Искры истинной магии (сборник)

– Фух, – громко выдохнул Фоул, тоже, вероятно, испытывавший нечто подобное. Впрочем, ему было не в первый раз, цепочек из символов на нем было столько, что стань они материальными – и священнику можно было бы открывать торговлю бижутерией. – Да… так что вы хотите узнать об этом Ленваху?

– Да все, что можно, – пожал плечами Артем. – Вот, к примеру, можете сказать, почему он на эльфа похож?

– Ну, – задумался ненадолго священник, – история появления на свет этого существа, чье имя с древнегоблинского переводится как «бьющий из засады» или же «обирающий трупы врагов», хоть и грязная, но относительно недавняя. Когда империя и церковь Отца Времен только зарождались на этой земле, два знатных эльфийских дома – Солнечного ветра и Лунного света, каждый из которых претендовал на то, чтобы стать первым среди всего народа перворожденных, – схватились между собой не на жизнь, а на смерть. Они и раньше-то друг друга недолюбливали, но после того, как один из кланов потерял почти половину своих солдат в противостоянии с людьми, началась вообще резня. Лесные цитадели детей луны брались одна за другой, и выживших там не было. Когда шел штурм последнего замка, единственная дочь главы рода, принявшая бразды правления из рук умирающего от раны отца, провела темный ритуал и призвала Пожирающего Плоть, отдав ему саму себя и попросив лишь одного – отмщения. Это, если вы не знаете, самый младший из ближних слуг Сакраеша. Повелитель холода и тьмы, кстати, известен в вашем мире?

– Нет, – покачал головой Ассасин. – У нас аналогичное место занимает некто Люцифер.

– Никогда не слышал, – пожал плечами отец-настоятель монастыря и, немного помолчав и что-то для себя обдумав, продолжил рассказ: – Армия осаждающих была уничтожена подчистую, выжившие во время штурма защитники смогли бежать – от них, собственно о произошедшем и узнали, а эльфийскую принцессу демон забрал с собой в царство своего повелителя. Дом Солнечного ветра потерял многих бойцов и ослаб, но продолжал претендовать на то, чтобы его владыка стал императором перворожденных. Впрочем, делал он это уже мирными методами, и, следует признать, большинство кланов признало его главенство. Но спустя тридцать лет в их дворце открылся портал из Бездны, и из него во главе отряда порождений преисподней вышел тот, кто сейчас известен как Ленваху. Сын Пожирающего Плоть и последней из правителей дома Лунного света, которая, как оказалось, стала не закуской демона, а его наложницей. И в связи с тем, что обещание отцу он выполнил не до конца, выродок принялся мстить убийцам родни со стороны матери и всем, кто им прислуживал. Проще говоря, всему эльфийскому народу. Те, кто не признал над собой власть клана Солнечного ветра, живут слишком далеко, чтобы их можно было учитывать. Перворожденные, конечно, сумели призвать своих богов на помощь, но пока они это делали, претендовать на место императора остроухих стало некому, вся высшая знать была убита и съедена.

– Что я слышу, – улыбнулся одними губами я. – Вы назвали кого-то кроме Отца Времен богом?

– Ну, вы же никому не расскажете, – хмыкнул церковник, который после принесения клятвы изрядно расслабился и перестал напоминать фанатика, готовящегося стать мучеником. – В общем, пришли покровители эльфов и едва не прибили Пожирающего Плоть, но он успел скрыться, пусть и без свиты, порядком израненный и ослабленный. По причине невыполнения отцовского обязательства или еще какой-то, обратно в Бездну он возвращаться не стал, а занял место одного из гоблинских божков, сожрав последнего. В дальнейшем активных действий в общем-то не проявлял, если не считать за таковые охоту на тех, кто путешествует по тропам меж мирами вблизи от места его обитания. И я догадываюсь, какую плату за помощь с вас потребовала эта сущность, обладающая аппетитами родителя и тонким вкусом матери.

– Угу, – подтвердил Ассасин. – Переизбыток эльфийских стрел вреден для организма. Да и… противно и неправильно это – такие жертвы приносить кому бы то ни было. Мы подобными вещами не занимаемся.

– Вижу, что не врешь, – помолчав недолго, сказал священник. – И удивляюсь этому. Ваша сила…

– Вот не надо, – попросил его я. – Поверьте, в дебатах о сущности и правильности путей Тьмы и Света было сломано на нашей родине просто неисчислимое количество копий. Три А есть те, кто мы есть, не больше, но и не меньше, и цель, направленная на личное благополучие, не может оправдать для нас абсолютно любые средства.

– Три А? – переспросил Фоул.

