Искусственный Интеллект

Хранитель улыбнулся:

– Значит, с мужиками что-то не так. А как насчёт баб? С ними всё в порядке?

По лицу собеседницы пробежало недовольство. Судя по всему, ей не понравилось обращение «бабы». Вероятно, директриса предпочитала нечто нейтральное, например, «женщины», что она в мягкой форме и выразила. И попросила не употреблять архаичное, по её мнению, слово.

Хранитель расхохотался! Давненько ему не доводилось потешаться над форменной дуростью, когда инфицированный вирусом «образованности» биологический механизм женского рода настолько отдалился от природы, что впору плакать. Отсмеявшись, он взглянул на директрису и тут же снова захохотал! Более того, женщина против своей воли рассмеялась в ответ. И это невзирая на то, что внутри клокотала обида, возмущение и бог весть что. Однако его искренний и доброжелательный смех оказался заразительным, вот и смеялась, не понимая, как оно вышло. Правда, затем разрыдалась, но ненадолго, поскольку так же внезапно успокоилась. Налицо была явная истерия, и Хранитель сделал вид, что ничего не заметил. Он налил ей чаю и, дождавшись, когда сделает глоток, произнёс:

– Пожалуйста, не обижайся. Но бога ради скажи, знаешь ли ты, чем баба отличается от женщины?

Директриса насторожилась. Ей показалось, сейчас последует подвох, и она попыталась сосредоточиться. Вышло неважно. Вместе с тем Хранитель всё это время был серьёзен и не производил впечатления шутника. Видя такое дело, женщина медленно покачала головой: мол, нет, не знаю.

Собеседник кивнул и сказал:

– Милая девочка, бабами мужики называют только своих жён. Мы так и говорим, завтра пойду с бабой в гости. И присутствующие понимают, о ком идёт речь. Или вчера был со своей в театре. Муть полная, но бабе нравится. Вот изредка и балую. И так во всём. Никто не говорит «моя женщина»…

Директриса улыбнулась. Не будучи замужем, она и понятия не имела об этих тонкостях. Впрочем, откуда знать ничейной женщине, что баба – обязательно чья-то! Она принадлежит тому, кто о ней заботится. Кормит, поит, одевает и не только.

– Что же касается женщины, – как ни в чём не бывало продолжал Хранитель, – она предмет охоты. Женщина – ничья, никому не принадлежит, поэтому на неё охотятся. Её участь – быть жертвой. Вот и получается, едва в вашем коллективе появятся мужики, они сразу понимают – тут женские порядки. Следовательно, им с вами не по пути, потому что мир мужчин другой.

Собеседница недоумённо подняла бровь. Хранитель пригубил восхитительного напитка и пояснил:

– Мир мужчин – рационален по своей природе. Женское сообщество эмоционально, и это данность! В соответствии с этим формируется способ управления. Возможно, кому-то нравится, когда им помыкают гормонально зависимые существа. Однако норма для успешного выживания – приоритет мужского начала! Безо всякой дискриминации женщин, а наоборот, заботы о них. Потому что в основе мужского мира – рационализм. А это значит, первенство отдаётся интересам сообщества. Для мужчин общее важнее индивидуального. Теперь взгляни с учётом этих обстоятельств на конфликт. Он явно показал, что ученицу воспитывают в семье, где главный – мужчина. Потому что для девочки первостепенно выйти замуж. Реализовать заложенное природой. Он внимательно посмотрел на собеседницу. Однако то ли от усталости, то ли ещё от чего глаза директрисы ничего не выражали. Хранитель улыбнулся и, дав ей прийти в себя, предложил:

– Представь, с завтрашнего дня все девочки усвоят, чему вы их тут учите, и поголовно займутся карьерой. При этом нисколько не заботясь о деторождении. А за ними и остальные, и так везде. Представила?

Директриса улыбнулась. Но это же абсурд, прочёл Хранитель в её глазах.

