Те, кого испугаются твари

В пасти крыса-переросток сжимала чью-то беременную кошку, в недобрый для себя час решившую выйти на прогулку и попавшуюся на глаза зверюге. Вид окровавленного полосатого тельца с раздувшимся животом заставил Андрея скрипнуть зубами, собраться с духом и, прошмыгнув через соседнюю комнату с ее покойной обитательницей, выйти в сени. Терпеть на своем участке (вернее, бабушкином, а теперь, скорее всего, родительском, если она в завещании не предусмотрела иного) таких нелегальных иммигрантов Ковальский не собирался. И был настроен решить проблему кардинально.

«Жаль, нет ружья», – подумал он, припомнив одну из песенок своей молодости, и взял с полки плотные штаны, в которых обычно ходил на рыбалку.

Как кусаются крысы, Андрей на личном опыте не знал, но рисковать не хотел. Лучше уж попотеть, чем быть укушенным.

Здесь же, в сенях, лежал колун на отполированной многочисленными прикосновениями до блеска рукояти. Незаменимый инструмент в деле колки дров для печки держали в доме вовсе не потому, что бабушка надеялась с его помощью отбиться от каких-нибудь грабителей. Просто в деревне все больше разрасталась цыганская диаспора, представители которой, в соответствии с национальными обычаями, тащили со дворов односельчан все, что плохо лежит.

«Или, может, лучше вилы взять, чтобы тварюга зубами точно не дотянулась?»

Мелькнувшую на периферии сознания мыслишку попробовать поджарить тварь огнем Андрей сразу отбросил. Непонятно, что происходит вокруг вообще и с ним в частности, а потому не стоило демонстрировать свои необыкновенные способности. Мигом пришьют все мыслимые и немыслимые грехи. Обвинят в убийстве сгоревшей во сне от неведомых причин бабушки Аглаи, поджоге три года назад сарая местного алкоголика, уже, должно быть, загнувшегося от цирроза печени, взрывах, плохом урожае, пришествии дракона, инфляции и прочем.

Андрей надел камуфляжную куртку под стать штанам и натянул высокие резиновые сапоги до колен. Взял колун, отодвинул дверной засов и осторожно выбрался из дома. И попутно решил оснастить дверь нормальным замком. А может быть, даже вырыть перед порогом волчью яму. По нынешним временам, пожалуй, не повредит.

Грядки с овощами были окружены кустами смородины и малины, уже в ближайшее время готовыми порадовать вкусными ягодами. В огороде царил погром. Лук и чеснок были затоптаны, по грядкам с морковью пролегли широкие просеки, словно там что-то волочили. Почти созревший кочан ранней капусты был наполовину сгрызен.

«Вот гад! – подумал Андрей, крепче сжимая топор. – И когда только успел? Видать, всю ночь старался, лап не покладая, паразит! Стоп! А это у нас что?»

Пыльную дорожку между грядками наискось испятнали темные капли. Дождя ночью вроде не было, и утром огород не поливали. Кровь?

Проследить вектор движения, взяв за начальную точку прокопанный под забором лаз, было делом двух секунд. Пройдя по следу, Ковальский обнаружил под старой яблоней свежевыкопанную нору. Не успел он задуматься о том, как вытащить оттуда эту тварь, как в норе подозрительно зашуршало. Из логова, без всяких прелюдий вроде угрожающего шипения, на него одна за другой метнулись три бурых молнии.

