Искры истинной магии (сборник)

– Не хочу, конечно, сказать ничего обидного, но не слишком ли вы юны, чтобы повелевать столь грозными силами? – нашелся наконец Фолидий.

– Именно, – подтвердил Ярослав, – мы молоды, а это значит, что сил у нас хватает, умения, конечно, маловато, но для того, чтобы взмахнуть факелом, этого ведь и не надо, не так ли?

– Факелом? – переспросил трактирщик с усмешкой. – А не огнивом ли?

– Ну, это уж по желанию заказчика, – усмехнулся и я, костеря про себя Алколита за самонадеянность, предъявить-то аборигенам нам почти нечего. Впрочем, почему бы не продемонстрировать мое оружие в режиме шокера? – Хоть головешкой, а хоть и молнией.

И замкнул контакты так и не убранного прибора. Фолидий полюбовался на маленькую струйку электричества, пляшущую на концах провода, и остался, видимо, доволен.

– Необычный жезл, – заметил он, – я в молодости наемничал, всякое повидать доводилось, и чародейские игрушки в том числе, но похожего мне не встречалось.

– Сам сделал, – пояснил я. – Из того, что под рукой завалялось.

– Артефактор? – заметно оживился трактирщик. – И как, хорошо получается зачаровывать предметы?

– Он не зачаровывает, а создает новые, – поправил Ассасин, – как правило, работает один из трех, если не из пяти.

– Пусть так, – согласился Фолидий, – но качество-то хорошее?

– Не очень, – сознался я, – бывает, неделю тружусь над какой-нибудь фигней, трачу последние деньги, а выходит в результате пшик.

– Вот теперь верю, – неожиданно вынес вердикт хозяин постоялого двора. – Шастают ведь тут, понимаешь, всякие, представляются только что не архимагами, слов много, а результата нет. Ну, у нас с такими разговор короткий – ценное и одежду отнять и в лес спровадить. Выживет, так нехай с ним, а нет, так плакать не станем. Но если кто честно говорит, что камень он словом поднять может, а вот гору не осилит, тем наши почет и уважение. А вы ребята неплохие: и гоблинов сумеете разогнать, и амулетик какой смастрячите, и целить наверняка умеете?

– Да есть среди нас один умелец, – подтвердил Артем, кивнув на смутившегося Ярослава, – вот только практики у него маловато было, но если себя не жалко, то можете попробовать дать ему вылечить чирей на носу, авось голову отрезать не станет.

Фолидий заржал, как мерин, позвал племянника, и началась попойка в честь героев дня, то есть нас. Да уж, отбиться от гоблинов, алкавших моего мяса, было намного легче, чем от охотников и селян, желающих выпить со мной.

Обустройство на новом месте далось нам с некоторым трудом. Во-первых, мешали местные, жаждавшие от нас бесплатных чудес. В первое же утро к нам ввалились толпой жильцы этого постоялого двора (все пятеро) и, держась за головы, попросили превратить воду в вино или хотя бы пиво. Оказывается, вчера мы подчистили все (!) алкогольные запасы этого милого заведения. А в деревне, между прочим, только один поставщик винно-водочных изделий – постоялый двор, он же трактир. И свадьба у сына кузнеца с одной из местных красавиц на конец осени назначена. То есть уже буквально на носу, и тут такой конфуз. На дворе, по моему пониманию, стояло начало лета, и при чем тут осеннее торжество, я представлял слабо, но сочувствующую мину на всякий случай скорчил. Кое-как удалось отбрехаться тем, что в таком похмелье мы на это не способны. И тут два урода, которых я ошибочно считал своими друзьями, спихнули бочку на меня, заявив, что «этот зеленый тип, старательно корчащий из себя несвежий труп, – алхимик, если кто и сможет чего сварить, так это он». Охотники вцепились в меня, как клещи, и не успокоились, пока не дотащили меня до кухни и не впихнули внутрь.

