Старая Москва в легендах и преданиях

Иван Грозный, рассуждает Осокин, направляясь в Александровскую слободу, отправил туда, как известно, казну, «а царская библиотека и казна составляли одно целое». Путь высланных из Дерпта немцев лежал через Александров, и именно там «пастор Веттерман и его спутники видели Либерию». В Москву из Александрова она не была возвращена, и тут Осокин подкрепляет свое мнение соображениями александровского краеведа М.Н. Куницына: «Вспомним, при каких обстоятельствах Иван Грозный покинул слободу. Было это в двадцатых числах ноября 1581 г., когда он в страшном смятении шел за гробом убитого им 19 ноября сына Ивана, коего прочил на царство. В Москве в скорбных чувствах он и прожил до самой смерти еще два с лишним года, то неистово молясь, то призывая колдунов. До Либерии ли ему было? А далее правление богобоязненного Федора, слишком далекого от сочинений «богомерзких» античных писателей, кратковременное царствование Бориса Годунова, мудрого правителя, но человека «бесписьменного», по утверждению современника… Смута, разорение государства…»

«В Александрове, где Либерию, в сущности, не искали, – говорит Осокин, – есть подземные ходы и многочисленны» погреба». В беседах с александровскими старожилами он выяснил, что подземный ход под монастырем был, его засыпали в военные или первые послевоенные годы, обнаружились подземные пустоты под строениями: то ли подвалы, то ли остатки ходов. Научные учреждения, в которые он обращался с предложением начать раскопки, этой идеи не поддержали. Тогда Василий Николаевич решил воспользоваться нетрадиционным способом исследования подземных недр – методом биофизической локации. В мае 1979 г. маленькая группа – он, инженер И.Е. Козлов, создатель народного «Музея «Слова о полку Игореве» поэт Игорь Кобзев и еще несколько человек, в том числе и я – поехала в Александров. С рамками в руках – при отсутствии искомого проволоки в правой и левой руках оставались неподвижными, при наличии – скрещивались – мы обошли всю территорию монастыря. В нескольких местах, причем у всех, бравших проволоки в руки, они показывали наличие под землей книг.

Побывал Осокин, как советовал Стеллецкий, в архиве Пярну. Списка Дабелова он не нашел, но обнаружил его следы. «Каково же было мое удивление, – рассказывает Осокин в одном из своих очерков, – когда в Пярну от бывшей сотрудницы архива В. В. Знаменской я узнал, что в 1930-х годах в городе была открыта выставка старинных документов, а среди них фигурировал и список Дабелова. Объявление об этом было помещено в местной газете «Ваба маа». В 1944 г., когда Советская Армия приближалась к Пярну, помощник бургомистра Роовельт, по слухам, забрал разные ценные бумаги, в том числе и дабеловский список, и бежал в Финляндию».

Очерки В. Н. Осокина, печатавшиеся в различных массовых изданиях – газетах, журналах, выступления с беседами и лекциями способствовали оживлению интереса в обществе к библиотеке Ивана Грозного. Хочется отметить, что первый большой его очерк на эту тему «Поиски Либерии продолжаются» был напечатан в журнале «Новый мир» (1976, № 11), в том же номере, что и статья М. Н. Тихомирова.

В. Н. Осокин не довел свой поиск до конца, (он скоропостижно скончался в 1980 г.), но благодаря ему сейчас у нас достаточно широко знают о легендарной библиотеке.

Рассказывая об одном частном вопросе, в котором он расходился в мнениях с историком А.А. Зиминым, Осокин мимоходом, но, нужно сказать, с ясно ощутимой горечью заметил: «Наши известные историки, к сожалению, очень редко обращаются к теме Либерии, считая ее уделом беллетристов. А.А. Зимин – исключение».

Но ученик М. Н. Тихомирова Зимин – отнюдь не исключение. Сейчас проблема библиотеки Ивана Грозного вступила в новый и очень серьезный, этапный период, и среди ее исследователей мы видим другого ученика Тихомирова – доктора исторических наук С. О. Шмидта. Он принимал участие в работе Комиссии начала шестидесятых годов, так что тема для него не нова. В 1982 г. в Ленинградском отделении издательства «Наука» вышла книга «Библиотека Ивана Грозного. Реконструкция и библиографическое описание. Составитель Н. Н. Зарубин. Подготовка к печати, примечания и дополнения А. А. Амосова. Под редакцией С. О. Шмидта». Это – первый после сочинения С. А. Белокурова научный труд, посвященный легендарной Либерии, который с позиций и достижений современных знаний освещает проблему. В нем дан анализ всех известных документов. Приведена исчерпывающая библиография; в статье Н. Н. Зарубина и примечаниях и дополнениях к ней кандидата исторических наук А.А. Амосова описана вся драматическая история поисков, от их начала до сегодняшнего дня. Это издание должно стать первым и основным источником для тех, кто желает получить полную и точную информацию о проблеме библиотеки Ивана Грозного, и просто необходимо тем, кто решится включиться в ее поиски.