Не сказать, что работа автомеханика способствует остроте реакции. Но и заторможенным увальнем Ковальский точно не был. Первый зверь, кинувшийся в атаку и вцепившийся острыми зубами в сапог, получил по хребту колуном. И тут же сдох, почти разрубленный пополам. Однако челюсти так и не разжал, а потому с двумя другими грызунами-переростками Андрей был вынужден разбираться с таким вот мешающим маневрировать украшением. К счастью, о тактике твари, оказавшиеся очень даже агрессивными, и слыхом не слыхивали. А потому нападали прямолинейно, целясь человеку в ноги и мешая друг другу. Хороший пинок по морде заставил одну из них отступить. Зато вторая, уходя от сапога, ухитрилась подпрыгнуть чуть ли не на метр. Вцепившись в куртку Ковальского, она попыталась вскарабкаться к горлу. Удар лезвием топора, использованного на манер ножа или кастета и вонзившегося в бок представителя чужеродной фауны, лишь немного замедлил кровожадную бестию. Чтобы уберечь от нее шею, автомеханику пришлось хватать алчущего крови врага прямо за морду. В руку немедленно вцепились острые зубы. Вскрикнув, Андрей наполовину инстинктивно, а наполовину уже и вполне сознательно окутал ее огнем, подгоняемый болью и адреналином битвы. Обожженная зверюга разжала челюсти и, упав на землю, с визгом пустилась наутек. Третий агрессор, тем временем почти прогрызший толстый сапог, предназначенный для ходьбы по болотам и дну мелких речушек, усыпанному острыми ракушками и разбитыми бутылками, своих усилий не прекращал. За что и поплатился. Гнев Ковальского материализовался в виде двух струй пламени, скрестившихся на туловище твари. Ее шерсть вспыхнула, словно сухая солома. Заверещав, агрессивный садовый вредитель принялся кататься по траве. Но Андрей не успокаивался. Стоило лишь врагу попытаться удалиться от него, как автомеханик делал шаг вперед. Он всеми силами старался поддерживать огонь, не давая агрессору ни шанса на спасение. Вероятно, начинающий пироманьяк не оставил бы от него и пепла, но появившаяся непонятно откуда стихия неожиданно угасла. Резко, словно кто-то невидимый щелкнул тумблером, имеющим лишь два положения: «включен» и «выключен».

– Опоссум в собственном соку! – нервно рассмеялся Ковальский, глядя на зажаренную заживо тварь, покрытую чадящей угольной коркой.

Укушенная рука нещадно болела и кровоточила. Рукава куртки обгорели, но кожа вновь не пострадала.

«Кажется, я истратил на этого опоссума весь свой метафизический бензин. А ну-ка!»

Левую кисть на мгновение окутал яркий ореол огня. Увы, продержался он от силы секунды четыре и растаял, несмотря на все попытки автомеханика удержать пламя. Дальнейшие экзерсисы со сверхъестественными способностями пришлось прекратить – нужно было заняться укушенной рукой. Плюнув вслед подранку, удравшему в неизвестном направлении, Андрей направился в подвал, где бабушка хранила лекарства.

Лампочка там упорно не желала загораться, игнорируя щелчки выключателя. Андрей вернулся и взял фонарик. Но он почему-то тоже не работал, хотя батарейки в нем были совсем новые. Ковальский пошарил в буфете, нашел свечку и зажег ее от воспламенившегося пальца. В свете дрожащего пламени вновь спустился по лестнице и отыскал на полке аптечку.

Однако стоило Андрею взяться за нее, как пластиковая коробка развалилась на влажные липкие куски. Они упали на полку и растеклись дурно пахнущей кашицей с немногочисленными твердыми вкраплениями.

– Проклятие! Да что же тут происходит?!

Никто Андрею не ответил. Только по пальцам скатилась капля воска, по всем законам природы обязанная быть горячей. Но, по ощущениям Андрея, она была комнатной температуры. Чертыхнувшись, Ковальский, уже понимая, что ему преподнесен новый неприятный сюрприз, склонился над остатками аптечки. В нос ударили неприятные запахи. Он начал перебирать лекарства, пытаясь отыскать хоть что-то уцелевшее. Блистеры с таблетками и капсулками стали мягкими и хрупкими как старая бумага. Где-то они порвались, где-то остались более-менее целыми… В тех местах, где их не проело внезапно ставшее очень едким содержимое. Вытекшие из упаковок препараты по большей части стали жидкими, хотя встречались и отдельные крупицы, блестевшие, как отполированная каменная крошка. Это подозрительное месиво явно обладало свойствами слабой кислоты – лежавшие в коробке бинты и вата почернели, а пальцы, погруженные в него, ощутимо щипало. Уцелели только старый градусник, чей корпус, в отличие от новомодных собратьев, был не пластиковым, а стеклянным, и пузырьки с зеленкой и йодом. Правда, зеленка теперь переливалась всеми цветами радуги и не вызывала ни малейшего доверия. Йод остался коричневым, но Андрей все равно не рискнул им воспользоваться и положил в карман. Прочие же препараты, по его мнению, были безнадежно испорчены.