– Мы себя так называем, – пояснил Артем. – Наша компания вместе росла, училась… в общем, стала практически единым организмом.

– Что-то вроде боевой группы, – с понятливым видом покивал церковник. – У нас тоже иногда применяются подобные методы. Так, что бы еще рассказать про Ленваху? Да вроде больше и нет ничего, хотя я гоблинами и их божками как-то никогда особо и не интересовался, так, общие сведения только и знаю. Да и вреда, если честно, от этой твари людям немного, про опасность одного конкретного энергетического потока, проходящего на своем пути через главное капище племени Гремящих скал, все опытные маги уже давно знают, и потому жертв уже сотни лет не было. И как это ни парадоксально, данный полуэльф-полудемон теперь является единственным претендентом на место короля перворожденных.

– Забавно, – оценил иронию Ярослав и пододвинул к священнику бутылку с ершом. – Выпьете с нами? Не зря же мы все это готовили…

– Мне нельзя, – покосился на предлагаемый напиток священник. – Пост на дворе, и длиться он будет до конца месяца. Кстати, я вижу, что вы, несмотря на искус темных сил, все же остались людьми достойными, не хотите ли пойти на службу церкви Отца Времен? Необходимые обряды по приобщению к истинной вере проведем быстро, работы немного, чернокнижников в нашей глуши, откровенно говоря, почти нет, платят достойно.

– Нет, – покачал головой я. – У нас на будущее несколько… иные планы. Вот, кстати, слышали о том, что пираты и русалки вашим кораблям досаждают сильно, как отнесется церковь к некоторому снижению их поголовья?

– Как к чуду божественному, – грустно вздохнул Фоул. – К морским разбойникам стекается шваль со всех баронств и даже из империи, в том числе и черные маги, не обладающие и тысячной долей вашего благородства, а рыбохвостые со своими ручными чудовищами в родной стихии почти непобедимы.

Оказывается, русалки свои налеты какими-то монстрами усиливают. Надо бы выяснить, что и как, а то до острова пиратов все равно морем придется добираться, вдруг да встретимся.

– Но отговаривать не буду, сами наверняка маги опытные, с вашей-то силой, – продолжал отец-настоятель. – И если вы сгинете, я буду искренне огорчен: живые примеры тому, что даже самая темная душа может быть не совсем пропащей, для дела церкви очень редки и заслуживают по крайней мере почтения. О чем-нибудь еще хотите поговорить, раз уж я здесь?

– Пожалуй, да, есть один вопрос, – согласился Артем. – Маги на службе города в большинстве своем какие-то… вежливые. А ведь занимают, судя по всему, не самые маленькие посты. С кем ни разговаривали, все как на подбор очень культурные люди. Скажите, как вы этого добились? Мне очень любопытно знать, так как у нас дома ничего подобного, как ни старались, не получается.

– Наша стража вежливая? – поразился Фоул. – Первый раз о ней такое слышу. Ругают их часто, но чтоб хвалили, да еще искренне… сегодня и впрямь день чудес. Не буду больше мешать вам в ваших планах, думаю, есть дела, более требующие моего присутствия.

И ушел, аккуратно притворив за собой дверь.

– А на твой вопрос, пожалуй, мог ответить я, – сказал Ассасину Ярослав. – Решение этой задачи лежит на поверхности. Все, о ком ты говорил, обладают хорошо развитым магическим зрением и с его помощью оценивают потенциал трех А как крайне высокий, вот и стараются свести возможность конфликта к нулю. Мы на энергетическом плане выглядим как здоровяки не хуже Рэмбо, пулеметной лентой перепоясанного. Про то же, что подобный типаж может и не уметь толком пользоваться имеющимся у него богатством в виде совсем немаленькой волшебной силы, ни у кого даже мысли не закрадывается, слишком уж такая теория неправдоподобна. Поведение Фоула, кстати, тоже этим прекрасно объясняется. Пока мы не дали клятвы не вредить его подопечным и не пообщались поближе, он был готов умереть, но не дать могущественным темным магам совершить планируемые ими злодейства. А как выяснилось, что мы люди вполне нормальные, он тоже перестал корчить из себя злого инквизитора.