– Вот именно, – согласился он и продолжил: – Получается, ты построила собственное благополучие на тех, кто выносил, выстрадал и родил. А не будь их, чем бы ты занималась? Так что, по-твоему, важнее? Отдать дань природе и нарожать деток? Или поставить во главу карьерный рост, и лет через десять женщины перестанут рожать. Что тогда ждёт гимназию? Она закроется за ненадобностью. Вот тебе и суд времени. Так кто в итоге прав? Молодая учительница, чья голова забита всякой дурью, или девочка, воспитанная в нормальной семье…

Часть третья. Если в сердце вселился страх, оттуда ушёл Бог

Странное ощущение овладело директрисой. И как ни старалась, женщина не смогла понять, почему внезапно оставила тело, наблюдая за происходящим со стороны. Более того, явственно всё ощущая! Её увлекла невероятная лёгкость, вызванная невесомостью, правда, она тут же испугалась и вернулась в истосковавшееся по мужской ласке тело. Всё произошло стремительно, и только невыразимая тяжесть бытия – того, что волновало долгими бессонными ночами, навалилось, прижимая к спинке дивана. Вероятно, так действовал закон всемирного тяготения. Впрочем, сейчас не до него, поскольку общение с Хранителем на сей раз давалось чрезвычайно трудно! И причиною – невероятной силы трение, возникшее между укоренившимися в сознании алгоритмами и чем-то иным, пугающим свежестью и новизной. Что ненавязчиво проникло в её сущность, практически не встречая сопротивления. А всё благодаря таинственному собеседнику, который негромко утверждал, что гимназия – всего лишь компьютерная игра в реальности, какую она создала. Ведь именно директриса подобрала коллег по собственному образу и подобию, следовательно, это её заслуга, что наполнила содержимое их архивов схожими алгоритмами. И всё в результате ежедневного общения, когда ничто не мешает обмениваться мыслями.

Другое дело – многие из них поражены вирусом, который не столь безобиден, как видится со стороны, и при любом удобном случае во всеуслышание твердит: к чему тратить время на продолжение рода? Это хлопотно и затратно. Куда интереснее посвятить жизнь карьере. Коль уж имеется такая возможность, глупо её упускать. К тому же именно карьера обеспечит безбедное существование, и не будет нужды выходить замуж.

– Кажется, так рассуждают твои коллеги, – обратился он к собеседнице.

Директриса кивнула. На первый взгляд всё логично, и женское нутро, привыкшее уповать на интуицию, не заметило противоречий. Однако непонятной природы тревога нарастала! Вероятно, её причина – скрытая угроза, что визуально не наблюдалась, но таилась в словах собеседника. А тот, словно почувствовав напряжение, улыбнулся и сказал:

– Тем не менее, если следовать логике вируса, глупо игнорировать программы, предусмотренные базовой комплектацией. К тому же ими наделён весь преподавательский состав. Ты так не считаешь?

Собеседница задумчиво кивнула.

– Следовательно, – Хранитель завершил мысль, – объекту женского рода – неважно, реальному либо виртуальному – вначале нужно активировать алгоритмы нежности и заботы. А это невозможно без рождения детей! В противном случае дальнейшее развитие будет однобоким, лишённым жизненной энергии. Ведь не раскрыв природный потенциал, девушки утратят женственность, взамен приобретая мужские качества. И достаточно взглянуть на тех, кто, игнорируя природу, взвалил на плечи не свойственные им обязанности, как это станет очевидно…

Слушая собеседника, директриса вновь испытала прилив тепла и на этот раз медленно покинула телесную оболочку. Она непринуждённо парила по комнате, с интересом разглядывая кабинет. Но стоило ей бросить взор на Хранителя, как он произнёс:

– Вижу, тебе в диковинку происходящее. Однако прошу: не увлекайся, иначе трудно будет мириться с действительностью. Ещё успеешь покинуть то, чем по утрам любуешься в зеркале…

Он поднял глаза вверх и посмотрел в ту самую точку пространства, где в это время пребывала собеседница. Вернее, нечто едва заметное, выпорхнувшее из телесной оболочки. Но удивительно, другое! Произнося фразу, Хранитель не разомкнул губ. Он передавал информацию мысленно…

