Бес. Квартирант

– Лариса, а где мой?

– Там в луже кораблики пускает. – Девушка показала на лесок в глубине двора.

– И конечно мокрый до ушей. – Уверенно проговорил Журавлёв.

Девушка утвердительно кивнула, не переставая, раздавать детям мороженое.

Неожиданно, откуда-то сбоку выскочил мальчик бросился к Журавлёву. Тот ловко подхватил мальчика, подбросил вверх и посадил на руку. Пока мальчик обхватывал его за шею, он внимательно посмотрел на его сморщенные от воды руки и мокрые ноги в сандалиях. Ноги были мокрые и грязные до колен.

– Ну, что опять как поросёнок?

Мальчик лукаво покосился на Лену. То ли, он думал, что при посторонних его ругать не будут, то ли хотел, чтобы за него заступились.

– Я тебе верила до сегодняшнего дня Дима. Сказал бы прямо, что у тебя есть сын и ему нужна мать, я конечно не против, но не надо обманывать. И где тогда мой сын?

– Знаешь Лена, я даже не буду оправдываться перед тобой, просто возьми Артёма и подойди к зеркалу. Ну если и тут ты ничего не поймёшь, то нам просто не о чем разговаривать с тобой. – сказал и резко отвернулся Журавлёв.

По голосу он понял, да и боковым зрением видел, что она по-прежнему не верит. Журавлёв поморщился, как будто у него внезапно заболели зубы. Он прищурился и неодобрительно покачал головой.

– Этот мальчик мне нравится, и я нисколько не жалею, что усыновил его. В детстве я тоже был таким же упрямым и независимым.

– Если ты его усыновил, то почему он живёт в детском доме?

– Знаешь Лена, я не буду тебе объяснять, как я стал для него отцом, и почему он живёт в детском доме.

– Это говорит о том, что тебе просто, нечего сказать.

Он посмотрел на неё чуть прищурив глаза и усмехнулся. Повернувшись к девушке, помахал ей рукой.

– Лариса, скажешь матери, что я забрал Артёма.

Он посадил мальчика на заднее сиденье, сел за руль и завёл двигатель. Лена поняла, что он сейчас уедет без неё и поспешила сесть на переднее сиденье. Практически она садилась, когда он медленно отъезжал назад.

– Ты, что хотел оставить меня здесь? – спросила она, растерянно глядя на него.

– Да, хотел. Пообщалась бы с другими детьми, глядишь твой материнский инстинкт и подсказал бы тебе, кто из оставшихся детей твой.

– Ты старательно пытаешься убедить меня, что этот мальчик, мой сын. Ты сказал, что мне должны подсказать мои материнские чувства, но они мне ничего не сказали. Наверное, их у меня нет, и я не достойна быть матерью. – с горечью почти прошептала она, отворачиваясь к окну, чтобы скрыть слёзы.

– Останови машину, слышишь останови. Я хочу выйти, это просто невыносимо, – сквозь рыдания заикаясь говорила Лена. Она нажимала на ручку, пытаясь открыть дверь. Журавлёв начал притормаживать, одной рукой управляя автомобилем, а другой пытался поймать её за руку. Ему это почти удалось, но она сильно дёрнулась, и в следующее мгновение дверь открылась, и она шагнула. Лена упала на дорогу, как-то боком, свернулась калачиком и затихла.

Когда Журавлёв, подбежал к ней, ругаясь матом, она даже не отреагировала на его ругань. Просто, тупо смотрела в одну точку, а из носа тоненькой струйкой стекала кровь. Он быстро осмотрел её, повернув на спину. Видимых повреждений не было, осторожно поставил на ноги. Они её не держали, чтобы она опять не упала, ему пришлось обнять её за талию. Потом поднял на руки и понёс к машине. Дверка была открыта, и он посадил её на сиденье, захлопнул дверку.

Сев за руль, заблокировал дверь. У него от пережитого мелко дрожали руки. Журавлёв повернул голову, посмотрел на Артёма. Тот безмятежно спал, развалившись на всём сиденье. Взглянув на Лену, он поразился её отрешенному виду, руки безвольно лежали на коленях, немигающие глаза, голова откинута назад. Из ступора можно было вывести единственным способом, увесистой оплеухой, но Журавлёв опасался применять этот способ, потому что не знал, как она отреагирует.

Он завёл двигатель, медленно тронулся с места, но проехав немного, остановился.