От его слов меня отвлек шум на улице. Там, кажется, разгоралась драка, и один из почти кричащих голосов мне был абсолютно точно знаком. Интересно, это кто же в городе решился наехать на отца-настоятеля крупнейшего храма? Местный феодал? Переглянувшись с замолчавшим Ярославом и Артемом, также услышавшим перебранку, мы вышли на улицу и поняли, что спор, разворачивающийся на наших глазах, вполне себе внутрицерковный. Здоровенный мужчина, чья аура пылала светом и с головой выдавала паладина, облаченный в идеально чистые, несмотря на далекие от стерильности улицы, доспехи, будто бы отлитые из цельного куска железа и обтягивающие тело не хуже резинового костюма, нависал над Фоулом и в лицо называл его гнусным еретиком. Тот в долгу не оставался и снизу вверх шипел что-то о твердолобом фанатике. Небольшая группа воинов церкви, одетых внешне почти одинаково, но держащихся так, что образовались две явно настроенные друг против друга фракции, примерно человек по десять в каждой (впрочем, один из них совершенно точно был гномом), с тревогой переглядывались, но разнимать свое начальство не спешили. Оружие у них было, но оно оставалось в ножнах, кроме парочки арбалетов. Взведенных. Которые тут же уставились на нас, вызвав легкое желание спрятаться обратно в дом и не выходить без предупредительного броска дымовой гранаты.

– Может, дождик наколдовать, чтобы они остыли? – громко предложил ближайшему к нам солдату на службе у Отца Времен Ярослав. Тот отрицательно замотал головой, но пара человек все же с ясно видимой во взоре надеждой уставилась в небо.

– Ты! – Паладин развернулся к нам лицом, которое можно было рассмотреть во всех подробностях благодаря отсутствию шлема, и резко выбросил в сторону Алколита руку, в которой, как оказалось, была зажата поначалу не замеченная мной булава с шаром идеально гладкой формы в навершии. Светлые соломенные волосы, широкое лицо и голубые глаза как-то плоховато сочетались с агрессивным поведением, но на это несоответствие воину света было, кажется, плевать. До лица моего друга его оружие не достало всего лишь сантиметров десять или двадцать, заставив его отшатнуться и налететь на Ассасина. – Как смеешь наводить мерзкие чары на служителя святейшей церкви?

– Можно и без чар, – с готовностью согласился разозлившийся поведением воина света Артем. Он вышел вперед и явно прикидывал, как бы половчее выбить оружие. – Вот только возьму ведро и добегу до ближайшей лужи. Тут никому не кажется, что оскорблять отца-настоятеля несколько не соответствует высшим идеалам? Чего тебе надо от Фоула, консерва, может, лучше оставишь в покое хорошего человека и выскажешь свои претензии кому-то, кто и в морду дать за хамство не постесняется?

– Это наше внутреннее дело, – попытался было влезть священник.

– Ну нет, – прорычал паладин. – Он оскорбил меня! Поединок! Здесь! Сейчас!

– Не возражаю, – согласился Артем раньше, чем я успел заткнуть ему рот.

Вот урод! И не буду уточнять кто. Оба хороши. У Ассасина что, совсем мозги уехали, драться с этой бронированной гориллой двухметрового роста?

– Виктор, принеси свою булаву, чтобы оружие было более-менее одинаковым, – попросил он меня и уже громко обратился к церковникам: – Думаю, просить отказаться от магии в битве будет глупо, без нее тут кое-кто свои латы с места не сдвинет. Но вот места дайте, и побольше.

– И не надейся, что сниму свою освященную защиту, ты, мерзкое отродье, – пророкотал паладин, демонстрируя кулак самому нерасторопному из воинов церкви, топтавшемуся поблизости. Его коллеги и Фоул уже отошли на безопасную дистанцию, отец-настоятель при этом был мрачнее тучи. – А потому не пренебрегай своей броней.

– Обойдусь, – покачал головой Ассасин. – Она мне только мешать будет. Какие правила?

– До победы или смерти, лежащего добивать можно, – оскалился паладин – и вряд ли этот белобрысый маньяк шутил. Я, быстро метнувшись в дом, схватил свое оружие, какой-то кинжал и огнеметный посох, а потом вернулся, отдал нашему отмороженному на всю голову шипованную «волшебную палочку», а затем протянул плюющуюся огнем деревяшку Ярославу и одними губами произнес: «Будь готов». Он кивнул. Плевать мне на правила проведения дуэлей, но своего друга убить не дам. И Алколит, уверен на триста процентов, разделяет эту точку зрения.

– Отойдем к сараю, – кивнул Артем на небольшое хозяйственное помещение, лишенное двери и под завязку забитое дровами. Он явно абсолютно не боялся своего соперника и что-то задумал. Что ж, будем надеяться, у него есть план.

