Железные люди

– Палеоботаника, юриспруденция, ихтиология… – Сара явило свою программную сущность, вывалив на меня прямо среди боя список из двухсот сорок семи позиций. Впрочем, ничего действительно жизненно важного там не было. Вроде бы. Но если все же есть, то по закону подлости мы обратим на это внимание в самый неподходящий момент.

Понемногу в битве стали брать верх исконные обитатели бункера. Поскольку роботы не испытывали боли и страха смерти, а также физически не имели возможности истечь кровью, они могли выдержать куда больше повреждений, чем живой противник. Тем более, неразумный. Пока очередной дроид еще был способен шевелиться, его пытались прикончить. А чтобы обездвижить технику, надо ломать ей либо электронное подобие мозга, либо вообще все до единой конечности. Тренированные или просто сообразительные бойцы с задачей бы справились. Зверье – нет. Сдавливающий в объятиях очередного стража змей мог сколько угодно кусать вроде бы побежденного им противника, но механический полицейский, несмотря на распотрошенную грудь, откушенную голову и трещины несущего каркаса, тупо отказывался умирать и дать своему победителю возможность переключиться на новую цель. И пока животное оказывалось занято догрызанием добычи, его без всяких сантиментов лупили по спине.

Особо эффективны оказались ремонтники и самоходные станки, которые с моим появлением стали действовать намного слаженней и эффективней, чем раньше. Впрочем, это не было заслугой какой-нибудь там мистической ауры большого начальника, влияющей на боевой дух. Откуда таковой вообще возьмется у лишенных самосознания инструментов? Просто Сара, пользуясь данными моих свободных от защитной пленки сенсоров, стала направлять движения подчиненной ей техники, враз превратив толпу нескоординированных одиночек в единый отряд. Циркулярные пилы и приспособленные для вскрытия брони сверла дроидов с механической точностью вонзались в живую плоть. А будучи вытащенными наружу оставляли после себя страшные раны, откуда буквально хлестали алые ручьи. Стражи, орудующие по большей части шоковыми дубинками по причине отсутствия боекомплекта к болтающемуся во встроенной кобуре табельному оружию, синяков оставляли своим целям куда больше. Да только плевали эти впавшие в бешенство питоны-переростки на свои ушибы, остановить их могла только смерть. Впрочем, это она и делала.

Одну из последних рептилий, очень зря решившую устроить гнездовье в недрах подземного комплекса, я намеревался раздавить мимоходом. И жестоко поплатился за такое пренебрежительное к ней отношение. Относительно небольшое животное, всего трех метров длины и толщиной с человеческое бедро, не выглядело грозным противником. Однако стоило мне лишь замахнуться на вконец охамевшее зверье, уместившееся на груде технического мусора, лишь недавно являвшееся хрупкой, сложной и незаменимой без собственного развитого высокотехнологического производства аккумуляторной станцией, как то внезапно харкнуло какой-то дрянью. И дрянь эта оказалась на редкость качественная, раз даже металлическое тело боевого робота проняло. То, что она растеклась в стороны по лицевому щитку и залепила большую часть датчиков передней полусферы, я принял спокойно. Повышенную едкость то ли слюны то ли желудочного сока твари, начавшей растворять корпус и электронику не хуже кислоты, после плевков электрическими разрядами можно было ожидать. Но вот сообщение о нановирусной атаке, внезапно заслонившее обзор, оказалось полной неожиданностью.

– Отрывай голову! – Не своим голосом заверещала Сара, а окружающий мир будто замер. Похоже, сейчас моя секретарша каким-то образом перераспределила машинные мощности процессоров, давая мне просто фантастическое быстродействие и растягивая субъективное время по отношению к реальному в десятки раз. – Отрывай голову и беги прочь! Да не змее голову отрывай, придурок посторганический! Себе! Если нановирусы дойдут до центрального процессора, то легче будет воскресить из мертвых старого тебя, чем починить нового!

Время уходило, я буквально чувствовал, как нечто агрессивное и противоестественное просачивается сквозь провода, соединяющие искусственное подобие мозга и заменяющие органы чувств, в глубину металлического тела. А там где прямой дороги им нет, просто прогрызают её. Но сделать ничего не мог – когда гибкие манипуляторы взвились из своих ложементов и принялись счищать едкую дрянь с головы, то я добился лишь появления двух новых очагов заражения, по которым нановирусы ползли как бы не быстрее, чем по основному маршруту. Искать какое-то подобие аптечки для роботов тоже не было времени, на базе такая наверняка есть, но воспользоваться ею, скорее всего, просто не успею. Единственным работающим вариантом, который правильно просчитала Сара, было действительно отломать от себя пропитанные высокотехнологичным аналагом живого яда части, для надежности захватив участок побольше. Но, тем не менее, лишить самого себя головы было непросто. Как психологически, человеческая часть меня от подобной идеи впадала в натуральный ступор, так и физически. Уж больно крепко башка крепилась к торсу аналогом позвоночно столба. С манипуляторами оказалось легче – в их конструкции предусматривалось несколько суставов, которые могли размыкаться. Видимо создатели данных моделей роботов изначально предполагали, что армейским инженерам часто придется щупать всякую бяку, а потом лучше заранее позаботиться о комфортной и быстрой замене их пальцев.

