Нас не волнует

Небольшая коробка, в которой не должно было быть ничего, кроме корпуса, жидкокристаллического дисплея и микросхем, внезапно разлетелась на куски не хуже гранаты. Человек, который оказался рядом с ней, мгновенно превратился в окровавленный кусок мяса, у которого из головы торчали обломки каких-то деталей. Ближайший к нему телохранитель дяди Стёпы с воем катался по полу, схватившись за глаза. Я не удержался от вопля, вызванного в равных долях страхом и болью. Что-то зверски рвануло мою руку и кольнуло в грудь. А спустя пару секунд ситуация стала ещё хуже, поскольку через дыры в бронезаслонке внутрь вкатился изрядно покалеченный японский дроид и начал стрелять. Только тем, что его порядочно повредило взрывом и усилиями напавших на космодром людей, можно было объяснить тот факт, что я смог пережить его действия.

Первая пулька отколола кусок кафеля перед ногами единственного охранника, кто не только уже успел встать на ноги, но и не выронил автомат. В следующую секунду робот скорректировал свои механизмы прицеливания, продвинулся на полметра вперёд и сместился чуть-чуть влево. Второй выстрел разорвал шею человеку, ставшему его мишенью. Третьим и четвёртым выстрелом он убил ещё двоих, второго телохранителя дяди и высунувшегося с лестницы техника, сжимавшего нечто вроде пистолета-пулемёта в руках. Всё это механизм проделал, начиная крутиться как юла, дабы избежать ответных выстрелов. Однако ходовая часть его подвела, одно из маленьких колёс вдруг перестало вращаться как надо, и дроида мотнуло в сторону, стукнув о гипсовую колонну, рядом с которой я лежал. А в следующее мгновение его просто изрешетили пулями все, кто находился в помещении и имел в руках оружие. Меня при этом они не задели только чудом. Сознание плавно попыталось ускользнуть чёрт знает куда, а тело не стало его удерживать. Оно, видимо, было мудрее мозга и каким-то образом знало, что нужно как следует отдохнуть и набраться сил перед той катавасией, которая последует за этим безумным днём…

Следующую неделю я валялся на больничной койке с ноутбуком в обнимку. Только на этот раз со своим, проверенным вдобавок службой безопасности на предмет возможных взрывных закладок. Осколки металлического корпуса оставили после себя на память пару небольших шрамов. Что ж, мне очень повезло. Пережить нападение какой-то там экстремистской бригады мучеников хрен-знает-чего, внезапно разросшейся из пары десятков человек до полутора тысяч, сумели далеко не все. А за использование авиации додумавшегося до подобного хода генерала сначала долго ругали, а потом назначили маршалом. Лишь его вмешательство позволило остановить продирающихся через остатки защитного периметра террористов раньше, чем они смогли раздолбать «Гагарин» и большую часть нужной ему инфраструктуры.

Вдвойне повезло всей русской экспедиции, что двуличность наших торговых партнёров вскрылась здесь и сейчас.

На Земле. Где вышедшие из строя механизмы и людей можно заменить. Сработай все эти адские машинки тогда, когда этого хотели бы их создатели, весь полёт «Гагарина» мог бы обернуться катастрофой.

Расследование выявило множество нелицеприятных фактов. Закупленные за рубежом боевые роботы, ушедшие на наш космодром, резко изменили программу поведения после потери пятидесяти процентов численного состава. Они переставали подчиняться приказам и начинали убивать всех людей в зоне досягаемости, напрочь игнорируя не-антропоморфные цели. А их управляющие ноутбуки, у которых жидкокристаллический экран состоял из жидкокристаллической взрывчатки, убивали своих владельцев. Компьютеры, где использовались импортные детали, изготовленные по спецзаказу специально для космического корабля, в тот же момент оказывались заражены вылезшими из неприметных и вроде бы пустых банков данных вирусами. Причём последние вредили не только программному обеспечению, но и убивали перегревом железо. А также активно пытались найти доступные подключения и передать себя дальше.

Оформившаяся было дружба с Японией, получавшей сырье в обмен на свою высокотехнологичную продукцию, лопнула с треском и возобновлением вооружённого патрулирования военными кораблями морских границ. Окончательно добило её известие, что Страна восходящего солнца как-то скооперировалась на ниве освоения космоса с Индией, где их совместными силами уже больше чем наполовину построен родной брат «Гагарина». Оказывается, всю техническую документацию на него узкоглазые ниндзя стырили у нас давным-давно. Впрочем, на фоне творившегося в мире бардака данный конфликт не вызывал особой тревоги или изумления.

