S-T-I-K-S. Огородник

Одновременно с внезапным возгласом раненого случилось три вещи. Сквозь окно на кухню ломанулось нечто больше и страшное, покойному монстру в размерах уступающее лишь раза в два. Гектор от испуга при виде вырвавших одним движением раму лап и очередной клыкастой морды, больше подошедшей бы акуле, чем наземному существу, дернулся вперед так сильно, что налетел на холодильник и свалил его, вывалив на пол кучу продуктов. Вскинутую в инстинктивном жесте руку Косого и морду твари, уже почти перелезшей через подоконник, соединила слепящая дуга молнии. Разряд, от яркости которого заболели глаза, а на сетчатке остались сохраняющиеся надолго пятна, буквально испарил верхнюю часть черепа твари. Зубы-то у нее остались, как и две непонятные щели вместо носа на плоской морде, а вот выше шел слой развороченных в разные стороны дымящихся угольев. Мерзко завоняло паленым мясом.

– Ух, е! Круто! Да! Споровый мешок тоже сгорел, но все равно – полный ништяяяяк! – Восторженно заорал Косой, ничуть не заботясь о соблюдении тишины. Бутылка с коньяком, которой он размахивал во все стороны, щедро окропляла все вокруг ароматной темной жидкостью. – Раньше я мог, максимум, кота до инфаркта довести, а теперь сам себе электростанция! Хрен с ним, со спеком, но даже без стимуляторов будет мощно! Ну, Гектор, понимаешь теперь, зачем нужны жемчужины?

– Для… Этого? – Осторожно предположил Маслов, нервно сглатывая. Кое-что начинало проясняться. В частности то рвение, с которым Косой обшаривал башку убитого им монстра. – Они помогли тебе сделать такое?

– Именно! Чем больше ешь жемчуга, тем больше у тебя сил и тем они круче! Сила, скорость, ловкость, прочность, прочие улетные способности, которые даже и представить-то тяжело! – Просиял раненый так, словно был учителем в школе для умственно отсталых детей и наконец-то добился от самого тупого воспитанника правильного ответа на заданный им вопрос. – Благодаря споранам мы не дохнем, горох работает слабеньким допингом, жемчуг… Ну, жемчуг это вообще чумаааа!!! Лучше него нет вообще ничего! И даже в спирте его растворять не надо, как остальные, он и так не ядовит! Только попадается, сволочь, редко. Мне сегодня за один день досталось в два раза больше, чем за десять лет до того. А вообще хоть иммунному новичку жемчуг и может раскрыть сил целую пачку, но ты-то у нас не иммунный. Наверное. И его тебе бы никто не дал, ну вот вообще никто! Во-первых, самому надо, а во-вторых, ну толку же не будет, если сдохнешь.

– Я по-прежнему ничего не понимаю. – Осторожно пожаловался Гектор, проворно подбирая с пола продукты. Идея отсиживаться в подвале, в то время, когда снаружи шастают подобные монстры, выглядела очень даже здравой. Однако Маслова сильно смущало то, что собеседник был практически уверен в его скорой смерти. – Ты можешь как-нибудь попроще объяснить, что происходит?

– Понимаешь, ты больше не на Земле. Это Улей. Другое измерение, в котором куча монстров и все хотят тебя сожрать. Местами очень напоминает Ад, а некоторые уверены, будто это он и есть. И все тут заражены какой-то дрянью вроде гриба-паразита. Ты, я, элитник, который нас чуть не сожрал, вон тот паленый рубер и вообще каждый человек или зверь, который ест мясо и крупнее десяти-пятнадцати килограмм. Только одни под воздействием этой дряни превращаются в зубастых мутантов, жрущих все на своем пути, а другие остаются, как были. Или даже становятся лучше прежнего, приобретая крутую регенерацию и всякие сверхъестественные способности. Может, ты тоже такой счастливчик. – Принялся рассказывать Косой, при помощи своих таинственных сил буквально опустошая холодильник. Продукты ровными рядами взмывали в воздух и складывались в тачку прямо поверх ран мужчины. – Хотя по статистике так везет где-то одному из сотни. Вроде бы ближе к Пеклу их больше, а у Внешки меньше. От кластера к кластеру цифры меняются, трудно вывести статистику. А может дело в том, что западнее большую часть победителей в лотерее Улья сжирают раньше, чем они успевают узнать о своем счастье. Бочонок с водой в углу захвати, у меня здесь уже места нет! А теперь покатили в погреб. Кислым уже едва пахнет. Еще чуть-чуть и даже тупые споровики сообразят, что тут стало безопасно. И примутся искать добычу.