Внезапно осознав, что происходит, директриса замерла от страха! Мало того, что зависла между небом и землёй, так ещё этот странный собеседник. С кем не так давно свёл случай. И теперь они общаются мысленно, и по какой-то неведомой причине она чувствует его сопереживание. Самую настоящую боль, какую он испытывает, глядя на неудавшуюся, с точки зрения нереализованного материнства, жизнь. Ей вдруг стало страшно оттого, что посторонний мужчина читает её эмоции. Вероятно, потому и откликнулся на призыв о помощи, и теперь отпала надобность что-либо объяснять – он всё понимал без слов. Бедная женщина почувствовала, как собеседник непостижимым образом проник в сердцевину её существа, а там – пустота и одиночество! Их она тщательно ото всех скрывала. Смущённая, никак не могла взять в толк, что происходит, ведь лгать, юлить и хитрить больше не получится. Мысли-программы, прячась в её архиве, вдруг оказались словно на ладони, и перед Хранителем предстала обычная Шелка в ранний период знакомства с Фонием. Вот только ей не повезло встретить того, кто унесёт жизнь в женскую формулу счастья. Оттого и маялась неприкаянной. Иными словами, всё то же самое, что и в виртуальной реальности, которая ничем не отличается от жизни.

Впрочем, нет! Ещё как отличается! И достаточно почистить архив компьютерного объекта, загрузив туда актуальные программы, как он начнёт действовать в строгом соответствии с имеющимися алгоритмами. Не выходя за рамки, ими определяемые.

У населения планеты не так! Само собой разумеется, можно кое-что удалить и наполнить их архивы совершенно иным. Но для быстрого результата понадобится вмешательство, например, гипноз. Однако даже он не даёт гарантий, поскольку сбои в сознании неизбежны в виду того, что обретённые ранее навыки останутся неизменными. Если же речь об осознании, осмыслении жизненных процессов, здесь всё обстоит сложнее, и Хранитель неоднократно наблюдал, как поначалу, воодушевившись, биологические механизмы очень скоро теряли энтузиазм, невзирая на привлекательность и новизну сообщаемой информации.

А причина тому жизненная инерция! Тот самый устаревший, устоявшийся набор привычек, согласно чему устроен быт обывателя. Именно он не даёт изменить былые установки на новое целеполагание. По этой причине попытки повлиять на взрослых, сформированных обстоятельствами людей, обречены. Хотя возможны исключения, но это из разряда чудес…

Хранитель улыбнулся, директриса вернулась в тело. Она осторожно огляделась – в кабинете всё по-прежнему. Дабы убедиться, что не сошла с ума, пошевелила рукой, после чего искоса взглянула на собеседника, который невозмутимо пил чай. Он сделал вид, что ничего не происходит и хозяйке гимназии нечего опасаться.

Правда, её тревога улетучилась и содержимое архива наполнила невесть откуда взявшаяся свежесть. Директриса с удивлением отметила, что ощущения словно обновились. Она поразилась остроте, с какой обострилось восприятие, и неожиданно пришла к выводу, что подмена жизненной цели, в результате чего не реализовано предначертанное природой, вынуждает женщину стремиться во власть, где она окончательно утратит женственность, и, скукожившись, однобокий инстинкт примет уродливую форму. Он станет мало похож на безусловную власть матери над детьми. Вот и получается, не воссоздав себе подобное, женщина превращается в мужчину, втайне стыдясь собственной ущербности. И не в силах что-либо изменить она вынуждена прикрывать внутреннюю убогость кажущимся успехом, повсюду утверждая: её предназначение – «духовное развитие»! А для этого вовсе не нужны мужчины, ведь женщины самодостаточны. Оттого и раздаются заявления: преуспевание – важнее, нежели семья. Да и зачем рожать детей? Пускай другие этим занимаются. В итоге миллионы никому не нужных, ничейных женщин строят карьеру, а по ночам воют в подушку. Собственно, как и она сама…

Не то золото, что блестит. То в надёжном месте

Незаметно подкрались сумерки. Весёлый гул в коридорах гимназии затих, и только шаркающие шаги пожилой уборщицы время от времени нарушали тишину. Пустое здание погрузилось в сон, а приглушённый свет в кабинете директрисы тусклым маяком привлекал внимание прохожих. В том кабинете затянулась беседа, но Хранитель не выказывал нетерпения. Он изредка поглядывал на собеседницу, а она старалась спрятать глаза. После осознания, что мысли как на ладони, женщина чувствовала себя будто обнажённой и стыдилась мелькавшим в архиве алгоритмам, какие не могла сдержать, отчего испытывала неловкость.

В ответ на её смущение Хранитель дружелюбно произнёс:

– Не волнуйся, всё нормально. То, что твой архив полон всякого, бывает. Другой вопрос, как с этим жить.

