Отдыхали где придётся,
Коль постель и кров найдётся.
И на пару дней гурьбой
Оставались на постой.
Посольские возы тащились
Мимо приземистых избушек.
В санях же седоки дивились
Разору придорожных деревушек.
Повсюду ветхие холопские хибары,
Сараи, бани и амбары
Местами завалились набок,
Чернели, рушились вдобавок.
На избах крыши сгнили
От времени, дождей и пыли.
Холстины в саже на оконцах
Не пропускали в развалюхи солнце.
Ворота, двери – на запорах.
Зияли дыры в плохеньких заборах.
В округе молчаливо и безлюдно,
И только вьюга завывает нудно.
Полынью, порослью, бурьяном
Покрылись одичалые поля.
И лишь разбой в угаре пьяном
Крепчал и рос день ото дня.
Царевичу казалось, будто край
Опустошил набегом хан Бабай.
Словно разграбив всё вокруг,
Монголы в степи ускакали вдруг.
Такой развал по всей стране
И в центре и окраине.
«Покуда здравствует народ,
Жива его страна,
А если он – убогий скот,
Тогда и ей хана»! –
О виденном так думал Исполин,
Хотя и был монарший сын.
Вот пограничная застава!
Приняв немного вправо,
Обоз и тройки не прошли,
Границу не пересекли.
Служивые прибывших не пускали,
Налог с проезда ожидали,
Тянули время: «Кто? Куда?
Какая в странствии нужда?
Твердили стражники одно:
Нам до лампады! Всё равно,
Царевич это иль царевна,
Наследник трона али тётушка Маревна!
Предписано: взымать налоги, охранять
И супостатов не пущать».