Белая метель. Жизнь за свободу

Казанович махнул рукой. Тоже сделал и капитан Авдеев. Нестройная колона добровольцев потянулась мимо орудийной позиции красных.

– Вы сейчас куда? – спросил Семён.

Авдеев отодвинул его рукой от генерала:

– Тебе что за дело?

– С вами пойду. Мне к Новому базару надо. Сестра у меня там живет. Хлеба отнести. -Он встряхнул вещь мешок за спиной. – Как эшелон с продовольствием пришел, подкармливаю. У Глашки трое детей. Отпустишь, Федька?

– Совсем устава не соблюдают, – вздохнул прапорщик. -Ну иди, токмо не засиживайся. Туда и обратно. А то комиссары проверку спроворят, тебя в дезертиры запишут… сам знаешь. И мне достанется.

Прошли синагогу, реальное училище, музыкальную школу.

Семен, который шагал рядом с Казановичем, сказал ему:

– Мимом больницы вам идти не следует.

– Почему? – удивился Борис Ильич.

– Потому что там полно красных постов. Из латышей. Те ушлые, не то, что Федька -балабол. Вмиг раскусят.

– Что? – схватил за плечо солдата Авдеев.

– А то, что я сразу признал вас, господин генерал. Что же я своего командира Казановича не узнаю? Не ослеп еще. Вы-то меня, конечно, не помните, я в хозвзводе служил, иногда вам ужин в штаб приносил. Знаю я, для чего вы в город пожаловали, но не сдам. За пару месяцев я понял, что эта за власть такая, большевистская. И не только я. Злоба, ненависть и обман. Латыши с китайцами такое творят, что и во сне страшном не приснится. И русские теперь от них не отстают. Комиссары говорят, генерала Корнилова поймаем, будем его как Пугачева в клетке по России возить. А потом, говорят, голову отрубим, как бешеной собаке и останки сожжем на революционном костре. А я слышал, Корнилов на Германской войне героем был, как и вы… Борис Ильич. Комиссары, гады, с немцами мир подписали. Всех нас продали жидам.

– Что ж, хорошо, что ты это про большевиков понял, Семен, – приобнял солдата Казанович. – Дай бог, чтобы и остальные твои приятели быстрее прозрели. Веди нас… на Сенную площадь. Кстати, сколько поездов на станции?

Семен тут же рассказал, что у вокзала 2 бронепоезда. Был третий, но он ушел в Ростов. Вчера пригнали состав со снарядами и хлебом, он стоит на 5-ом пути. Раненых, а их много, увозят на санитарном поезде в станицу Медведовскую, там вроде как разбили большой госпиталь. Завтра должно прибыть большое пополнение в 5 или даже 10 тысяч человек.

– Та-ак, – протянул Казанович. – Замечательно. Только бы Кутепов не оплошал.

Когда совсем стемнело, добрались до Сенной площади. Добровольцы рассредоточились по всему ее периметру – заняли позиции за лавками и магазинами, у фонтана. Что делать дальше было не понятно.

– Где же Кутепов? – нервничал Казанович. – Если бы прорывался, мы бы его услышали. Черт, город вроде бы теперь перед нами как на тарелке – бери, не хочу. Ударь в спину красным, они побегут, только пятки будут сверкать. Но одного нашего отряда мало.

Под утро стало понятно, что ни полка Кутепова, ни других отрядов, добровольцы не дождутся. Казанович принял решение уходить из города, пока еще не совсем рассвело.

Тем же путем, по совету Семёна, который ни на шаг не отходил от генерала, не пошли. Сделали большой крюк через северную часть города и мимо Хлебного рынка вышли на Кругликовскую подъездную дорогу. Хотели пробраться к реке Кубани через Сады Сельскохозяйственной школы.

Здесь и нарвались на разъезд красных. Сначала вроде бы неплохо поговорили, мол, свои, сорокинцы, идем на передовые позиции к Артиллерийским казармам. Но тут появился еще один разъезд, а за ним немалый отряд большевиков. Может, и обошлось бы, однако кто-то не выдержал, выстрелил в комиссара. Тот свалился с лошади, будто скошенный шашкой стебелек. Фуражка с красной звездой докатилась до ног Семена. Поднял.

– Это ж товарищ Зильберглас, – выдохнул он.

А потом началось…

Прорваться к реке Кубани удалось не всем. Тем не менее, потери оказались не такими уж большими. Шли стремительно, с натиском, нагло.

У кирпичного завода опять бой. Красные успели развернуть пушку, выстрелить шрапнелью. С одного раза уложили 5 добровольцев. Повторить им не дали, забросали гранатами. И это было ошибкой. Снаряды сдетонировали. Взрыв случился такой силы, что уничтожил не только расчет красных, но и столько же корниловцев. Осколком ранило в руку Казановича. Генерала кое-как перевязал капитан Авдеев. Вскоре его самого не ранили в предплечье.