Стоило Ассасину выйти на свободное пространство и встать в стойку, как булава паладина метнулась к нему хищной молнией. Дробящее оружие не предназначено для колющих ударов, что да, то да, но если бездоспешному человеку в живот или грудь въедет этакое ядро на рукоятке, то инвалидность гарантирована. В лучшем случае. Вот только Артем это прекрасно понимал, а потому при первых же движениях воина света отскочил назад, почти упершись лопатками в поленницу дров, а затем выпустил булаву и принялся очень-очень быстро швырять аккуратно наколотые куски дерева прямо в лицо своему сопернику, который так и не озаботился шлемом.

Был бы у воина света полный комплект лат или хотя бы щит, и номер бы не прошел. Но их в наличии не оказалось, а потому паладину пришлось защищать свое лицо руками. Попытки отбивать снаряды успехом не увенчались, тяжелая булава слишком хорошо набирала инерцию, и, чтобы развернуть направление ее сокрушающего полета, требовалось слишком много сил. Получив по лбу в третий или четвертый раз, рыцарь это понял и попер на Ассасина танком, занося свою булаву для удара и по возможности стараясь прикрыть свободной левой рукой глаза. Кожа на его лице была рассечена в паре мест, но кровь почти не текла: то ли ранки были неглубокие, что вряд ли, то ли регенерировал этот тип со страшной силой.

Когда до Артема ему оставались считаные метры, паладин одним рывком, как лев на добычу, прыгнул вперед. Я едва не бросил в него комок темной энергии, который сам собой возник в моей руке, удержался чудом и видом взведенных арбалетов, недвусмысленно направленных на нас с Ярославом.

Но Ассасина так просто было не взять. Он, мгновенно подхватив булаву, метнулся в сторону. Оружие воина света обрушилось на дровяной склад, образовав облачко щепок и небольшой водопадик из поленьев. Жаль, что у него не мягкая обувь, хоть по пальцу бы больно стукнуло.

– Медленно, – сказал Артем и швырнул в своего противника предпоследний кусок дерева, оставшийся у него в руке. – В бою бы тебя десять раз убили стрелой или магией.

– Воля Отца Времен защитит! – Паладин, которого начало боя нисколько не заставило утомиться, а лишь разъярило, неспешно развернулся к Ассасину и воздел свою булаву в воздух, будто салютуя небесам. И они откликнулись. Упавшая молния обвила оружие воина света кольцами, которые остались плясать на нем, даже когда утих звук грома.

– Играем всерьез? – Ассасин стремительно менялся, кожа становилась плотнее, грубее, темнее, фигура же стала какой-то… многосуставчатой и как будто выше. Казалось, количество мест, в которых сгибаются конечности, резко увеличилось, по меньшей мере вдвое.

– Мне нужен всего один удар, чтобы размазать тебя, мерзкое отродье Тьмы, – посулил паладин, медленно надвигаясь на него. – Ненавижу… как же я всех вас ненавижу!

– Настоящий борец с нечистью не должен давать волю эмоциям, – проинформировал его Артем и кинул последнее полено, которое, несмотря на попытку воина света дернуть шеей и уклониться, мазнуло его по виску и упало куда-то в кучу своих собратьев. А потом Ассасин странным образом вытянул вперед правую руку, которой и бросал метательный снаряд, и как-то причудливо ей дернул. Паладин вздрогнул и даже остановился на мгновение. По его шее прошла узкая полоска, из которой немедленно потекла кровь. Складывалось полное впечатление, что кто-то только что провел ему по горлу невидимым лезвием. Он махнул рукой, будто силясь отодрать что-то от шеи, но в ответ на это рана на глазах стала глубже. Он сделал еще пару движений и, видимо, достиг результатов, потому что новые повреждения на его теле появляться перестали. Видимо, такая травма была слишком серьезной даже для организма воина света, потому что соперник Артема, пятная кровью свои латы, что-то побулькал, с ненавистью взглянул на Ассасина и медленно и осторожно, зажимая горло руками, сел на землю.

– Поединок завершен! Сэр Олткометр сдается! – тут же заорал Фоул и поспешил к раненому, но я, шагнув вперед, заступил ему дорогу.

– Он сам настоял на условиях боя, – кивнул я на обладателя сверкающих доспехов. – Артем теперь имеет полное право его добить.

– Да ладно, пусть живет, – махнул рукой на соперника Ассасин и пошел к дому, крикнув солдатам: – Да перевяжите вы его, пока не поздно.

Вырвавшийся из моих рук отец-настоятель быстро направился к воину. Стоило ему поднести засветившиеся ладони к горлу пациента, как тот вздрогнул, будто от разряда тока, и попробовал встать. Со второй попытки ему это даже удалось.

– Я проиграл, – тихо проговорил он, сверля спину Артема взглядом, все так же полыхающим ненавистью. – Каковы твои условия?