В поисках артефакта

Небось, кто-то из психотерапевтов нашёл бы замысловатое название синдрома для объяснения сложившейся ситуации, но вы понимаете, посещение подобных эскулапов не входит в мои планы. Именно потому, что я осознаю этот факт как непреложный. Может, и так, но для меня удобство на первом месте.

Теперь пора вернуться собственно к дому, в котором имею возможность и счастье проживать. В свое время он был практически несбыточной мечтой для простых смертных. Типа сталинский, или почти сталинский. Родом где-то из шестидесятых, или чуть ранее, годов. Видите, я сомневаюсь, но, как необходимые аксессуары признак, присутствуют и пилястры, и карнизы, украшающие облик дома, присутствуют и соответствуют, наряду с полуколоннами на третьем этаже. Стены завидной толщины, то есть, зимой не промерзают, летом же, наоборот, обеспечивают необходимый комфорт. Изначально положенный паркет, и уродливые газовые трубы на кухне, самим своим присутствием таящие опасность.

Несомненное преимущество, о котором, я, быть может, забыл упомянуть – потолки повыше, кухня побольше, почти квадратная, да и подсобные помещёния к месту. Подъезд тоже на уровне, вполне цивильный. И над входной дверью – она сейчас уже металлическая, с кодовым замком, новое веяние, козырек на манер портика. Лестница широкая, можно спускаться хоть цугом, хоть в ряд с поклажей, лифт, хоть и древний, но работает исправно, стены не исписаны – любители граффити поселились в другом месте. Из этого следует вывод, что и жильцы постепенно меняются, дом наполняется новым содержанием, становятся солиднее…. Вы понимаете.

Организовано ТСЖ со строгим председателем. Этажей семь, в подъезде – а их всего четыре – по шесть квартир на каждом. По воле проектировщиков они изначально разбиты на два бокса – направо и налево, по три квартиры. Стоило ли удивляться тому, что почти каждый бокс – по мере роста состояния блага жильцов и их договоренностей, превратился в отдельное имение, со своей внешней дверью. Вообще-то неплохо, когда ты как бы оказываешься в локальном пространстве, отгороженным от остальных трудящихся.

Итак, в боксе, кроме моей, самой скромной, ещё двухкомнатная квартира, напротив, и ещё одна – четырехкомнатная. Исторически сложилось, что мы все въехали почти одновременно, квартиры освобождались по разным причинам и, после ремонта, создавалась иллюзия нового дома.

Мне примерно полгода пришлось приводить квартиру в надлежащий вид, на данный исторический момент я заменил только сантехнику и кухню, вместе с загаженными трубами, следами проживания тараканов, и не только в углах. Полы в кухне не выдерживали никакой критики – будто на них проливали всё и вся, я снял протертый линолеум первым делом, положил плитку на слой ветонита. Посему мне пришлось временно поселиться в доставшиеся в наследство смежные комнаты в Кировском районе, периодически наведываясь в новую для меня квартиру, и удивляясь, с какой скоростью незначительный ремонт высасывает мои сбережения.

Паркет в комнате и коридоре я решил не менять, только отциклевал и покрыл лаком. Обжился, что было просто одному, главное и единственное – не разбрасывать вещи и не зарастать грязью. Столкнувшись с реальностью, пришлось выложить почти трёхмесячный заработок, дабы привести доставшееся мне владение в относительный порядок. Стараясь сэкономить, я сам, не покладая рук, сделал достаточно много. Почти евроремонт. Осталось заменить стеклопакеты, но это пока не горит. В принципе, не особо понимаю, зачем это нужно – не шумит и не дует. Но так принято. Соорудив определенный задел, я зажил как бы счастливо. Не верите? И правильно делаете – опять невольно цитирую забытую телепередачу, всегда находится нечто, отравляющее бытие. Если на это не обращать внимания, то ничего страшного.

С соседями общались мало, все заняты, так, здравствуйте, до свидания, вежливо, и все. Как водится, обменялись телефонами – мало ли что может приключиться. Это показалось мне правильным и естественным.