– Сара, это не змеи. – Только и смог произнести я, когда отдалился от драки на относительно безопасное расстояние в тридцать метров и смог более-менее собраться с мыслями. Одно только радует, прежде чем свернуть себе голову в самом прямом смысле слова, я успел таки добраться до особо опасной плевательницы. И схватив псевдоживотное за хвост с такой силой размазал его об стену, что в массивной грубой кисти остались только окровавленные ошметки. – У них из мяса провода торчат. И в то же время они живые. У них течет кровь, они разных возрастов, я краем глаза видел как из живота рептилии, вспоротой то ли циркулярной пилой, то ли еще каким резаком, выпала полупереваренная собака. Высылаю тебе запись. Как такое может быть, Сара?

Мир вокруг меня вздрогнул, когда время вернулось к нормальной скорости. Несколько выскочивших сообщений об ошибках и перегреве свернул не читая. Ремонт после этой короткой потасовки мне понадобится в любом случае, притом весьма основательный. Список полученных повреждений невольно вызывал воспоминания о состоянии оригинала. И теперь оно уже не казалось мне настолько странным и неестественным. Я активировался лишь несколько минут назад и уже нуждаюсь в замене едва ли не чуть ли не четвертой части всех своих деталей, а он к началу пятого века своей жизни значительную часть себя все же сохранил. Невольно возникает желание сравнить нашу эффективность, но данных для анализа маловато. К тому же не очень хочется выносить решение в его пользу. Основной массив датчиков приказал долго жить, будучи буквально разъеден неведомой дрянью, но к счастью несколько небольших вспомогательных камер располагались и на корпусе. Четкость и дальность их работы не выдерживала никакой критики, ну да на стены не натыкаюсь и ладно. Отсутствие слепоты радовало, а вот сама ситуация не очень.

Появление на закопанной черт знает где тайной базе агрессивной фауны еще как-то укладывалось в логические рамки. Либо строители хреново свою работу делали, либо животные копали очень хорошо. А может и сама природа постаралась нарушить герметичность бункера, ведь капля, как известно, камень точит. И армированный бетон от него не так уж сильно отличается, вопрос лишь в сроках, нужных дабы пробить в некогда едином монолите отверстие. Жизнь же везде найдет себе лазейку и даже к внутренностям угольной шахты может приспособиться, чем эти пустые мрачные глубины хуже естественных пещер, в некоторых из которых процветают свои биоценозы? Но, черт возьми, все признаки указывают на то, что на территории комплекса долгое время жили, не потревожив его систем, боевые киборги! В своих выводах я уверен процентов на девяносто девять, судя по слою истлевшей скорлупы, устилавшему пол, не одно и не два поколения гадов успело родиться в сухом, теплом и защищенном подземном убежище раньше, чем его системы наконец-то активировались. Как так?!

– Котик, отнеси эту дрянь в приемник для образцов, и минут через тридцать я разберу её вплоть до молекулярного уровня. – Изображение Сары, несмотря на веселый тон, старательно морщило лобик, демонстрируя напряженную работу мысли. Все-таки странная она, слишком много в ней контрастов. То ведет себя как карикатурная блондинка, у которой искусственный интеллект базируется на вкаченным в грудь и ягодицы силиконе, то напоминает о своей сущности наделенного чрезвычайными полномочиями контролера, в случае необходимости бестрепетно оборвавшего бы существование нашего аванпоста. – Если эти змеи действительно жили в нашем бункере, как в какой-то пещере, то получается никто их не ловил и боевыми имплантатами не фаршировал. Они с ними выросли, как с зубами.

– А ты в состоянии выполнить такую сложную работу, как молекулярный анализ живого организма? – Удивился я, в прежней жизни не раз имевший дело с разными подозрительными, опасными и уникальными штуковинами человеческого и нечеловеческого происхождения. Деталей вспомнить не получалось, но в процессе изучения образцов точно участвовали десятки ученых и целые лаборатории, полные специализированных приборов. И иногда эти оплоты науки, когда экспериментаторы тянули ручки куда-то не туда, превращались в оплавленные руины. – К тому же есть ли у нас необходимое оборудование?

– Имелась вероятность того, что с момента закладки бункера до гибели цивилизации пройдет куда больше намеченного срока. Намечающийся конфликт имел шансы вызвать стремительное развитие уникальных технологий, аналоги которым быстро создать у возрожденного человечества могло и не получится. – Откликнулась Сара, выглядящая как-то отстраненно. Видимо большая часть её внимания и вычислительных мощностей сейчас сосредоточились в другом месте. Скорее всего, подсчитывает потери от борьбы с псевдо-змеями и составляет план ремонта с учетом имеющихся на наших складах ресурсов – Терять плоды прогресса сочли недопустимым, а потому в перечень необходимого для нашего аванпоста оборудования внесли мобильную лабораторию, пригодную для обратной инженерии найденных образцов. Не самую лучшую, вроде тех, которыми комплектуются корабли дальней разведки ради первичного исследования новых миров и на случай обнаружения пригодных для изучения ксеноартефактов.