Подземная часть генеральского логова была лишь чуть-чуть менее шикарна, чем надземная. Неизвестно, что изначально планировал сделать в подвале старик: то ли гараж, то ли арсенал, то ли вообще винный погреб. В любом случае, при строительстве выкопали целое подземелье из трех комнат совокупной площадью около ста квадратных метров, где круглый год было сухо. Правда, немного прохладно. Видимо поэтому его и не стали толком обживать, приспособив под хозяйственные нужды. Тут хранились запчасти, инструменты, садовый инвентарь, кое-какая бытовая химия и немного оставшихся после сбора урожая банок с соленьями и вареньями.

– Входов тут два. – Предупредил Гектор, осторожно скатывая тачку с ее грузом вниз по небольшой лестнице. Рукояти нагруженной сверх всякой меры тележки так и норовили вырваться из дрожащих пальцев, но вряд ли способный летать телекинетик оценил бы второе падение за сегодня. И избавиться от явно не совсем адекватного типа таким способом нечего было и пытаться – уж слишком живучий. – Один в прихожей, через которую мы вошли. А второй ведет в ванную. Сейчас схожу его закрою… Готово! Тут есть засов, а ближний к тебе надо бы чем-то подпереть, чтобы твари в гости случайно не зашли.

– Не надо. – Отмахнулся Косой, и тут же дверь захлопнулась, оставляя их в кромешной темноте, а сверху раздался скрежет перемещения чего-то тяжелого. Впрочем, мрак вокруг царил недолго. У раненого с собой нашелся необычайно яркий фонарик, в свете которого вполне можно бы было не только ходить по подземным комнатам, но и читать. – Теперь вход сюда перегораживает диван. Против обычного зараженного хватит, а слишком чуткий нас тут так и так найдет. Кстати, хлебни-ка.

– Что это? – Гектор осторожно прислонил тачку к стенке, старательно не разжимая губ. Зависшая у самого его носа фляжка пахла отнюдь не розами. Впрочем, и не содержимым канализации. Оттуда бил просто чудовищный аромат сивухи.

– Живчик. Процеженный спиртовой раствор споранов. Ну, той гадости, что растет в головах начавших мутировать зараженных. У слабых – спораны, у сильных – еще и горох попадается, а из элиты, если повезет, даже жемчужину достать можно. – Пожал плечами Косой, шурша вакуумной упаковкой палки сырокопченой колбасы. – Если ты иммунный, то тебе придется пить подобную гадость каждые сутки, чтобы не сдохнуть. Или когда ранят. Регенерацию эта дрянь подстегивает лучше любых таблеток, за неделю почти любая дырка зарастет. А если ты обычный зараженный – то хоть протянешь подольше, и мне будет, с кем поговорить. Я ж живой человек, мне тоже одному страшновато.

Машинально отхлебнувший оказавшийся не таким уж и мерзким напиток Гектор не хотел верить своему странному и пугающему собеседнику… Но не верить у него не получалось. Два доказательства, чуть его не сожравших, ничуть не походили на загримированных актеров или больших кукол с человеком внутри. И на Земле подобных тварей точно не было. Как и звезд подобного размера на небосводе. К счастью, у него имелся под рукой источник информации, который был не против поболтать. И сразу становилось не так уж и важно: по своей ли воле он это делает или из-за влияния неведомого «спека»:

– На что похоже это заражение? Как проявляется?