– Как же я вам тут чего сварю? – вопросил я голые и слегка подкопченные стены. Они сочувственно промолчали. Всю обстановку составлял очаг открытого типа, печь, какие и сейчас можно найти в любой деревне, пара деревянных столов, разнокалиберные деревянные же бадьи с чистой и не очень водой, а также маленькая дверь в полу. Опытным путем, едва не стоившим мне сломанной шеи на узких ступеньках, был найден настоящий ледник – экзотика по городским меркам и суровая правда жизни – по здешним. Припасы, впрочем, не блистали разнообразием: много мяса, немного рыбы и сыра, штабель огромадных караваев хлеба, горшки с медом и ягодами на полках вдоль стен и пара ящиков непонятного назначения. Поразившись такой находке, я запустил в ближайший ко мне ларь руки, нащупал нечто небольшое и круглое в слое песка. Это оказалось яблоко, не слишком крупное, но тем не менее вполне аппетитное на вид. Выбор продуктов был удручающее мал, поэтому я решил сделать исконно русский напиток – мед. Клюквенный, так как никаких других ягод в подвале не обнаружилось. Благо рецепт его был очень прост и не требовал сахара, который вроде бы был в Средние века дефицитом. Для начала налил на глазок два с половиной литра чистой воды в ближайший котелок, разжег огонь – хорошо, что дрова и лучина уже лежали рядом с очагом, и добавил туда примерно килограмм меда. Оставалось только ждать, помешивать напиток и время от времени снимать пену. Жидкость забурлила, свидетельствуя о том, что вода достигла нужной температуры в сотню градусов. Теперь следовало немного охладить полученный продукт. Процесс был небыстрым, поэтому я решил отлучиться в главный зал тракира. Все постояльцы и обслуга, включая Ассасина и Алколита, сгрудились за одним столом и о чем-то тихо беседовали. Ну ничего, сейчас я этих субчиков загружу работой!

– Фолидий, у тебя дрожжи есть? А то мне не попались. Если нет, пусть за ними кто-нибудь сбегает, в деревне-то наверняка имеются. – И дождавшись кивка, продолжил: – Тогда тащи их сюда и для лучшего вкуса захвати щепотку каких-нибудь пряностей. А вы, засони, быстро схватили в подполе клюквы и мигом нацедили мне с литр сока.

Сам же присел на лавку и прислушался к беседе. Двое охотников с вчерашним путешественником обсуждали перспективы войны империи с эльфами!

– А я тебе говорю, что она будет! – доказывал он им. – В прошлом месяце в Йоле сожгли пятерых эльфов, и думаешь, какое им обвинение предъявили? Шпионаж! Да я лично знал одного, остроухий в городе еще при моем отце поселился. Нормальный мужик был, луки на заказ делал. А знаешь, почему его казнили? Да потому что он одному из тамошних лордов младший братец. У этих нелюдей законы такие: если наследник место отца занял, то братьев его вон из леса! Пусть свои кланы создают. Так вот потому и попал бедолага на эшафот. Ну, понятное дело, ушастики тоже не лыком шиты. На следующий же день палача пчелы до смерти закусали, судья в реке на той же неделе утонул, а инквизиторов, которых эльфов обвинили, до сих пор найти не могут!

– Да не будет войны, – возражал ему тот из охотников, что был постарше. – Когда я, как ты, молодой был, церковники на гномов нацелились, так не случилось же тогда ничего. Как щас помню, банки сожгли, лавки ювелирные пограбили, всех коротышек, кто под руку попался, на голову укоротили во имя Отца Времен. А потом кто-то там в Святом Граде спохватился, вспомнил известный факт, что лучшее оружие как раз у подземников, а худщее у тех, кого они не любят, прикинул, какие последствия будут, а затем отправил послов с извинениями. Даже зачинщиков вроде бы выдал. Так что не будет войны, оружием побряцают и успокоятся.

Тут входная дверь открылась и вошел мальчишка, несущий сверток. Это наконец-то прибыли дрожжи. Получив искомое, я аккуратно перелил полученную смесь в пустой кувшин, добавил туда свежеотжатый клюквенный сок и поставил в уголок. Первая фаза процесса была завершена. Вот только не мало ли получилось? Ничего, если пойдет успешно, увеличу объемы.

– Все! – обрадовал я собравшихся аборигенов. – Сварил вам немного на свадебку.

– Отлично, парень, – обрадовался хозяин, – пойду-ка я попробую, чего там у тебя получилось!

И с проворностью, которая никак не вязалась с его фигурой, прошмыгнул мимо меня на кухню.

– Куда?! – еле успел вцепиться в его руку. – Оно ж еще бродить будет только дня два, а потом еще и выдерживаться с месяц!

– Сколько? – поразился Фолидий. – Ну ты это, чародей, ополоумел, что ли?!