Визит инопланетян около двенадцати месяцев назад и их бесцеремонные действия, обернувшиеся неожиданной возможностью для межпланетной экспансии, донельзя обострили имеющееся напряжение в человеческом обществе. Англия и США разругались насмерть, разорвав друг с другом дипломатические отношения. В запале бедлама, наступившего после исчезновения дипломата пришельцев, стукнутый по голове посол узнал, кто обеспечил ему отключку. А после взял и пристрелил британского премьер-министра. Был громкий скандал, но убийцу правосудию так и не отдали, поскольку янки приходился родственником и наследником тем людям, которые и делали реальную политику Штатов. В ответ задетые за живое англичане опубликовали столько дерьма о действиях своей отделившейся колонии… Причём с такими неопровержимыми доказательствами… В списке их обвинений было всё. Перевозка наркотиков самолётами – снабжение ими расквартированных тут и там армейских подразделений. Запрещённые научные разработки по биологическому оружию и испытание их под видом вспышек эпидемий. Устранение неугодных за компанию с непричастными. Намеренное разжигание войн и создание для них фальсифицированных поводов. Короче, штатовским туристам стало невозможно выезжать за границу, так как в большинстве стран мира их банально желала разорвать на части толпа мирных жителей. Свергались правительства, принимающие у США подачки и закрывающие глаза за это на преступления, совершаемые под звёздно-полосатым флагом.

Европейцы отбросили толерантность и загнали заполнивших их историческую родину мусульманских иммигрантов в резервации. Нет, надо сказать, те давно уже напрашивались на принудительное возвращение в реальность. Но никто не ожидал танков, медленно и методично сносящих к чёртовой матери живущие по законам шариата кварталы. Лишённые дома толпы сгребли в кучки и создали гетто, за границы которых не могли выйти граждане второго сорта. Порядок внутри контролировался войсками, имеющими разрешение использовать против протестующих боевое оружие и бронетехнику. Ответственными за это были удовлетворившие свою жажду мести англичане и вновь воспылавшие духом реваншизма немцы. Их объединённые силы зажали остальные страны такой мёртвой хваткой, что они и пикнуть без приказа не смели. Или мигом лишались правительства, дотаций и тех остатков былых гражданских свобод, которые ещё имели.

Мусульмане по всему миру принялись выступать против ущемлений прав их единоверцев. Но их вопли никто не слушал. Тогда они прибегли к испытанному методу давления – убийствам и терактам. Отрезание голов христианам перед камерой и прозвучавшие в автобусах взрывы положительных эффектов не давали. И религиозные лидеры начали искать более качественные средства посеять в сердцах неверных страх. Несколько городов в Европе и Лондон содрогнулись, когда из грузовых контейнеров в их портах поползли облака ядовитого газа. Высокая концентрация одного из самых примитивных боевых отравляющих веществ, зарина, унесла жизни десятка тысяч человек.

От ограничения прав жителей гетто перевели на почти полностью рабское существование, превратив резервации в настоящие концлагеря. Места компактного размещения мусульман обнесли уже даже не колючей проволокой, а минными полями. Все мечети в Европе были уничтожены. Понятное дело, это возмутило верующих в Аллаха ещё больше. Когда пара барж с наиболее активно настроенной молодёжью попыталась пересечь Средиземное море, то корабли береговой охраны утопили их. И не стали подбирать выживших. До берега не добрался никто.

Жаждущие мести и подогретые религиозными лидерами мусульмане каким-то уму непостижимым образом сплотились в великий халифат, ныне занимающий всю Африку, Аравийский полуостров и даже запустивший щупальца в Азию. Сердцем его стала Саудовская Аравия, как оказалось, давно уже втихаря скупавшая технологические цепочки, специалистов, оружие вплоть до списанных авианосцев… В общем новообразованная великая держава, которую ещё не на все карты успели нанести, была от прямой экспансии надёжно защищена огромной фанатичной армией, авиацией, артиллерией и оружием массового поражения. Ядерного арсенала, как и все жители Земли, она лишилась. Однако химические и бактериологические боеприпасы остались. И когда британцы попытались опять сделать Египет своей колонией, их ей продемонстрировали. К счастью, не на поле боя, а на специальном испытательном полигоне. Но полусотне жителей Евросоюза, не успевших унести из халифата вовремя ноги и попавших в плен, оттого было не легче. Весь мир наблюдал за тем, как несчастные выблевали свои лёгкие через тридцать секунд после того, как высоко в небе над ними разорвался безобидным с виду белым облачком артиллерийский снаряд.