– Само по себе оно вроде грибницы, прорастающей прямо в мозгу. Хотя это нифига не грибница. Просто те немногие умники, которые в Улье живут дольше пары часов, более подходящего аналога найти не смогли. У зараженных эта дрянь хавает большую часть содержимого головы, и получается почти классический зомби, правда, способный истечь кровью или задохнуться. Медленная, тупая и жадная до мяса тварь. Ей не обязательно нужна именно человечина, коровы и дохлые собратья тоже очень даже подойдут. Дальше пары десятков метров такой недоупырь нифига не видит, а видит, так не понимает. Но если он найдет, кого сожрать, то паразит станет разрастаться и изменять тело так, чтобы оно лучше ему служило. Сначала ходячий труп сможет совершать резкие движения, потом научится бегать, обрастет мускулами, зубами, когтями, броней, научится хитрить и думать… Тот же элитник в прошлом мог быть человеком. Или обезьяной. А может вообще собакой или волком. Они так мутируют, что мама родная не узнает. У иммунных в организме, в принципе, сидит та же самая пакость, но она скромненько прячется среди извилин, ничего не ломает и не меняет. Только лечит тело и дает доступ к сверхъестественным способностям вроде моих. Как и почему это работает – никто не знает. Или знает, но не говорит.

– Охренеть. А у монстров такое бывает? Ну, чтобы молниями пулялись? Или огнем там…

– Я не скажу ни да, ни нет. Точно установлено, что костяная броня зараженных при жизни намного прочнее, чем после смерти. А когти режут металл, хотя вообще-то не должны. Да и как элитники командуют своей свитой – хрен поймешь. Слов не говорят, жестовой азбукой не общаются, однако же явно понимают друг друга. Может и телепатией пользуются. Почти никто не сомневается в том, что отдельные их представители умеют использовать камуфляж не хуже хамелеонов и могут нагонять страх. Насчет же других способностей, более прямолинейных так сказать… Слухи ходят, но может и байки все это. А может и нет. Раньше говорили, что полностью разумных элитников не бывает. Но я сам видел одну такую тварь, напялившую на себя железную броню! И очень хорошо, что смотрел на нее в бинокль с дистанции в черт знает сколько километров! Вряд ли мы с ребятами сумели бы одолеть такого монстра. Даже с танком. Снаряды-то к его пушке у нас давно кончились.

Гектор от таких новостей почувствовал себя слегка неуютно. Точнее, очень даже не слегка. Помимо своей воли он заметался по подвалу, стремясь сделать… Ну, хоть что-то! Ему очень не хотелось быть съеденным.

– Расслабься. Мы тут вполне можем переждать, пока набежавшая на парочку перезагрузившихся кластеров толпа зараженных по своим делам дальше не уберется. Элитники в здание вряд ли сунутся, если только не слишком оголодают. Они не глупы и понимают, что в замкнутом пространстве толком не развернутся и станут уязвимы. А некоторые люди могут быть вооружены огнестрелом или взрывчаткой, от которых не поздоровится даже самой бронированной заднице. – Усмехнулся Косой, наблюдая за хаотическими перемещениями дачника. – А с других зараженных, если они в гости пожалуют, мы без проблем споранов набьем. Место хорошее, есть второй выход и межкомнатные двери. Им они преграда – а мне нет. Даже если толпа заявится и с двух сторон попрет, то мы сможем в центральное помещение отступить. А ножички-то мои в то время их споровые мешки станут резать, резать, резать… Будет потом, на что сходить в казино или там по бабам!

– А разве увеселительные заведения не будут работать исключительно до первого зомби? – Усомнился в его словах Гектор. – Кто будет развлекаться во время натурального апокалипсиса?!

– Тот, кто в Улье живет дольше недели. Есть у нас стабы, в которых почти нормальная жизнь налажена. Бордели, бани, пивные, рестораны, больницы, цирки, да хоть церкви! Стресс-то снимать всем надо, а то небо Улья коптить до такой степени надоест, что пустишь себе пулю в висок. – Пожал плечами Косой. – Естественно, вся эта радость не бесплатная. Спораны нужны, они у нас вместо денег. Ну, или горох – для крупных сделок. Жемчужины в ход идут редко, они аналог чемодана с валютой. За одну без проблем можно купить небольшой магазинчик со всем содержимым. Хозяин тебе просто ключи отдаст, такое сокровище проглотит и пойдет новое жилье искать, довольный удачной сделкой. Жаль только, добыть их очень непросто. В руберах она попадается один раз на сотню, а на элитника ходить даже с пулеметом и группой поддержки идти опасно.

