«Братская могила экипажа». Самоходки в операции «Багратион»

Карелин перебежками проверил три другие самоходки своей батареи. Потерь пока не было. Но мины падали все гуще. Где-то впереди раздался крик раненого бойца, на пригорке горел сушняк.

В придачу к обычным осколочно-фугасным минам немцы пускали зажигательные, начиненные фосфорной начинкой. Сырая почва спасала от пожара, однако ядовитый серый дым заставлял людей вылезать из укрытий.

Падали «прыгающие» мины. Коснувшись земли, срабатывал вышибной заряд, и мины подскакивали вверх, взрывались на высоте человеческого роста, доставая бойцов в укрытиях. Росли потери. В нескольких местах мины угодили в траншеи и узкие защитные щели. Погибли и получили ранения около двадцати человек из пехотного батальона.

Еще одна мина попала в артиллерийский погреб, где хранились ящиков пять снарядов к «сорокапяткам». Большинство зарядов было бронебойным. Взрыв от детонации получился не такой и сильный, но вспыхнувший порох указал цель.

Новая серия мин обрушилась на орудийный расчет, выбив его почти целиком. Прямое попадание вывело из строя противотанковую пушку.

Фосфорная мина взорвалась рядом с самоходкой лейтенанта Зацепина. Пока тушили брезент и сбрасывали с брони комки горящего фосфора, сильно обгорел наводчик.

Все ждали темноты, когда восстановят бревенчатую дорогу и подойдет подмога. Но саперов непрерывно обстреливали. Когда переправа была почти готова, на нее обрушила огонь батарея 150-миллиметровых гаубиц.

В течение сорока минут вновь проложенная дорога была разбита попаданиями тяжелых снарядов. Все это произошло ночью.

Теперь помощи ждать было бесполезно. Справа и слева продолжалась артиллерийская стрельба. Наступление, начатое утром 22 июня (из осторожности названное «разведкой боем»), продолжалось на широком фронте в 400 километров.

На рассвете 23 июня, когда уже была разрушена переправа и отрезанный десант ждал новой атаки, сразу в нескольких местах раздался грохот орудийной канонады. Отрезанный от своих, десант не знал, что после разведки боем началось основное наступление, известное в истории как операция «Багратион».

Глава 2. Удержать плацдарм

В ходе успешных наступательных операций к июню 1944 года советскими войсками была освобождена большая часть территории страны. Но оставались оккупированными более 70 процентов Белоруссии, некоторые северные области России, часть Западной Украины, Молдавия, Прибалтика.

В мае сорок четвертого года был подготовлен план операции по освобождению Белоруссии, получивший название «Багратион».

Линия фронта на этом участке проходила по реке Припять, восточнее Витебска, Орши, Могилева, образуя огромный выступ в сторону Москвы, в центре которого уже три года находился в оккупации Минск. Восточный край Белорусского выступа был менее чем в 500 километрах от Москвы. Расстояние очень небольшое и опасное.

Даже в сорок четвертом году после наших побед на Курской дуге, стремительного броска к Днепру, освобождения Киева немецкая авиация продолжала авиационные налеты на Москву. Об этом в средствах массовой информации не сообщалось. Налеты на столицу страны никак не вязались с бодрым тоном газет, где в каждом номере сообщалось об успехах Красной армии.

Большинство самолетов не могло прорваться сквозь сильный зенитный огонь и сбрасывало бомбы на окрестности. Но сам факт говорил об опасной близости врага к столице Советского Союза.

Красная армия в начале сорок четвертого года предприняла несколько попыток оттеснить немецкие войска и срезать Белорусский выступ. Удары оказались неудачными и обернулись большими потерями в людях и технике.

Можно говорить о недостаточной продуманности этих попыток, однако нашим войскам противостояла сильная и опытная группа армий «Центр». Самая мощная из гитлеровских группировок.

В сорок первом году она гигантским катком прошла от западных границ Советского Союза и была остановлена лишь под Москвой. Командующий группы фельдмаршал Эрнст Буш был твердо намерен удержать свои позиции в Белоруссии, а при возможности нанести ответный контрудар.

Если посмотреть на военную карту июня сорок четвертого года, сразу бросается в глаза, что при удачном наступлении Красной армии и освобождении Белоруссии наши части выходят на границу разбухшей, как паук, Германии. А расстояние до Берлина составит немногим более пятисот километров.

Гитлер видел эту опасность, но считал, что в таком месте русские ничего не добьются. Здесь была возведена мощная оборонительная линия глубиной свыше двухсот километров, получившая название «Фатерланд» (в переводе с немецкого – «Родина» или «родная земля»).

Никогда Беларусь не была родной землей для немцев. Все три года здесь велась ожесточенная партизанская война против оккупантов. Видимо, название давало понять солдатам вермахта, что это последний рубеж. Потерять его – означало открыть дорогу в Германию.

Система укреплений была защищена также лесными массивами, болотистыми поймами, множеством речек. Этот рубеж защищали один миллион 200 тысяч солдат и офицеров вермахта, около тысячи танков и самоходных установок, 1350 боевых самолетов, девять тысяч орудий и минометов.

Немецкое командование полагало, что сама труднопроходимая местность не даст Красной армии возможности провести здесь крупную стратегическую операцию. Гитлер считал, что главное летнее наступление будет южнее, на Украине. Именно там были сосредоточены основные немецкие войска.