Но главное даже не в богатстве и точности сведений, содержащихся в книге «Библиотека Ивана Грозного», главное в том, что она – серьезная альтернатива труду С. А. Белокурова. Если труд Белокурова закрывал дорогу поискам, то она – наоборот – открывает новые перспективы, опровергая его скептицизм. На пять «нет» Белокурова она в трех случаях говорит «да» и в двух – «весьма возможно» (причем ближе к «да», чем к «нет»).

Предисловие С. О. Шмидта, строгого и осторожного исследователя, вовсе не «беллетриста», выводит проблему из тупика и намечает вероятные направления поисков новых сведений.

Прежде всего, С. О. Шмидт обращает внимание на тот факт, что книжное собрание царя состояло из двух (или трех) библиотек – античной, малодоступной или даже вовсе недоступной ни для кого, кроме самого владельца, и современной, которой царь пользовался повседневно и которой могли пользоваться его приближенные. Это, во-первых, подтверждает само существование находившейся не где-нибудь, а в тайнике библиотеки, во-вторых, объясняет скудость сведений о ней. Далее, соглашаясь (осторожно, с оговорками, но соглашаясь) с мнением И. Денисова, А. А. Зимина, Н. В. Синицыной, что автором «Сказания о Максиме философе» был Андрей Курбский, и его сочинения или устные рассказы, вероятно, явились и одним из источников информации за рубежом об этой библиотеке… – пишет С. О. Шмидт, указывая на возможный источник новой информации, что особенно важно для проблемы. – Поэтому не исключена возможность нахождения в зарубежных памятниках письменности дополнительных сведений о библиотеке московских царей, почерпнутых у Курбского». Достоверность рассказа Ниенштедта также подтверждается в предисловии: царское книгохранилище было в ведении именно тех лиц, которых называет хронист – «печатника, а также казначея и думного посольского дьяка».

Исходя из банального, но, тем не менее, верного соображения «всему – свое время», кажется, можно с достаточной долей уверенности сказать, что наступило время обратить более пристальное внимание на проблему библиотеки Ивана Грозного.

Интерес к подземным тайникам Москвы в последнее время усилили обнаруженные при земляных работах на территории Библиотеки имени Ленина подземные, как их осторожно предпочитают называть археологи, пустоты. Еще предстоит установить, что это такое – подвалы, колодцы или остатки тайных подземных ходов.

Понимаю, что читатель ждет прямого ответа: где же все-таки находится библиотека Ивана Грозного, где ее искать? Но в том-то и дело, что ответ многозначен: Кремль или Ваганьковский холм, Коломенское, Александров, Вологда… Возможно, в будущем прибавятся новые адреса. Ни одно из предпринятых ранее направлений поиска не было пройдено до конца, поэтому их нельзя отвергать, поэтому надо продолжить путь Стеллецкого по подземному ходу Кремля, продолжить поиски в Александрове…

Я сознательно воздерживаюсь от критики, поскольку поставил своей целью быть объективным; но я так же пристрастен и субъективен, как и каждый, кто сколько-нибудь занимался поисками библиотеки Ивана Грозного. И еще я уверен, что библиотека находится в Москве, а список Дабелова заключает в себе не самые главные ценности.

Три иконы

В Москве много храмов, воздвигнутых во имя Божией Матери, наши предки еще в давние времена назвали Москву «Домом Пресвятой Богородицы». Множество в московских храмах и в домашних киотах Ее святых икон, перед которыми Ей – «теплой заступнице мира холодного», как назвал Божию Матерь в стихотворении «Молитва» Михаил Юрьевич Лермонтов, исповедуются и молятся москвичи, к Ней обращаются с просьбами о помощи в великих и малых своих заботах…

Наш рассказ о трех заветных московских святынях – трех чудотворных иконах Божией Матери – Владимирской, Казанской и Иверской.

Владимирская

«Днесь светло красуется славнейший град Москва, яко зарю солнечную восприимше, Владычице, чудотворную Твою икону», – поется в тропаре – молитвенном песнопении, посвященном празднику Сретения, то есть Встречи москвичами Владимирской иконы Божией Матери.