– Естественно, раз подобная тварь не только зубастая как акула, но может еще и соображать не хуже людей. – Согласился с последним утверждением Гектор, вспоминая оторванный люк на башне танка. А также скорость передвижения едва не убившего его чудовища, высоту прыжков и наплевательское отношение к большинству ран, исключая самые тяжелые. – Но если она получается из мутировавшего человека, то значит у зараженного есть шансы остаться собой? Ну, хотя бы частично?

– Вот уж вряд ли. Ни разу не слышал о том, чтобы рубер или хотя бы топтун вел себя как человек. Читал газету там или насиловал пойманную бабу до того как сожрать. Или хотя бы после. Им не хватает мозгов даже раздавить своими лапами лежащую в двух шагах банку с консервами, хотя они постоянно нуждаются в еде! Нет, вообще промежуточная форма встречается частенько. Если иммунный хватанет радиации или чем-то конкретно траванется, то его мозговой сожитель может начать своевольничать. Как правило, тело становится больше похожим на упыриное, но разум сохраняется. Или хотя бы подавляется не полностью. Впрочем, бывает разное. Слышал я и о полной деградации до обычного зомби, причем рассказчик уж точно не заливал.

– Ты говорил, если я хлебну живчика, то продержусь подольше. Насколько? Как много у меня есть времени в худшем случае?

– Часы, дни, может быть неделя. Всегда по-разному, зависит от кластера, с которого ты появился. Если начнет меняться голос – можешь стреляться сразу. Ну, или меня попроси, патронов в пистолете не жалко, я им все равно почти не пользуюсь. Почему-то голосовые связки и легкие это первое, чем начинает отличаться зараженный от иммунного. Кислорода им, что ли, не хватает? Или наоборот, слишком много его?

– Кластер, кластер… Что это вообще такое? А ты еще вроде бы и какую-то перезагрузку упоминал.

– Улей состоит как бы из кусочков. И каждый такой кусочек – часть территории Земли. Причем очень редко соседствующие кластеры в привычном тебе мире расположены хотя бы не очень далеко друг от друга. А еще – эти кусочки, они от разных планет! Вернее, вроде бы от одной Земли, но каждый из своего ее варианта! Где-то победил коммунизм, где-то не запустили в космос даже и самого первого спутника, где-то все точно также, только тебя зовут не Гектором, а Ахилессом. И периодически кластеры, во всяком случае, большинство их, меняются. На одном месте остаются только стабы – единственные точки в Улье, где можно обживаться. Не, может они тоже перезагружаются, но тогда это делают так редко, что сведений об этом в памяти живущих не сохраняется. В общем, прими как данность, что на смену твоему родному кластеру через некоторое время придет другой. А все не успевшие вовремя удрать от кислого тумана – либо сдохнут, либо рехнутся. И даже если взорвать сейчас у нас над головами ядерную бомбу – скоро местность вновь станет от радиации чистенькой. И полной людей, ресурсов… Да всего, что может быть на вырванном из привычного окружения участке земли площадью от десяти до пары тысяч квадратных километров. Вот твой дом от этих дач далеко расположен?

– Тридцать два километра, причем почти по прямой. Не ближний свет, но раз уж от родителей в наследство досталось, то приходится мучиться.

– Тогда тебе, скорее всего, повезло. В данном участке Улья кластеры не такие уж и большие. Не увидишь своих папу, маму, жену, сестру, дочь, друзей и прочих знакомых личностей в виде зомби, желающих откушать свежего человеческого мяса. А некоторые – видят, более того, специально их караулят в окрестностях родного края. Надеются, что раза не с сотого, так с тысячного им улыбнется удача, и они найдут свою семью в иммунном виде. Только я почти не слышал о счастливом финале подобных историй. Либо зараженные сожрут, либо пристрелит какой-нибудь гаишник, которого из-за прорастания грибницы в мозгах переклинит.

– Не могу назвать себя великим знатоком истории… Но, думаю, люди бы заметили, если бы у них из-под носа исчез такой значительный кусок территорий. Даже если он потом вернется, пусть и без людей или каких-нибудь мутантов.

– А хрен его знает, как это все работает! Факт есть факт – кластеры прибывают к нам из целой кучи миров. Может мы здесь и не совсем мы. Может мы – только копия нас настоящих. Думаю, только внешники могли бы дать ответ на этот вопрос… Если бы они с кем-нибудь из нас соизволили поговорить, а не сразу потащили бы на разделочный стол.

– Внешники?