– Сколько надо, столько и будет, – отрезал я. – Или думал, я дуну, плюну, и тебе кружка пива на блюдечке к носу подлетит? Вино, кстати, чтоб ты знал, вообще по нескольку лет принято настаивать, а тут на все про все месяц уйдет. Даже, может быть, и меньше, цени. К сроку как раз поспеет.

– Ну, это оно так, – не мог не согласиться трактирщик. – Я в Логде как-то по молодости наемничал в войсках одного графа, видел бочки в его подвалах. По сотне лет некоторые стояли, говорят. Ох, и здоровые-э-э! Но нам из таких ни глотка не досталось, только из тех, что поплоше. Годиков так трех, ничего винцо было, недурственное.

– А как так получилось, что у тебя в подвалах пусто? – спросил Артем. – Не могли же мы вчера выпить все? Нет, ну, во всяком случае, не за один раз.

– Да получилось так, – смутился Фолидий. – Последний раз-то я в город мотался пару месяцев назад, только приехал обратно, и тут барон приперся с дружиной и епископом, чтоб им пусто было! Мол, наша деревня подати задерживает, десятину не платит, в ереси погрязла, с нечистью общается! А с чего мы вообще должны что-то платить? По указу еще от прошлого века поселения, подобные нашему, освобождены от всех налогов, как светских, так и духовных, нет, им все равно вынь да положь деньгу!

– Ого, – поразился я, – это ж за что вам такие привилегии?

– Да не нам одним, – криво усмехнулся трактирщик, – всем деревням, которым до ближайшего коронного гарнизона больше недели хода, такое послабление полагается. Этот закон почему ввели? Потому что уж больно часто случалось, что приедут мытари в такую деревню, а им вместо денег груду досок предлагают. Или вообще кирпичи. Мол, нету ничего больше, окромя одних лишь топоров за поясом. И как тут с них чего собрать, если без солдат? А народ-то посмеивается, да и расползается куда подальше да где жить повольней. Кто поумней, тот к гномам жмется, там, если не подохнешь, так поднимешься, а кто поглупей – к эльфам. Ушастики даром что спесивы, выгоду свою быстро смекнули, разместили на границах чащ людские поселки – и от опасностей какая-никакая, а преграда и год за годом все больше и больше людей в ярмо загоняют. Так о чем это я? Ах да, значит, приперлись эти выродки ко мне, все деньги, что не по тайникам были запрятаны, выгребли, все вино повыжрали, народу в зал нагнали, зачитали нам высочайший указ об обложении поборами и дальше пировать пошли. Хорошо, бабы быстро смекнули в лес спрятаться, а то не дай бог чего. Мы бы, конечно, этих нахалов из луков пострелять могли, но вот от визита карателей тогда было б не отвертеться.

– А с чего к тебе-то? – удивился Ярослав. – Пусть бы старосте свои претензии выдвигали. А уж он бы отбрехивался, ему по должности положено.

– Так я ж тут староста! – хмыкнул Фолидий. – А это вот, между прочим, – ратуша!

– Чего? – поразился я.

– Да, правда, – кивнул головой хозяин заведения, – по документам значится как ратуша. А что тут трактир открыл – так это мое личное дело. Ну так слушай дальше. Нализались тут, значит, эти свиньи городские…

– Но-но! – встрял в беседу спустившийся на первый этаж охотник. – Я, к слову, тоже из таких.

– Ты другое дело, – не обратил внимания на племянника Фолидий. – Так вот, наутро отправились они в следующую деревню за данью. В Сосновку. Только понимаешь, какое дело, хутор тот уже лет пять как гоблины заняли. Так что проводили мы рыцаря этого, да и помянули тут же. Ну а остатки моих запасов мы вчера всей деревней и добивали, когда выяснилось, что епископ все-таки жив. Он хоть святой силой и не обладает, но положение в церкви имеет ой какое высокое. Припомнит все пожелания доброго пути! Притащит инквизиторов, поселок сроет, землю перепашет!

Над этим стоило призадуматься. Ждать визита разгневанного священнослужителя с компанией фанатиков мне не улыбалось. Но если мы с проводником выбирались из леса полтора дня, то какова вероятность того, что высокопоставленный клирик все еще блуждает по лесу? Процентов восемьдесят, я бы сказал. Надо бы перехватить, но как? Самому или даже с помощью Ассасина и Алколита? Не смешно. Предложить местным устроить на него облаву? Шила в мешке не утаишь, если заметят путешественники или просто жители других деревень крестьян в лесах в больших количествах, шарящих по кустам, тогда уж точно два и два сложат, всю деревню сожгут с нами за компанию. А вот если…

– Скажи, Фолидий, – спросил я, придав лицу по возможности непроницаемое выражение, – а кто бы мог заплатить за епископа?