После чего улыбнулся и, напомнив, что может звонить при необходимости, распрощался.

Едва за ним закрылась дверь, женщина поблагодарила Провидение за невероятные открытия, какими отныне наполнена её жизнь, и погрузилась в содержимое архива. Ей не терпелось разобраться, как случилось, что значительную часть отпущенного времени провела словно во сне, не замечая, как мелькают дни и не успевая толком оглядеться. Но главное – когда упустила момент и не стала матерью. И сразу нашла тому оправдание! Так по сей день и морочит голову и себе и другим, утверждая, что женщина может быть счастлива в одиночестве. Не может. Теперь она это отчётливо поняла. Но что же дальше?

С другой стороны, смущало содержимое архива, оно имело собственное суждение. И стоило ослабнуть удилам, какими сдерживалась в присутствии гостя, как, вырвавшись на волю, привычные алгоритмы взяли под контроль её жизнь. Они всколыхнули сознание эмоциями былой правоты, и робкое чувство, давшее всходы во время беседы, затерялось в беспорядочной массе. Директриса не заметила, как вновь оказалась во власти устоявшихся парадигм, и её эмансипированная натура яростно бросилась защищать ставший родным образ жизни. А согласно ему, материнство не играло значимой роли, всё затмило преуспевание! Вирус успешности, какой однажды подцепила, вращаясь в деловых кругах, где не место семейному уюту, а разговоры ходят вокруг да около карьеры.

Совершенно неожиданно холодок пробежал по спине, и директриса обомлела! Её словно ударила молния! Как же раньше не догадалась – феминизм! Губительная идея женского бесправия, с чем когда-то бездумно согласилась, не утруждаясь разобраться. И действительно, о каком бесправии идёт речь? Мужчина и женщина равноправны. Вот только права у них разные: и если женщине дано родить ребёнка, у мужчины такого права нет. Как нет у него права в одиночку воспитать дочь. Впрочем, и женщина одна не в силах воспитать сына, ведь передать мужские алгоритмы способен только отец, у матери иное содержимое архива. По этой причине невозможно поделиться тем, чем не располагаешь. Оттого в обществе предостаточно невнятных изнеженных юнцов, не приспособленных к жизни. Увы, их взрастили женщины, а всё, что может дать маманя, не имеет отношения к мужскому образу жизни.

Эта мысль промелькнула и, растворившись, исчезла. Но директриса не обратила на неё внимания. Крепко сцепив пальцы, она безуспешно старалась остановить безудержный поток, внутри всё лихорадочно металось, бросая из одной крайности в другую! Бедная женщина блуждала по бесконечному лабиринту в окружении озлобившихся, не так давно дружелюбных алгоритмов. И эта безумная гонка вконец обессилила! В отчаянии она закрыла лицо руками, пытаясь отгородиться от мыслей, породивших хаос.

К сожалению, подобный водоворот непредсказуем, от него впадают в ступор и бредут проторенной дорогой. Даже если она ведёт к тупику. Трудно, а порой невозможно сориентироваться, когда обилие мыслей застит глаза…

Впрочем, всему есть объяснение, и панику в её архиве вызвало сомнение. В его основе – отсутствие целесообразности проживаемой директрисою жизни. И что самое удивительное, она с этим согласилась! Вот сомнение и проросло сквозь асфальт железобетонных убеждений. Оно разрушило привычный ход мыслей и ввергло в ужас почивавшие на лаврах алгоритмы о том, что выбранное одиночество – удел немногих и предназначение директрисы – обучать чужих деток. Недаром открыла гимназию и денно и нощно заботится о своём детище. Поэтому ей нечего стыдиться, она всё делает правильно.

И такой, казалось бы, внушительный довод должен пробудить уверенность. Но нет! И дело вовсе не в аргументе, а в том, что, оказавшись в архиве, сомнение настаивало на своём, и упоминание о детях болезненно кольнуло. Ведь раньше директриса об этом не задумывалась, а теперь любая мысль вызывала нестерпимую боль. Сама того не ожидая, женщина оказалась между двух огней. С одной стороны умиротворял устоявшийся порядок жизни, с другой – приводили в смятение слова Хранителя. И в этих словах таилась правда. Вот почему внутри бушевал пожар, и директриса чувствовала, как жизнь трещит по швам…