Китай закрыл свои границы и изо всех сил готовился к космической экспансии. Судя по обрывкам просочившихся оттуда сведений, партийное руководство возжелало сделать свою страну величайшей державой мира. А первым шагом для этого являлось создание удалённого от Земли плацдарма, куда никогда не дотянулся бы пожар третьей мировой войны. И у узкоглазых имелись все шансы осуществить свой план. Ведь жители Поднебесной без проблем могли заселить всю Циратру, оставив на исторической родине достаточно народа, чтобы хранить её границы и культурные достопримечательности.

Америка, до которой дошло, что каша заварилась нешуточная, тоже ото всех не отставала. Негритянские гетто оказались крепко запресованны… Впрочем, и вполовину не так сильно, как мусульманские в Европе. Да и Циратру янки намеревались прибрать именно к своим рукам. В то время как другие державы заложили строительство одного космического корабля, США – аж трёх «мега-Шаттлов». Правда, один из них на прошлой неделе взорвался. Обвинили, что интересно, Россию. Даже не знаю, были ли на это какие-то основания…

Размышления о судьбе мира не мешали мне на автомате выполнять все указания докторов, готовясь к неизбежному злу. То есть выписке и возвращению в кошмар, который мой гиперактивный дядюшка искренне считает работой. Худшие ожидания оправдались даже с излишком: за день до официального закрытия больничного в палату заявился родич с новыми телохранителями, запихнул едва-едва отошедшего от операций племянника в смокинг и потащил в Москву. Спустя четыре часа дороги, долгой процедуры установления личности и даже минут двадцать напряжённого ожидания, мы попали на краешек здоровенной трибуны мест на пятьдесят, установленной в громадном концертном зале… Где народу сидело человек эдак с тысячу… И в первом ряду я увидел наиболее доверенную массажистку своего влиятельного родственничка по имени Света, уже давно ставшую ему кем-то вроде официальной любовницы.

– Так, дамы и господа, а также товарищи и подруги, попрошу не шуметь. Кто меня не знает, тем представлюсь. Геннадий Глыбин, – начал речь сидящий по центру трибуны мужчина, придвинув к себе микрофон. Одновременно с этим на боковой стене зала загорелось изображение государственного герба, которое транслировалось туда скрытыми в малозаметных нишах проекторами. – Все мы сегодня собрались здесь потому, что именно нам родина доверила высокую миссию стать экипажем первого космического колонизационного корабля России. Наш транспорт, вопреки тем сведениям, которые поступили в официальные и неофициальные источники, готов более чем на девяносто процентов. Поэтому-то вас и пригласили сегодня сюда. Перед тем как исчезнет последняя возможность лучше подготовиться к экспедиции, вам предоставят некоторое количество информации, способной помочь нам в нашем нелёгком деле. Итак, планета Циратра.

Изображение герба на стене мгновенно сменилось на обычную карту мира… Только не Земли. Некоторые её куски были закрашены серым цветом, вероятно, их более-менее точных изображений мы получить так и не смогли.

– Как вы все знаете, это никакая не планета, а луна. Но данный нюанс практического значения почти не имеет, – продолжал рассказывать лектор-капитан. – Куда больше интересует нас тот факт, что остальные небесные тела в данной системе для обитания человеком не пригодны. Во всяком случае, теперь. Если наши расчёты верны, то их подвергли орбитальной бомбардировке! Четыре планеты из семи в этой системе обуглены до состояния головешек, а одна разнесена в клочки, ныне ставшими астероидным поясом. Оставшиеся две представляют собой газовые гиганты и для проживания близких к нам форм жизни, по всей видимости, даже в принципе не пригодны.

В зале поднялся лёгкий гул. Но особого шока ни у кого не случилось. После того как нас посетили умеренно недружелюбные инопланетяне, в возможность уничтожения жизни на целой планете или самой планеты приходилось верить даже самым завзятым оптимистам.