Эта встреча произошла в грозные, трагические для Москвы дни 26 августа 1395 года. На недальние подступы к Москве, в пределы Рязанской земли, тогда придвинулось бесчисленное татаро-монгольское войско великого эмира Тамерлана. Татары уже взяли Елец, захватили елецкого князя, многих людей побили и замучили…

Великий князь московский Василий Дмитриевич со всеми своими воеводами и дружинами вышел навстречу татарскому войску за Коломну и встал на реке Оке, чтобы там вступить с ним в смертельный бой.

Князь Василий Дмитриевич – сын Дмитрия Донского «в сие решительное время, – пишет Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского», – явил себя достойным сыном Димитрия: не устрашился ни славы Тамерлана, ни четырех сот тысяч Монголов, которые, по слухам, шли под его знаменами, велел немедленно собираться войску и сам принял начальство, в первый раз украсив юношеское чело свое шлемом бранным и напомнив москвитянам те незабвенные дни, когда Герой Донской ополчался на Мамая. Уже многие из воевод Димитриевых скончали жизнь; другие, служив отцу, хотели служить и сыну; старцы сели на коней и явились пред полками в доспехах, обагренных кровию татарскою на Куликовом поле. Народ ободрился: войско шло охотно, тем же путем, которым вел оное Донской против Мамая, и великий князь, поручив Москву дяде своему Владимиру Андреевичу, стал за Коломною на берегу Оки, ежедневно готовый встретить неприятеля».

Князь Владимир Андреевич, двоюродный брат и первый соратник Дмитрия Донского в Куликовской битве, за эту битву получивший от современников прозвище Храбрый, готовил Москву к осаде. Еще прошлой осенью вокруг разросшегося посада начали возводить новую линию укреплений: земляной вал и ров «шириной в сажень, а глубиной в человека стояща». Копать ров начали с Кучкова поля по направлению в одну сторону к Неглинке, в другую – Москве-реке, однако к этому времени успели построить лишь малую часть укреплений.

В Москве хорошо помнили страшное разорение города ханом Золотой Орды Тохтамышем, случившееся тринадцать лет тому назад, когда, как записал летописец, на месте города «не видети иного ничего же, разве дым и земля и трупия мертвых многих лежаща». Но Тамерлан был еще страшнее Тохтамыша.

Имя Тамерлана знали и со страхом произносили во всем мире, в монгольских землях его называли Тимур, в Европе – Тамерлан, на Руси – Темир Аксак.

Русский летописец XIV века объясняет происхождение имени грозного завоевателя: «Оковал себе железом ногу свою перебитую, отчего и хромал, поэтому и прозван был Темир Аксак, ибо темир значит «железо», аксак – «хромой»; так в переводе с половецкого языка объясняется имя Темир Аксак, которое значит Железный Хромец».

В конце XIV века среди соперничающих, враждующих воюющих между собой среднеазиатских властителей выделился и занял главенствующее положение монгольский полководец Тимур, объявивший себя наследником империи Чингисхана и присвоивший себе титул великого эмира. Он был удачливым полководцем: подчинил себе Самарканд, завоевал Хорезм, Хорасан, Багдад, покорил Персию и государства Закавказья, совершал успешные грабительские походы в Индию и Китай. Затем он вторгся во владения могущественного властителя Золотой Орды хана Тохтамыша и разбил его войско.

Очевидцы рассказывали о несметной численности армии Темир Аксака, о невероятной жестокости ее предводителя, превосходящей свирепость Батыя: так, разрушив персидский город Исфахан, он приказал убить всех его жителей и из их черепов сложить холм.

Теперь Темир Аксак стоял под Москвой. Лазутчики, пробиравшиеся в татарский стан, принесли известие, что, судя по слышанным ими там разговорам, Темир Аксак помышляет захватить всю Русскую землю и «примучить» христиан.

Хотя у московского князя были немалые дружины храбрых воинов и они были готовы биться, не жалея жизни, но против них двигалось войско, по своей численности намного их превосходящее.

День и ночь в Москве были открыты церкви, день и ночь в них молились священники и московский народ, прося Божью помощь русскому войску.

А на Оке молился князь Василий Дмитриевич: «Господи, Господи, Создатель и Заступник наш, помоги нам. Не допусти, Господи, хулящему Тебя и Пречистую Твою Матерь, одолеть нас, избавь нас и град наш от проклятого и безбожного царя Темир Аксака».