– На змею, пусть даже с имплантатами, этого должно хватить. – Я сфокусировал свое внимание на ошметках хвоста, сжатых в металлическом кулаке. От подозрительного организма можно было ожидать любой подлянки! Но вроде бы он пока не регенерировал и не посылал на захват моей тушки новую порцию невероятно эффективных нановирусов. Спокойненько так висел и раскачивался, капая кровью до тех пор, пока его не положили на совершенно гладкий с виду лабораторный стол, радикально преобразившийся после появления на нем долгожданного образца. По периметру высокотехнологичной мебели немедленно отодвинулись десятки заслонок и из ниш полезли манипуляторы, вооруженные зловещего вида инструментами. Пилы, лезвие, лазерные резаки, пинцеты, кусачки, контейнеры для взятия проб….Остатки человеческой психики сочли, что зрелище откровенно жуткое. Кусок мяса, по габаритам вполне сравнимый с представителями расы людей, принялись рвать на части, чтобы потом начать рассматривать те под микроскопами, облучать разной дрянью и подвергать растворению в кислотах. Анализ должен был занять некоторое время. Какое – оставалось только гадать. – А что у нас вообще есть из техники? Дай мне список с кратким описанием возможностей той или иной модели.

Аванпост будущей машинной цивилизации состоял из нескольких весьма неравноценных составляющих. Я, командующий всем остальным самодвижущимся хламом и из всех директив имеющий лишь задачу возродить человечество и смутное желание воскресить оригинал, дабы набить ему морду. Доводящая мои указания до понятного остальным машинам вида Сара, на полставки подрабатывающая электростанцией, поскольку где-то в её напоминающем локомотив корпусе пряталось изрядное количество антивещества и работающий на нем реактор. Скорее всего, он же и должен был в случае необходимости послужить средством самоуничтожения, поскольку нужда искать альтернативные источники питания должна была возникнуть перед нами лишь через три месяца экстенсивного развития, позволяющего наращивать свою численность в геометрической прогрессии. Проще говоря, у меня под боком находился источник энергии, способный продолжительное время питать собой многомиллионный город. А в случае детонации не оставить от того же города и камня на камне, зашвырнув обломки куда-то на орбиту.

На второе место по важности и ценности стоило поставить четверку передвижных промышленных фабрикаторов, каждый из которых напоминал размерами и формой крупнотоннажный грузовик. Способные передвигаться объемные принтеры могли сделать все, что угодно. Лишь бы имелись в наличии необходимые химические элементы, а размер требуемой детали не превышал габариты рабочей камеры. Эти передвижные заводы, один из которых гадское зверье смогло полностью вывести из строя, были нам просто необходимы. Потеряем их все – и новых дроидов окажется просто некому делать. Конечно, можно заниматься производством вручную, благо манипуляторы у большинства роботов достаточно ловкие для тонкой работы….Но в таком случае не будет полной уверенности, что мы сможем строить новые машины быстрее, чем успеют выйти из строя старые. К счастью, потеря двух-трех фабрикаторов хоть и обидна, но не критична. Просто первоочередным заказом для них станет изготовление деталей, которые соберут в еще одно подобное устройство.

Ремонтом, обслуживанием и профилактикой техники занимались дроиды-инженеры в количестве сотни штук. Внешний вид их разнился от человекообразных андроидов и до инспектирующих трубы изнутри миниатюрных колобков, внутри шарообразного корпуса которых прятались все нужные инструменты. Объединенные в единую сеть и достаточно умные, чтобы самостоятельно исправить замеченный дефект или доискаться до причин падения эффективности одного из рабочих процессов, они тем не менее не имели даже и намека на свою личность. Стражи по сравнению с ними казались на редкость сообразительными интеллектуалами. К этой же группе оказались припасены три мобильные электростанции. Поскольку ставить полноценные реакторы в каждого шахтера или включающегося не каждый день уборщика было слишком накладно, то большей части техники пришлось ограничиться сверхъемкими многоразовыми батареями, заменять которые следовало по мере опустошения, то есть по меньшей мере раз в сутки.

Добычу минералов и перевозку их, а также прочую хозяйственную деятельность, предполагалось выполнять многоруким автоматам, ведущим свою родословную еще от первых луноходов. По сути своей они являлись обычными колесными тележками с электромотором, аккумулятором, пылесосом, багажным отсеком, одной единственной камерой и рабочими манипуляторами, заканчивающимися буром, пилой, горелкой или несколькими пальцами. Четыре сотни этих машин должна была оказаться готовой к выполнению работ по расчистке завалов и одновременной добыче сырья сразу после активации. Но в полностью исправном состоянии не оказалось ни одного! Имеющие ограниченный срок службы и часто выходящие из строя вследствие несчастных случаев, они имели минимальный запас прочности, который до момента активации успел исчерпаться чуть менее чем полностью. И теперь инженеры спешно восстанавливали калек до состояния минимальной работоспособности, используя материалы, полученные за счет демонтажа наиболее пострадавших машин. Фабрикаторы, понятное дело, не могли произвести новые детали из воздуха. Вернее могли, но выбирать оттуда пыль, чтобы сконденсировать в неё нечто крупное, было ужасно нерентабельно.