Семен остервенело отстреливался от большевиков. Как будто и не сидел он с ними еще вчера вечером в одном окопе и не ел из одной миски. Видно, здорово они ему опротивели, – думал Казанович.

Фамилии его Борис Ильич так и не узнал. Когда уже до спасения было близко, передовой отряд марковцев открыл по красным отсекающий огонь, появилась из Садов и конница Эрдели, Семена убило рикошетной пулей прямо в висок. Он и понять ничего не успел. Казанович закрыл ему глаза, перекрестил широко, словно поп. «Славный был парень, – сказал он. – Побольше бы таких прозревших. Ничего, скоро все поймут, что такое жидо-большевизм».

– Вот я вас, господа штабные, и спрашиваю – куда подевался полковник Кутепов? – заключил вопросом свой рассказ Казанович. – Струсил что ли?

Александр Павлович Кутепов пользовался в армии непререкаемым авторитетом, и подобное обвинение могло иметь большие последствия, если бы его услышал сам полковник или его адъютанты. Именно Кутепов в январе разбил, да дважды, красных под командованием Сиверса у Матвеева Кургана. Это была первая крупная победа Добровольческой армии, которая необыкновенно вдохновила людей. Теперь Кутепов был командиром 3 роты 1 Офицерского полка. К счастью, ни полковника, ни его помощников на ферме не оказалось.

– Тихо, голубчик, – попытался успокоить Корнилов Казановича. – Нельзя же так.

– А вы мне рот не затыкайте! – вспылил генерал. Подскочил со сломанной телеги, она изменила центр тяжести, и Лавр Георгиевич упал на землю, смешно задрав ноги.

Кто-то засмеялся. Первым ему помог подняться сам раненный Казанович.

– Простите, ваше превосходительство. Право, неловко вышло. Не ушиблись?

– Ах, оставьте, Борис Ильич. Пустяки. Я вас понимаю, но и вы поймите…

– Нет, уж это вы меня поймите, – перебил Казанович.

В разговор вмешался Антон Иванович Деникин. Он отряхнул командующего, взял за плечи Казановича.

– Полно, господа, прямо как юнкера. Лучше обсудить все без эмоций.

– Что же тут обсуждать? – уже более спокойно, но так же хмуро ответил генерал Казанович. – Я пробился к центру города, фактические его уже взял. Но… потерял людей практически напрасно.

Санитары начали разматывать тряпки на раненой руке Казановича. Идти с ними в перевязочный пункт он отказался. Красуется генерал, ухмыльнулся про себя Романовский, хочет всем показать, что он кровь проливает за Россию. А мы тут в тылу прохлаждаемся.

Но Казанович вовсе не по этой причине не шел с санитарами. Генерал потерял много крови и боялся, что в душном помещении потеряет сознание, а он еще не все сказал этим «стратегам».

На ферму прискакал запыхавшийся Кутепов. Поручик Хаджиев разыскал его у Артиллерийских казарм. Полковник узнал, что убили Неженцева и решил занять его позиции, не дожидаясь расстановки из штаба. Он не знал, что командовать отрядами Неженцева, Корнилов поручил уже Маркову.

– Что случилось, ваше высокопревосходительство? – вытянулся он перед командующим.

Высшие офицеры и командиры могли позволить себе не называть Корнилова «вашим высокопревосходительством», достаточно было лишь «превосходительства», но Кутепов всегда строго соблюдал армейский и гражданские этикеты и не мог позволить себе, как он выражался, «пренебрежения» к командованию.

Корнилов лишь махнул рукой, давая возможность задать вопрос полковнику Казановичу. И тот не заставил себя ждать:

– Извольте объясниться, Александр Павлович. Вы получали мою просьбу с кадетом Соломиным поддержать меня в продвижении в центр города? По параллельным улицам.

– Никакой депеши, уважаемый Борис Ильич, или устного донесения я не получал. Кадета Соломина я и в глаза не видел, – ответил тот.

– Как же так…, – не знал, что на это сказать Казанович.

– Видно, это тот парнишка, который бежал к нам от церкви, ваше благородие, – вступил в разговор адъютант Кутепова. – Его красные в спину застрелили, у бакалейной лавки. Помните?

– Да, помню, – кивнул Кутепов. – Знал бы о вашем продвижении, господин Казанович, непременно пошел бы тоже. Плохо согласуем наши действия, господа.

– Очень плохо, – охотно поддержал Кутепова Казанович и посмотрел на Корнилова.