– Циратра вращается на орбите одного из газовых гигантов и является единственной луной. Или, по крайней мере, единственной оставшейся. Количество разнообразного космического мусора в окрестностях точки выхода из внепространственных врат наводит и на такие мысли. Животный и растительный мир её богат и разнообразен. Леса, птицы, рыбы. Вернее, их аналоги… Неизвестно, правда, насколько они вкусны, но вроде добытые образцы состоят полностью из знакомых химических элементов, а значит, годящиеся в пищу представители флоры и фауны точно найдутся. В крайнем случае они станут удобрением для взятых с собой плантаций гидропоники, на которых будут расти наши родные водоросли. Воздух от земного по составу несколько отличается, но кислорода для дыхания людям хватит. Пусть и в обрез, примерно как в высоких горах. – Глыбин задумчиво щёлкнул пальцами и несколько участков карты внезапно оказались подсвечены двумя цветами. – Как мы подозреваем, Циратра тоже подвергалась бомбардировке, только в меньших масштабах. Во всяком случае, выделенные алым кратеры очень напоминают остающиеся от ядерных взрывов воронки. Ну а зелёным мы отметили то, что больше всего походит на искусственный ландшафт.

– Города? – спросил кто-то из зала достаточно громко, чтобы его услышали все. – Они обитаемы?!

– Скорее руины, от которых почти ничего не осталось, – покачал головой Геннадий. – Насчёт же их жителей пока ничего сказать нельзя. Признаков развитой цивилизации на Циратре пока нет. Но они появятся, как только мы через полторы недели совершим высадку. Юрий Гагарин был первым человеком в космосе, а нашему «Гагарину» предстоит стать первым кораблём, коснувшимся Циратры. Насколько мне известно, все остальные конкуренты отстают от нас как минимум на месяц, а значит, мы будем иметь некоторое преимущество на первых порах. И сможем выбрать лучшее место для посадки, где-нибудь вблизи тёплых пляжей субтропического пояса, инопланетных руин и подходящего для строительства леса.

По залу пронеслись смешки, многие ощутимо расслабились. Полёт на другую планету – это страшно. Но если там кто-то когда-то жил и точно есть воздух, вода и жратва… Условия будут как минимум не намного хуже, чем в некоторых общежитиях или удалённых деревнях. По крайней мере, у нас все самые нужные и квалифицированные специалисты с собой точно будут. Как и наиболее универсальная техника, позволяющая собрать или построить более специализированные и громоздкие аналоги из добытых материалов. И не в одном экземпляре.

– К сожалению, пока я не могу вам гарантировать самого главного. Возвращения, – признался Глыбин. – «Гагарин», в принципе, способен к полёту в обратном направлении, но… Для этого ему нужно приземлиться без малейших повреждений, быть установленным на специальном стартовом столе и иметь достаточный запас топлива. А выполнить хоть одно из подобных условий почти невозможно.

Будущие космонавты не казались шокированными. Видимо, с каждым из них уже успели побеседовать серьёзные люди с навыками в области прикладной психологии, объясняющие, что дорога может оказаться и в один конец.

А возможно, мы и до Циратры-то не доберёмся, если откажет какой-нибудь критически важный узел космического корабля. Примеров катастроф в нашей истории, включая недавнюю, хоть отбавляй.

– Я мог бы сказать, что Россия нас никогда не забудет, но все мы взрослые люди и понимаем простые истины. Ситуации бывают разные, а рассчитывать иногда приходится только на себя. И крики где-то далеко умирающих от голода и холода обычно нисколько не волнуют живущих в тепле и достатке. – Глыбин оглядел зал тяжёлым взглядом. – А ещё напомню, что освоение Циратры – это непаханое поле возможностей, за которые большинство имеющихся на Земле сил готовы сцепиться не на жизнь, а на смерть. Ресурсы, территории, новые виды живых существ. И возможно, даже какие-нибудь инопланетные технологии. Если мы сумеем правильно воспользоваться хоть малой частью этих богатств, то гарантированно получим сменщиков и помощников в нашем нелёгком деле, всё необходимое, дабы вывести обратно на родину собранные сливки, ну и обратный билет для уставших от инопланетных красот. А также возможность сразу по возвращении выйти на пенсию и спокойно жить на проценты от нажитых капиталов.

Глава 3

429 дней после контакта. 1 час после старта первой межпланетной экспедиции

Я-а-ма-йка-а-а! Я-а-а-ма-а-а-а-йка! – протяжным басом пел кто-то метрах в двадцати от меня. Правда, почему-то весь репертуар исполнителя состоял всего из одного слова. Но зато исполнялось оно настолько душевно, что прямо завораживало. И это несмотря на пульсирующую боль в руке, в которую человек в белом халате, больше напоминающем скафандр химической защиты, засандалил толстенную иглу стального многоразового шприца.