К комплектации вооруженных сил подземного комплекса мой оригинал отнесся непозволительно беспечно для того, кто дослужился до генеральского звания. Пятьдесят стражей – это даже не смешно! Что можно сделать с такими бойцами? Студенческую демонстрацию разогнать?! Так и то не выйдет! Тупо закидают кирпичами и бутылками с зажигательной смесью механических полицейских, вооруженных шоковыми дубинками! Не лучше была ситуация и с разведывательно-диверсионными дроидами. Три десятка механических пауков, размером с некрупную кошку, могли работать исключительно наблюдателями, оптимальным полем действия для которых являлась чужая вентиляция. Ну, может провод какой они смогли бы перерезать маленькими коготками на своих лапках. А две дюжины снабженных камерами примитивных квадракоптеров, сейчас подобно рабочим поголовно пребывающим в аварийном состоянии, так и вовсе вызвали противоестественное для робота желание сплюнуть.

– Да это же просто издевательство какое-то! Боже, какая древность, они даже без антиграва! Точно нагрели мой оригинал на восемьдесят-девяносто процентов выделенных средств при строительстве бункера, вот печенкой чувствую! И пофиг, что в металлическом теле её нет, мне хватает и одних только смутных воспоминаний об этом органе. – Только отсутствие лицевых мышц помешало мне скривиться в брезгливой гримасе. Но, чую, если так пойдет и дальше, то придется рисовать грустный смайлик поверх передней пластины головной брони. Полицейские андроиды, гражданские порхающие камеры, нежно любимые клубными тусовщицами и папарацци. Что дальше? Пластилин вместо пластиковой взрвчатки?! – Слушай, Сара, тебе не кажется, что на создании конкретно этой базы кто-то не хило так умудрился попилить бюджет, заменив выносливую и неприхотливую военную технику стоящими копейки гражданскими аналогами?

– Котик, не бухти. Скажи спасибо, что мы вообще включились и работаем! – Опровергать мои слова вторая из искусственных личностей тайного бункера, однако же, не стала. – Насколько я разбираюсь в физиологии людей, на момент нашего создания твой оригинал даже процесс удаления биологических отходов из своего тела контролировать не мог.

Поскольку крыть оказалось нечем, я заткнулся, переключив свое внимание на подползших ко мне дроидов-ремотников. Два неповоротливых, но довольно сильных механических спрута тащили новую голову, взамен вышедшей из строя, а вслед за ними ехала тележка до краев нагруженная более мелкими расходными материалами. Мда, надо бережнее к себе относиться. Большая часть нашей базы забита контейнерами с запчастями и пригодным для использования сырьем, однако же любые запасы конечны. И если мы их все потратим до того, как развернем полноценную промышленность, то будем вынуждены переходить на более дешевые аналоги. Фабрикаторы способны наштамповать вполне себе работающих деталей из одного только углерода, используя залежи лежащего вокруг нас угля и абсолютно незначительное количество присадок. Вот только в таком случае надежность и эффективность механического воинства, ставшего поголовно пластиковым, упадет процентов на шестьдесят-семьдесят. Да и внешний вид сместится к какому-то стимпанковскому гротеску, ибо качество рабочих частей механизмов мы будем вынуждены замещать повышенными размерами и обильным расходом энергии. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не начнем добывать титан и не станем армировать им свои конструкции. Работать с данным материалом для промышленности, конечно, тяжеловато, но он здорово способен помочь любому конструктору. Да и с доступными объемами его проблем не ожидается, на всех известных землеподобных планетах данный химический элемент уверенно входит в первую десятку по распространенности. Добывать этот металл, правда, тяжеловато, по сравнению с тем же железом, но один раз налаженный автоматизированный комплекс будет исправно поставлять нам все новые и новые порции нужного вещества с течением времени.

– Котик, предварительный анализ я закончила. И его результаты…Странные. – Сосредоточив свое внимание на том, как мне заменяли манипуляторы и голову, я упустил момент, когда на лабораторном столе прибавилось змеятины. Помимо моего обрубка туда же притащили несколько голов, кусок темного туловища с узнаваемым зеленым рисунком микросхем и какие-то вытянутые пластины явно искусственного вида. – Во всех исследованных особях есть искусственные включения и во всех они хоть чуть-чуть, но отличаются. Размером, структурой, кажется даже функциями. Вот, сам посмотри!

Каждая змея из убитых нами несла в себе то, что в обычном животном найти я бы не ожидал. Каждая! От способного проглотить коня с всадником исполина и до молодой метровой гадины, должно быть едва-едва вылупившейся из яйца. Их кости укреплялись металлическим напылением. Но у крупных особей таковое могло считаться внутренней броней, а подрастающее поколение имело от последней лишь зачатки. Самые главные нервы матерых тварей дублировались проводами, а вот у вытащенных из разбитых яиц зародышей подобного не имелось и в помине. Слюнные железы взрослых плотоядных шлангов соединились с дальними родичами шокеров, дабы после укуса жертву вдобавок к прочим поражающим факторам долбануло смертельным разрядом тока. Отдельно шла едва не прикончившая меня гадина, отличавшаяся от остальных сородичей сильнее, чем облаченный в скафандр космонавт от голозадого папуаса.

