Сашка

Сегодня рано утром отец отвёз нас на повозке в райцентр, в Сланцы, и посадил на поезд. И вот ближе к полудню состав прибыл в Ленинград. Как только поезд, скрипя тормозами, встал у перрона, я протиснулся мимо проводницы и вышел наружу. Тут же развернулся, взял два наспинных мешка из рук сестрички и, положив их у ног, подал ей руку. Мы вышли из здания вокзала, где я не без интереса осмотрелся. Причём и Танюху осмотрел, сравнивая с другими девицами. Сестра у меня фигуристая, это бросалось в глаза, красивая, курносая, с чёрными вьющимися волосами. Мы были похожи, сразу понятно – брат и сестра.

На улице я достал из мешка свою слегка лысоватую щётку и стал счищать с себя пыль и грязь. Это один мужик, ещё протискиваясь по коридору вагона, хорошо так прошёлся по моей куртке мешком, что нёс на плече. Проблема была в том, что мешок был испачкан во влажной глине, а её не так просто удалить.

– Стирать надо, – пробормотала Таня, помогая мне.

В это время к нам подошёл тот самый мужик и, приложив руку к сердцу, искренне сказал:

– Ещё раз извините, даже не знаю, как так получилось.

– Да ладно, бывает, – успокоил я его. – Вы только скажите, чего вы такое несли влажное и грязное?

– Саженцы. Персиковые саженцы.

– На север персиковые саженцы? Да вы авантюрист, – усмехнулся я.

– У меня брат селекционер, вот и привёз ему. Уже отдал. Он меня ждёт, так что пойду. Ещё раз извините.

Мужик ушёл, а я осмотрел куртку и вздохнул. Её мне подарили родители месяц назад на наше с Мариной двенадцатилетие, и она у меня одна, в ней я и в школу ходил, и по лесу, охотясь, так ещё за два дня до нашего путешествия мама её постирала. А дед с бабкой кепку презентовали, без головного убора тут не ходили. Стиль деревенский был такой. Кепка тоже при мне, уже как-то свыкся с ней.

– Да не вертись ты, – сердито сказала Таня.

Поглядывая по сторонам, я рассматривал машины. Хм, машину в этой жизни третий раз я увидел, как раз когда мы к райцентру ехали, нас полуторка обогнала. Ещё одна была в леспромхозе, но она там редко бывала, постоянно в разъездах. Ещё один раз приезжал развозной фургон, передвижная лавка на базе ЗИСа, шофёры его ещё ласково называли «Захаром». А тут машин хватало.

Заметив, как нас с интересом рассматривает девушка лет пятнадцати, что проходила мимо вокзала в компании подружек, от которой доносился смех, я прикинул, как выгляжу со стороны. М-да, по одежде мы с сестрой – явная деревня, та это тоже видит и заметно смущается, однако ничего, решим и этот вопрос. А так внешне я смотрелся вполне неплохо. Раньше, ещё в той жизни, я был, скажем так, без особой скромности брутальным мужчиной: невысокий брюнет с постоянной щетиной. Стиль такой. В некотором роде живчик, душа компаний, большой любитель организовывать разные вечеринки, свадьбы и дни рождения, ну и поучаствовать конечно же. Вон как наше с Мариной день рождения справили, до сих пор поминают. Причём с немалой надеждой, что на этом я не остановлюсь. Впечатлил.

Сейчас же у меня было тело мальчишки, сухое и жилистое, я бы даже сказал, тренированное, и не погрешу против истины. Похоже, вырасту я в высокого парня, ведь отец под метр восемьдесят, и дед, а телосложения у нас схожи. А так я снова стал брюнетом, курносый, Таня и Марина говорят – даже красивый. Отрицать не буду – симпатичный. Так что привлекал внимание одноклассниц.

– Всё, что ли? – с нетерпением поинтересовался я.

Таня критично осмотрела меня со всех сторон и кивнула.

– Пятна я не все убрала, тут только стирка поможет, но хоть так, – возвращая мне щётку, ответила она и тут же живо спросила: – Ну что, идём узнавать, какой трамвай идёт до техникума?

– Идём, только не на трамвай, а на другой железнодорожный вокзал. На тот, откуда поезда в Москву идут. Мы едем в Москву, – спокойно ответил я, убирая щётку. – Будешь на врача учиться.

