– Что в канистрах? – еще раз спросил сержант.
– Бензин, только бензин, клянусь Аллахом! – шофер вскинул как бы в мольбе руки.
– А вот мы выльем и посмотрим, какой там бензин…
– Только не выливайте, Христа ради! Мы по дороге застрянем. Если штраф положен, мы заплатим, – и водитель суетливо полез в карман, вытащив оттуда тощий потертый кошелек.
Сержант оттолкнул его рукой, вошел в дежурку. Через несколько мгновений вернулся с парой длинных – по локоть – резиновых перчаток.
– Зачем руки себе мараешь, начальник? – спросил водитель. – Потом неделю будешь пахнуть бензином, не отмоешься…
– Гляди, чтобы сам отмылся.
– Лучше я заплачу тебе, как надо. И тебе, и мне хорошо будет… Ты не думай, я не деревянными – долларами заплачу. Столько, сколько скажешь.
На Матейченкова, продолжавшего стоять в сторонке, водитель не обращал никакого внимания.
«Эге, мужик-то не так прост, как могло показаться с первого взгляда, – подумал генерал. – А ребята, видать, опытные и знают свое дело».
Между тем сержант, натянув резиновую перчатку на правую руку, отвинтил крышку с первой канистры, стоявшей с краю, и приступил к работе.
Чеченец, поняв, что капэпэшников не уговорить, молча смотрел на их действия.
И только женщину, казалось, ничего из того, что происходило на зоне досмотра, не интересовало.
С первой канистрой было покончено. Сержант аккуратно завинтил ее и принялся за вторую, стоявшую рядом.
– Говорю же, начальник, зря стараешься, – снова подал голос водитель. – Я заплачу тебе баксы…
– Заткнись! – оборвал его сержант, неимоверно злой от первой неудачи. Он явно решил идти до конца.
Минут через пятнадцать неприятная для сержанта процедура была завершена. Все канистры просмотрены, ничего, кроме бензина, в них не обнаружилось.
Лицо чеченца сморщилось в улыбке.
– Значит, разойдемся, как в море корабли, – произнес он. – Я всем в ауле у нас расскажу, какие молодцы на этом КПП служат, исправно службу несут…
– Мели, Емеля, твоя неделя… – пробормотал сквозь зубы второй дежурный.
Оставалось вернуть документы чеченцам и пожелать им, как положено, счастливого пути.
В этот момент из помещения КПП вышла на бетонное крыльцо румяная женщина-сержант. Видимо, она отдыхала в пристройке, потому Матейченков, заходивший в дежурку, не заметил ее.
Молодая женщина сощурилась на низкое зимнее солнце, оглядела двор, мигом оценила ситуацию и произнесла, обращаясь к дежурным:
– Я вчера на соседнем КПП была. Воду одолжить ездила к ним, свежую.
– И что?
Она сошла с крыльца:
– Ребята рассказывали интересную штуку. Знаете, как чеченцы насобачились провозить наркоту? Вот в таких металлических канистрах, – кивнула она на багажник.
– Говори, не томи.
– Они герметичный мешочек с наркотой приделывают к стенке какой-то магнитной лентой… Дежурный лезет с перчаткой в канистру, щупает дно – там ничего нет. И – проезжай себе дальше, друг ситцевый.
Глаза чеченца, смотревшего, не отрываясь, на девушку, полыхнули такой ненавистью, что она, казалось, должна была вспыхнуть и сгореть на месте.
Даже чеченка наконец пошевелилась и запахнула на груди черный с кисточками платок.
Оба дежурных, не сговариваясь, взяли канистру за ручки и понесли в угол двора, где помещалась сточная яма, покрытая решеткой.
Когда бензин был вылит, на внутренних стенках канистры были обнаружены наросты аккуратных пакетиков, прилипших к боковым стенкам…
Остальные канистры ничем не отличались, будучи опорожненными, от своей товарки.
Острый запах бензина, вылитого на решетку, быстро распространился в морозном воздухе, щекоча ноздри.
Сержант, не снимая перчатки, осторожно оторвал один пакетик от стенки – сделал он это легко, без всяких усилий, – с торжеством поднес к носу водителя:
– А это что?
Тот сделал большие глаза:
– Первый раз вижу.
– Знаешь, чем это пахнет?
– Знаю. Бензином.
– Это пахнет преступлением.
– Не понимаю.
– В фильтрационном лагере поймешь.
Второй дежурный спросил:
– Что в пакете?
– Понятия не имею. По-моему, там порошок какой-то.
– Какой?
– Может, стиральный?
– А если я заставлю тебя сейчас сожрать его? Вместе с пакетом? – поинтересовался сержант.