Жил-был Ромик

Усатый бригадир виноватым себя не признал.

– На нем же не написано, что это твой Ромик. Следить надо за своей собакой.

С этими словами решительный Андрей и его спутники двинулись своей дорогой.

– А где живет эта бабуля, Андрей? – крикнул вдогонку папа.

– Где-то в тех домах, – махнул рукой невозмутимый усач. Часа два, пока совсем не стемнело, папа с Аней гуляли около «тех домов», но Ромик не появлялся. На следующий день Аня сразу после уроков отправилась с подружкой Танькой качаться на качелях во дворе указанных домов. Качались они больше часа, и – ура! – «засада» увенчалась полным успехом. Из третьего подъезда вышла бабушка, ведя на новеньком поводке серого пуделька.

– Ромик! – громко ахнула Нюточка, останавливая качели.

– Ромик, ко мне! – призывно кричала девочка, соскакивая на землю.

Услышав родной голос, Ромик рванул к Ане с такой силой, что бабуля, боясь упасть, выпустила поводок из рук. Через несколько секунд пудель бешено скакал, допрыгивая до носа хозяйки, каждый раз пытаясь лизнуть ее сияющую, зарёванную мордашку.

– Твой, что ли? – не очень приветливо спросила подошедшая бабуля и вздохнула.

– Хороший песик, я уж, было, обрадовалась… Он и поел у меня хорошо, и поспал… Вишь, как тебе радуется… Ладно, забирай вместе с поводком.

Бабуля развернулась и одиноко зашагала к своему дому, медленно переставляя ноги. А Нюта с подружкой резво побежали к своему. Ромик весело скакал рядом серым зайчишкой.

Дача

В тот год, когда Анюте подарили Ромика, папа решил строить дачу. В соседних дворах он удачно нашел дельного помощника – профессионального плотника Николая, крепкого, ещё не старого мужчину, готового работать все лето на природе. Неожиданно для всех полугодовалый Ромик оказался активным участником стройки. Ездить на строящуюся дачу шустрому, компанейскому щенку очень понравилось. Он легко переносил все виды транспорта. Сначала с удовольствием ехал в автобусе, где сразу же садился между ног папы. В автобус и обратно на асфальт серый пудель научился запросто запрыгивать, повинуясь легкому посылу поводка. Сложнее было с электричкой. Её двери на их станции Химки распахивались лишь на минуту, народу на платформе скапливалось много, и все пассажиры одновременно устремлялись внутрь, чтобы не проиграть на старте и захватить свободное место. Папа с Ромой в толпу не лезли, но и последними заходить опасались, вдруг не успеют. Когда электричка приближалась и тормозила, папа приседал, брал четвероного дружочка правой рукой под живот и вставал вместе с ним. В левой руке он нес сумку с провизией, за плечами висел внушительный рюкзак.

На станции Клин они пересаживались на местный автобус, тряслись в нем по сельской дороге еще минут сорок и, наконец, выходили на простор. Идти до их участка через поле, окруженное лесом, предстояло километра два. Папа отпускал мальчугана с поводка, и резвый серый шалун с восторгом носился по травке во все стороны, вдыхая полной грудью чудесные летние запахи трав и деревьев. Иногда он пытался поймать на лету или, подкравшись, присевшую на тропу бабочку, а то и стайку птичек. Бабочки и птички всякий раз взлетали буквально из-под носа четвероногого охотника. Ромик ничуть не огорчался и всю дорогу предпринимал все новые попытки.

Пока папа с Николаем работали весь день, веселый и общительный пудель отходил в гости. Сначала ближайшая соседка Галина Михайловна приняла его не очень ласково, строго сказала громким учительским голосом:

– Смотри, Рома, не вздумай на моем участке устроить туалет, выгоню и не пущу больше. Понятно?!

Ромик посмотрел на сердитую женщину и недовольно тявкнул в ответ: «Подумаешь! Я и сам больше не пр-риду. Всего хор-р-рошего. Пр-р-рощай!», – и потрусил с ее участка.

