Простые чудеса

– Заметно. Наверное, вы разнесли несколько городов только из-за миролюбивости.

– Мужик, это же твой сон! Твои навязчивые фобии нарисовали в голове этот бредовый сюжет, а мы крайние? Тебе лечиться надо.

– Только это не лечится, – вздохнул Соколов. – У меня от лекарств, которые выписывают доктора, голова кругом идёт.

– Позитив, – со знанием дела протянул крылатый гость.

– Да куда там…

– Не перебивай, это невежливо. Говорю, меня зовут Позитив. Запомни. Позитив – лучшее средство от депрессии.

Птеродятел забавно подмигнул чёрным лукавым глазом, расправил могучие крылья, едва не сломав ближайшие ветки деревьев, и, огласив весь сад звонким клёкотом, исчез в лучах раннего солнца.

Утро разбудило Соколовых пением птиц. Николай открыл глаза. Голова гудела, словно по ней била кувалдой рота стройбатовцев. Перед глазами яркими картинками плясали обрывки сна. Надо будет не забыть принять лекарство.

Татьяны рядом не было. Значит, спала не лучше его.

После лёгкого завтрака мужчина отправился в сад. Работа понемногу помогла прийти в себя: он всегда чувствовал лучше среди природы, словно деревья наполняли его кристально-чистой жизненной силой.

Многие из этих деревьев он сажал ещё с Серёжкой. Сынишка работал как взрослый, а потом с восхищением рассказывал матери, какой замечательный у них будет урожай: часть продадут на рынке, кое-что обязательно дадут соседям, чтобы они могли попробовать золотистые абрикосы, сочные яблоки или – настоящее чудо – крымский персик!

Соколов откинулся на спинку кресла-качалки, стоящего в тени высоченного орехового дерева и закрыл глаза. В голове ещё звенел радостный голос сына:

– Папа! Неужели у нас совсем скоро будут персики?

– Если хорошо будем ухаживать – будут. Несколько штук в первый год.

– Ух, ты! Тогда пусть вырастет хотя бы три штучки! Один – маме, второй тебе, а третий я слопаю! Ха-ха!

Вдруг послышался нахальный стук. Соколов поднял голову и увидел на самой вершине дерева мерзкого дятла. Зловредная птица самым наглым образом долбила орех, не обращая никакого внимания на Николая, который многие годы ухаживал за деревом, дожидаясь, пока крохотный саженец вырастит.

– Кли-кли? – словно издеваясь, спросил дятел и клюнул самый здоровенный орех на ветке.

Татьяна готовила салат, слушая на кухне сборник песен Фрэнка Синатры. Внезапно она увидела в окне мужа, который схватил палку и, не обращая внимания на соседских ребятишек, с открытыми ртами наблюдавшими за странным дядей, размахивал оружием, словно Дон Кихот.

– Ко-оля-а? Что случилось? С тобой всё в порядке?

– Аа-ах! Ну! Ох! Ы-ыех! Сейчас достану-у! – закричал мужчина, высоко подпрыгнул и взмахнул палкой, явно целясь в кого-то.

Выронив тарелку с овощами на пол, Татьяна побежала в сад. В голове вспыхивали тревожные мысли. Николай отличался весьма вспыльчивым характером, а уж если кто-то не очень дружелюбно смотрел на его драгоценные деревья, мог буквально разорвать на части.

Когда женщина через несколько секунд примчалась в дальний конец сада, её худшие опасения оправдались. Николай скакал вокруг ореха, потрясая кулачищами и выкрикивая такие грозные проклятья, что любой сапожник покраснел бы от смущения.

– Я те покажу! Я те покажу, «хле-хле»! Ты у меня получишь, долбонос! Да я с Серёгой сажал этот орех! Ты понял? Вместе сажали!

– Клик! – послышался с верхних веток звонкий клёкот. Татьяна могла поклясться, что птица смеялась.

– А-ах ты! – взревел Николай и бросился за палкой, которая отлетела на несколько метров.

– Коля! Что случилось?

– Клик!

– Коля… Николай!

– Сейча-а-ас доста-а-ану!

– Клик! Клик! Клик!

Соколов зарычал что-то нечленораздельное, подпрыгивая и размахивая руками. Он зашёл к ореху с другой стороны, подвернул ногу обо что-то и, нелепо всплеснув руками, упал на спину.

Татьяна бросилась к мужу. Он выругался, поднялся. Рядом лежал камень, закрывавший небольшую ямку. В детстве Серёжка любил возиться здесь, мечтая найти какой-то клад. Дальний конец сада был самым любимым местом мальчика.

Дятел перелетел на нижнюю ветку, захлопал крыльями, словно хотел что-то сказать. Николай подошёл поближе, наклонился. Внутри ямки оказалась деревянная, заметно прогнившая шкатулка. Рядом лежал обломок синего карандаша.

Сердце Соколова забилось отбойным молотком. Он схватил находку, прижал к груди, оставляя на футболке следы грязи. Открыл.

Внутри лежали неровно свёрнутые листки бумаги. Мужчина побелел как полотно, глаза заблестели, руки стали трястись.

– Клик! Клик! Клик! – загомонил дятел, подгоняя своего недавнего обидчика.

Николай вздрогнул, поглядел на птицу. Непонятно почему, но дятел совершенно не собирался улетать, словно хотел досмотреть всё до конца.

Соколов шумно сглотнул, вздохнул и осторожно, будто от этого зависела вся его жизнь, развернул листок.

Через мгновение глаза отца заблестели от слёз.

Расправив могучие, покрытые перьями крылья, на него смотрело самое странное в мире существо – помесь доисторического крылатого хищника и дятла.

Создание летело над тремя неровно нарисованными фигурами, в которых Николай легко узнал Серёжку, Татьяну и себя. Несмотря на всю корявость рисунка, Птеродятел буквально плыл в воздухе, неся на крыльях солнечные блики, небесную лёгкость и летний, ни с чем не сравнимый позитив.

Фея весны

Комната засияла радужным светом, словно Новогодняя ёлка. Казалось, детдом превратился в сверкающий хоровод пляшущих огней. На это стоило посмотреть!

Затаив дыхание, ребята глядели в окно, не в силах поверить в происходящее.

Изящные, миниатюрные, вечно юные создания с крыльями как у бабочек, пёстрым ураганом врывались в детскую комнату, наполняя её светом и теплом.

Через несколько минут радостная ребятня стала выстраиваться в очередь, каждый хотел потрогать, погладить удивительных созданий.

Разноцветные искры, падающие с крылышек фей, отражались в раскрытых от удивления глазах детей как в сказочных зеркалах.

Маленькая девочка подошла поближе и протянула руку. Фея коснулась детской ладошки и взмахнула серебристыми крыльями, подбадривая.

Раз уж сама фея тебя зовёт, бояться не нужно, решила девочка.

– Я хочу… настоящее платье, совсем как у Золушки! – выпалила Анечка и захлопала длиннющими ресницами, глядя синими глазами на добродушную фею с удивительными крыльями махаона. – Чтобы оно никогда не пачкалось, меняло цвет, форму по желанию. Ой, а разве так можно?