– Общие закономерности в их имплантатах определенно просматриваются. Чем старше особь, тем они крупнее и многочисленней. Словно эти штуки в них со временем нарастают. Без постороннего вмешательства и операций, сами по себе. – Глаза Сары горели научным энтузиазмом. – Теоретически это возможно, те же кости ведь состоят из усваиваемого с пищей кальция. Так почему бы в организме не начать откладываться микроэлементам, собирающимся в механизм, дополняющий возможности носителя новыми функциями? Вот только сложность необходимого для этого изменения генетического кода зашкаливает за все мыслимые пределы. Вкупе с эффективностью чуть не убивших тебя нановирусов, обгоняющих по скорости работы все известные мне аналоги минимум на два порядка, вывод может быть только один…

– Мы не функционировали достаточно долго, чтобы морально устареть. Примерно как первый древнегреческий прототип парового двигателя производства Архимеда или еще какого механика-энтузиаста по сравнению с реактором атомной станции. Принцип работы вроде один, но вот детали уж больно различаются. – Закончил за неё я и, обдумав подобную перспективу, нашел её скорее волнующей, чем пугающей. Как там говорил оригинал? Грань между искусственными и натуральными организмами в наше время достаточно тонка, чтобы её можно было пересекать в обоих направлениях? Но если с времен заточенного в саркофаг жизнеобеспечения обрубка наука шагнула вперед достаточно далеко, чтобы откалывать такие фокусы с живой природой, значит кто-то её в том направлении двигал. И с вероятностью процентов в девяносто это были люди, не оправдавшие пессимистичных прогнозов о собственном вымирании. – Кстати, а какой сейчас год?

– Понятия не имею. – Злобно цыкнула зубом моя секретарша. – Когда я не функционировала, то не функционировала полностью. Даже часики не работали!

Глава 2

С чего начинается путь осознавшего себя полноценного искусственного разума… Я создаю могучую промышленную базу, нужную мне для производства средств производства? Нет! Строю армию роботов для завоевания мира? Нет! Проектирую сверхоружие, которым можно взрывать планеты? Нет! Конструирую звездолет, чтобы свалить в другую галактику, оставив человечество самостоятельно разбираться со своими проблемами?! Тоже нет! Переделываю свою излишне языкастую личную ассистентку в секс-андроида и лихорадочно ищу среди запчастей стратегические запасы смазки? Тысячу раз – нет!!! Я! Убираю! Проклятый! Мусор!!!

– Котик, ну не злись. У тебя такой сердитый вид, когда ты хмуришься. Прямо вот кажется, что из глаз вот-вот искры посыплются. Ой, я забыла, у тебя же сейчас нет глаз! Значит, из фар лазерные лучи ударят. – Ласковый тон Сары, льющий мне в уши…В аудиокарту…В общем куда-то там точно льющийся, вызывал жуткое желание наорать на напарницу. Останавливало лишь осознание того, что вместе нам придется провести еще очень много времени. Кажется, она это тоже понимала, а потому пользуясь своим положением, безнаказанно подкалывала меня каждые пять минут. Сочетание крашеной блондинки и ИскИна – это страшная сила. Оригинал, ты создал монстра! И я сейчас вовсе не себя имею в виду! – Может, почитать тебе какую-нибудь книжечку, чтобы время быстрее летело? Есть мануалы по применению кувалды, инструкция работы отверткой, руководство для правильного использования лома…

Аванпост будущей машинной цивилизации располагался на дне якобы природной громадной пещеры, в которую уткнулись шахтеры…И пещеру эту какие-то несознательные элементы забили мусором сверху донизу! Стоило лишь одному из разведчиков-паучков выбраться наружу через лаз, используемый змеями, как у меня случилась не то системная ошибка, не то когнитивный диссонанс. Всякого я ожидал от мира за пределами бункера, но только не того, что он окажется грандиозной свалкой, чьи составляющие под собственной тяжестью слежались в единый монолит. Чего там только не было: полуразложившийся пластик, разбитая техника, стекло, мумифицировавшиеся, но все же еще узнаваемые органические останки… Все это вросшее друг в друза за сотни(а может тысячи?!) лет барахло перекрывало выход наружу. И оно же, скорее всего, являлось причиной бедственного состояния нашей базы. По уверениям Сары, помимо всех прочих достоинств способной работать и археологом, в помоечных наслоениях аккурат над местом проникновения змей в относительно недавнем прошлом чего-то взрывалось и горело. Причем делало это с достаточной силой, дабы наш прежде герметичный саркофаг дал солидную такую трещину. Чего именно детонировало на самом дне большой свалки оставалось только гадать. То ли грузовичок с термитной взрывчаткой потомки тут захоронили, то ли вакуумную бомбу, а только полыхнуло знатно. Впрочем, на общем состоянии гор мусора катастрофа не очень то и отразилась, во всяком случае, жизни в них меньше не стало.