– Ох, доктор, это была действительно жёсткая аварийная посадка, – пожаловался ему я, чувствуя, как по телу разбегается бодрость, а туман химического сна уходит. Чтобы минимизировать расход кислорода, а также снизить шансы на панику среди пассажиров и занимаемое ими место, девять из десяти загруженных в «Гагарин» пассажиров всё межпланетное путешествие проделали в таких индивидуальных гробиках-«сотах», снабжённых сложной системой противоперегрузочных ремней. В состоянии, находящемся где-то посередине между общим наркозом и опьянением. До полноценного анабиоза наша раса, увы, не доросла, но в запасниках научных учреждений нашёлся его эрзац-аналог. Причём даже опробованный на людях, точнее, подводниках. Первая межпланетная экспедиция вообще много у уходящих в автономное плавание на месяц-другой субмарин слизала. – Я даже сквозь вашу дурь чувствовал, как нас туда-сюда мотыляло! Ну, хоть в Атлантическом океане теперь искупаться можно будет…

– Опять передоз, – нахмурился мужчина, чьё личное дело я точно читал… Но имя и фамилию вспомнить, увы, не мог. – Михалыч! Какой коновал обкалывал людей перед отправлением?! Скажи мне его фамилию, и по возвращении я добьюсь, чтобы ему даже работу помощника патологоанатома не доверили! Во избежание многочисленных жертв!

– Яма-а-а-йка-а-а! – надрывался невидимый с моего места певец.

Ремни, надёжно привязывающие меня к выдвинутой из «соты» койки, можно было отвязать и самому. Только я делать этого не спешил, рассчитывая на помощь доктора. А он тоже как-то не торопился дать мне свободу.

– Так, ну-ка, ну-ка! – протараторил второй врач, подскочив ко мне и принявшись щупать пульс, светить в глазах фонариком и даже проверять язык. А вот этого я помнил. Наш главврач Царенко Анатолий Михайлович. Бывший военный врач с опытом работы в горячих точках, позднее ставший начальником выездной бригады, специализировавшийся на медицине катастроф. Правда, запал он мне в память из-за почти пенсионного возраста. Сорок два года – самый пожилой человек на всём «Гагарине», если дядюшку не считать. Впрочем, для по-настоящему квалифицированных хирургов это как раз то время, когда опыт и личное кладбище ошибок за спиной уже есть, а руки пока ещё не сильно трясутся. – Вроде симптомов передозировки не наблюдаю. Что с ним?

– Бредит. – Я зашипел сквозь зубы, когда иголка покидала вену. – Чего-то талдычит про аварийную посадку и Атлантический океан…

– Яма-а-а-йка! – продолжал надрываться мужчина, который, похоже, никак не мог вспомнить следующие слова песни.

– Вот уж два идиота. Он-то под лекарствами, а вот у тебя и такого оправдания нет, – закатил глаза Царенко и принялся меня отстёгивать от койко-места. – Мы на Циратре. Приземлились. И даже успешно, хотя трясло, действительно, будь здоров. Но погибших нет, а переломы срастутся. Правда, у одного из бодрствующих крыша слегка поехала, когда пилот после прохода через плотные слои атмосферы закричал, что в нужный квадрат не впишется, а прямо по курсу горы. Вот он и объявил себя майкой. Да так успешно, что мягкие успокоительные не помогают, а сильнодействующие препараты тратить жалко.

Я только хмыкнул, вставая. А врачи стали доставать людей из соседних ячеек и приводить их в чувство других… Хотя, судя по потухшим светодиодам и не особо шустро работающим эскулапам, «разморозили» меня одним из последних. Ну, логично. Штатный сисадмин и помощник одного из двух начальников экспедиции – не та персона, которую в первую очередь на ноги ставить надо.

– Ну, по крайней мере, психолог-психиатр наш обрадуется. Первый случай шизофрении за пределами Земной орбиты. Да ещё такой необычный.

– Не обрадуется, – скривился Царенко, выслушивая очередное жизнерадостное «Я – майка!». М-да, уж не таких первых звуков иного мира я ожидал. – Он как раз и есть тот тип из дежурной смены, у которого крыша поехала.