В четырёхкомнатной живёт скромный, но весьма представительный мужик, наверняка босс, очень вежливый и представительный, лет на пять-семь постарше меня, с женой. Дети и внуки, как я понял, жили отдельно, а сами соседи были тихими. Изредка у них тоже бывали гости, такие же солидные люди, приезжали дети с внуками, но тихо. Я же говорил про стены, да? Звуконепроницаемые. Солидная квартира была в глубине коридора, заранее предназначенная не для совсем простых людей. Скромный сосед меж тем ездил на «Lexus». За рулем, сидел исключительно сам, никаких наемных водителей. Скажу, что это в плюс.

Так, продолжим.

Напротив – почти дверь в дверь – обитало вполне обычное для современности семейство – относительно молодая мать с не слишком симпатичным сыном, о котором я уже упоминал, и его бабушкой. Куда ж без неё и невоспитанной комнатной собакой. Раньше мне казалось, что только срабатывание сигнализации может безмерно раздражать, но выяснилось, что я заблуждался. Собачий лай проникал сквозь любые стены. Этот Тобик меня донимал почти непрерывно. Неужто нельзя хоть немножко помолчать, не демонстрировать ежеминутно преданность хозяевам? Впрочем, я зря привязываюсь к нему – попробуй-ка, посиди в одиночестве целый день…. Но правильнее – сигнализировать в решающий момент. Собака реагировала на каждый хлопок входной двери или остановку лифта – тоненьким и мерзким голоском. Типа ситуация изменилась, о чем и докладываю. Я и так-то не люблю собак, причина неважна, хотя имеет место быть, а вот таких мелких и мерзких особенно. К тому же, исключительно из вредных побуждений, она выбрала коврик перед моей дверью и, регулярно, возвращаясь с выгуливания, тёрлась об него, оставляя клочья шерсти. Не понимаю, как можно так часто линять.

Меня так и подмывало пнуть её, чтобы навсегда запомнила и больше не зарилась на мой любимый коврик и не лаяла. Проще всего решить вопрос – придушить её ненароком, или прихлопнуть дверью. Но сделать это мне не позволяла врожденная интеллигентность и толерантность, чем я могу вполне гордиться. Это любой подтвердит. В том случае, если кому-то взбредёт заинтересоваться моей скромной особой…

Вопрос. Почему я много внимания уделяю себе – для того чтобы как-то приступить к заинтриговавшей – что тут скрывать – теме. Итак, напротив обитает семья, которую можно назвать неполной – мать с сыном и бабушка. Причём интересно – все примерно одного роста, нет, мамаша немного повыше и не объёмная, а, скорее, наоборот. Пока. Пацан, толстенький, таких обычно в школе дразнят «жиртрестом», вплоть до окончания, или пока тот не покажет зубки или кулаки. Случается, что жирок внезапно превращается в накачанные мускулы, и тогда держись, недавние обидчики, получите по полной схеме. Но это произойдет совсем не скоро.

Женское воспитание по определению не может привести к положительному результату. Возможно, бывают исключения, не беру на себя смелость быть пророком, не наблюдал. Со своей стороны я, конечно, не возражал, что в коридоре, прислонившись к моей стенке, стоит велосипед, это даже правильно, иногда он возился с ним, неловко орудуя ключами, пытаясь настроить цепь. Пусть старается, пригодится, может быть. Но все-таки он мне казался странным. Похоже, его настоящим хобби было выскакивать каждый раз, когда открывается входная дверь, и высматривать, кто пришёл.

