чтобы в тексте было вступление, а в конце заключение. Чтобы второй абзац проистекал из первого, третий из второго и так далее.

Приходится сделать вывод: Сперанского учили лучше, чем учат студентов в наше время. Ни с языками, ни с созданием логичных, связных текстов у отличника-семинариста Михаила Сперанского никаких проблем не было. Его умение методично излагать свои мысли связано и с тем, что тогда Богословие преподавалось по Фоме Аквинскому – Sapienti sat.

Он прекрасно учился и как лучший ученик сразу после окончания семинарии в 1792 году был оставлен в ней же и преподавать.

Скромная жизнь преподавателя

Расскажу, как жили тогда преподаватели в семинарии. Примерно так же, как в университетах. Сперанский поначалу преподавал математику, получая за это 150 рублей. Потом ему добавили преподавание физики и красноречия, это еще 50 рублей. Классная нагрузка у молодого преподавателя продолжала расти: добавилась философия.

В конце концов его в совершенно юные годы назначили префектом[7] семинарии. Сперанскому всего 23 года, а он почти ректор. С учетом административной работы и преподавания нескольких дисциплин оклад Сперанского достиг приличной по тем временам суммы – 275 рублей. Но только не подумайте, что это в месяц, это 275 рублей в год. Примерно 25 рублей в месяц. Много это или мало? В сравнении с доходом государственного крестьянина или мелкого лавочника это нормально, для молодого специалиста – даже много.

А. Антропов. Портрет архиепископа Гавриила, в миру – Петра Петровича Петрова. 1774

Митрополит выделял одаренного юношу

Л. Гуттенбрунн. Портрет князя Алексея Куракина. 1801

Пришел в восторг от тестового задания кандидата в секретари

В сравнении же с жалованием высокопоставленного чиновника или офицера – совсем скромно. Сперанский жил небогато, но сухарем и скрягой не был. Часто ходил в Петербурге в театр, правда, покупал себе самые дешевые билеты на галерку по 25 копеек. Но и 25 копеек – это тоже заметно при зарплате 25 рублей в месяц.

Помимо преподавательской работы, Сперанский увлекся сочинительством. Поначалу писал публицистику, прозу, даже стихи. Стихи эти, кстати, сохранились. Неплохие.

Санкт-Петербургский митрополит Гавриил выделяет одаренного юношу. Он и сделал Сперанского префектом семинарии, а в 1796 году познакомил с одним из друзей детства государя императора Павла Петровича князем Алексеем Борисовичем Куракиным[8].

Судьбоносный князь

Я рассказывал о Куракине, о братьях Куракиных в цикле лекций о Павле I[9], повторяться не буду. Братья были довольно близкими друзьями Павла Петровича и как могли, то есть весьма бестолково, пытались помогать Павлу в его стремлении реформировать матушкину Империю.

Алексею Куракину представили Сперанского как толкового помощника, и он тут же устроил сложный экзамен. В течение буквально получаса Куракин надиктовал ему основные мысли для 11 писем разным людям на разные темы. При этом ведь предполагалось, что каждому человеку письма пишутся в разном стиле и даже в разных выражениях в зависимости от общественного статуса и должностного положения адресата. Одно дело – официальное письмо какому-нибудь графу, равному Куракину по положению. Другое дело – записка поставщику-лавочнику; третье – дружеское послание приятелю с приглашением на вечеринку.

Надиктовав, как сейчас говорят, примерный контент, Куракин попросил Сперанского представить эти письма готовыми к следующему утру.

За ночь Сперанский написал одиннадцать писем и все изящнейшим подобающим слогом. Куракин пришел в восторг, сказал, что ему остается только расписаться, потому что он сам бы в жизни лучше не изложил собственные мысли. Сперанский тут же был принят на работу с окладом в 400 рублей, то есть в полтора раза больше, чем префект главной семинарии страны.

М. Гомион. Князь Борис Алексеевич Куракин. 1830-е

Ученик. Станет дипломатом, сенатором и камергером

В. А. Голике. Потрет Сергея Семеновича Уварова. 1833

Ученик. Станет министром, президентом АН и идеологом

Он начинает служить у Куракина сначала домашним секретарем, ведает его перепиской. Я, честно говоря, завидую Куракину. Сотрудники, которые могут изложить собственные мысли начальника лучше него самого, да еще в разной стилистике и столь быстро, да сразу набело… Поверьте мне, они и сегодня на вес золота, никакой искусственный интеллект их не заменит.

Вскоре князь поручает ему преподавать русский язык и письмо двум мальчикам: своему сыну и племяннику. Это будет иметь долговременные последствия…

Сын Алексея Куракина Борис станет дипломатом, сенатором и камергером. Он умрет сказочно богатым человеком[10].

Племянника же звали Сережа, а фамилия была Уваров[11]. История – место во всех смыслах очень тесное… Сереженька всегда будет тепло вспоминать своего первого учителя русского языка. Да, это тот самый граф Сергей Уваров – будущий министр просвещения, будущий президент Российской академии наук. Тот самый основоположник главной идеологемы XIX века – Православие, Самодержавие, Народность. Вот у него-то Сперанский и был первым учителем русского языка.

