Дети войны

Наперерез оберлейтенанту бросается Иван Полоцкий, связной командира роты В. Храмцова. Он хватает за повод лошадь, но Шавашкевич успевает выстрелить из автомата.

Схватка продолжалась недолго. Каратели не успели оказать серьезного сопротивления. Много фашистов было убито, некоторые вместе с Шавашкевичем были захвачены живыми.

Так закончился кровавый путь фашиста Густава Шавашкевича. Были ликвидированы гитлеровские гарнизоны в деревнях Кордон и Андреево. "

Тем не менее хотя картина «боя» как бы ясная, но я продолжая работать над сбором информации по обольским подпольщикам нашел и еще один «труд» книгу В. Е. ЛОБАНОК «БОЯХ ЗА РОДИНУ» вышедшую в Минске в 1964 г.

Где вышеописанные события описаны еще в более фантастическом варианте!!!

И самое главное, что немецкие оккупационные войска понеся тяжелые потери в ответ не приняли никаких реальных карательных, мер против «обольских партизан» и мирных жителей!

А ведь там были партизанами убиты не менее 50 солдат два известных в немецкой армии офицера. Один из которых был родственником фельдмаршала Геринга!

Что уже само по себе невероятно и ставит под обоснованное сомнение всю эту «героическую историю»

А теперь читаем:

«Партизанская разведка донесла, что фашисты замышляют чудовищную расправу над советскими людьми. Арест их возлагался на карательный отряд, который размещался в деревне Андреево, что в полкилометра от Уллы.

В этот отряд, состоявший из разного фашистского сброда, входило до 200 солдат и офицеров.

Карательный отряд возглавлял обер-лейтенант войск СС польский фашист Густав Шевашкевич

.За кровавые злодеяния предатель польского народа был дважды награжден фашистским «Железным крестом».

Вместе с комендантом СД в Оболи майором Дрюллингом они совершали кровавые репрессии над советскими людьми. Фашисты расстреляли председателя Обольского сельсовета коммуниста Кротова, председателя колхоза имени Дзержинского Васильева, заведующего Клетчинским маслобойным пунктом П. К. Клецкова, пенсионера участника гражданской войны Есипова.

Но звери жаждали крови. Они готовили новую расправу над сотнями советских людей Сиротинского района. Работавшая в Обольской комендатуре СД переводчицей Нина Озолина сообщила партизанам, что фашисты готовят расправу на 24 июля 1942 года. Около 900 человек было заперто в ангаре возле Уллы.

Это были преимущественно беженцы из Западной Белоруссии, которые шли за линию фронта, чтобы спастись от фашистского рабства. А 23 июля фашисты готовили еще новые массовые аресты. Что сделать, какой найти выход, чтобы спасти обреченных на смерть людей и предотвратить аресты? – такой вопрос стоял перед командованием партизанского отряда Нестерова.

На другой день разведка сообщила, что из Оболи в Уллу выезжают каратели во главе с Дрюллингом; ожидалось также подкрепление из Полоцка. Ъъ

Партизаны на всех дорогах, ведущих в Уллу, устроили усиленные засады. Они рассчитывали, что каратели будут ехать на автомашинах. Но на дороге показались велосипедисты: впереди два немецких офицера, за ними колонной – 10 солдат. Разведчики открыли по ним огонь. 11 фашистских трупов валялись на дороге.

А где же двенадцатый? – спохватились партизаны. На дороге в пыли были разбросаны фуражка, сапоги и мундир с унтер-офицерскими погонами.

Партизан, в прошлом кубанский казак, Дмитрий Моисеенко бросился в погоню, но фашиста и след простыл. Однако и унтер-офицер не ушел.

Его партизаны поймали в деревне Убино и привели в партизанский лагерь.В партизанском лагере фашист вынужден был рассказать о плане карательной экспедиции, дал пароль и отзыв. Он также рассказал о том, что 11 фашистов во главе с гауптманом (капитаном) Фишером направлялись инспектировать карательный отряд, расположенный в Улле. После небольшого совещания командование отряда решило продолжить «инспекцию», начатую фашистами во главе с Фишером, чтобы разгромить карателей и освободить заключенных. Было решено посвятить в задуманную операцию пленного немца.

Его предупредили, что если пароль и отзыв правильные, то ему будет гарантирована жизнь. Пленный уверял, что все, что он рассказал, верно. Он также сказал, что гауптман Фишер кичится родством с Герингом, каратели знают об этом и боятся его.

Кроме того, Фишер приехал недавно из Берлина и его в Улле никто не знал. Пока в отряде шел отбор добровольцев из взвода разведки, начальник разведки отряда Б. К. Маркиянов, знавший немецкий язык, готовился к предстоящей встрече с начальником карательного отряда Шевашкевичем.

С помощью пленного он повторял немецкие слова и выражения, уточняя, на что необходимо особенно обратить внимание при «инспектировании». Идти согласились двое: Василий Шашков и Иван Щербак. Всю ночь шла подготовка к операции. Были выстираны и выутюжены немецкие мундиры, приведены в порядок велосипеды, исправлены документы на трех человек вместо двенадцати. Ранним июльским утром возле деревни Заборье была сделана партизанская засада.