Я понимаю, пацан целый день в школе или под бабушкиным присмотром, общения не хватает. И ещё выгуливает этого противного пса, который облюбовал мой коврик. Может, посыпать его крысиным ядом? Мать весь день на работе, столкнулись с десяток раз, не более. Обычно в очках, в два-три раза тоньше своей бочкообразной мамаши. С длинными распущенными мелированными волосами до пояса. Она весьма элегантно выскальзывала из длинной серебристой «Тойоты». Явно не по росту. Что свидетельствовало, по крайней мере, о неплохом достатке. Но, как мне показалось, особого лада в семействе не было – скорее всего, мальчишка постепенно рос, и возникали проблемы – доводилось слышать, как соседи громко переругивались, но мне-то что – я замыкался в своей ракушке, защищавшей меня от посторонних звуков и суеты. Кроме, разумеется, вышеупомянутого Тобика.

***

Итак, о моём жилище уже почти всё известно, для полноты впечатлений следует рассказать о ночующем под окном транспорте. Ибо это в некотором роде дополняет картину о проживающем в доме контингенте. Несколько достаточно крутых тачек – компанию «Опелям», «Маздам», «Тойотам» составляли старые ухоженные раритеты – «Волги», ГАЗ-21, и даже престарелая «Победа», с новеньким двигателем о двести лошадок. Что до людей, то среди населяющих дом трудящихся трагически неизбежно были и простые люди, вроде меня, случайно затесавшегося в столь элитное общество. Расслоение действовало положительно, народ был не слишком общительным, но вежливым. Такое положение меня вполне устраивало.

Владельцы раритетов застолбили себе место в гаражах на территории двора, построенных ещё до времён застоя. Новые же машины занимают почти всё пространство, даже газоны. Я, правда, приватизировал, ну, почти, себе местечко, как раз по размеру моей «Оки», почти на газоне между деревьями – других претендентов на него не оказалось, поскольку более солидная машина не въедет. На мое место никто не претендовал.

О чём это я? Да, женщине лет так тридцать пять – сорок, с небольшой поправкой на малорослость. Она тоже только вежливо здоровалась, как и другой сосед. Мы вовсе не докучали друг другу. То есть, если бы не её чрезвычайно активный сыночек и доставшая меня болонка, всё было бы почти идеально. И место, и дом, и двор…

Таким образом, я выстраиваю диспозицию. И нет ничего необычного в том, что в качестве места действия рассматривается место моего пребывания, именно с которого я наблюдаю за заоконным пейзажем. Вы уже сели на раскладной стул на моем балконе? Так вот, теперь и вы можете видеть – как раз за несколькими берёзовыми участочками, пятиэтажку. Прошу обратить внимание – подъезд затруднен из-за скопившихся перед домом, и даже на газонах машин, тем не менее, летом большинство куда-то разъезжается. Пятиэтажка же была построена в эпоху ранних хрущевок, и качество было несколько выше последующих проектов, как всегда у нас. Она весьма удачно отгораживает дом и двор от проезда, соединяющего две магистрали. Я тщетно пытался узнать, как он называется, но не нашёл ни одной таблички на домах, хотя он довольно-таки широкий и метров так триста в длину. Нет, ошибаюсь, таблички таки на месте. Только дома относятся к тем улицам, которые пересекает это проезд. Это я так, к слову.

Так вот, дом наш стоит углом, но во дворе, что является неоспоримым преимуществом. Сквозной проезд во дворе закрыт, а выход на магистрали прикрывают два больших дома, тоже сталинских, так что наш квартал является некоторым своеобразным анклавом. Один из этих домов – с башенкой, точь-в-точь, как на углу Московского и Благодатной, символизирующий растущую мощь советского государства. Но не будем отвлекаться.

Итак, с другой стороны дома – школа, окружённая невысокими посадками, со спортивной площадкой, примыкающей также к детскому садику, меж домами – пешеходные дорожки, проложенные самими жителями, а заасфальтированные позже, так что двор казался выложенный неструктурированной мозаикой…. Скажу вам, умно сделано. Аккуратно постриженные кусты, островки берёзок. И несколько дубков – удивительно, что те покрывались листвой раньше, а желтели позже традиционных тополей и берез, но что есть, то есть. Идешь, и наступаешь на хрустящий желудь. А прошлой осенью я обнаружил ещё и каштан, с острыми скорлупками плодов. Они разбиваются, падая на асфальт.