В конце концов Куракин предлагает Сперанскому завязывать с преподавательской деятельностью в семинарии и полностью переходить на государственную службу[12]. Митрополит Гавриил не хотел Сперанского отпускать и сделал контрпредложение – принять монашество и сразу начать строить церковную карьеру.

Вы знаете, что в православной традиции есть белое духовенство, а есть черное. Белое – сельские батюшки, настоятели городских храмов; они могут заводить семью, иметь детей, собственное хозяйство, приобретать имущество в собственность. Монах же никакой собственности иметь не может, он принимает обет безбрачия. Но «зато» в православной церкви только монах может занимать административные и руководящие должности, то есть строить церковную карьеру.

Сделано это не без умысла. В особом статусе безбрачного монаха, не имеющего собственности, есть серьезная, веками сложившаяся логика: чем более высокую должность занимает человек в церковной иерархии, тем большую роль он играет в распоряжении должностями и церковным имуществом. Тем больше у него появляется разного рода соблазнов. У монаха, соответственно, соблазнов минимум – то, чем ты распоряжаешься, ты никогда никому не можешь передать по наследству. Как ты родился, в том перед Богом и предстанешь.

Сперанский отказывается от принятия монашества и от церковной карьеры. Он делает выбор – переходит на госслужбу, в канцелярию генерал-прокурора Сената. Как бы сейчас сказали, в Администрацию Президента.

Служебная карьера Сперанского развивается стремительно. Менее чем за три года он сделает карьерный рывок, фантастический для чиновника той эпохи.

Начинает делопроизводителем с чином титулярного советника, всего через три месяца получает следующий чин, а через три года достигает статского советника. Статский советник – это почти генерал на гражданской службе, с обращением «ваше высокородие». Сперанскому на тот момент нет еще 26 лет[13].

Карьерный рывок происходит вовсе не потому, что Сперанского особенно «тянул» Куракин. Нет. Если бы все зависело только от него, после опалы князя звезда Сперанского закатилась бы навсегда. Но Сперанский никуда не делся, он и после опалы Куракина остался работать в канцелярии Сената в той же высокой должности. Почему? Потому что был очень работоспособен и эффективен.

Эталонный трудоголик

Сперанского отличала феноменальная работоспособность. Всю свою жизнь он будет выдерживать рабочий график, который мало кому под силу выдержать и в течение года. Каждый день без выходных Сперанский вставал в 5 утра. В 8 утра он уже начинал официальный прием посетителей, а весь рабочий день, как правило, длился 18–19 часов.

Производительность, помноженная на острый ум, прекрасную эрудицию давала свои результаты. На любом посту, который занимал Сперанский, он очень быстро становился практически незаменимым.

После известных событий[14] императором становится молодой Александр I, и Сперанского тут же забирают в свою команду младореформаторы[15]. Точнее говоря, один из младореформаторов – граф Кочубей[16]. Тут уже все совпало. Реформаторы-романтики, так называемый Негласный комитет при Александре – все преисполнены идеей Просвещения. Они стремятся как можно быстрее начать реформы, отменить крепостное право… В общем, сделать что-то хорошее.

П. Ф. Соколов. Портрет В. П. Кочубея. 1834

Член Непременного совета и Негласного комитета. Взял Сперанского в свою команду

Конечно, Сперанский к этому времени уже никак не юный романтик; он опытный 30-летний чиновник, тоже убежденный приверженец идей философов Просвещения.

Во время искреннего увлечения царя и его команды проектом глобальных реформ Сперанский приходится очень ко двору. За несколько лет по поручению Кочубея и Негласного комитета он подготовил сотни указов, писем и распоряжений самого либерального направления.

В 1806 году его ждало новое возвышение. Случилось так, что Кочубей, к этому моменту граф и министр внутренних дел, чем-то тяжело заболел.

Пока Кочубей болел, вместо него на доклады к Александру I стал ходить Сперанский. Император пришел от него в абсолютнейший восторг. Что привлекло Александра, я думаю: Сперанский очень не похож на других.

Перед императором всегда были люди как бы трех категорий. Первая – это воздушные такие, возвышенные, знатные романтики-реформаторы, как Кочубей, Новосильцев[17], Чарторыйский[18]. Ну, об этом обо всем мы говорили, рассказывая в мини-курсе лекций об Александре I.

Вторая категория – старые екатерининские вельможи – неторопливые тугодумы, эдакие троекуровы.

И третья – серые, невзрачные чиновники… Исполнительные, но безынициативные.

У государя, все еще желающего что-то изменить к лучшему, все они равно вызывали раздражение. И тут появляется Сперанский, так не похожий ни на кого! Он такой же просвещенный и энергичный, как младореформаторы, такой же осторожный и взвешенный, как старые екатерининские вельможи, и притом знает всю профессиональную рутину лучше любого чиновника.

Александр I получает уникального человека дела. Сперанский не только предлагает, ЧТО сделать, но точно знает, КАК это сделать. Он может написать план-график работы, выражаясь сегодняшними словами, умеет установить ключевые показатели эффективности (KPI). Он может поэтапно, по дням и по месяцам, расписать, что надо делать вслед за чем и кому что поручить. Он может взять все поручения на контроль. А если ему дать полномочия, умеет лично добиться исполнения утвержденного проекта.