Поначалу и Сталин сомневался в выборе направления главного удара – возникало слишком много сложных проблем. Болота и лес не дадут развернуться танковым и механизированным корпусам. После стремительного наступления к Днепру, взятия Киева, десятков других крупных городов советские люди ждали новых мощных ударов по врагу. За действиями Красной армии внимательно следили союзники, американцы и англичане, которые 6 июня высадились в Нормандии и открыли второй фронт.

Не завязнет ли наступление среди болот и многочисленных водных преград? В то же время Верховный главнокомандующий понимал, что, если операцию хорошо подготовить, ее успех переломит коренным образом обстановку на всем фронте.

Подготовка к операции «Багратион» длилась два месяца. В наступлении предстояло участвовать войскам четырех фронтов: 1-го, 2-го, 3-го Белорусского, а также Прибалтийского.

К сорок четвертому году Ставка располагала значительными стратегическими резервами. В краткие сроки был обеспечен более чем двойной перевес в людях. Наши войска в четыре раза превышали немецкую группировку в количестве артиллерии и самолетов, а соотношение танков и самоходных установок было больше в пять раз.

По численности войск и техники это была самая масштабная операция за три года войны. Готовили ее лучшие полководцы Красной армии: Жуков, Рокоссовский, Василевский, Черняховский, Баграмян и другие талантливые военачальники.

Успех начавшейся операции слагался из действий корпусов, дивизий и полков. Моей целью является не историческое исследование. Я показываю битву за Белоруссию глазами простых солдат и офицеров самоходно-артиллерийского полка и пехотных частей. Именно в беседах и встречах с «окопниками» – рядовыми, сержантами, лейтенантами, капитанами – я черпал материалы для своих книг.

Итак, я возвращаюсь к плацдарму, который заняли две батареи самоходчиков и пехотный батальон.

– Уничтожьте эти чертовы гаубицы! – кричал по рации начальник оперативного отдела корпуса. – Они не дадут восстановить переправу.

Подполковник Тюльков мог только ответить «есть!», не задавая лишних вопросов.

Все было ясно и так. Разрушенная во второй раз переправа тормозила наступление наших войск, а для тех, кто находился на плацдарме, означало лишь одно – без подмоги они долго не продержатся. Словно прочитав эту мысль, начальник оперативного отдела, молодой полковник, предупредил Тюлькова:

– Плацдарм держать хоть зубами. Если немцы вас отбросят, придется брать его заново. А это лишних дня два или три. Понял?

Связь оборвалась, и Борис Прокофьевич Тюльков положил трубку. Приказал связистам проверить линию и подумал, что если немцы прорвут их оборону, то людей не сбросят, а просто уничтожат. Утопят, добьют среди обломков переправы.

Он обошел еще раз позиции, переговорил с комбатом Клычко. Боеприпасов, своих и трофейных, хватит, чтобы продержаться день. Самоходчики дежурили возле машин, замаскированных в неглубоких капонирах в сотне метров за пехотными траншеями. Старались не высовываться, напряженно прислушиваясь к отзвукам орудийной канонады.

– Наши наступают, товарищ подполковник? – спрашивали его.

– Наступают. Бакулин, докладывай о любом движении немцев. Огонь открывать не торопись. Неизвестно, что нам тут готовят.

Когда вернулась разведка, посланная на поиски немецкой гаубичной батареи, вызвал к себе Петра Клычко, командира десантной роты Александра Бобича и командиров самоходных батарей Юрия Бакулина и Павла Карелина.

– Мужики, плацдарм держать, это само собой. Отступать нам некуда. Но с немецкими гаубицами надо что-то срочно решать. Николай Лукьянович, докладывай.

Старшина Шендаков развернул карту-двухверстку.

– Вот здесь, у южной оконечности, стоят четыре пушки. Судя по всему, шестидюймовые. Нашим с того берега их не видно, деревья закрывают. А переправа у немцев как на ладони. Бьют с закрытой позиции. Кроме артиллерийских расчетов, подходы прикрывает охранение. Видели один крупнокалиберный пулемет и пару «МГ-42», возможно, имеются минометы.

– Сумели протащить «шестидюймовки», а они ведь тонн шесть весят, – заметил Бакулин. – Что там за пушки?

– Короткий ствол, метра два, не больше, откатник во всю длину небольшой щит, – обстоятельно докладывал опытный старшина.

– Ясно, – сказал Тюльков, хорошо разбиравшийся в образцах немецкой артиллерии. – Скорее всего, это полковые орудия «С-33». Калибр 150 миллиметров, вес даже в походном положении менее трех тонн. Подходящая штуковина переправы разбивать. И перетаскивать их в здешних местах удобно. Хоть лошадьми, хоть вездеходами.

После короткого совещания было решено направить для уничтожения батареи три самоходки, взвод десантников, пехотный взвод, отделение саперов и разведку.

– Самоходки возглавит Павел Карелин. Десантников, пехоту и саперов поведет капитан Бобич. Основной удар должны нанести десантники и саперы. С ними будет огнеметный расчет. Самоходки вводить в бой, только если возникнут осложнения.

Подполковник закурил папиросу, задумался. Спохватившись, пустил пачку «Эпохи» по кругу:

– Закуривайте, ребята, – потом в сердцах выругался. – Не возьмешь так просто эти гаубицы.