С противоположной стороны квартала – ряд из трёх пятиэтажек, стоящих несколько наискосок, это ещё более ранние хрущёвки, первые, с ещё более качественной отделкой стен, до сих пор плиточки держатся. Наверное, не так воровали цемент. Но не знаю, как там внутри. Оттуда, даже спрыгнув с четвертого этажа – если попадёшь не на асфальт, имеешь небольшой шанс на спасение. А если будешь находиться в комнате над балконом – это другое, совсем другое дело. Целый этаж выигрываешь. Ну, а со второго этажа вообще без проблем. Разве что ногу сломаешь, если не ныряешь головой вниз. Отпадает, или…

Если заблокирован выход на лестничную клетку, остаётся выход через окно. Однако если некто решил вернуться в дом, неважно, с какой целью, то на тот момент – сколько он пробыл в квартире, нужно выяснить, взрослый мужчина определенно оценит степень опасности, и наметит путь к отступлению. Но состояние аффекта – а он, судя по его действиям, наверняка пребывал в нём. Не обращает внимания ни на грозящую опасность, и способен на такие вещи, о которых в реальной жизни и не помышлял. Большинство действий выполняются на автомате, реакция становится чуть ли не мгновенной…

Из этого следует – первоначально поступал вполне осознанно, понимая, что идет на риск. Значит, ему это было крайне необходимо. А дальше…

Гм, – это я про себя, – если рассмотреть в качестве объекта одну из пятиэтажек – вполне реально. А если пятиэтажка напротив – тогда я мог бы, как сейчас, наблюдать процесс из окна – естественно, я бы не помчался на улицу – наверняка первыми прибудут пожарные, подъезд относительно удобный, однако ж, не протолкнуться – пространство может быть заставлено машинами.

Мысль уводит меня в другую сторону – нет, не пожарные будут первыми, сначала сбегутся случайные прохожие. Бабки, сидящие на скамеечках перед подъездами, мамаши с колясками, – от них какая помощь, разве что передвинутся подальше, и будут вздыхать – мол, довели народ, всё горит. И даже писающие девочки днём не появятся. Если где-то ремонт – пока что робкие и не ассимилировавшиеся таджики. У тех свои семьи, далеко, их надо обеспечивать… Они-то наверняка не полезут, рисковать ради чего, не у них же горит, хотя всё может быть.

Нет, это не вариант. По лестнице ни в жизнь не подняться, если та объята пламенем. Гореть может всё – от пластика, которым отделаны кухни и балконы, до деревянных дверей, кое-где осталась обивка дерматином – а это вонь и чад, дышать вообще нечем…. Но, допустим, он рискнул и успел таки подняться на свой этаж, а если нижнюю дверь заклинило? Тогда – ломиться в любую из квартир, если те, конечно, не защищены металлическими дверями. А соседи? Они наверняка покинули свои жилища, захватив самое ценное. А те, кто на работе? Да, слишком много возможностей и вариантов. Допустить можно всё что угодно…

Так, предположим события развивались примерно в таком дворике. Из этого следует – я пока делаю только механистическое описание. Так, как говорил тёзка – четвёртый — пятый этаж? И оттуда нельзя спастись? Предположим, что…

Пожалуй, на сегодня хватит, разработкой диспозиции займемся позже. Я оставляю приоткрытым балконное окно, ставлю на стопор – несмотря на тихую безветренную погоду, может налететь порыв ветра, и прощай, стеклышко. Мужики под берёзками продолжают бесконечную беседу, но я не спущусь вниз…

Лёгкий душ – и в койку. Завтра… Нет, не буду думать о подаренном сюжете. Поехать, куда-нибудь, что ли? Отдохнуть, так сказать, на лоне природы? На всякий пожарный – вот такая коллизия, собираюсь позвонить Петровичу, назовем его так, хотя имя не имеет значения. Но он меня опережает – на трубке определяется номер – ну, конечно. Я уже представляю – он человек семейный, наверняка решит отправиться на дачу. Предчувствие меня не обманывает, так оно и есть, вдобавок я получаю четыре адреса, где, кровь из носу, нужно быть с утра, не то они не смогут открыться. Меня, конечно, отблагодарят, я даже не ворчу – мои планы, как всегда, виртуальные, ни на кого не завязанные, и я соглашаюсь. Не потому что я такой хороший, а, скорее, от безысходности. Он не поедет, его начнут пилить и так далее.

