Мифы о начале времен. От демиурга и хаоса до великана Имира и змеи-прародительницы

Глава 2. Демиург и космогония. Поколения богов

Греческие слова «демиург» и «космогония» относятся, казалось бы, к знакомым всем образам творцов и мифам о сотворении мира. Но эти слова в греческом языке и мифологии имеют особое значение. «Демиург» означает не просто творца: это слово относится к «ремесленнику», который создает свои изделия для народа – «демоса». «Космос» – это не просто мир, а Вселенная, существующая в соответствии с неким порядком, планом: этим словом можно было обозначать и мироздание, и государственное устройство, и даже наряд, праздничное убранство, украшения, косметику. И ремесло, и космогония требовали, говоря современным языком, разработанной технологии. Такой подход и понятие самодовлеющего космоса чужды библейской традиции; даже косметика для этой традиции не более чем средство греховного соблазна.

«Первобытные» творцы – культурные герои «мифических времен сновидений», не обладали такой технологией, их творение спонтанно, они пользовались подручными средствами – самыми неожиданными, а иногда и малопривлекательными (вплоть до собственных выделений). Творить весь мир «в начале» им вообще не приходилось – он уже существовал до них. Человечество не сразу пришло к представлению о мире, созданном по плану неким демиургом, рассчитывающим, как совершить творение в пространстве и времени. Библейский Творец отличался от архаичных богов-ремесленников, ибо творил мыслью – словом («Да будет свет!»), его творчество со времен знатока Античности Филона принято сравнивать с работой архитектора, но главным оставался замысел и творческое слово («слова и числа»), а не ручной труд ремесленника. Следующие эллинистической традиции гностики стремились разделить функции духовного Творца и демиурга: первый создал человека по образу своему, второй – слепил из праха земного. Демиург создал семь небес и прочий материальный мир, наконец, человека. Ниспосланный Творцом Спаситель Иисус, наделенный особой духовной телесностью (сиянием), призван был очистить материю от телесного зла. Эти идеи, сформулированные гностиком Валентином во II веке н. э. и объявленные ересью на церковных Вселенских соборах, были до предела развиты в III веке пророком Мани, отождествлявшим библейского Творца материального мира с сатаной (см. главу 10).

Четыре главных пророка манихейства на манихейской диаграмме вселенной. Слева направо: Мани, Заратустра, Будда и Иисус. XIII–XIV вв.

Частная коллекция / Wikimedia Commons

Представления о космогонии как о творении во времени, расчлененном на исторические эпохи, а не о спонтанном происхождении разных вещей в некую не расчлененную на отрезки эпоху первотворения, «время сновидений» и тому подобные мифические времена, были связаны в архаическом – родо-племенном – обществе с понятными всем реалиями повседневной жизни, сменявшими друг друга поколениями. Конечно, в мифах эта смена поколений была обусловлена деятельностью сверхъестественных существ. Но и в сверхъестественном мире смена поколений богов – теогония – и деятельность творца связывались с трудностями, которые творец должен был преодолевать.

Ремесло демиурга предполагало дифференцированную производственную деятельность. Один творец не мог справиться с организацией всего античного космоса, разным его сферам – небу, земле, преисподней – нужны были разные боги. В греческой мифологии они разделили власть на сферы космоса: высшим был громовержец Зевс, взиравший на весь мир с высоты Олимпа, воды достались его брату Посейдону, преисподняя – их брату Аиду. Но отцом всех бессмертных богов почитался у Гомера Океан, его супруга Тефия, согласно поэту Гесиоду, стала матерью всех вод.

«Начало» мира оставалось сложной проблемой не только для составителей библейских текстов: в греческой традиции почитатели мистического певца Орфея верили, что первой богиней была Ночь, зачавшая мир от Ветра и снесшая во вселенской тьме (хаосе) серебряное яйцо[15] – сравним библейский мотив начала мира и стихий над бездной. Вокруг этого яйца сформировался космос, и Гесиод (крестьянин по своему происхождению) создал образ земли – Геи – как прародительницы космических стихий. Ее порождениями стали мрак Эреб и Ночь (Никс), их соитию способствовал Эрот, воплощение любви. Но земля создала и собственного супруга – Урана, покрывающее ее небо. Их объятия разделил сын Кронос, в свою очередь смещенный Зевсом и новым поколением богов и удаленный на Острова блаженных (где длится золотой век общего бессмертия)[16].