Подивившись причудливости жизни, я отправился искать начальство и уточнять фронт работ. А то, что он будет и будет огромный, было ясно ещё на Земле. Сейчас инженеры устраняют повреждения корабля, научники осторожно высовывают во внешнюю среду датчики и анализируют показания, разведчики засылают туда же дронов, военные проверяют и перепроверяют оружие перед неизбежной вылазкой во внешний мир… Ну а кому-то надо собрать все их донесения в единую кучу, систематизировать, обработать и представить сначала непосредственному начальству, а потом и отправить на Землю. И так уж вышло, что этим кем-то приходится быть мне…

– Итак, без происшествий совершить полёт не получилось, – принялся докладывать я дяде Стёпе часом позже.

Геннадий Глыбин в тесном отсеке связи тоже присутствовал, но в разговоре и управлении сосредоточенными под его руководством силами участия почти не принимал. Капитан корабля, он же его первый пилот, заслуженный лётчик и опытный космонавт… разбил себе голову о штурвал корабля во время собственноручного исполнения посадочных манёвров. – Было давно известно, что орбита и верхние слои атмосферы Циратры довольно плотные из-за крутящихся там мелких частичек разного рода мусора, но вот дующие на высоте нескольких километров ветры мы недооценили. Поскольку наш «Гагарин» есть нечто среднее между челночным автобусом, подлодкой и ракетой, то манёвренность у него немногим лучше, чем у падающего утюга. В результате корабль снесло от заданной точки приземления ближе к горам, о которые едва и не размазало. Ещё бы километров двадцать – и всё, благодарные потомки других первых колонистов поставили бы на месте нашего крушения памятник.

– За каким, спрашивается, овощем, было вообще приземляться так близко к скальному хребту?! – зашипел не хуже кошки с отдавленным хвостом дядюшка.

– Полезные ископаемые, строительный камень, потенциально пригодные в качестве жилья пещеры, – припомнил я мозговой штурм, который когда-то давно проводил вместе с ещё несколькими высоколобыми умниками насчёт критериев оптимальной точки посадки. – Если наши снимки не врут, то горы должны быть старыми и выветренными. Как Урал. Там всё это обязано найтись, если предыдущие хозяева планеты полностью их не опустошили. Но следов массовой разработки минеральных ресурсов разведка беспилотными аппаратами тоже не обнаружила. Или не сумела их опознать.

– Ну да. Тогда всё выглядит логично, – вынужденно признал дядя. – А сокращение дороги до рудников даже плюсом станет… А минусы у нас какие?

– До моря стало на тридцать восемь километров дальше, – вздохнул я. – А в нём всегда достаточно живности, чтобы даже привередливые к жратве жители других планет могли отыскать нечто съедобное. Плюс впадающая в него река, имеющая недалеко от устья средних размеров водопад, осталась совсем в другой стороне. И, следовательно, стало сложнее развернуть примитивную и оттого надёжную как лом электростанцию вроде той, которую лет сто назад впихнули в Ниагару.

– Ладно… Неприятность эту мы переживём. Думаю, проводов мы взяли с запасом, а если нет, то с Земли ещё пришлют, – задумался дядя Стёпа, и я склонен был с ним согласиться. По плану всё необходимое для первой межпланетной экспедиции поначалу должно было доставляться… с Земли. Да, дорого. Очень. Но всё же на порядок дешевле, чем впихивать в и так перегруженный сверх всякой меры «Гагарин» ещё и громадные склады, а потом каким-то образом выпихивать всё это на орбиту и далее. Наш космический автобус, конечно, имел некоторые запасы самого необходимого. Однако требуемые запчасти и даже провиант должны были прилететь вместе с беспилотниками. Дистанционно управляемые аппараты, в которых не требовались запасы воздуха, воды и герметичность, по сути ничем не отличались от обычных ракет, уже не первый десяток лет доставлявших спутники на орбиту. Ну, разве только парой деталей, призванных обеспечить им нормальное функционирование в жёстких условиях Циратры. – Насколько сильно пострадал корабль?

– Больше не взлетит, – уныло развёл я руками. – Мы приземлились прямо в лес и проехались через деревья. Корпус с блеском выдержал столкновения с местной растительностью, но близкий контакт с грунтом стал для него фатальным. Что-то погнулось, что-то сместилось, что-то потрескалось… И заменить это всё можно лишь на заводе-изготовителе. Пробоины законопатили пеной и теперь меняют её на нормальные заклёпки. Некоторое количество аппаратуры жизнеобеспечения от тряски также пострадало, но ничего серьёзного. Дублирующими блоками заменят в течение часа неполадки при полной автономности на сутки, а потом инженеры будут на досуге ковырять барахлящие детали, устраняя неисправности.