– Почему ты остановился? Я хочу домой, отвези меня пожалуйста в мою квартиру. Не важно, что там живут, просто мне надо прийти в себя, понять, как дальше жить. – очень тихо попросила Лена. Она повернула голову, посмотрела на Журавлёва. Внешне она выглядела абсолютно спокойной, но что творилось у неё внутри было не ясно. Дмитрий вытащил из кармана носовой платок, смочил водой из бутылки, вытер ей лицо. Делал он это так бережно, как будто она фарфоровая кукла или статуэтка. Её размышления прервал неожиданно протиснувшийся между сиденьями Артём.

– А кто эта тётя? – покосившись на неё спросил он у Дмитрия.

– Твоя мама. – утвердительно ответил Журавлёв.

– Настоящая? – недоверчиво спросил мальчик.

– Да самая настоящая.

Артём внимательно посмотрел на неё, и быстро спрятался за сиденье

– Не надо Дима так больше шутить, и вселять призрачную надежду тоже не надо. Я всё прекрасно поняла.

– Что ты поняла? И зачем ты вышла из машины на ходу, тебе, что жить надоело?

– Да, всё! У меня нет дома. У меня нет семьи. У меня ничего нет. Понимаешь, ничего. Сына я тоже не нашла. Мне не для кого жить. Я просто никому не нужна.

Он видел, что ещё немного и у неё начнётся истерика, и чтобы погасить её в самом начале, он передвинулся поближе к ней, обнял за плечи.

– Ты прости меня, Лена мне надо было рассказать тебе всё с самого начала, а не изводить тебя своими экспериментами, поверь мне Артём действительно твой сын, и он очень нуждается в тебе. Я тоже нуждаюсь в тебе, и даже очень.

Последнюю, весьма существенную точку поставил Артём. Он опять протиснулся между сиденьями одной ручкой обнял за шею Журавлёва, а потом немного подождав другой Лену, при этом улыбнулся ей.

– Всё, мои дорогие поехали домой, а то нам с мамой ещё о многом надо поговорить. ,-медленно сказал Дима.

По дороге домой они заехали в магазин. Приказав Артёму присмотреть за мамой, он довольно быстро вернулся с двумя большими пакетами. Бросив их в багажник, сел в машину, поинтересовавшись их самочувствием, весело улыбнулся.

– Вот теперь точно домой и никаких остановок.

Это было так здорово! Иметь семью и заботиться о ней. Журавлёв, глядя на Лену, ещё до конца не пришедшую в себя, выпроводил их из кухни. Пусть погуляют по квартире, осваиваются, да и ей надо привыкать к сыну. Сам на скорую руку приготовил не то обед, не то ужин. Он нашёл их в самой маленькой комнате. Лена стояла недоумённо оглядываясь по сторонам, Артём, прижавшись к ней, держал её за руку. Он невольно подслушал конец разговора.

– Я хочу обратно домой! – капризно говорил Артём.

– Но сынок, это и есть твой настоящий дом, и папа живёт…

– Что за бунт в моём царстве? – прервал Журавлёв.

– Да вот этому мальчику не очень нравится в твоём царстве, и мне кстати тоже. Огромная, неуютная и где его комната? Мы не нашли ничего похожего на детскую. Ты плохо подготовился к приезду сына, господин Журавлёв.

– А господин, кто он? – неуверенно спросил Артём.

– Ну выходит, это я, пойдёмте, обед подан, господа! – с поклоном пригласил их он.

– А мы тоже господа, да мама? – недоверчиво проговорил Артём, снова взяв её за руку. Журавлёв ухмыляясь, посмотрел на Лену. То, что Артём назвал её мамой, а значит признал, это хорошо, но как отреагирует она? А она просто присела перед ним, обняла, прижала к себе, потом погладила по голове.

– Спасибо тебе сынок, меня давно уже никто не звал мамой, и пойдём на кухню, господам тоже надо кушать хотя бы иногда.

Пока Лена прибиралась на кухне, Журавлёв, пошептавшись с Артёмом исчез вместе с сыном. Она была в полной растерянности. Если Артём её сын, а это действительно так, то почему Журавлёв усыновил его? А ведь он не сразу сказал, что усыновил. Какую игру ведёт он? И, что ему надо от неё? Он своими действиями то отталкивает её от себя, то снова приближает. Странно всё как-то.

Лена отыскала их в одной из комнат. Они сидели на полу, вернее на ковре, который застилал почти всю комнату, а вокруг были коробки, некоторые уже распечатанные. Артём, увидев её, резво поднялся и подбежал к ней.