Деяния античных устроителей космоса были отвратительны для монотеистической библейской традиции, но понятны носителям античной цивилизации. Специализированный бог-ремесленник кузнец Гефест оказался наиболее «приближенным» к земным делам, ибо был покровителем земного огня и хромцом, что указывало на его хтоническую – земную – природу. Кроме того, он был женат на богине любви Афродите, которая изменяла неприглядному мужу с богом войны Аресом.

Славянские мифы о поколениях богов не сохранились: монах-летописец XII века не мог рассказывать о них, ибо для него они были бесами – их идолы низверг Владимир после Крещения Руси в 988 году. Иное дело – византийская книжность, для которой нечестивые рассказы Гомера и Гесиода были всего лишь беллетристикой – ее сюжеты можно было цитировать (часто в назидательных целях). Один такой сюжет был известен летописцу по византийской хронике Иоанна Малалы: там славянский бог Сварог отождествлен с Феостом – Гефестом, который царствовал в Египте (и был отцом Солнца-Гелиоса, именуемого в летописи Дажьбогом). При Гефесте с неба упали клещи, после чего стали ковать оружие. Он же ввел брачные обычаи, повелев женам иметь одного мужа, а совершивших прелюбодеяние казнил, ввергая в «пещь огнену». «Сего ради прозваша и Сварогом», – комментирует летописец; распространенная этимология связывает имя бога со славянским «свар(а)» – «спорящий, наказующий». Летописная глосса свидетельствует о его покровительстве кузнечному искусству и брачным обычаям (в русском фольклоре кузнец «кует свадьбу») и о функции Сварога как божества огня. На связь Сварога с огнем указывает древнерусское «Слово некоего христолюбца», согласно которому язычники «огневи ся молять, зовуще его сварожицем»; при этом огню молятся «под овином», что означает «земную» локализацию Сварожича. Таким образом, Сварог мог выступать в роли божества небесного огня – Дажьбога, прародителя земного Сварожича.

Сварог не упомянут в списке богов, приведенном летописцем. Возможно, его заменили Дажьбог и Хорс: Владимир «постави кумиры на холму вне двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат, и Хърса, Дажьбога и Стрибога и Симаргла и Мокошь. И жряху <…> бесом»[17]. Сам список пантеона языческих богов-«бесов», приводимый летописцем в назидание христианам, отражает знакомую нам иерархию: список возглавляет громовержец Перун, за ним следует некий Хорс – персонаж иранского происхождения, воплощающий божественное сияние (фарн); далее Стрибог – бог ветров, простирающийся над воплощающей мать сыру землю богиней Мокошью; их разделяет некий Симаргл, давно сопоставленный с иранским вестником богов Симургом, крылатым псом, способным проникать во все сферы мироздания. Летописный список богов отражает представления язычников-славян о космосе.

Античный и «варварские» пантеоны соотносились с днями недели и планетами: Сатурн (греческий Уран) – с субботой (англ. Saturday), Юпитер (Зевс) – с четвергом, в германской традиции с четвергом связан громовник Тор, Донар. В славянской народной астрологии четверг также считался днем Перуна, а пятница ассоциировалась со святой Параскевой – покровительницей прях, заменившей в фольклоре Мокошь.

Глава 3. Мир, сотворенный из тела первосущества

Мифологический сюжет о сотворении мира из первозданного существа включает повествования о поколениях богов и о начале человеческих существ. Таков миф, распространенный у индейцев Центральной Америки – тольтеков и ацтеков (нагуа или науатль), создавших удивительные цивилизации до завоевания Америки испанцами. Их жрецы разработали космогонию, которую мексиканский исследователь Мигель Леон-Портилья назвал «философией нагуа»[18].

В основе этой философии лежало знакомое нам у многих народов двойственное – дуальное начало, воплощение первобытных представлений о единстве и борьбе противоположностей. Верховный бог тольтеков оказывался одновременно и отцом, и матерью вселенной – андрогином[19].

Верховное божество породило четырех сыновей: красного Тескатлипоку, черного Тескатлипоку, Кецалькоатля и Уицилопочтли. Они воплощали четыре стороны света – восток, север, запад и юг, четыре первоначальные стихии космоса – землю, воздух, воду и огонь – и четыре эпохи творения. От них произошли все боги.