– Несколько развитых цивилизаций как-то могут посылать в Улей свои экспедиции на постоянной основе и даже возвращают их обратно. Вот только я тебе с их представителями знакомиться не советую. Мы для них – не люди. Мы для них – опасное сырье! Если споры нашего гриба-паразита попадут в их миры – то те нафиг вымрут или как минимум обезлюдят. Но и отказываться от такого источника плюшек эти ребята не собираются. От зараженного нормальному человеку ничего имплантировать или там переливать нельзя, а от иммунного – представь себе можно! Ну, если осторожно. Вытяжка из моих яиц, надпочечников, гипофиза, щитовидки и прочей требухи для них идет куда дороже своего веса в бриллиантах, ибо является натуральным эликсиром молодости. С этими уродами, режущими людей как скот, сотрудничают только муры. А это – худшие из худших бандитов Улья. Элитники, по крайней мере, просто сожрут. Они не станут отрывать от жертвы кусочек за кусочком и терпеливо ждать, когда нарастет новое мясо, чтобы раз за разом снимать «урожай».

Гектора передернуло. Он почему-то сразу поверил в слова Косого. Может потому, что в его родном мире, казавшемся на фоне Улья таким тихим и мирным, существовали твари в человеческом обличье, охотящиеся за органами других? А также устойчивый спрос на новенькие «запчасти», вырезанные из жертв, кому всего лишь не повезло быть молодыми и здоровыми. И это в то время, когда подобное повсеместно осуждалось моралью, а преступников такого калибра неустанно выслеживали слуги закона. На новость о привычках внешников и муров Маслов мог ответить только одно:

– Ну и мерзость…

– Да не то слово! Когда кто-нибудь притаскивает в стаб живого мура – это отличный праздник! На кол мы этих мерзавцев, как правило, сажаем только для начала! А с внешников обычно просто сдираем их герметичные маски и наслаждаемся выражением ужаса на их мордах, когда уроды понимают, что заразились и скоро мозги захавает прорастающая грибница.

– Так, давай переведем тему, пока мне снова плохо не стало! А можно как-нибудь стать иммунным, если раньше ты таким не был?

– Конечно. Мне известно целых два способа, да только оба почти фантастические. Первый – найди великого знахаря и убеди его тебе помочь. Я подобных типов в жизни видел только три раза и каждый из них ломил за свои услуги такую цену, что танка бы на их оплату едва-едва хватило. Ну и второй. Съешь белую жемчужину. Вот только твари, из которых такое добывают, они не только редкие… Они… Блин, я не верю в приметы, но их лучше действительно вслух не упоминать. Короче, бывали случаи, когда такие монстры в одиночку сносили стабы. Считай – города. Города, где каждый житель даже ночью не расстается с оружием, по периметру в землю мины закопаны, да еще в обязательном порядке есть тяжелая артиллерия вроде танков, пушек, на худой конец минометов!

– Вердикт понятен. Если не повезло, то: «Выпей йаду, убей себя ап стену». И надейся на более удачную реинкарнацию. Ладно, тогда… Стой, что ты делаешь?

Косой дожевал палку сырокопченой колбасы и начал лениво покусывать вторую, но видимо у его проткнутого желудка все же были пределы. И лишняя пища туда уже не влезала. Поэтому он слегка разгрузил тачку, выложив из нее на пол часть продуктов, а после достал из кармана сверкающие хромом полицейские наручники. Притом они не остались лежать у него на коленях просто так, а медленно поплыли по воздуху к Гектору.

– Приковываю тебя. Отойди, кстати, к верстаку, чтобы было к чему второй браслет пристегнуть. Меня чего-то в сон клонит, да и больно постепенно становится. Видимо, спек выдыхается. Посплю, пока могу, но у меня нет желания проснуться съеденным. Или вообще не проснуться. – Объяснил свои действия Косой, потирая лоб. Выглядел он как-то бледновато, но с учетом полученных ран было странно, что упадок сил настиг его только сейчас. – Да ладно, не дрейфь! Захочешь в туалет – кинешь в меня оттуда какой-нибудь штукой. Сразу пойму, что ты еще жив. Зараженные – они метательным оружием не пользуются. Даже за умниками из элиты такого не замечено.