Нужно дать Тане осмыслить эту новость, она ещё ничего не знала, так что если уж шокировать, так сразу. Вот только дополнительного времени ей не потребовалось. Взвизгнув, сестра повисла у меня на шее. С учётом того, что она была выше, получилось у неё это немного комично, но девушка радовалась искренне, и я радовался тоже, что не обманулся в своих ожиданиях.

– Ты сначала сдай документы в приёмную комиссию, потом, главное, сдай экзамены, чтобы тебя приняли, а потом и спасибо говори.

– Ты же знаешь, мне совсем немного не хватило, чтобы стать лучшей ученицей.

– Да, голова у тебя светлая. Но учёба в селе и учёба в городе – разные вещи, придётся тебе поднапрячься.

Сестра была очень возбуждена перспективами, поэтому болтала не умолкая. Тут нам попалась девушка в красивом платье, сестричка посмотрела на неё, сравнила со своим маминым выходным платьем и взгрустнула.

– Ничего, и эту проблему решим, – успокоил я её.

Я спросил прохожих, как добраться до Московского вокзала. Там мы сразу прошли к кассам. Оказалось, московский поезд уже ушёл, следующий по расписанию будет завтра. Подсчитав выданные финансы, я понял, что на два билета до Москвы нам не хватит даже на плацкарт.

– Идём, – позвал я сестру и стал командовать: – Посидишь в буфете, вещи наши посторожишь, а я пробегусь вокруг, осмотрюсь, заскочу на ближайший рынок и заодно с ночёвкой вопрос решу.

Я покинул здание вокзала. Добравшись до рынка, я сперва покрутился по рядам, а потом ушёл чуть в сторону и, достав из кармана семечек, бабушка жарила, стал щёлкать ими, наблюдая за местной жизнью. Идея у меня была проста: отобрать нажитое непосильным трудом у ударников кошелька и ножа. Точнее, у щипачей, карманных воров. Грабить простых обывателей я не хотел, но, если прижмёт, пойду на это, на мне вся семья и Танюша висит, хотя не скажу, что мне это по нраву. Даже совсем не по нраву. А вот воров и подобных им вовсе не жалко. Вот уж кто жаловаться не побежит, идеальные кандидаты в невольные спонсоры.

Или мне не везло, или я не видел карманников на рынке. Тишина и покой, если можно так сказать о рынке. Хотя работы им тут – непаханое поле. А возможно, и действительно не было, это же не крупный рынок, всё на виду, вычислить быстро смогут. Хотя нет, я обратил внимание, что покупатели, расплатившись и убрав кошель, нет-нет да проверяют, на месте ли тот. Это рефлекс. Значит, воруют здесь. Вот только, похоже, у карманников был выходной. Не видел я их, и всё тут. Хм, передо мной была только часть рынка. Не сменить ли место наблюдения, а то так, сидя на одном месте, я слишком привлекаю внимание. Сказано – сделано. Перебравшись на новое место, лузгая семечки, я продолжил наблюдать. Ещё дважды менял место, пока не услышал крик:

– Держи вора!

Сразу возникло какое-то движение. Воришка, мелкий пацанёнок в рваной одежде на голое тело, удирал со всех ног. Причём это не шалопай, что стянул прошлогоднее яблоко с прилавка. Нет, его сопровождало ещё несколько парней постарше, двигаясь по сторонам. Это группа. И когда мелочь на бегу избавился от улики, незаметно передав кошелёк напарнику, продолжая бежать, босые ноги так и мелькали, я довольно улыбнулся. Дождался.

Проследив, как кошель, пройдя несколько рук, оказался под пиджаком неприметного парня лет двадцати, я двинул за ним, при этом и сам проверялся, мало ли кто приметил меня и так же следует за мной. Вроде чисто. Да и парень шёл один, все напарники разбежались. Уверен, встретятся дальше, в своём месте. И этого допустить нельзя. Вот только места, чтобы незаметно его перехватить, обыскать и забрать добычу, я не находил, тот постоянно у людей на виду. Но тут, к моему удивлению, он свернул в один из парков и направился по тропинке через него, явно срезая путь. Я стороной обогнал его, мало ли кто из леса наблюдает, не следует ли кто за курьером. Оказалось, никто не наблюдал. По пути я подобрал большой круглый камень, так что, когда тот прошёл мимо меня, вышел из-за дерева, за которым укрывался, и метнул в него. Попал точно в затылок. Парень без звука рухнул. Только шум падения. Вокруг никого, прохожие мелькали на других тропках – повезло.

Подскочив к парню и поглядывая по сторонам, чтобы не застали на месте, скажем так, преступления, я быстро обыскал его, заодно проверив пульс. Был, хоть и слабый. Похоже, качественно я приложил его, хотя крови на затылке не было. Камень, кстати, откинул подальше за деревья, улика всё же. Обыск мне дал отличную, явно серебряную зажигалку, наручные часы, едва початую пачку папирос «Беломор», которую тоже забрал, сам не курю, но мало ли, пригодится – и собеседника угостить для налаживания разговора, или посыпать табаком след, если от собак придётся уходить. Также в карманах были железная мелочь и рубли банкнотами, не много, всего двадцать. Это, похоже, личные средства вора. Всё это я забрал. Дальше уже с кошелями. Их оказалось два, если и было больше, то, видимо, успел от них избавиться. Но оба были полны, наверное, всю добычу сюда складывал. Хорошо, похоже, они кого-то раздели из богатеньких.

Пересчитывать потом буду, оба кошеля убрал за пояс под куртку. Ножа, даже перочинного, у того не было, что удивило. Не то чтобы мне нож нужен, у самого на руке под мышкой спрятан отличный охотничий нож, просто ради интереса. Лёгкая финка мне тоже пригодилась бы. Последняя надежда найти колюще-режущее – это голенища сапог. Стал ощупывать – и есть, но не нож, а серебряные часы на цепочке. Те, что на животе носят, в форме луковицы. Не поленился и содрал сапоги, это было не трудно, на два размера больше те были. Под подкладкой обнаружилось по три золотые монеты. Вот это, похоже, личный запас воришки. Были ещё документы на парня, он, кстати, не местный, гастролёр, но их я не тронул, а всё стальное забрал.

Парк я покинул так же, не по тропинке, и вернулся к рынку. Он уже сворачивался, вечерело, быстро нашёл бабку, сдававшую комнату, договорился с ней и направился на вокзал за Таней. Уже заметно паникующая моей пропажей сестра обрадовалась моему появлению, и на меня тут же посыпались жалобы и обвинения, что бросил её тут одну. Пришлось посидеть за столиком, пока она бегала в туалет. Ну да, обещал, что часа три не будет, а почти пять прошло. Да у меня и надежда, что всё выгорит, была откровенно слабой, а тут всё сработало, что не могло не радовать. Подсчёты потом, но, похоже, на обустройство в Москве, включая покупку нового гардероба Татьяне, хватит, да и мне на обратную дорогу тоже. Посмотрим, может, и на гитару останется.

Когда сестричка вернулась, то после моего инструктажа подошла к окошку кассы и, отстояв очередь в два человека, приобрела билеты на московский поезд. Сестрицу очень удивило, что у меня нашлись деньги на билеты, какие у меня финансы, выданные отцом, она знала. Однако с вопросами пока не лезла, видимо оставив это на потом.

Подхватив мешки, мы дошли до рынка. Там бабка уже собирала товар, и мы пошли к её домику. Поселила она нас на веранде, пара топчанов там стояла, выдала лоскутные одеяла. Мы поели остатками того, что мама дала на дорогу. Когда Таня умывалась у колодца на огороде участка, я, достав из-за пояса кошели, быстро пересчитав наличку, убрал её в свой мешок, скрутив в валик, а кошели, когда Таня вернулась, вынес в огород и закопал под вишней. Мне лишние улики ни к чему. Часы также убрал в мешок, пока Таню не будем настораживать, откуда у меня всё это взялось. Всё потом, в Москве.