Вначале сыновья вместе создавали космос – небо, землю и преисподнюю – обитель мертвых. Но один из них решил возвыситься над братьями и превратился в солнце, землю же населил первыми человеческими существами, сотворенными из пепла; в пищу им были предназначены желуди. Братья были возмущены нарушением равновесия в мире, и Кецалькоатль разрушил это первое солнце и первую землю. Сохранилась лишь память о первой эпохе творения, именуемой «Солнце».

Кецалькоатль в Кодексе Теллериано-Ременсис.

Peter Hermes Furian / Shutterstock

Вторая эпоха стала веком нового «Солнца», когда еще один из богов населил небо и землю гигантами. Они были настолько огромны, что их падение сокрушало творение, и второе Солнце погибло от крушения их тел. Третья эпоха также не привела к согласию братьев: один из них создал огненный дождь и погубил мир. Наконец, четвертая эпоха закончилась страшными ветрами, которые уничтожили вселенную и первых существ – человекообезьян, населявших землю (сходство человека и обезьяны было очевидным не только для Дарвина). Ни одна из стихий, претендующих на господство, не могла править миром – ее правление было разрушительным.

Тогда боги собрались на совет в городе Теотиуакане – культовом центре и центре мира, чтобы договориться о том, как сотворить мир, где можно будет жить людям. Они решили принести себя в жертву, чтобы создать «Солнце движения», новый век.

Пирамида Солнца. Теотиуакан, Мексика, 1919 г.

The Library of Congress

Кецалькоатль и Тескатлипока сотворили и опустили в первозданные воды богиню земли. Это было существо, состоящее из множества глаз и ртов. Творцы, превратившись в змеев, обвили богиню и сжали ее так, что раскололи пополам. Из одной половины получился небесный свод, а из другой – земля. Чтобы вознаградить богиню, претерпевшую расчленение, они сделали ее матерью всего: из ее кожи пустили побеги растения, из ее волос выросли цветы и травы, из многочисленных глаз возникли колодцы, источники, из ртов – реки и пещеры, из носа – долины гор, из плеч – горы.

И вновь боги собрались на совет в Теотиуакане, чтобы решить, как им создавать солнце и луну, ведь не существовало еще ни света, ни тепла. Два божества стали оспаривать право стать светилами – Владыка Улиток и некое божество с непривлекательной кличкой – Прыщавый. Для творения нужно было совершить жертвоприношение, а затем самому броситься в пылающий очаг, чтобы стать светилом. Когда настал час главного испытания, Владыка Улиток испугался раскаленных углей. Прыщавый бог сразу бросился в пламя, которое мгновенно поглотило его. Тогда и струсивший бросился следом в пламя, но было уже поздно: Прыщавый стал сияющим солнцем, на труса же хватило лишь света, чтобы стать луной.

Светила появились на небе, но оба они были неподвижны. Лишь когда все боги принесли себя в жертву, началось космическое движение светил и стала возможна жизнь. Поднялся ветер: он дул так сильно, что погубил богов и людей, а солнце сдвинулось с места и побежало по своему пути. Когда же оно окончило его, двинулась луна. Так светила разъединились и с тех пор стали показываться в разное время суток.

Это начальное жертвоприношение имело устрашающие последствия в истории индейской цивилизации: считалось, что движение светил необходимо поддерживать регулярными человеческими жертвами, воспроизводящими первоначальный акт творения. Ацтеки, завоевавшие Центральную Америку, когда страна тольтеков пришла в упадок, вели настоящие священные войны, чтобы захватить пленных и принести их в жертву своему солнечному божеству Уицилопочтли, который был одновременно и богом войны.