Покинув подвал, Ковальский ограничился тем, что промыл рану с хозяйственным мылом и обмотал руку куском старой майки, смоченным найденной в буфете водкой. Водкой бабушка расплачивалась с деревенскими мужиками за выполнение разных работ вроде рубки дров или копания картошки. Приняв двести грамм, чтобы хоть немного расслабиться, Андрей уставился в окно, с какой-то обреченной отстраненностью наблюдая за тем, как соседи выгребают остатки водителя из сгоревшего трактора. Несколько раз прогремели новые близкие взрывы.

– Тетя Аглая! Андрей! – в дверь дома, запертую все на тот же засов, громко застучали. Судя по голосу, это был Евгений Клюев, приятель детства. – Да откройте же вы!

– Сейчас! – откликнулся автомеханик, быстро направляясь к двери.

В голосе Евгения слышалась паника, и у Андрея мелькнула мысль о драконе, который гонится за Клюевым. Как останавливать подобное чудовище, да еще если оно, в соответствии с легендами, окажется огнедышащим, идей не было. Но, в крайнем случае, можно будет спрятаться в подпол.

Андрей распахнул дверь и увидел приятеля. Евгений Клюев был одет в майку-сеточку и темные шорты, но не обут. Тапок он сжимал в руке, второго тапка не было. Вздыбленные светлые волосы, перепачканное непонятной пахучей дрянью лицо, а также здоровый фингал под глазом завершали картину. Весь вид человека, работавшего местным участковым, свидетельствовал о том, что хороших новостей не будет…

Клюев, хоть и имел диплом агронома, быстро понял, что заниматься сельским хозяйством в условиях свободного рынка для него бесперспективно, и предпочел сажать не пшеницу и помидоры, а жуликов и хулиганов. Для чего прошел какую-то там подготовку, полагающуюся ныне господам полицейским. Деталей Ковальский не знал, но подозревал, что просто не нашлось иных желающих отправиться в такой глухой угол матушки-России, как Броды.

– А там… трупы! А мы… в голову хотели, как в фильмах, но ни черта! Не стреляет! – затараторил Евгений, войдя в дом и размахивая руками. – А бензин теперь взрывается, а не горит! И связи нет, помощь не вызвать! Тетя Аглая где?! Она же ведьма, должна справиться!

– Что?!

Таких подробностей о своей усопшей родственнице Андрей не знал.

– Ну, то есть это… монашка! – поправился Клюев. – Ой, то есть опять не то! Чтица она! Ну, на похоронах же разные молитвы читает, да? Читает! Так вот, она срочно нужна! Пусть читает! Там трупы! Пусть им читает!

– Боюсь, она не сможет, – вздохнул Андрей и кивнул на дверь в комнату бабушки. – Можешь пойти, посмотреть…

– Ой, блин! – воскликнул Евгений, войдя туда. – Топор! Где топор?! Ее срочно надо порубить на мелкие кусочки!

– С ума сошел, Женек? Это же моя бабушка! Ума не приложу, что это с ней случилось… И что вообще происходит…

Клюев повернулся к Андрею:

– Ты что, еще ничего не знаешь? На кладбище мертвые восстали и на людей кидаются!

– К-к-какие еще мертвые? – Ковальский, чувствуя, что дыра, в которую ухнула его картина мира, резко увеличилась, присел на стул. Просто чтобы не упасть. Жалобно хрустнули попавшиеся под ногу очки бабушки. – В смысле, совсем мертвые?