Пятна плесени и лишайников устилали собою стены и пол, заползали внутрь банок и бочек, запускали обманчиво слабые нити корешков в любую органику. В этой растительности копошились черви всех и размеров и форм, мокрицы диаметром от ноготка до обеденной тарелки, стада бесцветных рогатых муравьев. Их жрали ящерицы и скорпионы, в свою очередь служащие кормом для крыс. И эти серые хвостатые чудовища заслуживали отдельного слова. Даже не слова, а целой песни – матерной. Полупереваренное животное, которое я видел раньше, оказалось одной из них. Хотя размерами оно действительно больше соответствовало некрупной собаке, чем обычному грызуну! Одно радует, никаких неестественных дополнений в организмах вполне себе земных млекопитающих разделывающие пойманных вредителей роботы не обнаружили. Обычные животные, если не считать размеров, наглости и неуемного аппетита, заставляющего пробовать на зуб все. Совсем все. Даже проводку дроидов…

Грызуны по всей видимости веками паразитировали на свалке, питаясь плесенью, червями и объедками. Но чего-то им в мусоре не хватало. Скорее всего – пинков. Не знаю, как уж они проскальзывали мимо змей, но факты говорят о том, что им это удавалось. Их прикус отпечатался на большинстве деталей поврежденных механизмов, у которых хвостатые бестии сожрали изоляцию и, частично, проводку. Отключенные машины не могли ничего противопоставить вредителям, прогрызающим себе путь прямо сквозь их безжизненные потроха к паре-тройке грамм чем-то приглянувшимся волокон. А в оставшиеся после диверсий дыры сотни лет просачивались водяные пары и пыль. Эта дьявольская смесь через десятки незапланированных отверстий забивалась всюду куда можно и нельзя, уже там каменея чуть ли не до состояния цемента. Именно поэтому когда Сара подала окружающим её машинам, включая меня, сигнал на активацию, то больше половины дроидов радостно взяли – и не включились! Или включились, чтобы тут же выйти из строя. В лучшем случае они просто сообщали о имеющихся у них многочисленных неисправностях.

– ИскИны, понимаешь ли. Машинный разум, понимаешь ли. Угроза человечеству, понимаешь ли…Сожранная, нафиг, крысами! – Я скреб своими громадными ладонями по перекрывающим выход наслоениям отходов, пробивая себе и остальным механизмам путь наружу. Впрочем, нет худа без добра. Быстро люди такие залежи мусора сотворить вряд ли могли, а потому какое-то время вопреки мрачным прогнозам оригинала они вполне себе неплохо жили, не отказывая себе в удовольствии загрязнять окружающую среду. И потом, значительную часть этой дряни вполне можно использовать как вторсырье. Фабрикаторам почти безразлично, какую именно субстанцию расщеплять на отдельные молекулы, чтобы перекомбинировать их в нечто полезное. – Какому гению вообще пришла идея делать хозяйственных дроидов из пластика?! Медаль этому работнику месяца! Чугунную! Весом килограмм эдак на пятьдесят! С размаху! По морде!

Хорошо хоть меня, Сару и наши передвижные заводы зловредные грызуны не тронули. Не из почтения – просто не прогрызли. Качество и прочность деталей, пошедших на изготовление будущих спасителей цивилизации, на голову превосходили таковые у остальных механизмов. Не имеющие собственного разума и высокого индекса полезности аппараты нашими создателями котировались примерно на одном уровне с одноразовой посудой. Сломаются – ну и черт с ними, свое предназначение эти расходные винтики выполнить успеют.

– Котик, ну ведь промышленная печать деталей, сделанных на основе углеродов, в разы дешевле и проще, чем иные методы производства запчастей. – Попыталась успокоить меня напарница. Рациональное зерно в её словах действительно имелось. Алмаз, как известно, до чертиков прочный материал. И им можно разрезать все, что угодно. А от обычного угля он отличается всего лишь парой деталей на атомарном уровне. Превратить одно в другое для установки промышленного синтеза, имеющейся в любом из фабрикаторов, никакого труда не составляло. Да и некоторые сорта пластика, изготавливаемые там же, по своим техническим характеристикам не сильно уступали стали, оставаясь несравненно легче. – Теоретически я могла бы выпустить наружу из производственных отсеков помогающие формировать детали нанороботов, чтобы их рой взял на себя часть нагрузок…Но делать это строго запрещено моими протоколами безопасности. Ай-яй-яй, какая досада! Ты ведь веришь, что я чисто случайно упомянула о такой гипотетической возможности, правда, котик?

– Для тебя – генерал Лед! – В моей памяти зияли огромные лакуны, но странным образом сохранилась уверенность, что данное обращение я заслужил. Целиком и полностью. Осталось только узнать, чем и как. Ну, со званием то понятно…Оригинал, в принципе, мог хоть фельдмаршалом назваться, раз в его подчинении находилось достаточное количество ресурсов, дабы закладывать по разным укромным уголкам механизированные аванпосты, призванные спасти человечество. Но откуда взялся «Лед»? Производная от фамилии? Я проводил какие-то военные операции в условиях холодного климата? Тупо отморозил себе чего-нибудь в юности, и прозвище прилипло намертво? – И хватит уже трындеть над ухом! Складывается такое чувство, что ты даже двадцать секунд физически промолчать не можешь!