Одновременно с погасшим фонариком в подвале воцарилась тишина, нарушаемая лишь дыханием двух людей и смачным чавканьем. Видимо перед тем, как уснуть, Косой решил еще немного подкрепиться захваченными на кухне продуктами. Но скоро прекратилось и оно. Гектор, чье левое запястье теперь было пристегнуто к ножке массивного тяжелого верстака при помощи наручников, долго ворочался с места на место, пытаясь найти наиболее удобную позу, но комфортно устроиться так и не сумел. В голове его бродило множество мыслей, причем все как одна негативного толка. Если ситуация, в которую он попал и могла стать хуже, то очень ненамного… Во всяком случае, так полагал Маслов до тех пор, пока не осознал один простой факт. В тишине подвала, кажущейся абсолютной, остался только один единственный источник шума. Он сам. А приковавший его наручниками к ножке верстака Косой больше не дышал.

Глава 2

Вопреки первоначальным опасениям Гектора, он не умер от голода и жажды спустя несколько суток непрерывных мучений. У него получилось освободиться, причем, даже относительно быстро – всего за десять минут паники и судорожных метаний на одном месте. Достаточно было просто свалить с верстака весь лежащий там хлам, а потом еще и из его внутреннего пространства, достать засунутый туда хозяевами условно полезный мусор вроде обрезков труб, кусков металла разной формы, молотков, ржавых вентилей для кранов и прочих изредка применяющихся в быту предметов. Изрядно облегченную же мебель получилось просто перевернуть, опрокинув на пол со страшным грохотом. Произведенный при этом шум мог бы разбудить и мертвого, но Косой на него никак не отреагировал. Зато данный звук услышал кое-кто еще. Кое-кто, кого Гектор видеть очень бы не хотел, но не увидеть его вовремя в темноте подвала боялся еще больше. Мощный удар заставил ведущую наружу дверь содрогнуться как раз в тот момент, когда мужчина стаскивал браслет наручников с задравшейся в воздух ножки верстака. Маслов не смог удержаться от испуганного вскрика и, видимо, сделал это зря. Раздавшееся лишь в нескольких метрах от него мощное басовитое урчание спустя какую-то секунду потонуло в треске выламываемой преграды. На досках построивший усадьбу генерал не экономил, но все же это было дерево, а не сталь. И долго оно против напора чудовища продержаться не могло.

– Черт, черт, черт! – Гектор бросился к телу Косого, но так спешил, что споткнулся об им же сброшенный с верстака хлам и, растянувшись, больно саданулся лбом об тачку. – Где этот долбанный фонарь?!

Источник света, без которого в подвале перемещаться было затруднительно, попадаться под пальцы упорно не желал. Жадно обшаривающие еще теплый труп руки успели три раза наткнуться до крови на что-то острое, перевернули немедленно разлившуюся флягу с живчиком, долго искали кнопку включения на изрядно обглоданной палке колбасы и даже умудрились извлечь из внутреннего кармана кожаной куртки пистолет. Но столь желанный пластиковый корпус фонаря словно испариться умудрился. А тем временем дверь под ударами монстра трещала все отчаяннее и отчаяннее. Маленький пластиковый прямоугольный предмет, отыскавшийся в одном из карманов, едва не улетел куда-то в сторону, и лишь в последний момент Гектор сообразил, что это дешевенькая зажигалка. Кремень, чиркнув, воспламенил крохотную струйку газа, и в свете дрожащего язычка пламени Гектор первым делом увидел глаза. Большие, желтые, полные голода и какой-то неизбывной злобы. Они располагались на морде существа, словно явившегося в реальность прямо из ночных кошмаров. Громадные вытянувшиеся вперед челюсти, мертвенно-бледная кожа, какие-то ороговевшие нашлепки на лбу. Но при всем этом в монстре еще можно было различить черты человека, которым он когда-то был. Когда-то давно. Издав новую порцию урчания, чудовище подалось вперед… Но в проделанное им отверстие смогло просунуть только лишенную волос бугристую голову, украшенную костяным гребнем и потому отшатнулось обратно. С удвоенным энтузиазмом оно принялось доламывать дверь, в которой уже умудрилось проделать не самых маленьких размеров отверстие. Его кулаки, каждый размером с кирпич и видимо той же прочности, мощными ударами буквально крошили толстые доски в щепки. Еще секунд пять, ну максимум десять – и в дыру смогут пролезть плечи монстра. А, следовательно, и весь он целиком.