А трое храбрецов около 10 часов утра достигли деревни Кардон. Их с радостью встретил бургомистр и изъявил желание сопровождать до деревни Андреево, где размещались каратели. Возле деревни Андреево постовые, не спрашивая документов, пропустили приехавших. Видимо, этому способствовало присутствие бургомистра, которому не однажды пришлось здесь проезжать. В комендатуре обер-лейтенанта Шевашкевича не было. Он ожидал приезда гауптмана, пробовал связаться с Оболью и Горянами, но связь была прервана.

Это партизанские разведчики постарались изолировать Уллу от окружающих гарнизонов. «Гауптман» и его сопровождающие прихватили с собой ефрейтора, долговязого финна. Пропустив его вперед, двинулись в Уллу. На заставе часовой спросил: – Кто едет?

– Если не видишь, протри глаза, – грубо оборвал его ефрейтор.

Через несколько минут проверяющие были у крыльца дома с вывеской «Зондеркомендатура».

Часовой, взяв винтовку «на караул», пропустил «гауптмана» в здание. Василий Шашков и Иван Щербак остались ожидать возле дома.В приемной коменданта ефрейтор услужливо открыл дверь и пропустил «гауптмана» в кабинет. За столом сидел полупьяный, с бычьей красной шеей обер-лейте– нант Шевашкевич.

Брызгая слюной, он кричал в телефонную трубку различные ругательства на немецком и польском языках. Не успели «гауптман» и ефрейтор переступить порог, как Шевашкевич вскочил и, протянув руку вперед, прокричал:

– Хайль Гитлер! Маркиянов предъявил документы.

Шевашкевич лишь взглянул на них и вернул обратно. Это вполне устраивало Маркиянова.

Видимо, мундир гауптмана СС, слава гауптмана и сопровождавшие бургомистр и ефрейтор поставили его вне подозрения.Как и положено, на минутку присели. «Гауптман» спросил:

?– Как живете, какие новости? Шевашкевич пустился в длинные рассуждения. Он старался подбирать точные немецкие слова и от усердия вспотел. Это и нужно было пришедшему.

Значит, дрожит! Быстрым движением Маркиянов поднялся и приказал:– Генуг! (Довольно!)

Обер-лейтенант тоже вскочил.

Пронизывая его взглядом, «гауптман» распорядился:– Отдайте приказание подготовить отряд к инспекторскому смотру и немедленному выезду на операцию.– Будет исполнено, герр гауптман.

Разрешите мне лично этим заняться, – сказал обер-лейтенант.– Нет, нет! Вы мне нужны. Кто же пойдет со мной туда? – намекнул «гауптман» на участие в расстреле арестованных.– О, герр гауптман, если вы разрешите, вас будет сопровождать ефрейтор, я немедленно пришлю автоматчиков.– А вы что же?– Я должен признаться. Вчера была стычка финнов и украинцев, надо разобраться, – просил Шевашкевич.– Хорошо!

Смотрите же, за автоматчиками пришлю гонца.

– Есть! – откозырял обер.Шевашкевич и Маркиянов вышли из комендатуры. «Гауптман» подал знак рукой Василю Шашкову и Ивану Щербаку, которые, увидев его, бросили сигареты и подтянулись. «Молодцы»,– подумал Маркиянов.– С вами? – спросил Шевашкевич.216

– Да! – коротко и несколько зло ответил он.В сопровождении ефрейтора проверяющие двинулись пешью к молодому сосновому лесу, на опушке которого стоял старый ангар.По пути к ангару Маркиянова волновал вопрос, где же ключи, почему обер не отдал их? Когда они подошли к ангару, который охраняли два автоматчика, Маркиянов заметил, что дверь закрыта огромной железной штамбой.

Приказ о выводе арестованных был выполнен немеденно.

Из ангара выходили старики, женщины, дети. Они были настолько истощены, что казались скелетами. Многих вели под руки. Последними выходили партизанские семьи. Они были меньше истощены, но большое, неизмеримое горе было на их лицах. Ударами в спину гитлеровцы подгоняли их.

Трудно было удержаться, чтобы не потерять самообладания. Василий Шашков побледнел, его руки дрожали, еле удерживая автомат. Толпа свыше тысячи человек была окружена автоматчиками.

Ефрейтор подошел к «гауптману», козырнул и спросил:

– Что дальше?

«Гауптман» резким голосом приказал: —• В лес, к яме! В это время у него было одно желание: быстрее спрятаться за первые деревья. Он опасался прибытия самого Шевашкевича и автоматчиков, ибо тогда силы были бы неравные.Василию Шашкову он приказал идти в затылок за первым гитлеровцем, Ивану Щербаку – за вторым, на себя взял ефрейтора.

Сигналом должен был служить его выстрел в ефрейтора.

Вскоре колонна очутилась возле ямы. Обреченных стали подгонять к ней вплотную. Маркиянов обнажил парабеллум, загнал патрон и подошел к ефрейтору, который в правой руке держал автомат, а левой указывал, как строить людей возле ямы. В одно мгновение выстрелом в затылок ефрейтор был убит. Две короткие очереди свалили на землю двух автоматчиков.

Люди пришли в замешательство, не понимая, что случилось. Маркиянов снял фуражку, вскочил на кучу свежего песка и крикнул: