Ганфайтер

После завтрака я один отправился к судье. Меня вызвали к нему на десять часов утра в качестве потерпевшего.

Подъехав к мэрии, где находился офис судьи, я привязал коня рядом с другими и спокойно направился ко входу, с удовольствием поправляя ворот отстиранной рубахи. Я вообще был во всём свежем, постиранном, так что шёл, сверкая патронами на ремне. Даже непривычно. Во время путешествия было как-то не до стирок. Нет, они были, конечно, но я не сказал бы, что часто, не до того было. Так что, вчера у жён был банно-прачечный день.

Неподалёку от входа, где курили два судебных маршала, стояла пятёрка хорошо вооружённых ковбоев, с теми самыми красными шарфами. Догадаться было не трудно, что это отличительный знак людей Хоткинса.

«Ага, значит, папашка уже тут, ну-ну», – подумал я, мельком осмотрев компанию.

Соперников среди них у меня не было. Стрелков из револьвера можно сразу отличить по движениям и взгляду. Именно так я определил, что Харрисон – такой же ганфайтер, как и я. Один из ковбоев, которого я выделил, как более-менее опасного из пятёрки, положив ладони на рукоятки двух револьверов в низко опущенных кобурах, смотрел на меня из-под полей низко надвинутой шляпы.

До них было метров пятнадцать, и я, остановившись, пристально посмотрел на ковбоя, уже прикидывая, как буду их валить, так на всякий случай – что-то не нравилось мне, как парень, что смотрел на меня, отвернулся и заговорил с одним из своих.

Ещё раз окинув их пристальным взглядом, я приветливо кивнул маршалам и, открыв дверь, вошёл в фойе.

Меня уже ждали, и секретарь немедленно провёл меня в кабинет судьи. В кабинете было многолюдно. Кроме судьи, пожилого сухопарого мужчины болезненного вида, я заметил шерифа, Тома Ларкинса и троих мужчин, в одном из которых сразу определил Хоткинса, родственные черты не скроешь.

– Мистер Маккена? – спросил у меня судья.

Обернувшись к нему, я согласно кивнул головой, ответив:

– Точно, сэр. Это я и есть.

– Хорошо. Мы собрались здесь для того, чтобы выяснить одно не очень приятное дело касаемо… – на несколько секунд судья замялся, кинув быстрый взгляд на Хоткинса-старшего, который я успел перехватить, – … Джима Хоткинса. При полном расследовании этого дела выяснилось, что Том Ларкинс ошибся и не смог рассмотреть правильно. Путём повторного расспроса очевидцев выяснилось, что коня взял не Джим Хоткинс, а его знакомый Эндрю Барроуз, который скрылся в неизвестном направлении…

«Класс. Вот разводят. Интересно, чем они купили Ларкинса? Он не похож на тех, с кем можно просто так договориться», – подумал я, смотря на утирающего лоб судью, который закончил свои слова фразой:

– … так что я временно закрываю это дело, до поимки Эндрю Барроуза.

– Извините, сэр, за его голову уже назначена награда?

– Э-э-э, да. Двести долларов.

– За живого или мёртвого? – уточнил я, чем ещё больше ввёл судью в ступор.

– Э-э-э, и за мёртвого тоже.

– Хорошо, – сказал я и, окинув взглядом всех присутствующих, вышел из кабинета, делать мне здесь было нечего.

«Уроды, всё как у нас, у кого есть деньги, тот и правит», – сердито подумал я, выходя на улицу.

Рядом со мной встал вышедший следом шериф.

– Чем он купил Ларкинса? – спросил я, не глядя на него.

– Не знаю. Попробую выяснить. Не нравится мне всё это.

– Да, развод по-русски…

– Что?

– Я спрашиваю, Харрисона тоже выпустят?

– Этого уж точно нет. С такими прегрешениями выходят не скоро, – ответил шериф.

– Начинаю сомневаться. Ладно, пойду искать этого Барроуза, – сказал я, сплюнув на землю.

– Зачем? Деньги?