– С-сволочь! – Истерично взвизгнул Гектор, хватаясь за пистолет, ранее отложенный им в сторону. Зажженный при помощи зажигалки огонек так и норовил погаснуть, да к тому же обжигал пальцы, но сейчас мужчина не обращал на такие мелочи внимания. Нацелив ствол на дверь, через которую ломился враг, он нащупал пальцем спусковой крючок… И добился лишь глухого щелчка. Оружие стояло на предохранителе. К счастью, на нем было не так уж и много различного вида выступающих деталей, а потому нужный рычажок обнаружился уже секунды через три лихорадочных поисков. К несчастью, этого времени хватило чудовищу, чтобы решиться на новую попытку пролезть внутрь. На сей раз – вполне успешную. Монстр, раздирая шкуру в кровь, принялся протаскивать свои массивные плечи через дыру. Он даже смог опереться на пол подвала правой рукой, а потом приподняться. Но потом его полоса везения кончилась.

Наконец-то справившийся с оружием Гектор выстрелил снизу вверх, целясь в голову твари. И то ли у него был отличный глазомер, то ли с расстояния в пять метров промазать надо было еще умудриться, но свинцовый гостинец попал точно в башку чудовища. Аккурат между левым и правым глазом как раз задравшего голову в направление человека чудовища. И выступающие вперед и вверх ороговевшие наросты, защищающие лоб твари, не смогли остановить пулю. Из головы монстра плеснуло темной жидкостью с вкраплениями чего-то серого, а сам он как-то резко обмяк, прекратив попытки полностью пролезть в подвал.

– Ай! – Зажигалка больно обожгла пальцы Гектора и тот, неловко взмахнув рукой, уронил пластиковый прямоугольник. Резко наступившая тишина показалась ему до дрожи пугающей. Но звук часто падающих капель в ней странным образом успокаивал, ведь это стекала по лестнице сверху вниз кровь чудовища.

Поиски улетевшего куда-то под ноги источника освещения наконец-то позволили обнаружить фонарь. Косой, оказывается, во время своей последней трапезы положил его на пол, чтобы тот не мешался. Вспыхнувшая лампочка внезапно показалась столь яркой, что даже захотелось щелкнуть тумблером обратно, но спустя пару секунд Гектор смог все же себя перебороть, открыть инстинктивно зажмурившиеся веки и наконец-то толком оценить обстановку.

Монстр лежал там же, где его и настигла пуля. Сейчас, будучи мертвым, он уже не казался таким ужасным. Да и большим тоже. Лишь чуть крупнее среднего человека, с едва-едва начавшей появляться по всему телу броней. И даже руки у него были почти без когтей. Виднеющиеся на кончиках пальцев двухсантиметровые тонкие пластины не шли ни в какое сравнение с костяными клинками первого встреченного Гектором чудовища, способными резать танковую броню. Да и у второго, кажется, арсенал был повнушительнее. Переведя взгляд на свои руки, мужчина вздрогнул. Они были полностью покрыты красной липкой кровью… Правда, она была не его. Источником жидкости являлся буквально плавающий в тачке, словно в ванне Косой. Видимо во сне он ворочался от боли, задевал травмированной конечностью за наложенные в тележку продукты. И торопливо наложенный жгут слетел, а расхваленная на все лады регенерация иммунных не смогла справиться одновременно и с дырками в туловище, и с обильным кровотечением из откушенной ноги. В принципе, виновником произошедшего мог быть и Гектор, слишком слабо затянувший резиновую веревку, но ему не хотелось обвинять себя пусть в косвенном, но убийстве. Не пожелай телекинетик приковать его к верстаку и не выключи свет – он бы обязательно заметил бедственное положение соседа по подвалу. И принял своевременные меры хотя бы потому, что больше ему получить помощь и информацию было бы просто не от кого. В любом случае, результат случившегося оставался неизменным. Тот, кто выживал в Улье на протяжении более чем десяти лет, все-таки отдал концы. Правда, не слишком и страшным то на фоне возможных альтернатив способом. Вряд ли сквозь навеянную наркотиками пелену он даже смог почувствовать, что умирает.