И вспомнил князь Василий Дмитриевич повествование, как в оны времена сохранила Пречистая Богородица стольный город Царьград от нашествия «зловерного» персидского царя Хозроя, когда осажденные с Ее иконой прошли крестным ходом по стенам города. И помыслил князь Василий Дмитриевич, что следует послать в славный город Владимир за обретающейся там в соборе чудотворной иконой Божией Матери и принести ее в Москву.

Митрополит Киприан был согласен с князем и послал во Владимир за чудотворной иконой служителей и дружину.

* * *

По свидетельству древнего предания, еще при земной жизни Божией Матери евангелист Лука написал три иконы Богородицы. Взглянув на них, Божия Матерь сказала: Благодать Родившегося от Меня и Моя да будет со святыми иконами». Одной из них была и та икона, которая впоследствии стала называться Владимирской.

До V века эта икона находилась в Иерусалиме, затем была перенесена в Константинополь в церковь Богоматери.

В XII веке Константинопольский патриарх Лука Хризоверх прислал список этого образа в Киев в дар великому князю киевскому Юрию Долгорукому.

Юрий Долгорукий передал икону в Вышгородский девичий монастырь. Село Вышгород некогда принадлежало княгине Ольге, а в середине XII века оно стало уделом князя Андрея Юрьевича, сына Юрия Долгорукого, человека, как сообщает летопись, благочестивого и набожного.

Обо всех чудесах и исцелениях от недугов, происходящих после молитвенного обращения к иконе Божией матери, неукоснительно сообщали князю Андрею. Среди прочего рассказали ему, что святая икона трижды сама уходила со своего места. В первый раз она оказалась стоящей посреди храма, во второй – она повернулась лицом к алтарю; поставили ее за престолом, а она вышла и оттуда.

А надобно сказать, что князь Андрей родился и вырос в Ростово-Суздальском княжестве. Он любил эту землю и очень хотел туда вернуться. В чудесных перемещениях иконы он увидел знак: она желает переменить местопребывание.

Помолившись перед ней, князь Андрей сказал: «О Пресвятая Богородица, Матерь Христа Бога нашего, знамения Твои не о том ли, что Ты желаешь быть заступницей мне в Ростовской земле, явися же для просвещения новым людям, и будем все в Твоей воле».

После чего, не сказавшись отцу и взяв чудотворную икону, князь Андрей уехал из Вышгорода. Также увез он с собою иерея попа Николая и зятя его дьякона Нестора с женами. И поехали они, совершая на остановках молебны.

По пути в Ростово-Суздальское княжество происходили чудесные случаи, которые, по рассказам очевидцев, были вписаны в особую тетрадь, озаглавленную «О чудесах Владимирской иконы Пресвятой Богородицы».

Первое чудо было таково. Подъехав к реке Вазузе, князь Андрей увидел, что вода в ней поднялась, поскольку было это весной, в половодье, и послал слугу на коне искать броду. Всадник с шестом в руке въехал в реку, вдруг погрузился в воду с головой и пропал из виду. Князь, видя это, начал молиться иконе Богородицы, обвиняя себя в гибели человека: «Владычица, лишь Ты спасешь его», и долго молился. И вышел слуга, как и был, на коне с шестом на берег. Князь Андрей обрадовался и одарил его.

Чудо второе произошло возле села Рогожи. Беременная попадья, жена попа Николая, ехала в повозке со снохой. На остановке она сошла с повозки, и тут в их коня вселился бес, он скинул с себя возницу, сломав ему ногу, и набросился на попадью, стал бить ее копытами и кусать. Окружающие уж подумали, что забил он попадью до смерти. А князь Андрей, обратившись к иконе Пресвятой Богородицы, молил Ее спасти попадью. И тут конь оставил попадью и убежал. Когда спросили попадью о ее ранах, она ответила, что молитвами Пресвятой Богородицы осталась цела, жаль только бахромы на накидке, которую конь изжевал.

Когда же они проехали славный город Владимир и, направляясь в славный город Ростов Великий, подъехали к реке Клязьме, лошади, которые везли сани с иконой, остановились и, сколько их ни понукали, не хотели идти. Впрягли других, свежих, те тоже не пошли. Впрягли третьих, четвертых – то же самое.

Пораженный князь Андрей пал перед святой иконой стал со слезами молиться.

И тогда ему явилась Пресвятая Богородица со свитком в руке и повелела оставить икону Ее во Владимире, а здесь, на Клязьме, построить храм.

Князь Андрей поступил так, как повелела Богородица. На Клязьме поставил храм во имя Богородицы, основал город и построил для себя княжеский двор. Это место назвал Боголюбимое, ныне называемое Боголюбово.