– Да нет, ты подожди, Ромик, не убегай, – вдруг сменила грозный тон на добрый Галина Михайловна. – Я же тебя только предупредила, не обижайся, пожалуйста.

Ромик остановился, оглянулся на соседку.

– Вот и молодец, что не ушел. Умный мальчик, и хозяин у тебя хороший. Мы с ним давно знакомы, он в нашей школе выступал, интересно рассказывал детям о театре. Давай и с тобой подружимся.

Услышав приятные интонации, Ромик подошел поближе, присел и уже с доверчивым любопытством принялся рассматривать женщину, забавно крутя серой ушастой головкой вокруг неподвижной кожаной нашлёпки с двумя дырочками на кончике длинного носа.

– Не обиделся? Вот и хорошо! – обрадовалась хозяйка. – Я тебя сейчас угощу.

Через минуту Ромик с аппетитом уплетал вкусную косточку с восхитительным хрящиком и солидным кусочком мяса. Есть четвероногому дачнику не очень-то и хотелось. Папа хорошо кормил его утром, днем и вечером. Но уж очень вкусной была косточка, да и огорчать добрую соседку пуделю не хотелось.

Словом, дачная жизнь с утра до вечера складывалась прекрасно. А вечерами наступали самые лучшие, блаженные минуты. Папа разводил на участке костер, Ромик подбирался к огню очень близко и подолгу смотрел на пляшущие языки пламени, чувствуя, как по всему телу разливается приятное, горячее тепло. Несколько раз на длинную шерсть падали обжигающие искры, потом резко пахло паленым, но страха перед жарким пламенем у серого шалуна почему-то так и не возникло. Часто папа брал его на колени, что было высшим собачьим счастьем.

Дача росла быстро. Из сухих, стройных корабельных сосен получались отличные столбы и стропила. Когда папа с Николаем шли в лес за очередным сухим стволом, который разрешалось спиливать или срубать, то Ромик неизменно сопровождал лесорубов и наблюдал весь процесс. Сначала плотники подпиливали ствол двуручной пилой с обеих сторон. Потом папа рубил топором выемку на стволе чуть выше запила с одной стороны и отходил к Ромику. Могучий Николай длинной, толстой палкой-шестом нажимал на сосну с другой стороны от выемки, заставляя дерево падать в нужном направлении. На земле строители отпиливали тонкую часть верхушки, обрубали ветки, и сухой ствол метров в десять был готов к переноске.

Первым всегда идет папа, позади под бревно плечо подставляет Николай. Четвероногий участник занимает место посредине и шагает между мужчинами к месту великой стройки. При подходе к распахнутой калитке Ромик резво выскакивает из строя, влетает на участок первым и встречает коллег-строителей радостным лаем: «Пр-ривет! Я пер-р-р-вый! Пр-р-р-ошу!»

Дом заметно вырастал с каждым ударным рабочим днем. Когда второй этаж был построен, у Ромика наряду с вечерним костром появилась второе любимое местечко. Он подходил к широкому окну будущего папиного кабинета на втором этаже, вставал на задние лапы, а передние клал на подоконник и долго смотрел на открывающуюся даль. Внизу на грядках копошилась Галина Михайловна, за ней на следующих участках строились, таскали воду, носилки или сажали кусты другие знакомые дачники. А после участков начиналось огромное поле, через которое шла знакомая тропа к автобусу. Ромик любил разглядывать этот дивный пейзаж в ясную, солнечную погоду, когда все видно было лучше и дальше. Но вот забираться на второй этаж по крутым, высоким ступеням лестницы маленькому пуделю оказалось очень сложно. Еще сложнее и опаснее было спускаться. Одна из первых смелых попыток обойтись при спуске без помощи папы окончилась плачевно. Ромик сорвался, скатился кубарем вниз до самого пола, отбил себе все косточки и мышцы, после чего долго и жалобно скулил. Окончательно успокоился только, сидя на коленях папы, у жаркого вечернего костра. Больше спускаться самостоятельно мальчуган не осмеливался, да и вверх предпочитал ехать подмышкой у папы, а не карабкаться в одиночку.