В довершение ко всему я снова слышу проникающий сквозь любые стены тоненький лай – все, блин, у проклятого Тобика, наверняка понос, надо выгулять. А уже первый час. Да. Сажусь у окошка с сигаретой и наблюдаю. Через некоторое время появляется соседка, пёсик на длинном поводке – попробуй, отпусти одного, кто-нибудь покрупнее однозначно сожрёт, бежит вперёд, принюхиваясь, наконец, пристраивается. И опять лает, теперь не только для меня – мужики из-под берёзок оборачиваются в его сторону, но ненадолго. Вырвавшаяся на природу болонка мелкая вырывается и тянет за собой хозяйку. Кто-то из заседающих встаёт, нетвердо покачиваясь – знать, доза оказалась приличной, собачонка с лаем набрасывается на супротивника, получает пинка (солидарен), снова пищит. А что ей остаётся? Хозяйка, в красных спортивных брючках и фиолетовом, совершенно не гармонирующим с остальным, топике, что-то пытается сказать – думаю, типа «не трожь собачку, чмо», начинается лёгкая перебранка. Что-то подсказывает мне, дело неладно – как бы и ей не вмазали мимоходом, приняв за девчонку из-за маленького росточка и длинных распущенных волос. Весьма вероятно, через пару десятков лет она по объему догонит свою мамашу, к бабке не ходи. Что жаль, девчонка симпатичная, если не больше.

Я высовываюсь в окно – что, говорю, проблемы? Ручки-то чешутся, силёнок хватает. Собственно, у меня нет никакого желания вмешиваться, но проклятый инстинкт защищать своих, – а соседи вольно-невольно ими являются, действует. – Нет, – она слышит мой голос, – всё нормально. Вроде инцидент исчерпан, женщина возвращается, я отслеживаю, пока она доходит от дома, её никто не преследует.

Забираюсь под душ. Сон не идёт – мне представляются пожары, огонь, спасение. И даже во сне – тоже, вроде всё складывается. Только одно не проясняется – почему человек вернулся, и за чем. На этом фрагменты снов обрывается. Пожалуй, только последний, но я его не досматриваю – будильнику по барабану, отсчитывает время, я, злой, встаю – он сознательно положен на столик, чтобы не погасить, протянув руку.

Глава 2

Спросонья не понимаю, ведь сегодня выходной день, потом припоминаю ночной разговор с Петровичем. С трудом продираю глаза, умываюсь, две минуты – душ, успеть что-то закинуть в желудок. Сумка приготовлена с вечера, на ходу выпиваю кофе – так, в полтинник – к половине девятого, остальные – до одиннадцати успеть, если не будет экстренного, – тогда уж всё пропало, вызова.

Подхожу к машине. Блин, колесо спущено. Запаска у меня есть. Но трачу минут десять лишних… Суки, колесо явно проколото, кому нужен мой драндулет. Извините. И ещё что-то нацарапали… Хулиганье… Совсем распустились.

Надо спешить, я легко завожусь, немного опаздываю. Хорошо, что в субботу утром улицы полупусты. Маршрут проработан, но это ничего не значит – «Полтинник» находится в Кировском районе, а остальные точки – в Невском, но тут выбора нет.

Не буду останавливаться на профессиональных вопросах, однако несколько конвертов, назначенное свидание, наконец, удовлетворение от качественно выполненной работы – простите за тавтологию, я не робот, присутствуют. Ну и два набитых едой пакета совсем кстати – небольшие магазины предпочитают расплачиваться натурой, ведь в выходной день я работаю в большей степени на себя на вполне законном основании. Так принято, договариваться можно только со мной или с Петровичем. Но ведь не это является основным источником моего дохода.