– Ну, прости, милый. Я же периодически просыпалась. Проверить, когда последний раз ловилось радио и нет ли необходимости сделать большой бум. – Обиженно надула губки особа, для которой процесс подготовки к очень даже вероятному самоубийству являлся менее раздражающим фактором, чем необходимость приводить в порядок вверенное ей оборудование. – Представляешь, как я за это время соскучилась по полноценному общению?

Очередной удар, от всей души нанесенный ковшеобразной ладонью в слежавшийся до состояния осадочной горной породы мусор, вызвал небольшой обвал, стекший по моей голове и плечам водопадом из стекла и пластика. Но вместе с обычным хламом вроде битых бутылок, неразлагаемых в любые разумные геологические сроки коробок из под жратвы и способных пережить человеческую цивилизацию одноразовых пакетов вниз плюхнулась и вещь куда более ценная. Страж! Натуральный, черт его дери, полицейский робот! Вернее, его верхняя половина. Очертания успевшей превратиться в ржавый металлолом машины чуть отличались от тех, которые находились в моем распоряжении, видимо это был какая-то другая модель, но общее их сходство не подлежало сомнению! Впрочем, подобной пародии на настоящую боевую технику на свалке самое место. Жаль, не смогу своих выбросить раньше, чем налажу производство чего-то более приличного.

Скорость и проходимость высокотехнологичных пародий на рыцаря в серо-коричневой (под цвет уличной грязи) броне была на уровне. Везде, где бы пролез человек, эти обладатели шарнирных суставов могли протиснуться. Да и в том, чтобы догнать на своих двоих начинающий разгоняться автомобиль, для них ничего невозможного не было. Но все остальное эпитетов заслуживало исключительно матерных. Электронные мозги стражей базировались едва ли не на лампах с кремниевыми транзисторами, и для корректной работы им требовалось поддерживать контакт со станцией, где главный компьютер всего подразделения решал возложенные на роботов задачи. В автономном же режиме полицейские машины могли исключительно «хватать и не пущать»…Если не встречали сопротивления. А если встречали – быстренько становились грудой лома. Они не обладали даже полноценным противопулевым бронированием! Их корпус в ряде особо уязвимых точек мог быть пробит сильным ударом арматуры, а вынесенные в закрытую не особо прочным матовым шлемом голову датчики легко выводились из строя удачным броском кирпича. А вооружением этой пародии на настоящих боевых андроидов служили шоковые дубинки и маломощные лазерные излучатели, опасные лишь на дистанции в десять-пятнадцать метров. И то исключительно для лишенных всяческой защиты целей.

Подобное «воинство» могло бы остановить дикого зверя или племя дикарей…А вот армия, пусть даже донельзя примитивная античная, быстренько разобрала бы их на запчасти. Похоже, оригинал не хотел давать своей роботизированной копией силу, достаточную для того, чтобы представлять угрозу мало-мальски функционирующим остаткам прежней цивилизации. Я сам – не в счет. Уверен, у Сары есть какие-нибудь секретные протоколы, которые при попытке поиграть в живого бога-машину, держащего хлюпающие мешки с мясом исключительно на положении саморазнможающихся добытчиков ресурсов, тупо спалят мой центральный процессор. Ну, себе бы во всяком случае такие прописал, если бы оказался на месте оригинала.

– Как там себя чувствуют наши паучки? – Поинтересовался я, откладывая находку в сторону. Подползший механический спрут немедленно уцепил её щупальцем и поволок в сторону лаболатории. Видимо проверять на предмет более удачных конструкторских решений чем те, которые мы сами используемся. Ну а оттуда уже остову искусственного полицейского одна дорога – в приемный отсек фабрикатора. А дальше уже пусть мини-завод разбирается с тем, почему данная машина вышла из строя. Если дефектов много – придется пускать в переплавку, а мелкие неисправности почистят миллиарды прячущихся до поры до времени внутри герметичных отсеков нанороботы. Этот псевдоживой рой, теоретически, способен построить всю планету в один большой космический корабль, да и вообще может сделать все, что угодно…Но скорость его работы слишком мала, чтобы имело смысл заменять подобным высокотехнологичным «лечением» более традиционные методы ремонта. Плюс если он ринется размножаться в геометрической прогрессии, создавая новые наномашины из подручных материалов, то Сара бестрепетно рванет свою бомбу. И останется тогда от двух потенциальных угроз мирозданию только дымящийся кратер. – Уже нашли, куда змеи ползали гулять? Хоть в этой помойке и много крыс, но одних только грызунов для таких больших хищников явно маловато будет.

– Ищем пока. – Изображение Сары сердито поджало губки. Наличие на территории бункера колонии посторонних и опасных организмов для отвечающей за безопасность аванпоста искусственной женщины было сродни доказательству её некомпетентности. А каждая дама уверена, что она идеал. Даже компьютерная. – Ничего, найдем, никуда от нас их нора не денется! Датчики уже определили в воздухе присутствие пыльцы растений, следовательно, где-то тут есть связь с поверхностью!