Но боги были бессмертны и вернулись к жизни, чтобы вновь собраться на совет, ведь нужно было воссоздать живые существа, людей. Тогда Кецалькоатль, воплощение божественной мудрости, вызвался отправиться в преисподнюю, чтобы обнаружить там кости человеческих существ, погибших в прошлые века, – то есть совершить очередное жертвоприношение, умереть ради воссоздания жизни. Ему пришлось спуститься в самые глубины преисподней, где он выпросил у ее владыки кости. Кецалькоатль знал о коварстве правителя загробного мира и потому поспешно бросился в бегство, вернулся к богам, и те собрали все кости в глиняный сосуд (мы еще не раз встретимся с уподоблением человека сосуду, а творения – работе демиурга-гончара). Костям нужно было вернуть жизнь, и Кецалькоатль оросил их кровью из своего детородного органа. Вновь кровавая жертва стала основой для сотворения человека – недаром слово «человек», макеуаль, значит «добытый подвигом». Люди, созданные из костей разной длины, стали разными по полу: мужчина получился выше, чем женщина.

Людей нужно было прокормить, и Кецалькоатль добыл для них зерна кукурузы. Зерно хранил красный муравей за «Горой нашего пропитания». Сам бог превратился в черного муравья и с полученным зерном вернулся на совет богов. Но кукурузу нужно было выращивать, и об этом должны были заботиться боги дождей – Тлалоки, обитатели четырех сторон света.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Гуревич А. Я. Проблемы средневековой народной культуры. М., 1981.

2

Проблемы времени в мифологии Запада и Востока обсуждались в середине ХХ века международным сообществом «Эранос», см.: Человек и время. Материалы «Эраноса». Корбен А., Элиаде М., Кнолл М. и др. / пер. с фр. Л. Шемет. М., 2022.

3

Книга Бытия / пер. с др. – евр. М. Г. Селезнева. М.: Изд-во РГГУ, 2000.

4

От начала начал. Антология шумерской поэзии / вступит. статья, коммент. и пер. В. К. Афанасьевой. СПб., 1997.

5

Упанишады / пер. с санскр., коммент. А. Я. Сыркина. М., 2000. С. 70–71.

6

Франк-Каменецкий И. Г. Колесница Иеговы. Труды по библейской мифологии. М., 2004. С. 92. Всевышний преодолевает водный хаос и способствует исходу избранного народа из Египта – воды Чермного (Красного) моря расступаются перед ним.

7

См. о славянских строительных ритуалах: Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983.

8

Филон Александрийский. Толкования Ветхого Завета / вступит. статья Е. Д. Матусовой. М., 2000. С. 63. Комментарии Филона основывались на греческом переводе Библии – Септуагинте. См. о космологии в Септуагинте: Вевюрко И. С. Септуагинта. Древнегреческий текст Ветхого Завета в истории религиозной мысли. М., 2018. С. 304–348.

9

Раби Шимон. Зогар. Фрагменты из книг / пер. с арам. М. А. Кравцова. М., 1994. С. 40–44.

10

В «народном» христианстве, пропитанном архаическим фольклором, Христос воспринимался как Творец, ибо он сам «ходил по земле». См. далее о дуалистических славянских легендах.

11

См. о символике чисел в Библии: Островский А. Б. Библейская метаистория. Семиотико-нумерологический анализ. СПб., 2004.

12

Жизнь – как она возникла? / пер. с англ. М., 1992. С. 131 и сл. Растиражированному креационистскому изданию противостоит эволюционист Ричард Докинз (Бог как иллюзия / пер. с англ. Н. Смелковой. М., 2008).

13

Иванов Вяч. Вс. Наука о человеке. Введение в современную антропологию. М., 2004. С. 11. Впрочем, в конце ХХ века выдающийся математик заметил, что абсолютную истину может явить только «АБСОЛЮТНЫЙ наблюдатель, которым никогда не станет человек» (Моисеев Н. Н. Судьба цивилизации. Путь разума. М., 2000. С. 22.).

14

См. об истории жизни на Земле популярную работу московского палеонтолога А. Ю. Журавлева: До и после динозавров. М., 2006.

15

Космическому яйцу и поколениям богов, рожденных Брахмой, посвящена глава 9.

16

См. анализ космогонических мифов: Кереньи К. Боги греков / пер. с нем. А. Ерзина. М., 2025.

17

Повесть временных лет. СПб., 1996. С. 37.

18

Леон-Портилья М. Философия нагуа. Исследование источников / пер. с исп. Р. Бургете. М., 1961.

19

См. о роли андрогинов в сюжетах сотворения: Элиаде М. Мефистофель и андрогин / пер. с фр. Е. В. Баевской, О. В. Довтян. СПб., 1998.