– Да уж не живые! – Клюев стукнул массивным кулаком по стене, пробив выцветшие обои. – Полтора десятка! На стадиях разложения от почти узнаваемого тела до черт знает чем скрепленного скелета! Повылезали из земли на рассвете! Разорвали и сожрали двух пьяниц, попершихся туда посмотреть, не принесли ли на могилки свежих конфет или еще какой закуси. А еще один, самый молодой, смог удрать и прибежал ко мне. Я, правда, сначала подумал, что у него белая горячка. Но потом сходил и посмотрел издалека. И правда мертвецы ходят-бродят. Хорошо хоть далеко от ограды не удаляются. Словно на одном месте привязаны. Хотел им всем головы прострелить, ну, как в фильмах, да только ни «макаров», ни «калашников» не работают. Вообще. И охотничьи ружья тоже! Вместе с дробовиками! Порох просто не горит, нет, ну ты представляешь? Не горит! И бензин тоже! Если его из канистры прямо в костер лить, так тот тухнет! Правда, машины, стоит попробовать завести мотор, взрываются! Шурин, чтобы от покойников обороняться, бензопилу достал. Только шнур дернул, чтобы проверить, как работает – так меня всего его потрохами забрызгало, а полотно на волосок с моей головой разминулось и в стенку чуть не наполовину ушло!

«Так вот почему он в таком виде, – понял Ковальский. – Форму теперь стирать надо…»

– Жалко шурина, – вздохнул Клюев, махнув рукой с тапком. – Хороший был мужик…

– Теперь понятно, почему взорвался трактор… – пробормотал себе под нос Андрей, радуясь, что не стал выводить из гаража машину.

И снова уставился в окно. Набежавший народ хлопотал вокруг абсолютно нефотогеничного покойника. Тот уже лежал в деревянном ящике и вроде бы вел себя смирно, подобно лежавшей на кровати бабушке. Интересно, откуда соседи смогли за такое короткое время достать гроб, да еще подходящий по размеру? Впрочем, горелое тело наверняка сильно уменьшилось. А домовину, как говорится, «на вырост», для себя держат многие старики.

Андрей повернулся к Клюеву:

– Слушай, Женек, а ведь еще и электричества нет. И фонарик у меня не зажегся… А дракон? Про дракона тебе уже рассказали?

– Который старуху Степаниду унес? – уточнил зачем-то Евгений, словно подобные звери летали над деревней косяками. – А то как же! Моя жена его лично видела. К фельдшеру бежала, будто человеку, раскинувшему кишки на десять метров, еще можно помочь. Все, Андрюх, песец пришел, встречайте, как можете. У тебя закурить не найдется? А, ну да, ну да, ты ж не куришь. А я вот, похоже, теперь снова начну. Самого главного ведь еще не рассказал. Трассы на Москву больше нет. Километрах в пятнадцати от деревни такая стена леса стоит, что через него и пешком не вдруг проберешься. А ведь раньше-то там дорога шла по Васильевским холмам, сам знаешь. Ну, ладно, деревья выросли, но куда холмы исчезли? Ох, и за что же нам все это на голову свалилось, а?

Глухой звук, похожий то ли на далекий гром, то ли на крик какого-то громадного существа, заставил обоих мужчин насторожиться. Они приникли к окну, однако никого и ничего нового не разглядели.

– Значит, ты хотел, чтобы бабушка почитала молитвы? – сказал, наконец, Андрей, отлипая от стекла. – Думаешь, реально поможет от мертвяков?

– А черт его знает, – вздохнул участковый, потирая голову. – Попу бы нашему кладбище освятить, да он еще позавчера в город уехал… Ладно, ты это, Андрюх, крепись. А бабку пока не руби, погорячился я слегка. Шурин же мой не встал. И те покойники, которые с утречка образовались, тоже. Да и на кладбище народу закопано побольше тех бродячих мертвецов. И ничего, вроде лежат покамест… Ох и много же сегодня трупов! Мой дом родичи усопших чуть штурмом не взяли. И некоторые вроде бы тоже странно померли, как и твоя бабка. Сгорели, истлели, покрылись инеем…

– У меня во дворе еще крысы какие-то были странные, агрессивные. Или еще какая дрянь на них похожая, – Андрей показал перемотанную руку. – Вот, покусали, гады, до крови.

– Это не самое страшное, – буркнул полицейский и направился к двери. – Старик Бронштейн что-то про белого медведя орал, который на его пасеке хозяйничает. В общем, это, я пошел мужиков собирать. Попозже подходи к сельсовету. И топор возьми, на всякий случай…

Глава 2