***

Ура, завтра свободен и никуда не поеду, хоть трава не расти. По дороге растрачиваю один из конвертов – утешительно. Истинно левое радует. Возвращаюсь, ставлю машину, вспоминаю, что на ней что-то нацарапано. «Вот тебе, нехрен за девушками подглядывать». Дескать, меня засекли и таким образом решили поквитаться. Мне становится смешно, я даже не расстраиваюсь. Но, может, вчерашние чиксы поиграли в эксгибиционизм, сознательно. Машина. А, я высовывался, дабы отключить сигнализацию. И вычислить просто. Ну ладно, закрашиваю…. Всё одно менять пора и уже выбрал модель. Через пару недель буду ездить в новой, а пока довольствуюсь, чем есть.

Смотрю на часы – половина второго, пора позаботиться о хлебе насущном. Вроде всё есть, кроме него. Забыл. Признак наступающего склероза? Иду в магазин через улицу. Новая вывеска, вернее, транспарант – «Мы открылись!» Вот какое счастье! Похоже, весь город заразился вирусом. Что, мы должны писать от радости и умиляться подобному, рождённому в убогом мозгу одного из гениев от рекламы слогану? Небось, напряг последнюю извилину, или рассчитывает на таких же идиотов? Неужели непонятно, что такое навязчивое желание присоединить трудящихся к столь важному событию может вызвать лишь раздражение?

Я не иду под красный с белыми буквами стяг, а подхожу к киоску с надписью – «Хлеб по цене производителя», пусть это и не совсем так, но хлеб, действительно, всегда свежий, и даже мой любимый ленинградский батон. Никак не могу запомнить, как точно он сейчас называется, но вкус не изменился. Сдобный, с изюмом и орешками, корочка иногда отслаивается. В соседнем киоске беру бутылку «Хольстен» и выпиваю по дороге из горла, и ещё парочку про запас – поставлю в холодильник. А в чрезвычайной ситуации метро – до него минут десять – выручит, на свидание ездить на моем поцарапанном заморыше просто неприлично.

Сажусь за домашний ноутбук – он у меня довольно-таки простой модели, не буду рекламировать, в отличие от того, лёгкого и суперсовременного, который ношу с собой – мне пришлось изрядно раскошелиться. Но в нём вся база данных и прочая, интересная мне информация. Касаемо работы. Так вот, домашний ноутбук удобен и устойчив, но достаточно тяжёл, чтобы его можно было таскать за собой по квартире.

Я уютно устраиваюсь на балконе, но понимая, что солнце будет бить прямо в экран, перемещаюсь в комнату. Завожу новый файл, называю – вернее, за меня называют – документ номер один, пусть так, в этой папке, потом переименую. Что-то мне подсказывает, удачи в моём предприятии не будет. Ну не могу я найти достаточный повод, для себя, чтобы броситься в пожар! Что ж, это, в принципе, можно отложить, рассмотрим сначала диспозицию. Я повторяюсь, но что поделаешь, коль мысли неосознанно возвращаются к заданной мне загадки.

Случайно мой взгляд падает на шкаф. Он, наверное, диссонирует с современностью, полированный, отражающий, словно зеркало, пусть искажённо, мою комнату. И встроенное же зеркало в шкафу. Да… Можно, конечно, вспомнить, как он покупался, как копились деньги на столь значительное приобретение, как я вёз его на старую, очень старую квартиру, приворачивал ножки, а потом, когда дерево рассохлось, клал на бок и скреплял столярным клеем. При этом из него доставались вещи – мои, тех, кто делил со мной жилплощадь. Некоторое время шкаф казался достаточно просторным, потом опять заполнялся, как говорят, под завязку, и что? Было ли в нем что-то, ради чего стоило? Я задаю себе вопрос и отвечаю отрицательно.