– В смысле? – не понял трактирщик.

– Он глава местной церкви, – пояснил я. – Ему известно многое: осведомители, ключи к казне, места содержания особо ценных заключенных. Грязные секреты сильных мира сего. Неужели не найдется никого, готового выложить кругленькую сумму за все эти знания или за то, чтобы они не попали к кому не надо? Главное, чтобы товар с руками не оторвали. Покупатели-то будут серьезные: эльфы, сама инквизиция, гномы, черные маги, наконец!

Лицо трактирщика при моих словах озарилось хищной улыбкой.

– Ох, ё! – восхищенно вымолвил он. – Ну ты, парень, – зверь. Вот только как же ты епископа поймаешь? Неужто сам по лесу бродить пойдешь? Или зачаруешь его так, чтобы сам пришел и в ларь спрятался? А осилишь ли?

– Зачем же? Гоблинов найму.

В лес я пошел один. Ну, точнее, со свежепойманным проводником. Сначала меня вызвался было проводить Аллисандр, но дядя его не пустил. Фолидий своей властью старосты и трактирщика в одном лице приказал поймать живого и более-менее целого гоблина. За солидное вознаграждение, естественно. Жители деревни – все два десятка мужиков разной степени матерости и всего семь женщин – дружно выругались и пошли в лес. Уже через четыре часа в трактир ввалились счастливые аборигены, неся в сети придушенного нелюдя. Судя по морде серокожего, он уже почуял неприятности, но в чем они будут заключаться, еще не сообразил. Обработку пленника проводил Алколит. Недоучившийся медик затащил его в заранее нарисованную пентаграмму, почитал белиберду на латыни, нанес отобранным у Артема крисом какие-то символы на лоб гоблину, после чего бедняга стал стучать зубами громче, чем пациент на очереди к стоматологу. В общем, клиент созрел для переговоров. Когда отчаянно скулящему гоблину сумели втолковать, что его вовсе не собираются приносить в жертву, а всего лишь наложили заклятие отсроченной смерти, радости серокожего не было предела. А уж когда он узнал, что, чтобы избавиться от магической печати, ему надо всего лишь проводить меня к шаману племени Гремящих скал Вархену и заставить его со мной поговорить, то он готов был ползти в своих сетях! Разумеется, Алколит и Ассасин тоже хотели пойти, но гоблин, жмуря глаза от ужаса, пискнул, что провести через лесной коридор троих он не сможет. Только одного. Как объяснил Ярослав, этот самый коридор – нечто вроде примитивной природной телепортации, которой владеют некоторые обитатели лесов. Полезная штука! Идти пришлось не полтора дня, а пятнадцать минут по обычной лесной тропинке. Правда, гоблин к концу пути был весь в мыле и хрипел, как загнанная лошадь, но это уже его проблемы.

Мое торжественное прибытие вызвало жуткий переполох. Серокожие нелюди носились по всему селению, как скипидаром намазанные, причем основная их группа бежала почему-то в лес. Особо смешно выглядела толпа кое-как ковыляющих инвалидов, которые, падая и теряя повязки, начали удирать первыми. А этот населенный пункт сильно изменился с тех пор, как я тут был. С центральной площади исчез котел, стены некоторых хижин повалены, на месте приютившего меня с друзьями сарая пепелище. Наконец гоблины образовали подобие круга вокруг меня, а вперед вышел шаман.

– Человек, ты меня волнуешь, – сказал Вархен и на всякий случай сделал рукой какой-то жест, призванный, видимо, отогнать злых духов. Я не растаял в воздухе, и поэтому шаман продолжил: – Мое племя не слишком жалует ваш народ. Искренне не понимаю, почему должен говорить с тобой.

– Рецепт того снадобья, которое тебе так понравилось, – ответил я, осторожно кося взглядом в сторону гоблинов, взявших меня в кольцо и держащих копья наготове, – и это, даже если ты откажешь. Но ты согласишься, я знаю.

– Человек, ты меня пугаешь, – вынес вердикт шаман и уселся прямо на землю, – но за тот чудный дым, что позволил мне вымолить у великого Аснаду защиту от мора для всего племени, я пойду на многое.