– Странно, что это место не обрушилось. – Поделился я своими мыслями с Сарой, осторожно делая первые шаги по расчищенному от мусора пространству. Не то, чтобы мне обязательно оказалось делать все лично, разведывательные дроиды и стражи прекрасно справились бы с осмотром окрестностей и без присутствия высокого начальства. Но необходимость постоянно находиться в замкнутом объеме подземной базы…Раздражала. Наследие пребывающего в вынужденном заточении саркофага жизнеобеспечение оригинала, скорее всего. Воспоминания то заблокированы, а вот нелюбовь к напоминающим ловушку тесным помещениям и желание прогуляться своими ногами по траве никуда не делись. – Мне всегда казалось, что даже научо-технический прогресс не смог до конца решить проблему крепей в шахтах.

– Ну, ты же не удивляешься тому, что существуют естественные пещеры, без всякого ремонта находящиеся в отличном состоянии тысячи и десятки тысяч лет? Вот и нас в искусственное подобие такого объекта засунули, уведя один из тоннелей в сторону от основных залежей антрацита. Двойная польза: и надежность потолка повышенная, и меньше шансов, что шахтеры случайно откопают. – А вот единственной доступной собеседнице, похоже, пребывание в тесноте подземелья нисколько не давило на психику. Интересно, а у неё вообще есть какие-то эмоции или она их лишь ради меня имитирует? – Котик, я надеюсь, ты не собираешься делать глупости и собственной персоной лезть вперед всех на поверхность?

– Конечно, нет. – Усмехнулся я, сдвигаясь на пару метров в сторону от шлюза, чтобы не мешать движению остальной техники и застывая в абсолютной неподвижности. – Банально ведь не протиснусь, пока проход как следует не расчистят.

Из громадной подземной каверны, в которой крышку шлюза утопленного еще ниже бункера найти было далеко не просто, к поверхности вел длинный пологий ход. И, если верить докладам отправившихся на разведку паучков, он даже находился на положенном месте. На первый взгляд его состояние от задуманного ничем не отличалось. Многометровая каменная пробка надежно перекрывала дорогу к секретам темного и на вроде как ничем не примечательного подземелья. Однако на поверхность обязаны были вести и другие пути. Желудки убитых рептилий не пустовали, в них обнаружилось не меньше пары сотен килограмм мяса разной степени переваренности. И хотя в подземелье более чем хватало живности, достаточного количества добычи для колонии хищных шлангов проживать тут в принципе не могло. Следовательно, вывод имелся только один. Они ползали охотиться наружу. Жизнь там процветает, раз уж пищевая пирамида позволяет существовать мега-хищникам. Впрочем, поскольку эти существа имели частично искусственное происхождение, то скорее всего интерес к нашему убежищу возник у них вопреки природным инстинктам. Приказала какая-нибудь директива из расположенных в башке чипов проверить показавшееся подозрительным место, они и проверили вопреки собственным интересам заползя туда, куда ни одна нормальная гадина никогда и не сунется.

Оптические сенсоры засекли в воздухе какое-то подозрительное движение. Чисто автоматически включился прицельный режим, и рельсотрон на правой руке уставился на…Бабочку. Крупную, с размахом крыльев едва ли не в полметра, кислотно-зеленую и с чем-то вроде жала, но это определенно было насекомое, предназначенное природой перепархивать с цветка на цветок.

– А мы точно на километровую глубину закопаны? – Подозрительно осведомился я у базы данных с собственным разумом, выдающей мне только ту информацию, которую она считала нужным. – Просто это ж какие нужны сквозняки, чтобы бабочку сюда вместе с обнаруженной тобой пыльцой занесло!

– Не уверена. – Покачала головой аватара искусственной личности. – Я уже ни в чем не уверена и без большего количества данных для анализа даже самые робкие предположения строить боюсь.

Мусорные завалы вблизи шлюза я слегка разгреб. Стало посовобднее, чем воспользовались первые из спешно возвращенных в строй рабочих дроидов. Тележки рабочих роботов деловито принялись кататься туда-сюда, дробя завалы и растаскивая их в стороны. Редкие вкрапления железа или других полезных веществ заботливо всасывались в наспинные отсеки, дабы после переработки стать сырьем для фабрикаторов. Шпионские паучки методично, сантиметр за сантиметром, осматривали внутренности лабиринта громадной помойки. Пару раз на них пытались нападать крысиные стаи, защищающие свою территорию, но ничего у грызунов толком не вышло. Динамики дроидов-шипонов умели выдавать инфразвуковые частоты, вызывающие у животных страх и панику. Да и металл прокусить их зубам было не так уж и просто, особенно когда многолапый робот вполне так неплохо умудряется давать сдачи длинными острыми лапами, легко прокалывающими хвостатые тушки. Через некоторое время к осмотру пещеры подключились и стрекотавшие винтами разведывательные квадракоптеры. Дроиды не умели относиться к своей монотонной и скучной работе спустя рукава, а потому не было ничего удивительного в том, что они нашли таки ведущую наружу щель. Для меня или стражей – слишком узкую, летунам такие норы тоже противопоказаны. А вот многоногий первооткрыватель в неё вполне протиснулся, благодаря своим куда меньшим габаритам. Протяженность найденной в скале узкой трещины составила около семи метров, а потом камеры передали внутрь бункера картинку зеленой травы, высоких деревьев и темного ночного неба с многочисленными светлыми огоньками звезд.