Шляпа с пером. Иронические стихи и немножко лирики

к нижней челюсти с зубами,
где гуляет кариес.

«Песню старого скитальца»
он пытается играть.
На руке четыре пальца,
а мизинца не видать.

Чтобы звуки длились дале,
извивается дугой,
нажимая на педали
музыкальною ногой.

Тихо музыка разлилась
вдоль по нотной борозде…
И улыбка заблудилась
в тёмно-красной бороде.

Лионела

Лионель ушёл из мира
за таинственною Миррой…

Но сегодня мне запела
свою песню Лионела,
что принёс попутный ветер
из прошедшего столетья.

– Чио-лио, мио-лель! —
Лионела! Лионель!

И капели у капеллы,
словно слёзы Лионелы.

И опять стоят в апреле
щебет, свисты, лионели,
окликая то и дело:
– Лионела! Лионела!

«Целовал я туфельки…»

Целовал я туфельки.
Целовал я пальчики:
тютеньки-матютеньки,
зайчики-банзайчики.

А теперь – трагедия,
или просто драмочка:
на велосипедии
укатилась дамочка.

И теперь я брошенный…
Потерялось времечко:
ни одной горошины,
ни пустого семечка.

Улетели утеньки.
Убежали пальчики:
тютеньки-матютеньки,
зайчики-банзайчики.

Милиса

– Ну и ладно! – сказала Милиса,
выходя из кустов барбариса.

И Милиса сказала: «Вот надо!» —
повернувшись к кустам винограда.

И состроила кислую мину
равнодушному вроде жасмину.

– Уж пора бы и знать назубок,
кто в саду нашем главный цветок!

– Эй, садовник, пока ты не лысый,
поухаживайте за Милисой!

– Ну и ладно! – сказала Милиса,
исчезая в кустах барбариса.

Джеммахали

Шёл я,
пьяный немножко,
где-то
краем земли.
Кто-то
пел под гармошку:
– Джеммахали,
джеммахали!

Что же
это такое?
Чудо —
не говори:
по-над
русской рекою:
джеммахали,
джеммахали…