Всё это время антивирус, опознанный ею как сомнение, занимался своим прямым делом – сводил к минимуму последствия болезни с благозвучным названием феминизм. Тяжёлого, опасного недуга, под чьею оболочкой скрывалась не знавшая пощады стерилизация. Добровольная стерилизация женщин и те, кто волею судеб оказался в зоне поражения, не задумываясь, подавили базовые инстинкты. Главный из которых – размножение! При этом мало кто считал феминизм заболеванием, несмотря на то, что, посвящая жизнь карьере, женщины пускали под нож неизведанные миры. В то же время вирус недрогнувшей рукой превращал не познавших материнство в чёрные дыры, и вместо воспроизводства жизни они жадно её поглощали. В результате самцы оказались избавлены от ответственности, поскольку самки рвались во власть. Им претила мысль быть от кого-то зависимыми, и, поражённые недугом, они забыли собственное предназначение. А кое-кто, добившись власти, сравнялся с мужчинами и стал ими верховодить. Воистину, чудовищное наказание для провинившихся, ведь те, кто заражён, обречены. Они поражены в правах и не оставят не земле потомства, ибо стерилизация ведёт к вырождению.

Внезапно внутри что-то сломалось, и директриса беспомощно расплакалась! Осознание напрасно прожитой жизни наполнило горечью. Она почувствовала себя девочкой, затерявшейся в лесу. Но вместо деревьев – городские высотки, сплошной асфальт да яркая искусственная иллюминация. Вот только почему-то она не радует, а тут ещё озноб, и тело перестало подчиняться. Оно практически вышло из-под контроля, и директрисе с трудом удалось свернуться в клубок, чтобы согреться. Всхлипывая и жалуясь, она затихла. Ей ожидала невероятно трудная задача – принять реальность, когда сброшены маски и приоткрыта завеса. А этого не желало содержимое её архива. Вот почему лежала не шевелясь, рассчитывая, что всё само собой рассосётся.

Однако вскоре её мятежное сознание успокоилось. Оно погрузилось в тишину, а те программы, что остались, разместились по ранжиру возле нового импульса жизни. Он очистил внутреннее пространство от чужеродных алгоритмов, и всё, что оставалось от феминизма, – ноющие болезненные воспоминания. Вместе с тем, и об этом следует сказать, добровольная стерилизация не приговор, и, если у женщины достанет сил, вирус будет побеждён. Немного горького снадобья, и он исчезнет, оставляя послевкусие неудобоваримого. Главное – найти в себе силы и принять реальность. И неважно, что о тебе подумают. Важно согласиться с собой. В подлунном мире, гармонично резонируя с Природой, всякому уготовано своё место. Своё счастье…

Долгий сон – короткий день

В некоторой точке пространства, определить которую не представляется возможным в силу непостижимых для человеческого ума бескрайних космических просторов, находится Центр программирования. Нечто сродни законодательного органа государства, где разрабатывают правила, согласно которым устроена жизнь в этом государственном образовании. Правда, на Земле институты подобного рода в большей своей массе выражают интересы тех, кто пребывает у руля власти, и часто игнорируют объективную реальность, вследствие чего принимаются законы, противоречащие не только выгоде населения, но и здравому смыслу как таковому. И причина тому – сбой программ, кои в человеческом сообществе именуются нормами поведения и регулируются всевозможными инструкциями да предписаниями. Данный факт свидетельствует о беспрекословном, по крайней мере так должно быть, подчинении индивида, равно как и целого их сообщества, предлагаемому своду принципов.

Тем не менее кое-кто из несогласных совершают поступки, руководствуясь собственной, в чём искренне убеждены, логикой, на деле представленной алгоритмом поведения, так или иначе порождённым социумом. Всеми возможными для этого способами, неотъемлемой частью которых являются СМИ, кино, театр, литература, а также прочие инструменты, ибо главная задача правящего класса – навязать населению образ жизни, какой удобен находящимся у руля. Не затрачивая при этом серьёзных усилий и не подвергаясь существенным рискам. Говоря попросту, укоренить в массах мировоззрение, чтобы в максимально сжатые сроки уподобить любое мыслящее существо биологическому механизму. Роботу, покорно принимающему ту модель поведения, какую предложат. Только в этом случае инфицированная программой личность будет покорна и раболепна. Даже если навязанный образ жизни со временем приведёт к вырождению.