– Да, я фактически на мели, – ответил я.

На самом деле это было не совсем правдой, но нужно же было найти причину, почему я его ищу. Я собирался не много не мало, а опустить на деньги Хоткинса-старшего, причём так, чтобы тот ничего не понял. Справедливость есть справедливость, тем более, судя по виду, этот Хоткинс ещё тот «Скрудж», так что удар по карману будет для него очень болезненным. Думаю, ему сына потерять легче, чем деньги.

Покупать землю я решил в другом городе – Чаттануга, который был восточнее. Не хотелось бы здесь оставлять такой жирный след, чтобы меня нашли. Тем более меня тут уже знали как Маккену, а землю я собирался покупать под другой фамилией. Так, на всякий случай.

Возвращаясь к заметно уменьшившемуся каравану, где осталось всего шесть повозок, остальные ушли дальше, я заметил, что за мной следует трое всадников.

– Идиоты. Вы бы ещё к красным шарфам белые лосины надели, чтобы вас вообще незаметно было, – пробормотал я насмешливо.

Трое – это, конечно, не один, но я был уверен, что справлюсь, поэтому поскакал не к фургонам, а в прерию… Мне не нужны были свидетели.

Так, уходя от города подальше, я вёл за собой потенциальных языков, надеясь, что хоть один из них будет информирован. Заманить их в засаду было не сложно. Лохи, что ещё скажешь? Неторопливой рысью я заехал за скалу и, дав шпор коню, объехал её и оказался за спиной преследователей.

Дальше всё было просто: «Оружие на землю…»…«Слезть с лошадей…» «Кто-нибудь из вас знает, где находится Барроуз?»…«Не знаешь?»… Выстрел. «А ты?»… Второй выстрел. «А, так ты знаешь? Я тебя внимательно слушаю»… Выстрел.

Посадив убитых ковбоев на их коней, я привязал им ноги снизу, а руки к луке седла, после чего стегнул по крупам коней, гоня подальше от города. Будет хорошо, если их не обнаружат хотя бы пару часиков, это даст мне необходимое время.

«А вечерком нужно наведаться к судье, что-то он долго небо коптит, пора освобождать своё место для более порядочных людей», – подумал я, глядя вслед трём «всадникам без головы». С учётом того, что пули «дум-дум» действительно легко разносят головы, это не было метафорой, а была констатация факта.

Сделав круг, я вернулся в город с другой стороны. Проехав к каравану, сразу же залез в фургон, пока жёны разогревали обед, и стал чистить «кольты», раз была возможность. Поймав тревожный взгляд Мэри, брошенный на один из полуразобранных револьверов, я улыбнулся и сказал:

– Пострелял немного по бутылкам, вот решил почистить. Кстати, готовьтесь, завтра с утра мы уезжаем.

– А куда? – спросила Мэри. Ей тоже надоело ночевать в фургоне, и она хотела завести дом, тем более, что скоро у нас будет ребенок.

– Пока не решил, скорее всего, на запад штата, мне тут не нравится, – ответил я.

– Джонни, тут тебя какой-то индеец спрашивает, – тревожно сказала Агнесса, тоже заглядывая в фургон.

– Оп-па, а про него-то я и забыл, – сказал я задумчиво и, быстро собрав второй «кольт», первый уже покоился в кобуре, зарядил его и выпрыгнул из фургона.

Неподалёку стоял тот самый вождь из салуна, но, в отличие от прошлой нашей встречи, сейчас он был совершенно трезв. Позади него стояли две лошади без седел, которые держала удивительно красивая скво, видимо жена.

Несколько секунд мы изучали друг друга и, видимо, пришли к одному и тому же мнению. Слегка кивнув головой, я молча указал ему на коврик у костра, на котором мы обычно сидели.

Усевшись друг напротив друга, мы продолжили изучение.

– Я вождь Белое Перо, – произнёс вдруг индеец, после некоторого молчания.

– Джон Маккена, переселенец. Спасибо, что смогли уделить мне время, – ответно представившись, сказал я.