Перед сном, когда мы лежали на топчанах, Таня всё же не удержалась и начала задавать мне вопросы. Мол, почему именно в Москве учиться, хотя и тут можно, и откуда деньги. Про Москву сказал так: столица и есть столица, пусть там осваивается и живёт дальше. Возвращаться не нужно, будет в будущем москвичкой, столичной жительницей. Ну а то, что деньги появились – смог кое-что продать из своей добычи в лесу, до Москвы хватит, как и на обустройство. Таня отметила то, что деньги на билеты до Москвы я дал ей не сразу, на что я пояснил, что как раз продавал часть добычи и средства теперь есть, успокоив её.

Утром мы попрощались с бабушкой и поехали на вокзал. Купили по дороге буханку хлеба, остальное всё своё – большой шмат сала, лук, чеснок, солёные огурцы. Погрузка в вагон, когда подошёл поезд, прошла нормально, наши места – нижняя полка Тане, а я сверху над ней. Я сразу забрался на свою, подложил свой мешок под голову, а Таня стала общаться с молодой семьёй из Ленинграда, которые ехали к друзьям в Москву. С ними был полуторагодовалый малыш. Всё хорошо, но с ребёнком путешествовать – это не то. Ребёнок не как моя младшая сестричка, он орал и ревел постоянно, отчего к нам даже соседи с других мест заглядывали и просили успокоить. Родители уверяли всех, что такое с ним только в поезде.

Ленинградский вокзал Москвы встретил нас суетой спешащих людей.

– Осторожно, – придержал я за руку заметно возбуждённую прибытием сестру, та чуть не попала под багажную тележку, которую толкал носильщик. – Идём за мной.

– Ты так уверенно идёшь, будто всё знаешь, – не могла не поделиться своим наблюдением Таня, торопливо шагая следом, стараясь успеть за моим широким шагом и рассматривая всё вокруг с деревенским любопытством.

Шла она налегке, оба наших заспинных мешка нёс я. Кстати, поменять их надо, слишком много внимания ими привлекаем. Сидоры у пассажиров есть, а вот такие деревенские мешки, как у нас, если и есть, то очень мало. Я всего одного паренька с ним увидел. Тот даже обрадовался, что он не один такой.

Насчёт её замечания – что ж, она права, сам я тамбовский, но до момента попадания в это тело жил именно в Москве. И без красного словца скажу, что знаю её хорошо. Но это ту, будущую Москву, а вот эта мне незнакома, но это не значит, что я буду теряться. Так что энергичным шагом мы покинули здание вокзала и, догнав переполненный трамвай, отходивший от остановки, повисли на приступке в задних дверях. Сестра зеркально повторяла все мои действия, как я велел, так что не потерялась и, улыбаясь, держалась рядом. Но оказалось, трамвай нам был не по пути. Соскочив на следующей остановке и спросив ожидающих, выяснили, какой номер нам нужен и где выходить.

– Смотри, мороженое, – показала сестрёнка жалобными глазами на привезённый прицеп с мороженым. Его как раз устанавливали у края тротуара.

– Пошли, пока очередь не набежала, – кивнул я.

Как мы ни торопились, но в очереди оказались аж пятыми. Ничего, отстояли и с некоторой жадностью и немалым наслаждением поели холодного лакомства.

Тут и трамвай наш показался, так что мы вернулись к остановке, ополоснув руки из армейской фляжки. Отец дал с возвратом. Немного удивительно, но та была стеклянной с деревянной пробкой, как я узнал, обычное дело в армии.

Добравшись до нужной остановки, мы сошли, и я указал сестрице на здание, которое находилось с другой стороны улицы:

– Вот мы и приехали. Разреши представить тебе Второй Московский государственный медицинский институт. Если всё получится, учиться будешь в нём. Теперь вон лавка, посиди да за вещами присмотри, а я пойду узнаю, как работает приёмная комиссия.

Оставив сестрёнку на лавке, я подошёл к входу в здание института. Жизнь там била ключом. Обернулся и, убедившись, что Танюша на месте, прошёл внутрь. Проскользнуть мимо вахтёра удалось без труда. Так же без труда отловил симпатичную студентку и всё, что нужно, узнал от неё. Приёмная комиссия работала последний день. И я заторопился обратно к сестричке. Правда, будет ещё один набор, в конце лета, но, как вы понимаете, ждать его нам не с руки. Да и набор будет, если не наберётся за этот студентов в нужном количестве, в чём я лично сомневаюсь. Конкурс сюда не хилый.